Зверолов, уложив Синигира и пристроив лошадей в хозяйской конюшне, наконец-то присел и принялся за еду, рассматривая помещение и сидящих за столами посетителей. В Синем лесу все делалось и строилось из дерева, а здесь Тимша впервые увидел стены, потолки и пол и мебель, слепленные из глины.

Посетители тоже отличались от обитателей Синего леса: укутанные в длинные плащи, они не смеялись и не общались громко, как завсегдатаи «Колючей елки», а просто пили и ели из, конечно, глиняных больших кружек (вполне оправдывающих название заведения), иногда негромко переговариваясь. Это были, по-видимому, рудокопы из Бурой пустоши.

– Ты не скучаешь?

От неожиданности зверолов поперхнулся, а Синигир плюхнулся на глиняный стул напротив.

– Раны на теле охотника заживают быстрее, чем я думал, – Тимша сам не ожидал, что его может обрадовать появление недавнего соперника.

– Голова немного кружится, – пожаловался охотник, – но рука почти не болит.

– Дай-ка!

Тимша осмотрел руку и остался недоволен:

– Нужно приложить траву, мышатник. Но растет ли она в этой местности? Эй, хозяин!

Хозяин только развел руками: в травах он не разбирался, и посоветовал поехать к знахарке.

– Она на Черных болотах живет, любые хвори лечит, – с готовностью рассказывал он, – только, конечно, чудная старуха эта знахарка, но дело свое знает.

Тимша встрепенулся:

– Черные болота! Силы небесные! Думал ли я, что окажусь там когда-нибудь!

– Ты и не окажешься там в ближайшее время, – возразил Синигир, – зачем нам знахарка? Рука, правда, не болит.

– Ты забыл, как тебе было плохо? Место укуса припухло, – заявил Тимша.

– Да что мне станется, – сказал Синигир, кашлянул и, глядя прямо в черные мальчишеские глаза, добавил:

– Я хотел поблагодарить тебя за спасение.

– Да не за что благодарить, – отмахнулся Тимша, однако улыбнулся открыто и приветливо, – ты ведь не мог ехать верхом.

– Ради моего спасения ты пожертвовал добычей.

Тимша шутливо сказал:

– Даже и не думай! Бедняжки хотели есть и пить, вот я их и отпустил – ради них самих.

– О, теперь мне полегчало! Но все равно – я твой должник.

– Твой долг – слушаться меня, пока не выздоровеешь. Завтра утром отправляемся на Черные болота! – важно объявил юноша.

– Признайся: тебе просто хочется там побывать, – добродушно усмехнулся Синигир.

– Ты-то везде путешествовал, хорошо тебе смеяться, – вздохнул Тимша с некоторой завистью, растеряв всю важность.

– Ну, что ж, не стану перечить – болота так болота, – согласился благодарный охотник, хотя на языке так и вертелись слова о том, что Тимша еще очень молод и все путешествия у него впереди.

– Скорее бы утро! – мечтательно произнес зверолов.

– Мы выедем еще до рассвета, – сказал охотник и поспешно добавил, боясь, что его заподозрят в насмешке, – если я смогу проснуться.

– Я разбужу тебя, я всегда встаю затемно! – с воодушевлением пообещал зверолов.

– Тогда я пойду спать, что-то устал я сегодня, – охотник поднялся, опираясь на стол.

– Тебе надо набираться сил. И не забудь выпить отвар, всю кружку, – приказал зверолов спине Синигира и добавил уже негромко сам себе, – только кружка тебе не слишком понравится: она такая огромная!

Он хмыкнул, и вновь тихо сказал себе вслух по привычке одинокого лесного жителя:

– А я немного еще посижу.

Хотя ничего особенного в помещении не происходило, Тимше все было интересно: вот сидят два здоровяка, молча пьют хвойный эль из больших красных кружек, вот вошел новый посетитель, высокий, широкоплечий, не хуже Синигира, закутанный в черный плащ, на голове – широкий капюшон, присел за дальний стол и принялся беседовать с хозяином.

Потом мысли Тимши переключились на отпущенных животных. Зверолов представил, как бегут они по пустоши к родному Синему лесу. Ну и пусть бегут! И гика пусть бежит. А Синигир выздоровеет, никуда не денется. И завтра двинутся они прямо на Черные болота!

