Дипломатическая нота держав согласия от 10 января 1917 г. хотя и содержала упоминание об Австро-Венгрии, указывала, что целями войны является «освобождение итальянцев, славян, румын и чехо-словаков от иностранного господства». Несмотря на то, что нота была ни к чему не обязывающей и о возможном распаде Австро-Венгрии не говорила, Масарик и Бенеш считали упоминание о «чехо-словаках» «большим успехом»: речь шла о важном факте, пригодном для убеждения внутреннего фронта сопротивления в том, что планы союзников в отношении Австро-Венгрии рассматриваются со всей серьезностью. В Праге же на военные события смотрели под иным углом зрения, чем эмиграция в Париже: большая часть чешских политиков все еще считала планы Масарика и Бенеша нереальными. В конце января 1917 г. президиум Чешского союза депутатов в Вене отверг заявление союзников относительно освобождения «чехо-словаков» от чужеземного ярма. В принятом им заявлении, в частности, говорилось: «Чехи никогда ни под чьим игом не находились и не находятся. Они добровольно подчинились династии Габсбургов и уже 400 лет нерушимо хранят свою преданность этому дому. Борьба чехов за свои справедливые национальные требования, приобретавшая временами напряженный характер, никогда не носила характер борьбы против династии. Всякий чешский патриот уверен, что только под властью Габсбургов Чехии обеспечено дальнейшее процветание в национальном чешском духе»^[74]. Это верноподданническое заявление, свидетельствовавшее, что в среде чешских политиков на родине продолжается раскол в вопросе о будущем чешского народа, чрезвычайно огорчило и встревожило Бенеша. Еще 30 марта 1917 г. он в послании в Прагу советовал чешским политикам не делать «проавстрийских или продинастических заявлений. Это нам страшно вредит»^[75].

Кроме того, Бенешу пока не удавалось решить вопрос о создании чехословацкой военной части во Франции, на что были направлены его усилия с конца лета 1916 г. Дело было, как в отсутствии поддержки со стороны французских военных властей, которые еще не имели никаких прямых указаний от правительства, так и в нехватке подготовленных новобранцев. Помимо небольшого числа прежних переселенцев, во Франции находилось около 4000 доставленных сюда из Сербии бывших военнопленных. Ситуация в Италии была более благоприятной, там имелось примерно 10 000 военнопленных чешского и словацкого происхождения. В январе 1917 г. Бенеш отправился в Рим, полагая, что там найдет большее понимание в отношении планов чехословацкого Национального совета. Но и там его ждала неудача. Римское правительство неохотно брало на себя обязательства в отношении австро-венгерских славян. В Америке попытка мобилизации соотечественников Национальным советом также окончилась безрезультатно, а после вступления США в войну в апреле 1917 г. большая их часть облачилась в американские мундиры^[76].

Вопрос о транспортировке на западный фронт чехословацких военнопленных из России тоже пока не решался. Почву для формирования здесь чехословацких частей подготовила только Февральская революция 1917 г. Временное правительство лишило финансовой поддержки Совет, возглавляемый Дюрихом. Парижский ЧСНС был признан руководящим центром чехословацкого движения заграницей. Масарик приветствовал Февральскую революцию, называя ее великой. Рассматривая и оценивая все мировые события того времени исключительно через призму чехословацких интересов, он писал: «Свободная Россия всегда была идеалом всех прогрессивно настроенных мыслителей и политиков… и является вернейшим условием справедливого разрешения всех славянских проблем, а также переустройств и организации Европы на новых началах… Чехи всегда были русофилами, и мы горим еще большей любовью к свободной России… Мы питаем лучшие надежды на будущее для нашей страны и нашей свободы»^[77]. Масарик уже давно был знаком с министром иностранных дел Временного правительства профессором П. Милюковым. В 1916 г., находясь в Лондоне, он встречался с Масариком и познакомился с Бенешем. В мае 1917 г. Масарик отправился в Россию, где находился примерно год^[78] до апреля 1918 г., содействуя созданию в составе русской армии отдельной чехословацкой группировки. Временное правительство дало на это согласие. Октябрьская революция 1917 г. привела к выходу России из войны. Находящиеся здесь чехословацкие воинские формирования были объявлены составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции. В марте 1918 г. был отдан приказ о транспортировке чехословацкого корпуса, насчитывавшего к тому времени 50 тыс. человек, во Францию через Владивосток. В мае 1918 г. вспыхнул вооруженный конфликт частей корпуса с большевиками^[79]. Англия, Франция и США пытались использовать легионеров для свержения власти большевиков и возвращения России в стан союзников для продолжения войны. Масарик после некоторого колебания одобрил участие чехословацких легионеров в борьбе с советской властью^[80]. Их заслуги в антисоветской войне были признаны и союзниками.

