Глава III. Жуткое зрелище

Направляясь к участку автомобильной дороги, где расстался с начальником поселкового отделения, Градов уверенной походкой возвращался назад. Он подошёл одновременно с оперативной группой, направленной из районного центра. Сосредоточившись на прибы́вших сотрудниках, Карелин совсем упустил из виду, как подчинённый оперативник молчком увязался за общей процессией, следовавшей на осмотр ужасного происшествия. В обычных условиях спесивый руководитель нашёл бы тому занятие, более, что ли, ответственное, скажем, направил бы опрашивать местных жителей или искать возможных свидетелей; но сейчас, поглощённый детальным изложением значимой информации, он не стал молодому сотруднику никак воспрепятствовать (неумышленно позволил лично удостовериться, что же явилось натуральной причиной нешуточного переполоха, в результате которого даже грозный, высокомерный начальник разом превратился в неуверенного человека, заискивавшего перед приезжими полицейскими, находившимися в чине гораздо меньшим, чем был у него).

Объятый общим тревожным чувством, Денис передвигался чуть позади́ и держался от основного шествия немного поодаль, дабы привлекать к себе, сотруднику, не заслужившему сыскного веса, поменьше внимания и дабы (не приведи Господь!) его не оговорили, не отправили куда-нибудь восвояси. Как и все неопытные сотрудники, он почему-то предполагал, будто приехавшие представители: следователь по особо важным делам, умудрённый эксперт, начальник уголовного розыска – да и самолично Герман Петрович, придут от сложной загадки в немалое замешательство. Ему казалось, что только он один, обладающий исключительным природным талантом и непревзойденным умением выстраивать логические цепочки, сумеет обнаружить те незначительные улики, какие помогут изобличить отъявленного убийцу. Уверенный в собственном превосходстве и увлекаемый в глубь бескрайнего поля, оперуполномоченный поймался на назойливой мысли, что пешая прогулка затягивается дольше предполагаемого. Они отошли уже метров на триста, и у любого нормального человека давно бы возник закономерный вопрос: «Как, черт возьми, смогли обнаружить убитого покойника на значительном удалении – да притом непроглядной ночью! – и от автомобильной дороги, и от ближайшего населённого пункта?» Поэтому у Градова, не являвшегося заурядной личностью, наравне с остальными участниками процессии (по поводу значительной отдалённости) начинали возникать не очень хорошие подозрения. Разрешить их мог лишь спесивый начальник, единолично знающий, где остаётся то мёртвое тело; он как раз рассуждал на основную тему со специальным следователем – молодой, красивой девушкой, отличавшейся высоким ростом, стройным телосложением, приятным лицом и одетой в форменное обмундирование капитана юстиции. Ей-то, кстати, и пришла неглупая мысль, позволившая озвучить вполне обоснованные сомнения, в чём-то смутные, а где-то и явные:

– Интересно, но мы прошли уже добрых полкилометра, – она умышленно превысила общее расстояние, – а ничего покуда не обнаружили. У меня напрашивается нормальный вопрос: как при возникших условиях вообще сумели хоть что-то найти?

– Всё очень просто, – стал разъяснять Карелин, против обыкновения продолжавший оставаться немного смущённым, – двое охотников-браконьеров, блуждавших по лесной окраине в поисках лёгкой добычи, наткнулись на него мимоходом, случайно, спонтанно. Поскольку у каждого местного жителя имеется мой сотовый номер, они тот ча́с же и позвонили, и передали о неприятной находке, отчасти жуткой, а частью зловещей, – сказал и, словно оправдываясь, зачем-то добавил: – Это собака их… ну, тело убитое обнаружила – сами бы они ни за что не нашли!

Пришла очередь вмешиваться квалифицированному эксперту, точно так же увлекающемуся русской охотой, но, в отличии от приведённого случая, всесторонне законопослушного. Молодой, тридцатипятилетний мужчина, одетый в форму майора полиции, он отличался подтянутым, скла́дным телосложением, уверенным, но и приятным лицом, украшенным аккуратно подстриженными усами. Именно он-то и обозначил интриговавшие отправные моменты:

– Вот Вы, товарищ подполковник, сказали, мол, браконьеры-охотники; но почему Вы говорите о них спокойно, словно незаконная охота не является наказуемым преступлением?

