Один год из жизни большой семьи Арсеньевых. Семьи дружной, но дружба эта - не сладкий пряник. Свои трудности, свои проблемы, свои обиды и стремление понять и простить. В большой семье у каждого свои любимцы, но в трудное время все объединяются. Кроме Динки. Она, как непослушная кудряшка в ее же волосах, вечно торчит в сторону. Она легко обижает, но прощение просить не умеет. Тяжело это - просить. Динка привыкла брать. Простите меня, люди добрые! Простите все, кого заденут мои слова, но не сложились у меня отношения с Динкой . Как и у многих взрослых в этой книге у меня часто возникало желание устроить ей хорошую, совершенно непедагогичную порку. Вся прелесть книги открывалась мне именно тогда, когда Динки с ее косичками не было на горизонте. Назойливая, эгоистичная, нервная. То, что в аннотации называется непосредственностью, для меня обычная наглость и капризы. Дай, надо, купи, хочу. Я не могла ее принять, не могла преодолеть свое глухое раздражение. Пыталась. Честно! Пыталась понять, пыталась полюбить, проникнуться, улыбаться проказам и сочувствовать трудному опыту взросления.
Динки было слишком много. Это не удивительно, ведь все-таки книга имени ее. Но мне так и хотелось дать ей пирожок (а лучше подзатыльник) и сказать «иди, деточка, погуляй».
Лично я с большим удовольствием переименовала бы книгу в «Лёньку». Лёнька, милый Лёнька. Есть ли на свете такие как ты? Какое же сердце надо иметь, чтобы не озлобиться, чтобы быть способным на такую любовь, понимание, мудрость, терпение. Появляются такие люди пройдя через адовы испытания. Если, конечно, им удается сохранить чистоту души. Имея горький опыт сравнения, попадая к хорошим людям они преданы и любящи, благодарны, вернее их не найти на всей земле.
Я восхищаюсь их мамой Мариной. Она учит своих детей думать, чувствовать, сопереживать. Добиться того, чтобы дети понимали тебя даже не с полуслова, с одного взгляда. Это же какого взаимопонимания надо достичь. Это возможно только между глубоко любящими людьми. Надо стать им не просто хорошим родителем. Надо быть Другом. Именно так. С большой буквы. Потому что дружбу только такого человека страшно потерять. Это самое страшное для них наказание, невыносимое. Ведь Марина за все это время даже голос на них не повысила.
Революционный оттенок меня не раздражал. Такие книги нагляднее любых учебников истории. Учебник истории можно переписать, а эти строки навсегда останутся на своем месте. Люди искренне верили в идею, у них были свои идеалы. Многие в последствие разочаровывались в них, видели, что на деле получается не то, за что боролись. Я им сочувствую. И семье Арсеньевых, и миллионам других семей, которым выпало жить в России в первой половине прошлого века. Страшные, лихие годы. Для истории это короткий период, для человека – вся жизнь. Войны, революции, лагеря. Страшная мясорубка. Сейчас с высоты прожитых лет легко рассуждать и разводить теории, что было правильно, а что нет. Не считаю себя в праве делать это.
Но небольшая однобокость присутствует в том, что все хорошие люди в книге от сохи, рабочий класс. Остальные или глупы или жестоки.
Искренняя, светлая, живая книга.