Одновременно деятели Национального совета не прекращали дипломатических усилий, направленных на официальное признание ими права на создание самостоятельного чехословацкого государства. 10 и 11 мая 1918 г. Бенеш направил меморандум и письмо по этому вопросу в МИД Великобритании. В них излагалась фактическая история сопротивления чехов и словаков Австро-Венгрии, содержалась просьба признать их союзниками Антанты, а ЧСНС – верховным политическим органом. О своих действиях Бенеш оповестил и французов^[81]. Летом 1918 г. двери, в которые так долго стучался Бенеш, наконец, открылись. Союзные правительства согласились с тем, что Австро-Венгрия, поддержавшая экспансию Германии, не заслужила того, чтобы сохраниться как государство после войны. Бенеш выиграл свою дипломатическую битву.

МИД Франции 29 июня 1918 г. направил ему письмо о признании французским правительством ЧСНС в Париже руководящим органом чехословацкого национально-освободительного движения. 9 августа аналогичное заявление последовало и со стороны Англии^[82]. Английское правительство признало «чехословаков» «воюющим на стороне союзников народом». Стоит упомянуть, что в английском заявлении еще не было речи о создании независимого чехословацкого государства. Заявления французского и английского правительств, несомненно, свидетельствовали, что усилия Масарика, Бенеша и Штефаника не были напрасными. Бенеш, который всё это время оставался в Париже, чтобы вести дела Национального совета, послал в Прагу радостное сообщение «о величайшем политическом успехе». Он хотел, чтобы и пражские политики признали Национальный совет как временно представляющий интересы Чехословакии. В противном случае, как пригрозил Бенеш, «мы должны были бы здесь все дело бросить и подать в отставку. Было бы катастрофично, если бы сегодня, когда мы имеем политически все, среди нас отсутствовало единство»^[83].

Революция в России и вступление в войну США (апрель 1917 г.) явились ключевыми событиями, оказавшими влияние на международную ситуацию и политическое развитие в Габсбургской монархии. В ноябре 1916 г. умер император Франц Иосиф, и его наследник Карл начал проводить в отношении славянских народов более миролюбивую политику. Снова был созван парламент в Вене. 30 мая 1917 г. чешские депутаты венского рейхсрата огласили заявление, в котором говорилось о желании добиваться пока еще в рамках Австро-Венгрии «объединения всех ветвей чехословацкой нации в чешское демократическое государство, включая и словацкую ветвь нации»^[84]. 2 июля г. была объявлена амнистия политическим заключенным, которая касалась, в частности, Крамаржа, Клофача и Рашина. Это содействовало радикализации чешской политики, хотя российская революция и падение династии Романовых уменьшили шансы чешских русофилов на освобождение с Востока. Настроения в чешском обществе менялись не в пользу Габсбургской монархии, которая с начала г. находилась в состоянии внутреннего кризиса^[85]. Заявление МИД Англии вызвало панику в венских правительственных кругах, которые расценили его как смертный приговор Австро-Венгерской монархии. 2 сентября к признанию чехословаков союзниками, а Национального совета как основы будущего чехословацкого правительства присоединился и Вашингтон. Опираясь на эти заявления, Масарик, который с апреля 1918 г. находился в США, передал американскому правительству так называемую Вашингтонскую декларацию. В ней, в частности, говорилось: «Мы отказываемся в какой-либо форме остаться частью Австро-Венгрии. Мы требуем для чехов права объединиться со своими славянскими братьями, населяющими Словакию». Будущее государство в декларации было объявлено республикой, которая проведет «существенные социальные и экономические реформы»^[86]. Еще ранее, 30 мая 1918 г. Масарик заключил со словаками, живущими в Америке, так называемое Питтсбургское соглашение^[87], по которому словаки должны были получить в Чехословацком государстве автономию^[88]. Согласно «Филадельфийскому соглашению», подписанному Масариком с представителями русинской диаспоры в Америке 26 октября 1918 г., Угорская Русь (нынешнее Закарпатье) в случае ее присоединения к Чехословакии получит автономию и справедливые границы^[89].

