ГЛАВА 12.

«И что ты тогда не женился ради спора на ней?!» – огрызаюсь про себя.

Озвучить вопрос нет сил. Душно, тяжело дышать. Тошнота по-прежнему не уходит. Я чувствую на языке приторный вкус дешевой сгущенки из эклеров. Да и так понятно: почему женился не на ней! Когда любовница – припадочная истеричка, какие будут шансы продержаться год в браке? Правильно: призрачные. Микроскопические!

Зато какая роскошная гарантия с такой податливой и безотказной дурой, как я? Почти стопроцентная! Егор – же не дурак, я видела, как хорошо он разбирался в людях. Хотя довод, что он не дурак, теперь весьма и весьма сомнителен!

– И как ты скрывал её столько времени? – заполню вязкую тишину между нами неуклюжим вопросом.

Я смертельно измотана. До сих пор не могу поверить, что муж изменяет два года брака, а я не замечала ничего подозрительного. Или банально не хотела?

– Ты тоже долго молчала, что твой отец сидит в тюрьме, – припечатывает Егор.

Ну, приехали! Посмотрите-ка на «безгрешного»! Поспешил бросить в меня ответный камень. Охаю, как истерзанная птица. А это тут причем? Почему именно сейчас, когда мне и так больно и тяжело, Егор бьет по кровоточащему рубцу? Да, я умышленно не рассказывала, что после того, как меня в шесть лет бросила мать, папа сильно сдал. Он долго не мог отделаться от мыслей, какой он никчемный и безнадежный, что жизнь пуста и бессмысленна. Ему изменила жена и категорически не хотела, чтобы дочь осталась жить с ней. Толстушка Танечка откровенно мешала маме строить счастливую личную жизнь.

Официальный развод и раздел имущества папу окончательно подкосили. Он пил антидепрессанты, не хотел вставать, чтобы проводить уроки. Папа работал учителем алгебры и геометрии. Директор школы не мог вечно держать его на больничном и уволил. Нужно было на что-то жить, и папа за деньги стал подставным директором. Только по бумагам! За приличное вознаграждение подписался на номинальную должность, ответственность за которую была самая реальная. На деле фирма занималось отмыванием денег, о чем отец, конечно, не предполагал. Когда на контору крепко села налоговая, настоящий собственник не придумал ничего умнее, чем устроить банкротство. Крайним в итоге оказался мой папа! Его как генерального директора посадили за отмывание денег и неправомерные действия при фиктивном банкротстве. Егор узнал об этом случайно, от моей мамы. Когда та напросилась к нам в гости, чтобы познакомиться с моим мужем. На свадьбу я её приглашать не стала.

– Мой папа на наши отношения никак не влиял! – рявкаю сквозь слёзы.

– И эта девушка не влияет точно так же, – цедит сквозь зубы муж.

В его голосе звучит неподдельная обида. Бережет её честное имя. Надо же! «Девушка»?! Искренне недоумеваю.

Как ласково он обращается к стерве, которая обзывала его жену убогой слонихой и коровой! Защищает, как меня раньше. Значит, эта тварь Егору все-таки дорога! Внутри все сжимается от непрекращающейся тупой боли, кровавит раненное сердце, саднит искалеченная душа.

– Повторяю, Татьян, я хочу быть с тобой. Про все спор объяснил, а о ней ты больше не услышишь, я разберусь, – Не отрываясь, смотрит в глаза.

Не услышу, пока Егор будет продолжать с ней втайне встречаться?!

Она! Она! Хочу спросить имя любовницы, но не решаюсь. Боюсь. Как будто, имя придаст змеюке еще больше силы и власти над нашими жизнями. Ну, уж нет! Пусть остается безымянной шмарой.

– Ты отвратительный лицемер! Я не знаю, что ты за человек на самом деле! Не знаю тебя настоящего! – отталкиваю мужа и вскакиваю. – Меня от тебя тошнит!

От резкого движения столик на колесиках отпрыгивает чуть в сторону, и пустая чашка летит на пол. Тонкий фарфор раскалывается на мелкие кусочки ровно, как и моя жизнь в эту минуту.