Жители Синего леса с опаской относились к Черным болотам, потому, наверное, что мало кто там бывал. Да и что делать собирателем или дровосекам на болотах? И звероловам там делать нечего. Разве что охотники, и то не все, а такие неутомимые и отважные, как Синигир, бродят иногда по топким тропам, выслеживая желтых диких кошек или таинственных болотных кабанов, зверей, которых никто из охотников никогда не видел и не убивал. Даже Синигир.

Между тем оба молчаливых здоровяка поднялись и потопали к выходу. Новый посетитель в плаще с капюшоном тоже встал, но направился не к двери, а прямиком к столу Тимши. Он шел стремительно – полы плаща разлетались.

Зверолов замер в ожидании – что дальше.

Мужчина подошел, склонил голову и спросил удивительным, чуть глуховатым, но очень приятным голосом, хотя в нем и слышалась нотка железа:

– Прости за беспокойство, юноша. Хозяин сказал, что это твою повозку я видел во дворе. Такая необычная повозка.

Зверолов, словно завороженный, внимал незнакомцу. Ах, как бы хотел Тимша стать обладателем такого голоса! А тот продолжал:

– Если я не ошибаюсь, ты отправляешься на Черные болота? Тогда нам по пути. Не мог бы ты одолжить мне свою повозку, у тебя ведь нет поклажи?

– Мог бы, – откашлявшись, ответил Тимша.

За время короткого разговора зверолов не рассмотрел лица собеседника. Во-первых, он стоял, а Тимша сидел, во-вторых, голову незнакомца покрывал капюшон. Так что юноша увидел лишь твердый подбородок и украшавшую его черную короткую бородку.

– Меня зовут Мур. Завтра утром я жду тебя у крыльца.

Мужчина поклонился и сделал шаг назад.

– А я Тимша, зверолов из Синего леса, – поспешно представился юноша.

Он растерялся, поэтому чуть не забыл об учтивости: Тимша не имел опыта бесед с такими людьми, как Мур, да и вообще с незнакомыми людьми. Всю жизнь зверолов общался лишь с обитателями Синего леса, которых знал с детства.

– Прости за назойливость, – Мур остановился, и, как показалось Тимше, заинтересованно спросил:

– Позволь спросить, а что ночью делает зверолов из Синего леса в Бурой пустоши?

– Я… мы с…с товарищем путешествуем, – не сразу сообразив, какие слова лучше охарактеризуют его отношения с Синигиром, – запинаясь, ответил Тимша.

Он рассердился на себя за это робкое заикание. В самом деле, словно ребенок! Незнакомца, видимо, тоже смутила нерешительность юноши, потому что он вдруг спросил:

– А повозка точно твоя?

– Моя! Эту повозку я нарочно сделал так, чтобы клетки все умещались и зверушек не трясло. Я ведь зверолов.

Тут Тимша, к своему крайнему изумлению, чуть было не рассказал случайному собеседнику о том, какой он замечательный зверолов и как поймал свирепого барса! «Да это заразно! Стоило провести день с охотником – и вот вам – уже хочу хвастаться!» – удивился зверолов сам себе.

– Не сочти меня навязчивым, просто я редко встречаю людей издалека, да еще путешественников. Вот хозяин сказал, будто ты направляешься на Черные болота – я и посмел обратиться к тебе с просьбой, – извиняющимся, но от этого не менее мужественным тоном, произнес мужчина.

Тимше льстило, что такой взрослый серьезный и, по речи судя, благородного происхождения человек запросто беседует с ним.

– Да, мы на Черные болота едем, к знахарке. Мой товарищ немного приболел в пути, – объявил он.

– О! Какая удача, – не меняя тона, сказал Мур.

Тимша удивленно поднял брови.

– О, прости, говоря об удаче, я имел в виду, конечно, не хворь твоего друга, просто мой путь лежит именно на Черные болота.

– Ты там живешь? – живо поинтересовался Тимша.

– Можно и так сказать, – как-то уклончиво ответил мужчина.

Но он не знал: туманные ответы не для Тимши, приверженца правды и искренности.

