Отзывы на книги автора «Уильям Голдинг»

Уильям Голдинг. В непосредственной близости (4/5)
Вторая часть трилогии "На край света" - "В непосредственной близости". По сути это психологический роман. Если первая часть была близка "Повелителю мух" противопоставлением двух сторон жизни, то здесь этого нет. Данный роман трудно воспринимать в отрыве от контекста. Без этого получается талантливый приключенческий роман. Если же рассмотреть в рамках контекста, то произведение можно интерпретировать как кризис Тэтчеризма в Англии. Эпоха "железной леди" вот-вот подойдет к концу. Социальная обстановка накалена. Непонятно корабль утонет или нет.

Первый роман более сильный и в философском плане и в плане сюжетного построения. Данное произведение кажется незавершенным, да и сам Голдинг в конце признается, что продолжение следует.

Уильям Голдинг. Негасимое пламя (5/5)
Завершающая часть трилогии "На край света". Скорее такой неоромантический психологический роман. Есть столкновение мечты с реальностью. Есть шикарные морские пейзажи: бушующее море, звёзды ночью во время вахт, борьба за выживание в сражении с айсбергами. И, конечно, политика - борьба двух офицеров (двух лидеров - консерватора и реформиста) за власть. Если интерпретировать роман в контексте событий Англий конца 80-х, то вполне может быть проведена параллель: закат тэтчеризма, противостояние партий. И, несмотря на крушение мечт, конце счастливый.

В целом, трилогия великолепна: авантюрно-приключенческий сюжет, морские пейзажи, в первом романе - интересная аллегория, в последующих - психологизм, и, в общем, сюжет. Хотя второй роман несколько слабее, но это ненамного портит впечатление.

Уильям Голдинг. Ритуалы плавания (5/5)
Уже стало общим местом интерпретировать роман Голдинга "Ритуалы плавания" как описание микромодели общества. Да, несомненно - это есть. Власть в лице капитана Андерсена, чиновничество - Тальбот, духовенство - пастор Колли, буржуа, простолюдины, разночинцы - всё есть. Да и приём похожий использовал Феллини в фильме "И корабль плывёт".

Собственно, мои размышлизмы по первому роману...

Но меня в романе заинтересовало несколько другое, а именно - проблема секуляризации религии в обществе. Данная проблема может и не совсем очевидная, но несомненно имеющая место в романе. Время, место и даже персонажи выбраны Голдингом не случайно.

Место: Корабль. Голдинг специально выбирает именно ограниченное пространство для чистоты эксперимента. В "Повелителе мух" был остров, здесь - корабль. Выбирая ограниченное пространство, Голдинг исключает возможность нарушения эксперимента через взаимодействие с внешними факторами.

Персонажи: Наиболее интересна оппозиция Андерсена, который представляет безбожие, и пастора Колли - в данном случае, представляющий религию.

Время: Начало 19 века. Наполеоновские войны подходят к концу. Но самое интересное не это, а то что данное время как раз сильно связано с повсеместной рационализацией и секуляризацией религии. Данным процессам положили начало ещё мыслители античности. Но наиболее важный толчок для развития процессов дали деятели эпохи Просвещения, в частности энциклопедисты (Руссо, Дидро, Гольбах, Вольтер, Д'Аламбер, Монтескье). И наибольшее распространение их идеи получили именно в 19 веке, когда повсеместно появлялись так называемые "вольнодумцы". У Голдинга в этой роли мистер Преттимен.

Голдинг писал роман в то время, когда проблема секуляризации религии стояла наиболее остро. Невольно напрашиваются параллели и с нашим временем, потому что конфликт религии и безбожия актуален и по сей день.

Ницше и Сартр указывали каким должен стать свободный человек в результате эволюции, но человечество по Голдингу не идёт по данному пути. Оно движется по пути наименьшего сопротивления, то есть регресса в сторону своих инстинктов ("Повелитель мух") и безбожия ("Ритуалы плавания").