– Я ухожу! – толкаю мужа в рельефный пресс.

Пальцы упираются в твердую лестницу из кубиков. Как я любила лежать рядом с Егором в облаке его уютного запаха и пересчитывать мышцы пальцами, прыгая с одной на другую.

– Стоять! – муж хватает меня за руку. – Ты никуда не идешь! Куда ты собралась ночью?

– Какая тебе разница! Думай о своей девушке, – передразниваю, произношу последнее слово интонацией Егора.

– Татьян, не истери. Ты знаешь, как я не люблю женские игры, слезы и манипуляции. Оставайся в квартире, побудь в родных стенах, успокойся. Я уйду и переночую в отеле. Завтра обсудим, что будем делать. Давай я позвоню твоей маме, она приедет, вы поговорите, тебе станет легче.

– Ма-ме?! – подавленные смешки превращаются в некрасивое нервное хрюканье.

Ну, да! Моя мама – неплохая актриса! Егор просто (благодаря мне) с ней мало общался, потому не понимает, какой она волк в овечьей шкуре. На людях – ангел во плоти, а за закрытыми дверьми – настоящий сатана, готовый кусать, клевать и царапать за любую мелочь, которая не укладывается в её понимание идеала. Мама меня сейчас уничтожит! Ей нравилось, что зять подкидывает недешевые подарочки на праздники, и теперь она определенно встанет на его сторону.

– Ничего не говори моей маме, – произношу твердо. – Я запрещаю её втягивать.

– Она пережила похожую историю и сможет помочь, – настаивает Егор.

Похожую историю? Она изменила в браке и ушла, не оглядываясь, строить новую семью. Ненавижу, когда муж начинает изображать из себя заумного психолога.

– Нет, не сможет, – устало выдыхаю, прижимая ладонь ко рту.

Тошнит. Маму сейчас я точно не выдержу. Или Егор рассчитывает, что мама уговорит понять мужа, простить его, забыть все плохое? Когда мы встречались втроем, мама фонтанировала комплиментами. Естественно, не в мою сторону. Восхваляла Егора.

– Подожди, ты идешь сейчас к ней? – бросаю мужу в спину.

Он уходит, я иду шаг в шаг следом. Егор набрасывает на плечи толстовку, надевает кроссовки. Уходит в домашней одежде, даже не переодевшись.

– Я же сказал: переночую в отеле, – начинает сердится, рычать.

Его перманентно бесит, если приходится повторять несколько раз.

«Если он уйдет – это навсегда, так что просто не дай ему», – начинает играть в голове музыка.

– Почему наша свадьба была в стиле Гарри Поттера? – спрашиваю, сама не зная зачем. – Ни ты, ни я не фанаты книги.

– Вик – фанат…

– Оу! – вырывается у меня вместе с новой порцией слёз.

Как позорно осознавать, что ты ничего в своем жизни не решаешь! Твою судьбу вершат лучшие друзья мужа: Ник и Вик!

ГЛАВА 13.

«Тогда какого черта твой Вик не явился на свадьбу, если он ярый фанат!» – воплю про себя. Впрочем, какое мне дело. Дружок мужа сам сделал себе хуже: пропустил зрелище года. Не попробовал ни оборотное зелье, ни сливочное пиво, не получил в конце торжества в подарок волшебную палочку из рук самого профессора Дамблдора!

Гнев, ненависть, страх раздирают меня в разные стороны. Рвут на части. Как будто кто-то сверху направил мой регулятор эмоций на максимум, не разобравшись, смогу ли я выдержать столько за раз. Два года я гордилась нашей невероятной масштабной свадебной церемонией, сколько сил мы вложили, чтобы создать атмосферу волшебства, а это был всего лишь маскарад ради одного из товарищей мужа!

– Давай, завтра, – Егор, обувшись, начинает фразу, но не заканчивает.

Вместо слов, силой притягивает за талию к себе и заключает в капкан. Сжимает руки, не отпуская. Не успев среагировать, я утыкаюсь носом в мягкую ткань его толстовки. Любимый запах – сладковатый аромат его тела и остатки нот парфюма. Те самые, сводящие с ума, обволакивающие чарами древесно-мёдо-мускусно-травяные флюиды. Голова начинает кружиться, я хочу вырваться, но не могу. Таю, обмякаю, словно засыпаю в люльке, в объятиях любящей и заботливой мамы.

