Но когда в фирме появился Кузен, то для патрона все резко изменилось в лучшую сторону. Рома почти мгновенно осваивал все строительные профессии. Он работал и бетонщиком, и опалубщиком, и вязальщиком, и каменщиком, и штукатуром, и кровельщиком, и электриком, и водопроводчиком, и водителем. Всё горело и спорилось в его руках. Но самое главное, что Кузен умудрялся организовать работы так, чтоб выполнить их с минимальными затратами сил и в самые кратчайшие сроки. Через два с половиной месяца Рома практически стал прорабом на стройках нашей фирмы, а Феликс теперь занимался только поставкой строительных материалов для возведения коттеджей.

В фирме «Барата и Нету» существовал негласный девиз: «Снаружи – шик и блеск, внутри – отбросы и мусор». Покупались самые дешёвые или отбракованные строительные материалы и прочие отходы производства. В бетон вместо гранитной щебёнки шёл битый кирпич и обломки хрупкого ракушняка, а цемента в том бетоне было в два раза меньше нормы. В каркасные опоры зданий ставили арматуру как минимум в полтора раза тоньше, чем требовалось по проекту, и всё это заливалось халтурным бетоном. Штукатурку наносили тончайшим слоем в один-два миллиметра, чтоб сэкономить на гипсе. Электричество часто проводили не цельными проводами, а скрученными плоскогубцами обрезками. В водопровод ставили или отбракованные, или же бывшие ранее в употреблении трубы. Использовалась и сотни других ухищрений и трюков, чтобы снизить расходы на строительство до минимума. А Кузену поручалось из всего этого многослойного дерьма сотворить красивую аппетитную конфетку из белого шоколада. Все огрехи строительства прикрывались тонкими мраморными плитами и ослепительным светлым кафелем. И когда заказчик въезжал в своё новое жилище, ему казалось, что это не просто коттедж, а сияющий королевский дворец. Если бы Португалию постигло такое же несчастье, как и в 1755-ом году, то всё, построенное Жайме, рассыпалось бы в прах только от первых предвестников землетрясения.

Доходы мошенника стали баснословные, а после того, как он провернул хитроумную аферу, так и вообще, – запредельными. Пройдоха тайно, при сильном ветре, устроил пожар в заповедной роще на берегу Тежу и выжег её буквально дотла. Затем с помощью взятки, он переоформил этот участок как бесхозный пустырь и приобрёл его за бесценок. На этой земельке, с живописным видом на речку, Жайме и начал строить закрытый элитный посёлок для самых богатеньких лиссабонских буратин. Перспективы для развития фирмы «Barata e Neto» стали не просто радужными, но, можно даже сказать, звёздными. Но от головокружения от успехов у нашего крохоборного патрона появилась мерзопакостная, свинская привычка – задерживать зарплату на два-три, а то и на четыре месяца. Он плакался рабочим, что ему приходится платить огромные налоги, а также давать взятки полицейским и налоговым инспекторам, чтоб они не трогали его нелегальных рабочих. К тому же ему приходится тратить солидные суммы на алименты бывшей супруге и на оплату обучения его четырёх деток от первого брака в частных колледжах. А несознательные клиенты постоянно задерживают выплату денег за уже произведённые фирмой работы.

Но если быть откровенным, то не всё было так уж и плохо в жизни рабочих шарашкиной фирмы. Патрон предоставил нам бесплатное жильё в своей гостинице, которая превратилась в общежитие для гастарбайтеров с Востока. Правда, она пребывала в аварийном состоянии и нам же приходилось её постоянно ремонтировать. То крыша протечёт, то водопровод лопнет, то выгорит электропроводка, то двери и окна рассыплются от старости. Но в принципе, жить было можно. Кроме того, Жайме обеспечил нам трёхразовое бесплатное питание в своём кафе, которое и стало для нас фирменной столовой. Еда была обильная и сытная, но пресная, безвкусная и особым разнообразием не отличалось. Но там можно было взять в долг, в счет будущей зарплаты, что-нибудь сладенькое и вкусненькое, а также сигареты и любую выпивку. Конечно, цены были повыше, чем в крупных супермаркетах и магазинах, зато далеко ходить не было необходимости. Вдобавок, в счёт будущей зарплаты можно было отовариться и в одёжном, и в обувном магазинчиках, если вдруг прохудилась обувка или пришла в негодность рабочая одежда. Неудивительно, что далеко не один работяга прослезился, получая свою очередную изрядно урезанную зарплату. Заведовала столовой и магазинами Лидка Пустун, которая и вела «черную бухгалтерию». Ходили слухи, что она крутила шуры-муры с патроном, поэтому он и не обращал внимание на жалобы мужиков в обсчёте, обвесе и приписке лишних покупок. Уличить Лидку было практически невозможно, поскольку, когда народ начинал бухать, то уже никто не считал ни выпитого, ни выкуренного.

