ГЛАВА 10.

И я соглашаюсь. Позволяю себя увезти, оставив Костю на съедение звонившему незнакомцу и сотрудникам полиции.

Обожаю булочки и пирожные! И всегда любила выпечку, собирала рецепты. Когда было время, пекла самостоятельно. Радовалась, как ребенок, если находила необычные сочетания вкусов. Никто прежде меня по дорогим кондитерским не водил. Максимум Кости: пицца или Макдональдс. Обычно он брал для меня вишневый пирожок, доставшийся ему по акции бесплатно, и чертовски гордился собой. Задирал подбородок и кичливо подчеркивал, как мне с ним повезло.

Егор Ренатович привозит в роскошную двухэтажную кондитерскую-ресторан. В воздухе витает аромат свежей сдобы, корицы, кофе и ванильной помадки. По началу я чувствую себя неловко, но босс явно старается меня поддержать: юморит, травит байки из офисной жизни и хохочет. Я быстро расслабляюсь. Его голос – райская музыка для ушей, заглушает французский шансон в кондитерской. Я впервые пробую черничный напиток с еловыми шишками, чай с грецким орехом, миндалем, кокосом и ананасовый глинтвейн с гречихой и пряностями. Последний оказывается алкогольным, и я тоже начинаю задорно смеяться. Мы пробуем и почти съедаем дюжину разных десертов на двоих. Еще четыре – шеф просит упаковать мне в пакет с собой.

Это один из лучших дней в моей жизни! Хотя я чувствую себя колобком, который вот-вот лопнет, порвавшись по шву. Босс отправляет меня домой на такси, и пока я еду к подружке в Подмосковье, понимаю, какой же Егор Ренатович – классный мужик. Как его отблагодарить, я не знаю, да и стесняюсь спрашивать, поэтому просто начинаю с тройной силой выполнять просьбы и поручения шефа.

Он это замечает. Поддерживает мое неистовое рвение в работе, исполнительность, старательность, безотказность и благодарит. То премию выпишет, то разрешит поработать пару дней из дома, то презентует сертификаты на покупки, то вытащит вечером в новую кондитерскую.

Я упускаю из вида переломный момент, когда понимаю, что Егор Ренатович становится для меня самым родным и значимым человеком. Заменяет одним собой не просто всю семью, он становится буквально всем! И заботливой мамой, и поддерживающим отцом, и даже доброй бабушкой, которая, когда все, кроме нас, в офисе расходятся, заказывает огромную коробку с пирожными и разрешает есть, сколько влезет.

Я понимаю, что влюбляюсь. Даже нет – не влюбляюсь… Влюбленность – что-то временное и эфемерное, гормональное и требовательное к партнеру. Когда ждешь ответа и признания. Нет, я определённо его люблю! Точно люблю! Тихо и спокойно, ничего не выпрашивая и не ожидая взамен.

Понимая, что люблю, я замыкаюсь в себе. Страшно раскрыться, страшно, что босс обозначит границы и отодвинет меня подальше. Вдруг у Егора Ренатовича есть невеста, и моя любовь ему как корове седло. Я – девушка не его круга и точно не его уровня. Мы из абсолютно разных миров. Как Бриджит Джонс и Марк Дарси…

Я обожала эту романтичную комедию! Но только в фильмах непохожие люди каким-то чудом понимают, что нужны друг другу. В реальной жизни им не о чем будет говорить, у них разное восприятие мира и разный опыт. Вряд ли им может быть интересно долгое время.

Чтобы шеф не узнал тайну, я потихоньку отстраняюсь. Замыкаюсь в своей скорлупе, прячусь. Но Егора, уже просто Егора, это как будто только раззадоривает. Правду говорят: в паре всегда кто-то один догоняет. Если ты не убегаешь, значит, приходится догонять. Костю определенно догоняла я! Даже когда мы были в ссоре.