В романе "Ритуалы плавания" пастор Колли - изгой. Безразличие к его судьбе, насмешки над ним - это безразличие к религии. Люди признают силу ритуалов, силу знаков отличия, но не верят в Бога. Автор рисует жестокое, разложившееся общество. И в этом Голдинг очень близок идеям социологов о тлетворном влиянии секуляризации на общество.

Идея автора в романе совпадает с точкой зрения Дюркгейма, который считал, что в процессе секуляризации исчезают общие моральные нормы и ценности. Это приводит к кризису общественной интеграции и кризису личности: общество входит в состояние аномии, или разложения, личность же теряет смысл бытия, что приводит к различным формам девиантного, или отклоняющегося от общественных норм поведения (Мнацаканян М. О.Десять лекций по общей социологии. М., 2003. С. 64. ).

Возможно популярность "Несвятых святых" может скорее подтверждать другую точку зрения - Т. Парсонса, который понимал секуляризацию как потерю Церковью роли легитиматора политических, правовых и экономических отношений. Эта замена равноценна, поскольку вера сохраняется у людей даже в случае утери Церковью своего влияния в обществе. Более того, секуляризация увеличивает значимость личной веры для каждого человека (Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С. 616–617. ).

В сущности роман поднимает довольно болезненную для современного общества проблему. И по мне так произведение является довольно сильным высказыванием на религиозную тему.

Я любила книги , когда действие происходит в очень далеком прошлом , только в юности.
Сейчас мне скучно читать их, да и часто они написаны именно для детей и юношества, а я уже давно вышла из этого возраста.
Но здесь, хотя действие и происходит в каменном веке есть тема , которую поднимает автор.
Мне понравился язык которым написан роман, очень интересные описания, сравнения. И хотя практически все повествование ведется от лица представителей племени, которое недалеко ушло от животных, поэтому и язык которым они общаются беден . Но непонятность может возникнуть даже не из-за этого. Мне просто был непонятен их образ мысли. Они близки к природе, они не приемлют любого убийства, общаются телепатически и просто многого не понимают, когда им приходится столкнуться с другим племенем, которое стоит в развитии выше их. Хотя странно было видеть такое племя, которое уже знает парус-это уже у автора было преувеличением конечно, но именно чтобы показать различие в развитии. У одних камень, дубинка и рыжая шерсть и у вторых алкоголь, ритуалы , лодки с парусом.
И то, что жестокость у второго племени появилась видимо с прогрессом мне не хочется принимать- тут у них и страх, и желание выжить. Непонятно все же до конца к чему вел автор свой рассказ- вернуться к первобытному образу жизни лучше и жить в гармонии с природой или находить новые способы борьбы с природой, с врагами, учится чему то и быть жестоким - что лучше я не поняла из его описания. Да, человечество в лице второго племени получило шанс выжить и даже в конце книги пишется, что не все так плохо. Эти люди там и приняли ребенка из другого племени, они улыбаются, они пытаются вырезать на камне какие то события, то есть создают прекрасное, а значит не все потеряно. А остановится в развитии , как это было у первой группы , к хорошему не приведет , они просто вымрут, даже сами по себе наверно.
Сказать , что эта книга понравилась- нет. Но и особой неприязни тоже не вызвала. Если бы не прочла и не расстроилась бы совсем.

С самого начала было ощущение, что читаю не роман нобелевского лауреата, а литературные опыты не совсем грамотного подростка.
Подумала: очевидно, случайно «повезло» скачать в сети самиздатовский перевод начинающего лингвиста.
Оказалось – нет. Передо мной официальный много раз переиздававшийся и похоже единственный на сегодня доступный перевод Елены Суриц

Тот самый случай, когда гнусный, безграмотный перевод способен почти полностью убить впечатление от книги, и свести на нет все её достоинства.