Бенеш в переписке с Масариком ставил вопрос о провозглашении Национального совета временным правительством, и 26 сентября он получил его согласие. Штефаник в этом правительстве должен был стать военным министром, а Бенеш – не только министром иностранных, но и внутренних дел. Ни Штефаник, ни Бенеш не сомневались, что во главе правительства, в котором им принадлежали три важнейших кресла, встанет Масарик. Бенеш, однако, ожидал подходящего момента, чтобы открыто заявить о составе нового правительства. Бенеш, пишет 3. Земан, был молодым и упорным, но в некоторых вещах необыкновенно доверчивым и даже наивным. Он не сознавал, что подобно тому, как во время войны он пытался использовать западные державы в своих интересах, они сами использовали его в собственных целях, и что его успех зависел от того, насколько это было выгодно им^[90].

Между тем, осенью 1918 г. политический кризис в Австро-Венгрии достиг своего апогея. События в Чешских землях приняли лавинообразный характер. Еще летом в Праге под председательством К. Крамаржа был создан Национальный комитет, который в обращении к чехословацкому народу высказался за право на самоопределение и создание самостоятельного демократического чехословацкого государства. Бенеш внимательно следил за ситуацией на родине. Он опасался создания в Праге правительства во главе с К. Крамаржем. Оно могло выступить против заграничного правительства, и тогда планы Бенеша оказались бы под угрозой. 14 октября, в день, когда в Чешских землях началась генеральная забастовка, Бенеш спешно сообщил французскому министерству иностранных дел о создании временного чешско-словацкого правительства в составе трех человек. Масарик, именовавшийся президентом, объявлялся еще премьер-министром и министром финансов, в кабинет входили также Бенеш как министр иностранных и внутренних дел и Штефаник как военный министр. В ситуации, когда Бенеш не знал мнения политиков в Праге и расстановки там политических сил, он не хотел расширения заграничного правительства. Французское правительство приняло предложение Бенеша на следующий день без колебаний^[91]. 17 октября Бенеш послал в Прагу сообщение о создании временного чехословацкого правительства. Он заверил чешских политиков, что правительство заграницей «действительно функционирует и всеми признано». К этому он добавил, что им «от имени чехословацкого правительства» подписаны «крайне обязывающие» международные соглашения, и поэтому «чрезвычайно важно, чтобы в Чехии не произошло ничего, что могло бы подорвать авторитет либо всего правительства, либо отдельных лиц». Бенеш считал также крайне нежелательным, чтобы другое, созданное в Праге, правительство начало в Вене или в Будапеште вести переговоры о федерализации австрийского государства: «Наше положение тем самым чрезвычайно осложнилось бы, в нашей армии возник бы кризис, и мы вынуждены были бы либо уйти в отставку, либо ликвидировать наше дело. В этом случае мы не гарантируем Вам ничего». Бенеш в действительности серьезно опасался того, чтобы какое-нибудь возникшее в Праге правительство не положило конец его планам, поэтому в своем послании он предложил компромиссное решение на случай, «если бы дело дошло до создания свободного правительства в Чехии». Президиум правительства и министерство финансов тогда функционировали бы в Праге, в то время как заграницей остался бы лишь «отдел», т. е. часть министерства внутренних дел и финансов. Масарик в этом случае, согласно Бенешу, остался бы лишь «шефом» правительства; о своем министерстве иностранных дел Бенеш в этом дополнении не упомянул^[92]. В послании от 17 октября Бенеш пригласил чешских политиков в Женеву, чтобы совместно обсудить дальнейшие действия. Они приняли приглашение. Престиж руководителей заграничного сопротивления и лично Бенеша в Праге поднялся весьма высоко. Переговоры в Женеве начались 28 октября 1918 г., в день, когда в Праге было провозглашено создание независимого Чехословацкого государства. Заявление об этом было сделано Национальным комитетом, который объявлялся органом «единодушной воли народа, а также выразителем государственного суверенитета». В законе, утверждавшем создание чехословацкого государства де-юре, говорилось, что его форма будет определена Национальным собранием «по согласованию с Чехословацким национальным советом в Париже»^[93].