С Егором выходит наоборот. Я испуганно «убегаю», он начинает догонять и настигать. Сначала словно по-детски: с усмешкой, подмигиванием и «дерганьем за косички». Просит сопровождать его в поездках на конференции и требует работать на выходных. Иногда в таком режиме, что мы переписываемся по делам весь уикенд, а к вечеру воскресенья он приглашает отметить законченный проект ужином. Потом – серьезнее: с осторожными, а затем смелыми и частыми касаниями, долгими липкими взглядами и проникновенными задушевными беседами. О воспоминаниях из раннего детства, смысле жизни, Боге. Абы с кем о таком не поговоришь!

А потом вдруг шеф столь неожиданно делает предложение, что по началу это выглядит розыгрышем и неуклюжей шуткой.

– Татьян, замуж за меня пойдешь? – спрашивает, оторвав взгляд от монитора, когда я вечером, как обычно, приношу ему в кабинет чай.

– За-замуж? – сбивчиво переспрашиваю.

Пытаюсь припомнить, существуют ли другие значения и смыслы у этого слова. Я, наверное, чего-то не понимаю. Босс смеется?

– Да, за меня замуж? – подтверждает с широкой добродушной улыбкой, а потом меняется в лице, становится чересчур серьезным, даже строгим: – Я не шучу: станешь моей женой? Татьяна Ларина, только послушай, как звучит!

***

В тот момент стоило задуматься, с чего вдруг вообще Егор сделал мне предложение. Но я слишком любила и почему-то решила: все идет правильно. Это моя награда и благословение за тяжелое детство. Мой долгожданный шанс на новую жизнь!

ГЛАВА 11.

А ведь уже на торжественной церемонии начались тревожные звоночки. Один из лучших друзей Егора – Ник – с улыбочкой выдал перед ему регистрацией несуразное напутствие: «Ну, чтоб непоследняя!»

Не стала уточнять: что именно у Егора должно быть непоследним? Не последняя девушка или непоследняя свадьба? И первое, и второе больно ранило. Я просто знатно охренела от беспардонного пожелания и промолчала.

Егор, заметив мое замешательство, поспешил заверить: что у Ника – нет, критичное отсутствие мозгов и чувства такта – у него профессиональная деформация! Первый лучший друг мужа больше двенадцати лет работает адвокатом по семейным спорам и разводам. И давно не верит ни в любовь, ни в институт брака.

Так что я была только благодарна тому факту, что с Ником мы больше никогда не виделись. Наверняка, спасла свою самооценку от сотни самых дурацких шуток и намеков! Смешно признать, сейчас, спустя два года брака я даже не знаю, как правильно зовут лучшего друга мужа: Никита или Николай.

Хотя, напротив, меня должно было насторожить, почему Егор никогда не брал меня на встречи со своими друзьями. И дни рождения, и Новый год он всегда отмечал отдельно: сначала со мной, потом с Ником и Виком. Обычно бывает наоборот: спешишь познакомить своего избранника или избранницу с лучшими приятелями, а муж, как будто специально, нас разводил в разные стороны.

Как выглядел второй его лучший друг Вик (вероятно, Виктор?), я вообще не представляла. На свадьбе он не присутствовал.

Воспоминания обрывает звук эсэмэски. Вытираю распухший нос, ищу телефон. Если это новое «письмо счастья» от любовницы Егора, я кину телефон в унитаз и спущу воду. Пусть уплывает в дальние дали. Смотрю на экран:

«Ты как?» – пишет муж из соседней комнаты.

Всхлипываю, смартфон летит на диван. Мы еще можем наладить наши отношения или никаких отношений на самом деле нет?! Только ложь и притворство.

– Егор! – кричу нарочито громко, цепляюсь обеими руками за обивку дивана, чтобы удержаться в реальности. – Объясни про спор!

Муж заходит в комнату с полным френч-прессом свежего чая. Подготовился!

– Выпей, тебе полегчает, успокоит нервы. Новый сбор: мята, мелисса, валериана.

Меня осеняет догадка:

– Решил поиграть в профессора Хиггинса и сделать из неухоженной бегемотихи прекрасную леди³, накупив ей дорогих шмоток и дизайнерских сумок за 200К?

– И что, сделал?! – парирует Егор со спокойной миной.

