Отзывы на книги автора «Виктор Астафьев»

Военная проза писателя с фронтовым прошлым Виктора Астафьева имеет свою собственную отличительную от творчества многих других писателей-фронтовиков особинку. И прежде всего, это стремление показать войну и человека на войне и около войны без всяких рисовок и прикрас, так, как есть, и как всё это дело видит и помнит сам автор. Никакой героизации, а наоборот, обыденность и жуткая повседневность всего и вся на войне. И именно поэтому героям астафьевских книг веришь.

Дальше...

В этой военной повести самой войны — большой, грохочущей и геройски-трагической — почти что нет. Хотя вся она, эта повесть, и состоит из войны, и написана о войне. Только с небольшим уточнением — о людях на войне и около войны. И всё здесь у Астафьева обыденно и прозаически. Идёт подразделение, заходит в недавно освобождённый от фашистов населённый пункт и становится на ночлег. Солдатики распределяются на постой, ночуют, и потом уходят-уезжают маршем дальше, на фронт.

И главным здесь было просто показать читателям двух простых маленьких людей — молодого лейтенантика и нестарую хозяйку дома, где расположилось на ночлег подразделение нашего героя. И то мимолётное, совсем внезапно вспыхнувшее между ними чувство и отношение. И всё, что стало потом. А потом… потом собственно говоря, была война, на которой, по выражению киногероя Леонида Быкова «Делают пиф-паф». И всё так и осталось, в бывшем, в мимолётном, в случайном, но навсегда оставшемся в сердце.

Не случайно я вспомнил здесь фильм «Аты-баты, шли солдаты...» — в этом фильме как раз тоже есть попытка показать читателю войну и людей именно вот в таком обыденно-героическом ракурсе. Где весь героизм как раз и состоит вот в этой обыденности войны и своего участия в ней. Но в фильме всё-таки сделан упор на геройские дела взвода, а в книге Астафьев всю героику будней войны оставляет вообще за кадром, предоставляя читателю возможность до всего додуматься и дочувствоваться...

Военная проза писателя с фронтовым прошлым Виктора Астафьева имеет свою собственную отличительную от творчества многих других писателей-фронтовиков особинку. И прежде всего, это стремление показать войну и человека на войне и около войны без всяких рисовок и прикрас, так, как есть, и как всё это дело видит и помнит сам автор. Никакой героизации, а наоборот, обыденность и жуткая повседневность всего и вся на войне. И именно поэтому героям астафьевских книг веришь.

Дальше...

В этой военной повести самой войны — большой, грохочущей и геройски-трагической — почти что нет. Хотя вся она, эта повесть, и состоит из войны, и написана о войне. Только с небольшим уточнением — о людях на войне и около войны. И всё здесь у Астафьева обыденно и прозаически. Идёт подразделение, заходит в недавно освобождённый от фашистов населённый пункт и становится на ночлег. Солдатики распределяются на постой, ночуют, и потом уходят-уезжают маршем дальше, на фронт.

И главным здесь было просто показать читателям двух простых маленьких людей — молодого лейтенантика и нестарую хозяйку дома, где расположилось на ночлег подразделение нашего героя. И то мимолётное, совсем внезапно вспыхнувшее между ними чувство и отношение. И всё, что стало потом. А потом… потом собственно говоря, была война, на которой, по выражению киногероя Леонида Быкова «Делают пиф-паф». И всё так и осталось, в бывшем, в мимолётном, в случайном, но навсегда оставшемся в сердце.

Не случайно я вспомнил здесь фильм «Аты-баты, шли солдаты...» — в этом фильме как раз тоже есть попытка показать читателю войну и людей именно вот в таком обыденно-героическом ракурсе. Где весь героизм как раз и состоит вот в этой обыденности войны и своего участия в ней. Но в фильме всё-таки сделан упор на геройские дела взвода, а в книге Астафьев всю героику будней войны оставляет вообще за кадром, предоставляя читателю возможность до всего додуматься и дочувствоваться...