– Подруги Лидки как-то мне проболтались, что она раньше была заведующей продовольственного склада в Очакове, – не прерывая процесс пережёвывания, вмешался в повествование Кузен. – «Органы» уличили Пустун в чрезмерной усушке, утряске и бое продовольственных товаров, а её начальство под этот шумок приписало ей растрату в особо крупных размерах. Но воспользовавшись нерасторопностью ментов, она вовремя сбежала в Португалию по подложным документам. И никто здесь даже точно не знает её настоящие имя и фамилию.

– Рома! Не рискуй жизнью из-за какой-то там слабой на передок мошенницы! – погрозил Кузену пальцем Данович. – Лучше помолчи, пока не набьёшь свою утробу под самую завязку. Между прочим, проработав у Таракана четыре месяца и наладив процесс строительства, Рома так и не получил от патрона ни единого эскудо наличными. Тогда Кузен заявил, что уходит к другому, более порядочному работодателю, который пообещал ему платить в два раза больше. И хотя Рома отчаянно блефовал, но тараканье отродье приняло его демарш за чистую монету. Жайме отлично понимал, что без такого дельного производителя работ он не сможет загребать такие сумасшедшие деньги. Патрон тут же вдвое поднял Кузену оклад и, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же выплатил прорабу четыре месячные зарплаты по новому тарифу. Жайме даже не высчитал с Ромы деньги за вынужденные покупки в своем кафе и магазинах. С того времени в нашей фирме процветала безмятежная идиллия и все поголовно были довольны своим положением. По жесткому настоянию нового прораба патрон почти три года больше не задерживал рабочим зарплаты. Однако полгода назад он опять взялся за старое дело, ссылаясь на какие-то мифические финансовые проблемы. К маю Жайме снова задолжал нам четыре зарплаты, и мы уже было собрались устроить всеобщую забастовку. Но две недели назад Кузен выкинул смертельный фортель, после которого фирма «Барата и Нету» и накрылась женским половым органом. Причём в самом прямом смысле этого вульгарного выражения. По правде говоря, меня при этом эпохальном события не было, и знаю я о начале лавинообразного стихийного бедствия лишь только со слов Ромы.

В этот момент из утробы Кузена раздался такой устрашающий, омерзительный звук, будто он сейчас изрыгнёт всё умятое им за последние полчаса вместе с аппендиксом. Нервно оглянувшись вокруг, я узрел целые созвездия вылупленных в страхе глаз, ожидавших неминуемого катастрофического извержения. Степан мгновенно оценил критическую ситуацию, плеснул минералку в свой стакан и сунул его в дрожащие руки страдальца. И Рома одним большим глотком загнал назад рвущихся на свободу тигровых креветок. Затем Кузен как-то невыразительно крякнул, осторожно втянул в себя знойный воздух – и одарил всех нас широкой добродушной улыбкой. Вздох всеобщего облегчения всколыхнул мои волосы, и посетители кафе «Никола» боязливо уселись на свои прежние места. Впрочем, наши ближайшие соседи, подхватив свои заказы, торопливо пересели за свободные дальние столики.

– По-моему, братишка, ты уже в достаточной мере набил свой курдюк и сможешь самолично рассказать о своём эротическом приключении, которое привело к трагическим последствиям, – подзадорил Рому Степан, явно заинтригованный последними словесами потёртого жизнью сталкера. – Интересно, а в Португалии есть кожно-венерологические диспансеры?