Я зверею. Сжимаю кулаки. Рычу, как разъяренная волчица. Как хочется начать убивать! Расцарапать до крови его невозмутимое холёное лицо.

Нет, он прекрасно знает, что ни черта он не сделал! Как я была смехотворной толстой клушей-помощницей, ей и осталась! Только теперь перешла на уровень клуши домашней, той, что ждёт мужа с работы, любит его до беспамятства и летит выполнять каждое слово, не заботясь о собственных нуждах. Чёрт возьми, я специально оставалась дома, когда Егору нужно было выходить на мероприятия с женой! Чувствовала, что не дотягиваю до его уровня, не соответствую положению, даже после визита к стилисту, визажисту, парикмахеру и косметологу.

– Не сделал! – захлебываюсь ответом. – И очень рада, что ты проиграл!

– Не проиграл. Татьян, давай спокойно поговорим, – садится рядом, протягивает чашку.

Я беру её подрагивающими руками. Когда наши пальцы соприкасаются, меня начинает лихорадить. Рвано дергаюсь, и половина чая выплескивается на диван и штаны Егора коричневыми угрожающими пятнами.

– Тот пустяковый спор к нам никакого отношения не имеет, – начинает он. – Почти. Ник как-то приводил статистику по разводам, что не выживают 80% пар, и сказанул, что я абсолютно непригодный к семейной жизни и больше года в браке точно не выдержу. Фактически взял на слабо. Я пообещал, что смогу. Считал и считаю, что нужно выбрать правильного, подходящего человека, и все получится. И, видишь, смог. Победил: мы с тобой два года женаты.

– Аплодисменты победителю! – выпиваю остаток чая залпом. – Что же ты мне не объявил этот нюансик до брака? Я-то, дура, верила, что ты ко мне, правда, неравнодушен!

– Слушай, я мог жениться на любой! – закипает муж. – На первой встречной! На маме троих детей, которой позарез нужен мужчина, который станет обеспечивать деньгами её выводок! Мог запросто купить год брака с моделью с накаченными губами и титьками! Но я выбрал тебя. Это о чём-то говорит, Татьян?

Послушать Егора, так я должна сиять от радости! Гордиться собой! В ножки ему кланяться! Ну да, я самый счастливый подопытный хомяк на свете!

– И на что поспорили? Стоящая была сделка, да? – хмыкаю. – В случае выигрыша, год брака с моделью должен был кратно окупиться?

– Смешно признаться, Татьян, – лыбится мой благоверный. – Спорили на бутылку виски!

– А-а-а! – хочу засмеяться, но вместо хохота вырывается надрывистый и писклявый звук умирающего лебедя.

– Я потом понял, почему Ник поспорил на мелочь. Специально! Хитрый мужик, да! Если бы мы спорили на что-то серьезное, масштабное, я бы больше хотел выиграть и больше старался. А из-за виски кто будет напрягаться? Вот я и должен был по его расчёту быстренько развестись, как раз в пользу лучшего друга. Умно?

– Дико и нелепо, – сжимаю руками голову, в висках начинает стучать упрямыми молотками. – Что я тебе сделала плохого, Егор? Я жила любовью к тебе. Поддерживала, приободряла. За это ты «награждаешь» меня изменой и предательством?

– Татьян… Давай забудем о глупом споре, об этой женщине… есть только я и ты…

Сглатываю ком в горле. Накатывает удушливая тошнота. Понимаю: Егор еще не знает о малыше. Теперь, все действительно, слишком сложно. У него будет ребёнок от любовницы, а я останусь разведенной клушей, на которой женились на спор за бутылку виски.

– Как долго все это продолжается? – проговариваю по слогам, каждое слово оставляет на душе новую рану. – Ты давно знаешь эту..?

Эту бл… тварь! Хочу назвать стерву именем, которое она заслуживает.

Егор не торопится отвечать. Чёрт! Я слишком хорошо знаю мужа и могу объяснить за него. Ответ: долго! Слишком долго!

– Давно, – почти шёпотом произносит он. – Сильно дольше, чем тебя.