– Ты, Андрей, конечно же, прав, – панибратски обратился полицейский подполковник к более младшему офицеру, прибы́вшему для проведения первоначальных исследований, – но что я могу поделать? Охотничьи ружья они успешно попрятали, сейчас же находятся налегке – без подбитой добычи и предательской амуниции. Как ты, наверное, и сам отчётливо понимаешь – доказать им хоть что-то обратное становится практически невозможно.

Карелин озвучил, по его разумению, правдоподобную версию, упустив из внимания тот (вроде бы?) несущественный факт, что один из незаконных охотников является ему двоюродным братом и что он сам посоветовал ему избавится от лишних предметов, способных указать, чем же они в реальности занимались. Обстоятельство показалось неестественным не только одному эксперту-специалисту, неплохо осведомлённому о позорном факте изобличительного родства, но и его очаровательной спутнице тоже. Презрительно ухмыльнувшись, она язвительно выдала:

– Хорошо, пусть будет так. Внимание, вопрос: а, как они объяснили ночное присутствие в лесном массиве, удалённом от населенного пункта и расположенном вдали от проезжей части? Выходит, их с чистой совестью можно начинать подозревать как основные лица, причастные к совершению особо тяжкого преступления?

– Всё вроде правильно… – нехотя согласился руководитель местного отделения, выдавая и шкурный, и существенный интерес, – но ребята, нерадивые, утверждают, дескать, отправились в лес с отдохнове́нной ночёвкой, дабы насладиться апрельской природой, а заодно и отдалиться от мирско́й суеты и насущных житейских сложностей.

– Вот оно, простое и логичное объяснение, – от души рассмеялся компетентный эксперт, отчётливо понимавший, что сведущему человеку (вот так просто!) получится уйти от любой, и даже вполне очевидной, ответственности.

Больше сказать никто ничего не успел: участникам полицейской процессии вынужденно пришлось замолчать, потому что они приблизились к лесной окраине, где их терпеливо поджидали два человека, мирно сидевшие на ими же сваленном древесном стволе. Касаясь их одинаковой внешности, следует указать, что оба оделись в пятнистую военную форму, что и тот и другой имели тучную, непривлекательную комплекцию и что выглядели они схожими по сорокатрёхлетнему возрастному пределу. Различались они мясистыми лицами: первое казалось потолще и понаглее; второе – поуже и попугливее. Завидев приближавшихся полицейских, они почтительно приподня́лись, для вида хорошенечко отряхнулись и выдвинулись навстречу.

– Показывайте, где находится убитое тело, – не скрывая негативного отношения, холодно распорядилась влиятельная сотрудница, – я, Гришевич Олеся Сергеевна, являюсь старшей оперативно-следственной группы. Касательно вас? Вначале Вы укажете, где располагается место ужасного происшествия, поучаствуете в подробном осмотре, а потом проедете в районный отдел, где дадите правдивые показания – это понятно?

Последний вопрос настырная девушка задавала, чтобы присутствовавшие люди сразу же уяснили, кто именно здесь является главным. Увидев молчаливое, тупое согласие, она махнула правой рукой, изображая известный жест, не требующий дополнительных объяснений и предлагающий, чтобы провожатые сопроводили всех к жуткому трупу.

С почтительной готовностью (всё же изрядно наигранной), сельские жители изобразили законопослушных граждан, и, не пускаясь в пустую поле́мику, послушно развернулись в лесистую сторону; они последовательно углубились в непроглядную, страшную чащу. Общей процессии пришлось отдалиться на добрую сотню метров, пока угодливые селяне не застыли как вкопанные, словно бы находясь в глубоких раздумьях, а следует ли им двигаться дальше?

– Чего «заморозились»? – осознав, что возражений ей, убедительных, не последует, грубо промолвила едкая следователь.

– Вон она лежит, – проговорил первый, лицо которого казалось круглее, – вы нас извините, но повторно разглядывать отвратные мерзости, брр! лично нам бы не захотелось – не существует обострённого интереса. Вы тут осматривайте, как вам, походу, надо; мы же подождём вас на небольшом отдалении. Понадобимся? Вы всегда нас сможете скорёхонько отыскать.

– Хорошо, – согласилась белокурая девушка, выражая барскую милость (она прекрасно осознавала, что от их непременного присутствия либо временного отсутствия ничего уже не изменится), – только, смотрите, сидите на месте, чтобы мне ещё и вас впоследствии не искать.