"Волны не ходили, они не шли никуда, просто вскидывались и обрывались, вскидывались и обрывались"
"И тогда что-то, очень изглубока, заставило Ральфа вымолвить."
"Оба подумали о дурной полосе в промежутке." (если по содержанию книги понятно, что есть "полоса", то вот объяснению слова "промежуток" я так и ни нашла)

"- Ты чего?
- А что?
- Ты так смотришь - я прямо не знаю. " (я понимаю, автор и переводчик хотели быть как можно более реалистичными и приблизить всё к жизни. Даже диалоги детей. Ну, типа, в общем, я даже и не знаю чё тут сказать, блин...)

"Что-то странное стряслось у него с головой. Что-то металось крылом летучей мыши и застило мысли"
"Срочно тащить их под душ не чесались руки"
"Лица вымыты потом и соком около ртов, но в более укромных местах будто тронуты тенью" (Это какие на лице укромные места? )
Ральф спохватился, что обеими руками обнял скалу
"Впереди треснули кусты"
"Вот Джек наткнулся на что-то непредвиденное по своей части и вся процессия остановилась"
"Небо вокруг набрякло звёздами"
"Теперь, когда его голос умолк, стал слышен внутренний голос рассудка и ещё другие голоса"
"Тьма и безумие этой затеи делали ночь немыслимой, как зубоврачебное кресло" (прям пародия какая-то)
«Странно бдящие существа с горящими глазами и дымными шлейфами суетились вокруг головы»
«Им в уши вошёл шум, сопровождавший драку»

Увы, это не отрывки из сочинений безграмотных школьников. Это цитаты из книги нобелевского лауреата в переводе Елены Суриц. Книга буквально набита такими нелепыми вывертами.
Я заставила себя дочитать это до конца. Очень хотелось увидеть самого автора сквозь дебри нелепых словесных нагромождений. К счастью, показалось, что автора я всё-таки рассмотрела.

Появилось желание читать его другие книги, перечитать «Повелителя» или на английском или в нормальном переводе, если такой имеется. Показалось, что книга того, стоит.
А может только показалось?
Ох, госпожа Суриц, совсем сбили вы меня с толку - "что-то метается у меня в голове крылом летучей мыши и застилает мысли"

Очень трудно далась мне книга. Каюсь, где-то с середины пришлось читать по диагонали, ибо совсем невмоготу было, скрипя зубами, пробираться сквозь текст.
Давно являюсь большим поклонником "Повелителя мух", но здесь... просто не задалось.
Главной герой вызывал постоянное чувство тошноты - этакой возомнивший о себе невесть что сноб, фыркающий и смотрящий свысока на всё в округе. В реальности терпеть не могу таких людей, а читать дневник от лица такого для меня стало чуть ли не физическим мучением.
Голдинг умело создал обстановку, под которой все огрехи души вспучиваются и предстают самым отвратительным образом перед глазами читателя. "Камерная" обстановка - корабль, маленькое общество, лидер со своими гнусными взглядами, "козел отпущения". Все это, на самом деле, интересно, но для меня всё испортило комментарии от ведущего лица. Отвратно, увы.

Голдинг быстро и уверенно входит в число авторов, творчество которых привлекает меня в первую очередь возможностью задуматься и никогда не быть до конца уверенной в том, что весь сюжет ясен и понятен как чистая вода и оставляющий желание поразмышлять и вернуться к нему еще, что и является ценным для меня.

Дальше очень много моих мыслей – возможно ЭТО спойлеры:

Итак, морская трилогия «На край света».
Роман первый – «Ритуалы плавания».
Ограниченность пространства – корабль, олицетворяющий общество в миниатюре во всем разнообразии социальных слоев.
Главная сюжетная линия, – история с Колли – отражение ситуации в современном мире, отношение даже не к лицам, к числу которых принадлежит священник Колли, а отношение к религии в целом, а если обобщать – то отражение бездуховности общества.