Это книга - одна из самых душевных душевностей, что мне доводилось читать за последнее время. Я изо всех сил старалась растянуть удовольствие и читала по одному-два рассказа за вечер, а потом засыпала с умиротворенной улыбкой на лице и добрыми слезами в глазах.
Во-первых, тут совершенно потрясающий язык! Особенно, описания природы. Моментально чувствуется, как автор трепетно относится к своему родному краю и родной Земле. Он любит каждую, даже самую ничтожненькую букашечку...
Во-вторых, книга крайне полезна современным детям. Она показывает, как живут в деревнях такие же дети, как и они. Как они пашут не меньше взрослых, как учатся.
В-третьих, тут совершенно божественный, колоритный юмор!

А, штабы тебя приподняло да шлепнуло! — бабушка употребила самое вежливое ругательство в присутствии учителя

А главное, книга учит доброте, семейственности, любви к природе и старшим.
Буду с удовольствием и дальше знакомиться с автором.
Совершенно чудесно. Очень рекомендую и детям, и взрослым.

Нельзя не полюбить писателя, умеющего писать одновременно просто и пронзительно.

Нельзя не полюбить Астафьева.

Говорю это здесь, хотя и считаю, что есть у него произведения ещё острее. Ещё пронзительнее.

Судьба солдат никогда одинаковой не была (кроме тех, кто был сражён первой же пулей в первом же бою). Перед нами очередная история, точнее несколько историй. Хотя, если подумать, в такой же степени эта повесть про старых пастуха и пастушку. Разве сжимается сердце от их трагической судьбы слабее, чем сжимается от солдатских и офицерских историй?

Психология войны во множестве её проявлениях. И о роли ваньки-взводного, который не всегда над своими солдатами. К собственному удивлению узнаёт он, что в бою всё иначе.

Не сразу, нет, а после многих боев, после ранения, после госпиталя застыдился себя Борис, такого самонадеянного, такого разудалого и несуразного, дошел головой своей, что не солдаты за ним, он за солдатами! Солдат, он и без него знает, что надо делать на войне, и лучше всего, и тверже всего знает он, что, пока в землю закопан, — ему сам черт не брат, а вот когда выскочит из земли наверх — так неизвестно, чего будет: могут и убить. Поэтому, пока возможно, он не выберется оттудова и за всяким-яким в атаку не пойдет, будет ждать, когда свой ванька-взводный даст команду вылазить из окопа и идти вперед. Уж если свой ванька-взводный пошел, значит, все возможности к тому, чтобы не идти, исчерпаны. Но и тогда, когда ванька-взводиый, поминая всех богов, попа, Гитлера и много других людей и предметов, вылезет наверх, даст кому-нибудь пинка-другого, зовя в сражение, старый вояка еще секунду-другую перебудет в окопе, замешкается с каким-либо делом, дело же, не пускающее его наверх, всегда найдется, и всегда в вояке живет надежда, что, может, все обойдется, может, вылезать-то вовсе не надо — артиллерия, может, лупанет, может, самолеты его или наши налетят, начнут без разбору своих и чужих бомбить, может, немец сам убежит, либо еще что случится…

Редко где прочитаешь и вот о чём - об отношении к привычности смерти. И рассуждает так не кто-то - солдат, который видел смерть почти ежедневно, и во множестве за раз:

На смерть, как на солнце, во все глаза не поглядишь… Страшнее привыкнуть к смерти, примириться с нею… Страшно, когда само слово «смерть» делается обиходным, как слова: есть, пить, спать, любить…

Подобное непримиримое отношение к смерти и войне можно встретить у Константина Федина в романе "Города и годы".

А самая мощная фраза в повести знаете какая?

Я сегодня думал. Вчера молчал. Думал. Ночью, лежа в снегу, думал: неужели такое кровопролитие ничему не научит людей? Эта война должна быть последней! Или люди недостойны называться людьми! Недостойны жить на земле! Недостойны пользоваться ее дарами, жрать хлеб, картошку, мясо, рыбу, коптить небо.

Собственно, ею про человечество всё сказано.

Нельзя не полюбить писателя, умеющего писать одновременно просто и пронзительно.

Нельзя не полюбить Астафьева.

Говорю это здесь, хотя и считаю, что есть у него произведения ещё острее. Ещё пронзительнее.

Судьба солдат никогда одинаковой не была (кроме тех, кто был сражён первой же пулей в первом же бою). Перед нами очередная история, точнее несколько историй. Хотя, если подумать, в такой же степени эта повесть про старых пастуха и пастушку. Разве сжимается сердце от их трагической судьбы слабее, чем сжимается от солдатских и офицерских историй?