– Не хочешь ли присесть? – пригласил он Мура – любопытство пересилило в нем застенчивость.

И пока тот, кивнув, усаживался напротив, зверолов спросил напрямик:

– Так ты на Черных болотах живешь или нет? И зачем тебе моя повозка?

– Обитаю я на Черных болотах, там, где они граничат с Бурой пустошью, а на повозке я хочу доставить лес. Я не собирался покупать лес сегодня, но так вышло.

Простой ответ понравился юноше: он совершенно освоился, перестал смущаться и заикаться, тем более что ему удалось, наконец, увидеть лицо собеседника, до того спрятанное в тени капюшона. Зверолов именно таким его себе и представлял. Особенный голос Мура полностью соответствовал внешности: в прямых линиях носа и бровей странным образом сочетались жесткость и мягкость; вообще Мура можно было бы назвать красивым, но темно-серые глаза смотрели слишком мрачно, черные брови разделяла вертикальная складка, а уголки губ скорбно опустились книзу.

– Чем же болен твой товарищ, – поинтересовался новый знакомый, – если это не тайна?

– Да какая тайна! Его гика укусила, а он не признался сразу, – с готовностью принялся рассказывать Тимша, однако прервал себя и спросил:

– А чем ты занимаешься на болотах?

– Что за гика? Сможет ли твой спутник верхом добраться до болот, ведь повозку я заберу? – предпочел Мур не услышать вопроса.

– Синигир, так моего товарища зовут, почти здоров: сейчас спускался, вид у него бодрый. А гика очень красивая: хвост пушистый, на ушках кисточки, шерстка шелковая, полосы на спинке, – затараторил юноша, – но вот беда: ее укус ядовитый – с гикой надо держать ухо востро. Я до сегодняшнего дня не видел людей, которых она укусила, но охотник у нас особенный: он о гике и не слышал! Видишь ли, Синигир на белок не охотится. Но, как бы то ни было, пришлось мне лечить охотника наугад.

Мур молчал, пристально рассматривая юношу. Под этим пронзительным взглядом зверолову стало как-то не по себе. Он заерзал на стуле, и, чтобы нарушить молчание, неуверенно, почти умоляюще добавил:

– Вот и вся моя история.

– Да? – Мур неожиданно улыбнулся, – поистине поразительно!

Но Тимша не спросил, что удивило собеседника: рассматривал его лицо, которое удивительно преобразилось от вдруг вспыхнувшего внутреннего света. Исчезла жесткость черт, словно стертая невидимой ладонью, серые темные глаза теперь глядели мягко и дружелюбно, даже вертикальная морщина на лбу разгладилась. Тимша облегченно улыбнулся в ответ и, хотя немного опасался, как бы собеседник не обиделся на его любопытство, попросил:

– Расскажи теперь что-нибудь о себе.

Мур вновь усмехнулся: «ну что с тобой делать!» и спросил:

– Ты, наверное, знаешь, что дровосеки продают лес жителям Черных болот?

Тимша с готовностью кивнул. Он что-то такое, конечно, слышал, но поскольку зверолову не было до дровосеков никакого дела (это же не охотники!), то зачем, почему и как они возят лес на болота, юноша понятия не имел, однако не хотел заставлять собеседника прерываться на объяснения.

– Так вот, дровосеки часто доставляют лес в Бурую пустошь, а на Черных болотах живут углежоги, которые приезжают и забирают его. Хотя сегодня приехал я сюда по другому делу…

Тут Мур на всякий случай пояснил:

– …передать кое-что хозяину таверны. А тут вижу: лес дровосеки продают. Затем и повозка понадобилась. Иначе завтра пришлось бы ехать на болота, брать телегу, возвращаться. Ну, вот и вся моя история.

Мур умолк, рассматривая Тимшу, а потом неожиданно спросил:

– А как же ты лечил своего друга наугад?

Зверолов принялся оправдываться, указывая на свою торбу:

– Из краснолистника – я всегда ношу его с собой – мазь сделал, отваром из можжевеловой шишки поил.

– Но ведь ты не знахарь. Откуда же знаешь травы и рецепты?

Тимша виновато залепетал что-то о том, как лечит своих зверушек.

