Витька… Мой навсегда Витька. Он очень умный, показал мне сразу, что он – тот самый, родной, любимый. Потому что не было да и не могло быть у девятнадцатилетнего Витьки таких знаний. Осмотрел меня, поняв про химию, поэтому мне сейчас будет очень грустно – вывод химии полевыми методами… В общем, не для слабонервных.
Но это говорит еще об одном факте: мы не «проснулись», а странным образом перенеслись. То есть все пережитое сном не было. Это и хорошо и плохо. Плохо – потому что я о детях беспокоюсь, несмотря на то что им за тридцать. А хорошо – у нас намного больше знаний, чем у девятнадцатилетних ятом. Надо будет посмотреть фильм про земного ятом, Витька только рассказывал.
Что сказать… Учитывая цвет того, что из меня, а потом и из любимого вышло, от момента отравления прошло не так много времени – не более суток, что значит… В гостинице богачей отравили. А там могли отравить, только если наш визит туда был подстроен. А вот Витькин портативный анализатор продуктов питания дал очень нехороший результат: жить нам оставалось не более месяца, затем мы бы закончились. Зачем это было нужно, ускользает от моего понимания. Возможно, Витька что-то понимает. Либо…
Если не планировалось именно пустого убежища, только тогда наша смерть имеет смысл. Создав дополнительную панику, можно было бы проредить людей, закрутив гайки. То есть чистая политика. Но она имеет смысл только в случае действительной ядерной войны. Значит ли это, что война действительно имела место?
– Вить, технику посмотри, – тихо прошу я любимого, когда снова оказываюсь в кровати.
Я знаю, что он поймет. Трудно не понять таких простых вещей. Я пока еще двигаться не могу, нужно ждать, когда подействуют антидоты, то есть еще часа три-четыре. Вот только почему меня накрыло сразу же, а не в конце месяца? Получается, несовместимость препаратов – тех, что были раньше, и тех, что потом. У нас будет время подумать.
Витька отправляется в аппаратную, а я переключаю дистанционкой экран в поисках именно той истории про земного ятом. «Маугли» называется.
История фильма увлекла так, что я не заметила возвращения несколько растерянного Витьки. Я сразу же увидела, что парень растерян. Видимо, что-то не совпало с памятью или же… Может окружающая действительность быть не нашим прошлым? Вполне вероятно.
– Сервер не такой, – сообщил мне Витька. – Не две плашки, а четыре, и какой-то «райд», судя по маркировке при запуске. Не знаешь, что это такое?
– Не знаю, – покачала я головой, сосредотачиваясь. – То есть под контроль ты его не взял?
– Взял, – хмыкнул мне парень. – Там логин и пароль на бумажке с внутренней стороны корпуса. Поэтому могу сказать, что внешних коммуникаций не просто нет, но и не было. Обрыв всего именно по времени…
Он не стал продолжать; мне понятно, что имеет в виду Витька. И он тоже понимает, что я осознаю. Зная мужа, уверена: он попробовал не только это, поэтому, скорей всего, пришел делиться новостями. Остановив воспроизведение, я показываю ему место рядом с собой, куда выглядящий юношей Витька и опускается.
– Антенна вышла нормально, – продолжает он. – Как и вентиляторы, все восемь.
– И что? – напрягаюсь я. Это, пожалуй, момент истины – выяснить, что происходит.
– Вой помех и пустота, – вздыхает Витька. – Послезавтра попробуем поднять обзорку, может хоть тогда узнаем точно.
– А у нас только беспилотники? – сразу же интересуюсь я, на что муж кивает.
То есть предварительно: это не наше прошлое, вокруг действительно смертельная радиация, а человечество уничтожено. Это совсем не те новости, которым можно радоваться. А если это не наше прошлое, то может не быть и Гэлирии, что вообще совсем уже плохо, просто не сказать как.
Сонливость наваливается как-то внезапно; это, кстати, нормально, учитывая промывание и препараты. Кровь почистить мы можем только опосредованно; надеюсь, примитивные препараты хоть как-нибудь справятся. Именно поэтому неудивительно, что меня и Витьку сморило.
– Котеночек! – Витька с ходу бросается меня обнимать. Мы стоим босыми на зеленой траве посреди березовой рощи.
– Витенька, родной мой! – отвечаю ему тем же. – Что с нами случилось, как ты думаешь? Я думала, с ума сошла.