«Моя проблема в том, я росла без матери!» – вспыхиваю от болезненной мысли, как фитиль.

Мужчины демонстрируют любовь, и я готова бежать за ними на край света, прощать что угодно, лишь бы они оставались рядом.

– Иди! – начинаю настойчиво стучать Егора по бедру, туда, куда могу дотянуться. – Иди! Уходи, пожалуйста, не хочу тебя видеть. Уходи, сейчас.

– Как скажешь, – на мгновение, он сжимает еще крепче, а потом отпускает, покрыв мою голову россыпью нетерпеливых нежных поцелуев.

Муж трепетно прикасается губами к макушке, пробору, волосам, мочке уха. Каждая помеченная им точка начинает наливаться жаром, гореть и щекотно пульсировать, требуя очередной ласки.

– Не трогай меня, тошнит, – верчу головой, отскакиваю.

Егор знает: я не умею долго на него сердится. Еще минута нежности, и я сдамся, прощу, забуду, как обычно поступала со всеми его мелкими косяками. Но теперь дело серьезное. И я не могу просто забыть, просто сделать вид, что ничего не произошло.

Муж изменял мне, обманывал, у него будет ребенок от другой! Это не должно ему сойти с рук просто как! Я не хочу, чтобы со мной жили, только потому что я всегда говорю «да, любимый» и не выношу мозг лопатой. Я заслуживаю любви как женщина, как человек, а не как выставочный образец всетерпящей жены.

– Позвоню утром, – заверяет муж и буднично, словно ничего между нами не произошло, напоминает: – Завтра нужно забрать пиджаки из химчистки, и пора заказать для Дирака подарок на день рожденья. Будет время, Татьян, посмотри для него антикварные книги по истории. Скинь мне четыре-пять вариантов, я выберу, какая лучше.

То есть пока Егор мне изменяет, я должна тихо, как ни в чем не бывало, присматривать подарочки для его генерального директора! Отлично устроился! И как у него только язык повернулся напомнить.

Сдержанно киваю в ответ. Мысленно пытаюсь приглушить клокочущие эмоции, но сейчас это как хилый плевок на хорошо разгоревшийся костер. Абсолютно пустая затея!

– Дверь закроешь сам, – ногой отшвыриваю тапки мужа в сторону и ухожу в спальню.

Глаза мои его бы не видели!

***

Однако уже через час начинаю жалеть, что отпустила Егора и осталась в квартире совсем одна. Пустые стены давят, и нервы окончательно сдают. Тошнота поднимается волнами все выше, и остаток ночи я провожу в обнимку с белым холодным другом. Увы, на этот раз не холодильником, а с унитазом!

Утром не могу встать с кровати. Просыпаюсь только в одиннадцать. В голове пустота, в теле – смертельная слабость, но позаботиться обо мне некому. Чтобы добраться до животворящего кофе, нужно проделать извилистый и тернистый путь в другой конец квартиры. Фродо Бэггинс⁴, по ощущениям, совершил куда более короткое путешествие.

Звонок в дверь заставляет не только встрепенуться. Он здоровски пугает! Ни гостей, ни курьера я не жду, и догадка, кто может оказаться за дверью, заставляет меня вздрогнуть. Ну, конечно! За дверью – она, коварная разлучница и любовница моего мужа! Только Егор за порог, как эта скотина мчится предъявить оригиналы справок о беременности мне лично!

Звонок наяривает, но я не двигаюсь с места. Пусть валит отсюда! Я не хочу никого видеть!

Вдоволь наигравшись со звонком, шмара начинает ритмично, по-маньяковски стучать в дверь. Я зажимаю уши руками, матерюсь про себя, но потом решаю все-таки выбраться из укрытия. Осторожно и незаметно посмотреть дуре в глаза. Её фигуру я уже оценила, хотелось бы знать и лицо врага.

«Тихонько подтолкну задвижку с глазка», – заставляю себя встать.