Психология войны во множестве её проявлениях. И о роли ваньки-взводного, который не всегда над своими солдатами. К собственному удивлению узнаёт он, что в бою всё иначе.

Не сразу, нет, а после многих боев, после ранения, после госпиталя застыдился себя Борис, такого самонадеянного, такого разудалого и несуразного, дошел головой своей, что не солдаты за ним, он за солдатами! Солдат, он и без него знает, что надо делать на войне, и лучше всего, и тверже всего знает он, что, пока в землю закопан, — ему сам черт не брат, а вот когда выскочит из земли наверх — так неизвестно, чего будет: могут и убить. Поэтому, пока возможно, он не выберется оттудова и за всяким-яким в атаку не пойдет, будет ждать, когда свой ванька-взводный даст команду вылазить из окопа и идти вперед. Уж если свой ванька-взводный пошел, значит, все возможности к тому, чтобы не идти, исчерпаны. Но и тогда, когда ванька-взводиый, поминая всех богов, попа, Гитлера и много других людей и предметов, вылезет наверх, даст кому-нибудь пинка-другого, зовя в сражение, старый вояка еще секунду-другую перебудет в окопе, замешкается с каким-либо делом, дело же, не пускающее его наверх, всегда найдется, и всегда в вояке живет надежда, что, может, все обойдется, может, вылезать-то вовсе не надо — артиллерия, может, лупанет, может, самолеты его или наши налетят, начнут без разбору своих и чужих бомбить, может, немец сам убежит, либо еще что случится…

Редко где прочитаешь и вот о чём - об отношении к привычности смерти. И рассуждает так не кто-то - солдат, который видел смерть почти ежедневно, и во множестве за раз:

На смерть, как на солнце, во все глаза не поглядишь… Страшнее привыкнуть к смерти, примириться с нею… Страшно, когда само слово «смерть» делается обиходным, как слова: есть, пить, спать, любить…

Подобное непримиримое отношение к смерти и войне можно встретить у Константина Федина в романе "Города и годы".

А самая мощная фраза в повести знаете какая?

Я сегодня думал. Вчера молчал. Думал. Ночью, лежа в снегу, думал: неужели такое кровопролитие ничему не научит людей? Эта война должна быть последней! Или люди недостойны называться людьми! Недостойны жить на земле! Недостойны пользоваться ее дарами, жрать хлеб, картошку, мясо, рыбу, коптить небо.

Собственно, ею про человечество всё сказано.

Полагаю, что данное произведение лучше всего воспринимается в детском возрасте, потому что, хотя сюжет и обещает интересную историю выживания в тайге, реально рассказ вовсе не про это.

Вообще повествование очень простое, малоэмоциональное и больше посвящено описанию красот природы, а также богатого животного мира сибирской тайги.

С трудом верится, что герой данной истории 13-летний мальчик, создается впечатление, что ему не больше 9. Да, он умеет пользоваться оружием, но моментами обращается с ним как с игрушкой: например, зная об ограниченности патронов, просто так стреляет в воздух, чтобы напугать белку. В лесу он ведет себя как заезжий турист, а не как местный житель, который должен знать основные принципы ориентирования на местности и не бросаться из стороны в сторону, если сбился с пути (не зря ему родители в конце говорят: «сидел бы на месте, мы бы тебя быстрее нашли»)

Не могу не удивиться, зачем герой постоянно убивал птиц, видимо, охота доставляет ему удовольствие и он охотится не ради пропитания, а просто ради процесса (огромного глухаря он вряд ли мог съесть за один день, зачем понадобилось убивать еще 3-х уток, ведь нести с собой такую тяжесть – лишь усложнять себе дорогу)

В общем, несмотря на то, что рассказ написан красивым языком, для опытного читателя в нем слишком многого «но», так что, с моей точки зрения, взрослым его читать уже поздно.

Полагаю, что данное произведение лучше всего воспринимается в детском возрасте, потому что, хотя сюжет и обещает интересную историю выживания в тайге, реально рассказ вовсе не про это.

Вообще повествование очень простое, малоэмоциональное и больше посвящено описанию красот природы, а также богатого животного мира сибирской тайги.