– Поэтому ты так плакала? – тихо спрашивает меня муж. – Я думал, сердце разорвется от твоего отчаяния.
– Страшно, Витя… Не хочется все заново, к тому же… – Я замолчала.
– Это не наше прошлое, – утвердительно говорит Витька. – Техника немного отличается, медальон не имеет разъема, да и антенна вышла нормально…
– Значит, тут… «Гэлирия»! – выкрикиваю я, но ничего не происходит. – Надо же было попробовать… – с извинением в голосе произношу я.
– Это не камера рекреации, – кивнул муж. – Гэлирии может совсем не быть.
– Бункер надо будет с тестером проверить, – информирую я Витьку; впрочем, он это и сам знает. – Ну и посмотреть, что мы имеем… И Слияние…
– Слияние в любом случае, – улыбается он, гладя меня знакомым жестом. – Даже если оно приведет только к радости…
– Я так привыкла к нему, – признаюсь я. – Мы найдем выход.
Мы обязательно найдем выход. Не может так быть, чтобы мы были навсегда заперты в противоатомном бункере, значит, выход должен быть. И мы его найдем, ведь мы вместе.
– Вить! – вспоминаю я вопрос, мучивший меня еще тогда. – Надо будет разобраться, что это за пространство, в наших снах.
– Ну… – задумывается муж. – Можно пойти дальше, посмотреть, что там. Можно попробовать притащить что-нибудь в сон…
– Иди сюда. – Я роняю его на траву, потому что очень хочу почувствовать его.
– Без проникновения, – предупреждает он. – Надо там посмотреть, что у тебя…
И без проникновения существует множество способов иннервации друг друга. Я хихикаю, вспоминая нашу прежнюю терминологию. Понимающе улыбается и Витька. Но самое главное в том, что мы вместе.
Техника в аппаратной ставит в тупик. Вид обоих серверов совершенно другой. Железные параллелепипеды вместо ожидаемых округлых очертаний ставят в тупик. Пришлось проверять трижды, чтобы правильно угадать именно вспомогательный сервер и не убить основной. Умирать пока в мои планы не входит, особенно так глупо умирать.
С трудом разобрался, как вскрыть корпус. Оказалось – отъезжает одна из стенок. А вот содержимое поставило в тупик: накопители совершенно отличаются от привычных, что говорит о другом мире. Думаю, надо пробовать сделать хоть что-нибудь, но в этот момент, как памятник идиотизму, вижу бумажку с записанными на ней цифрами и пояснением, что логин, а что пароль. Усмехнувшись, включаю технику, чтобы узнать, что логин и пароль подходят обоим серверам, делая меня самым великим петухом в этом курятнике.
Протоколы все рабочие, внешние коммуникации, включая связь, оборваны примерно в одно и то же время. Последовательно обесточиваю все камеры в блоке главы, их оказывается семь, причем четыре – именно в той комнате с пыточными приспособлениями, как я определил в прошлый раз. В принципе, это комната наказаний и принудительного оплодотворения, как я уже знаю, ибо именно так она называется на плане.
Голова немного кружится, но оно и понятно – мы химию выводили. Я же разбираюсь в том, что у меня есть. Как и в прошлый раз, питание – лет на триста, вода… на двоих за глаза. Если совсем ничего не придумается, надо будет вводить тела в аналог анабиоза на сотню лет. Хватит ли у нас возможностей и знаний – тот еще вопрос. Хотя такой анабиоз и разрабатывался именно для полевых условий, так что должно бы… Впрочем, сейчас дело не в этом.
Щелкаю переключателями ветрогенераторов, подсознательно ожидая той же картины, что и в «прошлый раз», но нет, все восемь вышли нормально. Двоим не хватает ветра, остальные весело и по-разному крутятся. То есть не труба, а вполне так себе местность. Это так себе новость, потому что выглядит все так, как будто война – это реальность. Наконец выщелкиваю антенну УКВ. Она тоже встает нормально, но не приносит ничего, кроме воя и шороха помех. Пытаюсь дать сигнал на ретранслятор, но в ответ тишина.