– Да не было там никакого секса с моей стороны и даже какого-либо намёка на артистичную эротику! – с вымученной улыбкой отверг Кузен обвинения в сексуальной распущенности. – Всё произошло из-за какого-то анекдотического, нелепого и пагубного стечения совершенно непредсказуемых и уму непостижимых обстоятельств. После того как патрон назначил меня своим помощником, он хотел, чтоб я всегда был у него под рукой, и пересилил меня в одноэтажный флигель, который стоял сразу за его родовым домом. И хотя там были все удобства, но мне было скучно жить одному в четырёхкомнатных апартаментах. Поэтому Жайме разрешил мне взять себе напарника из рабочих нашей фирмы. Кстати, в последние полгода я делил жильё с Гришей Дановичем.

Это несчастье случилось в воскресенье в наш единственный выходной день. Вечером в субботу мы с мужиками здорово набрались, так как отмечали то ли День радио, то ли День Победы.

– Мы отмечали сразу оба эти праздника, поскольку они попали на рабочие дни, – внёс поправку Ромин напарник и закурил ещё один «душистый» косячок.

– Теперь понимаю, почему мне было так дурно, ведь мы взяли на грудь удвоенную норму алкоголя, – с запозданием выяснил Кузен причину своего недомогания. – Встал я часов в десять, попытался разбудить Гришу, но он всё ещё дрыхнул непробудным сном.

– И вовсе я не дрыхнул, а находился в состоянии глубочайшей медитации, – обиделся непонятый невежественным простолюдином «дервиш». – Я пребывал в изменённом состоянии сознания, которое мэтр Стив Лаберж называет осознанным сновидением. Отлично помню, что в то утро я странствовал по райским мирам.

– Но судя по твоему дикому, истошному храпу, ты обретался в далеко не ангельских объятьях, – съязвил Рома. – Временами мне казалось, что тебе раз за разом кто-то вилы в задницу втыкал. Но сейчас разговор не об этом. В прескверном настроении я выбрался наружу и увидел под окнами спальни патрона кабриолет Грасы с поднятой крышей. А это означало, что она вернулась домой уже под самое утро, когда на улице было ещё ветрено и свежо. На Рождество патрон подарил своей молодой жёнушке новенький мерседес-кабриолет, а себе приобрёл «порш» последней модели. А нам всем жалостливо плакался, что у него денег на жизнь не хватает! Граса, вторая жена Жайме, годилась ему в дочери, ибо была сверстницей его старшего сына. Она быстренько родила своему потрёпанному супругу дочь, но воспитывалась малышка родителями Грасы. Супруги жили почти что свободным браком, так как Граса совершенно не ревновала мужа, хотя и догадывалась о его «левых» поползновениях. Скорее всего, патрон ночевал у Лидки Пустун, потому как вечером я видел его «порш» у дома, который она снимала. Вы, наверное, уже догадались, кто оплачивал аренду этого «маленького» двухэтажного особнячка. Вообще-то, обычно заботливый глава фирмы проверял условия проживания своей сотрудницы в ночь с пятницы на субботу. И это была лишь только одна из причин роковых последствий того безумного, суматошного утра. Страдая прогрессирующим склерозом, Жайме перепутал день своего посещения и застал в постели своей пассии своего снабженца Феликса Карапету. Хорошо хоть патрон не нагрянул к Лидке в четверг, а то все шишки достались бы Грише Дановичу.

– По-видимому, ваша фирменная нимфоманка по четвергам предпочитает окаменелое мужское достоинство, поскольку оно постоянно готово к употреблению, – насмешливо отметил я, но почему-то моя ирония никого не впечатлила.

– Хоть наш патрон далеко не Геракл, но если психанёт, то управиться с ним не так-то и просто, – продолжал тарахтеть вошедший в азарт Рома. – Как выяснилось, всю ночь он посвятил разборкам с подчинёнными, которые переходили в кулачные бои с примирительными перерывами между раундами. Так что к утру у него, как и у меня, было мерзопакостное настроение, но, в придачу, ещё и парочка фингалов на помятом «автопортрете».