– Ты умеешь лечить зверей? – выпытывал Мур, не сводя с юноши пронзительного взгляда.

Зверолов вздохнул:

– Синигир, конечно, не белка; во всяком случае, он намного больше, но что было делать?

Черты лица Мура от этих слов вновь смягчились —Тимша тряхнул черными вихрами, улыбнулся открыто в ответ и заявил:

– Синигиру стало лучше. По-моему, это главное. К тому же, мы едем к знахарке – она скажет, если что не так, ведь верно?

Мур кивнул:

– Да, со знахаркой я знаком. Как раз по ее поручению нынче я тут: она снадобье из болотных трав попросила передать для жены здешнего хозяина. Знахарка, точно, поможет твоему товарищу.

Мур продолжал глядеть на собеседника хоть и дружелюбно, но так пристально, что тот смутился и, чтобы скрыть это, спросил нового знакомца:

– А зачем тебе понадобился лес?

– Жечь, – последовал краткий ответ.

– Жечь? Зачем?

– Я углежог.

– Углежог?!

Про существование углежогов зверолов знал: древесный уголь, продукт их ремесла, продается в любой деревне. Его покупают чаще всего кузнецы и хозяева харчевен, пекари и прачки. Но и другие люди в Синем лесу, хотя и топят печи в основном дровами, пользуются древесным углем: он и горит дольше, его не нужно сушить. Очень часто хозяйки, не дождавшись от мужей дров, которые нужно добыть в лесу или купить у дровосеков, приобретают уголь для своих нужд. Мужья, целыми днями пропадающие в лесу на промысле, этому рады, ведь дрова мало привезти из леса: нужно после нарубить их на мелкие чурки, сложить, просушить. Конечно, дрова дешевле, но мороки с ними много, потому уголь, что в холщовых мешках продают торговцы на деревенской площади, расходится неплохо.

Давным-давно углежоги занимались своим ремеслом прямо в Синем лесу: об этом могут красноречиво рассказать проплешины – полянки, где молодые деревья поднимают кроны взамен сгоревших когда-то. Потом, по-видимому, опасаясь пожаров, охотники, звероловы и собиратели уговорили углежогов покинуть лес. Углежоги согласились, понимая, что их ремесло вредит лесным обитателям, и ушли на Черные болота. С тех пор жили они там, где болота граничат с Бурой пустошью. Настоящего углежога юноша никогда не видел, потому смотрел во все глаза.

– Углежог, – между тем продолжал разговор Мур, чуть заметно улыбаясь, – а почему это тебя удивляет?

– Я представлял углежогов как-то иначе, – пожалуй, впервые в жизни ругая себя за прямоту, проговорил Тимша.

– Интересно, и как же? – Мур вовсе не обиделся, наоборот – развеселился еще больше.

Это придало зверолову смелости – он принялся перечислять:

– Ну, углежоги, они… они старые …закопченные, страшные, грубые, сгорбленные, от постоянного дыма глаза у них красные…

– У тебя смелое воображение, – заметил Мур, – хотя кое в чем ты прав: работа эта тяжелая, здоровья и молодости не добавляет.

– Наверное, ты недолго занимаешься этим ремеслом, – предположил Тимша, рассматривая красивое лицо собеседника и его чистую, довольно богатую одежду.

– Всю жизнь… почти, – опроверг его догадку углежог.

Улыбка исчезла с его лица, брови нахмурились – перед звероловом опять сидел суровый, с мрачным взглядом человек.

«Он рассердился на какие-то мои слова!» – подумал Тимша и уже хотел чистосердечно озвучить свою мысль.

Но тут углежог поднялся.

– Что ж, приятна и увлекательна была наша с тобой беседа, зверолов Тимша из Синего леса, знающий знахарские рецепты и умеющий лечить наугад.

Мур проговорил это вполне серьезно и поклонился. Тимша, поняв, что на него не сердятся, поспешно вскочил, поклонился в ответ и горячо воскликнул:

– Мне тоже очень приятно, и моя повозка в полном твоем распоряжении!

Он сам не понимал, почему новый знакомый вызвал в нем такую симпатию, но от избытка чувств снова отвесил неловкий поклон.

– Тогда до завтра, – попрощался Мур и направился к выходу.