Поднять сейчас беспилотник не рискую: наверху, судя по генераторам, такие ветра, что его просто сдует, а как ракетный отреагирует на радиацию – не знаю. За нами уже никто, похоже, не гонится, поэтому время есть. Вот только совершенно непонятны два момента: откуда у Швейцарии ядерное оружие и что происходит с кольцевой системой бункеров? Ну и почему медальон такой, конечно…
Возвращаюсь к Светке, чтобы пообнимать моего котеночка. Кроме того, усталость чувствуется уже слишком сильно. Еще немного, и я просто усну. Кажется, Светка сейчас тоже…
Не успеваю додумать, как оказываюсь босиком на траве. В следующее мгновение почти у меня в руках появляется и Светка, поэтому я исправляю этот недочет. Кстати, в прошлом мы всегда в момент «оказались во сне» уже были в этом… хм… мире, а сейчас в явной форме появились. Тут есть над чем поразмыслить.
Жена у меня умная и всегда такой была, но «Гэлирия» ожидаемо не откликается. Может, корабля здесь вообще нет, учитывая состояние медальона. Поэтому просыпаюсь задумчивым. Взгляд на часы показывает, что проспали мы четырнадцать часов, что очень странно. Видимо, организмы были в гораздо более грустном состоянии, чем ожидалось.
– Я тебя люблю, котенок, – целую я еще сонные глаза самой лучшей девушки на свете.
– Я тебя люблю, – Светка еще полностью не проснулась, но уже тянется руками. – Надо попробовать меня поднять.
– Надо, поднимем, – улыбаюсь я ей, вставая.
– Стоп! – говорит мне любимая, потянувшись к белью. – Разглядывай давай!
Так, ноги работают нормально, уже хорошо. Внимательно осматриваю междуножие, для чего любимая раздвигает ноги. И тут, получается, несовпадение. Слияние теперь придется обдумывать, потому что в первый раз у нас пика не получится, а ведь именно пик важен для этого…
– Ты девственна, душа моя, – сообщаю любимой жене. – Никаких шрамов да и следов проникновения.
– Интересно девки пляшут… – задумчиво отвечает мне жена. – А как тогда… Хотя памяти тела я не ощущаю, а ты?
– И я не ощущаю, – вздыхаю я. – То есть так себе перенос. Об окружающем мире, получается, мы не знаем ничего.
– Получается, – отвечает мне Светка, задумавшись. – Давай поднимай меня.
– Ты трусы надеть не хочешь? – интересуюсь у нее с улыбкой.
– Успеется, – хмыкает она, сбрасывая белье окончательно. – Поднимай давай!
Поднять ее получается, стоит спокойно, в обморок не падает, рефлексы в норме, что значит: не в ударе по голове дело было. В общем-то, мы это уже и так знаем. А вот тот факт, что внешний мир и собственная история нам незнакомы, сильно настораживает. Нужно вспоминать все то, что мы изучали по физике пространств. Ну и определиться с внешним миром, конечно.
Любимая в результате одевается, и мы идем в сторону кухни – надо еду готовить. Именно факт того, что она девственна, отрицает наши прошлые знания. Но как тогда обосновали смену опекунов? А смена точно была, потому что… Почему я, кстати, в этом так уверен?
– Надо рюкзаки распотрошить и документы почитать, – сообщаю жене, на что Светка только кивает – значит, ей в голову эта мысль тоже приходила.
– И учебники со справочниками хотя бы просмотреть, – отвечает мне мой котенок, ластясь. Голос у нее при этом становится мурлыкающим, что совсем не соответствует смыслу сказанного. – Они нам расскажут, к чему нас вообще готовили.
Это, кстати, очень логично, поэтому даже не думаю возражать. О мире мы знаем только то, что нас хотели убить, да еще так, чтобы было неясно, кто и зачем. Вся остальная информация под очень большим вопросом. Остановил Светку, прошел к входному тамбуру, чтобы закрыть дверь механическим способом, ибо после такого ее только взрывать. И то не факт, что получится.
– Правильно, – кивнула мне Светка. – И пусть стучат головами.
– Ну ты-то головой уже постучала, – напоминаю ей, за что получаю шутливый подзатыльник. – Хотя это тоже уже под вопросом; надо повязку снять.
Мы входим на кухню. Хоть здесь все знакомо, кроме расположения ящика со специями. Вот этого я не заметил, когда готовил завтрак. Впрочем, сейчас будет борщ, я по нему соскучился, хотя не так давно именно им отмечали очередную годовщину освобождения.
– Бесценный мой, – как-то очень задумчиво произносит любимая жена, – а ты год проверил?
О проекте
О подписке
Другие проекты