С трудом верится, что герой данной истории 13-летний мальчик, создается впечатление, что ему не больше 9. Да, он умеет пользоваться оружием, но моментами обращается с ним как с игрушкой: например, зная об ограниченности патронов, просто так стреляет в воздух, чтобы напугать белку. В лесу он ведет себя как заезжий турист, а не как местный житель, который должен знать основные принципы ориентирования на местности и не бросаться из стороны в сторону, если сбился с пути (не зря ему родители в конце говорят: «сидел бы на месте, мы бы тебя быстрее нашли»)

Не могу не удивиться, зачем герой постоянно убивал птиц, видимо, охота доставляет ему удовольствие и он охотится не ради пропитания, а просто ради процесса (огромного глухаря он вряд ли мог съесть за один день, зачем понадобилось убивать еще 3-х уток, ведь нести с собой такую тяжесть – лишь усложнять себе дорогу)

В общем, несмотря на то, что рассказ написан красивым языком, для опытного читателя в нем слишком многого «но», так что, с моей точки зрения, взрослым его читать уже поздно.

История Васютки, мальчишки, который заблудился в лесу. Да не в простом, он заблудился в тайге. И страшно, и одиноко, автор отлично передал настроение. Но при этом мальчишка смог не только подстрелить птицу, но и разделать, и приготовить её. Да, было холодно, сыро и вообще осень. Но пацан сумел и сам костер разжечь, и птицу приготовить. А условия то дикие.
И как подарок судьбы за храбрость и силу воли - нашел Васютка озеро. Оно было полно рыбы, непуганных уток.
Хорошо написано. Вместе с героем и отчаяние чувствуешь, и надежду, и радость спасения, и гордость за открытие нового места улова. А момент встречи с родителями я читала со слезами на глазах, так прочувствовала все эмоции.

Когда-то я читала Виктора Астафьева запоем. Видимо, его книги попали мне в руки в нужный момент, легли на душу и крепко зацепили. «Звездопад», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба» – каждая оставляла свой след, зарубку на сердце. Оно и неудивительно – Астафьев пишет мощно, язык его – как полноводный Енисей, и в то же время он лирик, умеющий замечать трогательные детали, оттенки чувств. Человек у Астафьева всегда неоднозначен, противоречив, за ним интересно наблюдать, он вроде бы весь перед тобой, и в то же время скрыт, часто даже от самого себя. Вот это удивительное сочетание простоты и сложности (законы человеческого бытия просты, но следовать им сложно, родится человеком просто, а стать сложно) подкупает. А ещё больше подкупает так редко встречающаяся в литературе искренность.
«Последний поклон» во многом автобиографичен. Насколько вообще может быть биографичен художественный текст. Понятно, что степень обобщения здесь гораздо больше, чем в рядовой автобиографии. Речь идёт не об одном конкретно взятом человеке, а о целом мире. Можно сказать, что это Русский Мир, но это будет не совсем точно. Всё же Сибирь, с одной стороны, квинтэссенция России, со всеми её взбрыками и противоречиями, а с другой – нечто совершенно особое, яркое, самобытное. Наверное, правильнее так: масштаб у астафьева все время меняется – от конкретной человеческой судьбы к размышлениям о малой родине, о большой Родине и о человеческой природе вообще, о судьбе человечества. При этом никакого пафоса и морализаторства, просто очень много горечи хорошо пожившего и много видевшего человека. И чем ближе конец книги, тем горечи больше.

История Васютки, мальчишки, который заблудился в лесу. Да не в простом, он заблудился в тайге. И страшно, и одиноко, автор отлично передал настроение. Но при этом мальчишка смог не только подстрелить птицу, но и разделать, и приготовить её. Да, было холодно, сыро и вообще осень. Но пацан сумел и сам костер разжечь, и птицу приготовить. А условия то дикие.
И как подарок судьбы за храбрость и силу воли - нашел Васютка озеро. Оно было полно рыбы, непуганных уток.
Хорошо написано. Вместе с героем и отчаяние чувствуешь, и надежду, и радость спасения, и гордость за открытие нового места улова. А момент встречи с родителями я читала со слезами на глазах, так прочувствовала все эмоции.