Второй раз предлагать никому не потребовалось, и оба чудны́х охотника торопливым шагом засеменили обратно, к облюбованному ими древесному возвышению. Оперативная группа, ведомая и Гришевич, и неотступным Карелиным, двинулась дальше – осматривать, что же в нынешнее утро взбудоражило весь местный полицейский личный состав. Им пришлось пройти ещё не меньше пятнадцати метров, прежде чем сотрудники оперативной группы все разом не замерли – они наткнулись на нечто невообразимое, не подлежавшее никакому словесному описанию. Участники выездной бригады, впадая в кратковременный ступор, наполнились и бессильным негодованием, и нескрываемым отвращением, и непритворным испугом (никто из нормальных людей никогда бы не свыкся с чем-то подобным).

Что же так озадачило опытных, служивых людей? На первый взгляд, казалось бы, им представился обыкновенный человеческий труп, принадлежавший молодой пышногрудой девушке, одетой в модную, но и дешёвую одежонку (она подражала прославленным заграничным брендам), где особенно выделялись яркая красная куртка, излишне короткая юбка и сетчатые колготки (обуви не было). Некогда красивое одеяние мало того что виделось полностью окровавленным, так оно ещё и находилось в изрядно потрёпанном состоянии, как будто убитая мученица подверглась остервенелому нападению бешенных псов, нещадно рвавших предметы нескромного одеяния, да и нежную телесную кожу тоже; на руках, на ногах, да и на всём, когда-то привлекательном, туловище, присутствовали следы ужасных укусов, оставленных человеческими зубами, ярко выраженными и поглубже входившими внутрь; некоторыми местами, далеко не единственными, наблюдались изрядные нарушения подкожной мышечной массы. Становилось очевидно, прежде чем умереть, измученная жертва терпела долговременные страдания; окончательно жестокие пытки закончились (не исключается, насильственным половым сношением), лишь когда она впала в бесчувственное изнеможение. Но и это было ещё не всё! Вдоволь «наизмывавшись» и закончив глумиться, маниакальный преступник вырезал тёплое де́вичье сердце и отделил от окровавленного туловища беспечную юную голову. Ничего из перечисленных останков не виделось ни рядом, ни где-то поблизости, что давало весомое основание полагать, что бесчеловечный злоумышленник унёс их с собой.

Только сейчас, основываясь на трепетной дрожи, неприятной и неестественной, ранее незнакомой, Градов воочию убедился, что же так сильно встревожило многоопытного руководителя, и тёртого, и бывалого. Изувеченный труп был изгрызен настолько, насколько на нём не оставалось ни одного здорового места. Как уже упоминалось, следы зубов, что в огромном количестве виднелись на всём истерзанном туловище, не принадлежали никакому известному представителю животного мира – они являлись исключительно человечьими. От лицезрения жуткого, ужасного зрелища на душе у любого, кто воочию видел изъеденный стан, возникало горестное смятение, больше напоминавшее суеверный, сверхъестественный страх.

– Кто, спрашивается – такое! – способен сделать? – раздышавшись от резкого спазма, промямлила представительница прекрасного пола, старшая опергруппы. – Это не поддается никакому нормальному восприятию!..

Денис тоже сумел подавить тот неописуемый, если и не панический ужас, что инстинктивно будоражил взволнованный разум, и при́нялся внимательно разглядывать ближайшую местность. От непонятного ощущения немного кружилась смятенная голова; но всё же он нашёл в себе силы собраться и, напрягая затуманенный взгляд, скрупулёзно изучал прилегавшую вплотную подзольную почву. Обладая сметливым умом и юношеским вниманием, молодой человек разглядел отчётливый обувной отпечаток, равнявшийся сорок второму мужскому размеру; его оставил некий грубый, похоже солдатский, ботинок, на удивление ровный и совершенно не имевший рифлёной подошвы. Что странно? Совсем не виделось ни свежей, ни высохшей крови.

– Не понимаю?.. – пробормотал он вслух сумбурные размышления. – Видимо, её убивали не здесь, а где-то поодаль; сюда же принесли лишь изуродованные останки.

– Действительно, – поднаторелый эксперт, немного справившийся с первоначальным волнением, приступил к прямым должностным обязанностям и пустился в подробные изучения, – определённо, девушку пытали и умерщвляли где угодно, но только не где-то поблизости.

– Вероятно?.. – озадаченно промолвила девушка-капитан, непреднамеренно излучая дрожащие нотки. – Однако непонятно, зачем он проделывал продолжительный, трудный путь и перенёс умерщвлённое тело в несообра́зную даль? Гораздо удобнее выбросить изувеченный труп в боковую обочину, прямиком у безлюдной дороги.