И здесь, мне кажется, очень важна та метафора, та аллюзия, посредством которой Голдинг делает выводы, к чему может привести это.
ЗдОрово, что совсем недавно я прочитала книгу Лирические баллады . Входящая в нее «Баллада о Старом Моряке» Кольриджа становится символом романа Голдинга.
Моряк, убивает альбатроса – птицу приносящую счастье и за это потусторонние силы карают и обрекают весь корабль на скитания.
Случившееся с Колли – сопоставление ситуации. И все дальнейшее в этом плавании надо воспринимать, исходя из этого.

Отношение к нему, или в целом отношение к кому-либо или чему-либо, - что является той основой, на которой все зиждется? По Голдингу, все идет от личных обид, от скелетов в шкафу, и переносится на то и тех, кто как нам кажется, воплощает это, но при этом в действительности не имеет к ним отношения.

Люблю авторов, умело соединяющих трагичность с юмором в одной сцепке, когда при этом ни разу не возникает ощущения цинизма или пошлости. Голдинг это умеет.
Даже его фразу: Каждый может, если не сказать – должен, хоть раз в жизни нечаянно перепить, иначе как он поймет переживания другого? – можно воспринимать не только в прямом, шутливом смысле, но и как необходимость оказаться в шкуре другого, чтобы понять его.
И в продолжение темы о сочетании юмора и трагедии - тайна баталера, казавшаяся такой загадочной и странной, на поверку вылившейся в совсем простую, но от этого не менее глубокую.

Роман второй «В непосредственной близости» вызывает меньше мыслей то ли действительным упрощенным сюжетом, то ли моей невозможностью заметить скрытый истинный смысл.
Здесь по-прежнему рассказ о положении на корабле можно отнести как аллюзию на положение в обществе: термины качка, изменение курса, неверный путь, конфронтация подойдут как к первому, так и второму варианту.
Автор сетует:

Во второй части отсутствует второстепенный сюжет, коим первая часть обязана Колли и року.

И тем не менее, история Колли проходит красной нитью и через второй роман, Голдинг не дает забыть ее, как бы подтверждая еще и еще ее важность и опосредованное значение для будущего.
Возможно, роман на самом деле служит лишь передаточным звеном между первым и третьим, и здесь Голдинг уж очень услужливо (и это удивляет и заставляет опять-таки ему не поверить) преподносит подтверждение этому:

Возможный читатель – уважаемый читатель – изведет себя в бесконечных поисках объяснения, которого ему или ей никогда не найти.

И далее автор обещает предоставить исчерпывающее описание путешествия, включая его завершение.
И все же, в финале слова кто из нас не писал в надежде раскрыть миру самое сокровенное, опять заставляют задуматься.

Роман третий «Негасимое пламя».
История с Колли, в контексте с первым романом – переносится и в этот, как основа продолжающейся ситуации, близкой к критической.
Обшивка корабля, трещащая по швам в буквальном смысле, как аллегория на современное общество имеет место, но понять это не сложно, и опять же, чувствую, что это мелко.

Кстати, снова вспоминая Кольриджа, - корабль и у того и у другого автора относит течением к южному полюсу.
Роднит с Кольриджем и произошедшее с кораблем в дальнейшем, та некая доля мистики, появившаяся в романе.
И окончание истории с баталером.

Этот последний, третий роман, особенно его развязка, оставляет после себя такое количество вопросов, для ответов на которые и их обоснования (появившиеся у меня) постоянно напрашивается употребление слова «возможно».

Применительно к Голдингу, мне думается, это нормально. Для меня он очень крут и наворочен при внешней простоте.

Очень долго ходил вокруг романа, смущённый его сравнением с потрясающим воображение любого скептика «Парфюмером» Великого Зюскинда. И как же я жалею теперь, что не открыл для себя «Тьму» раньше! Ведь «Тьма» по сути своей не книга — она предтеча главного произведения ХХ века, если не всей литературы вообще. Другими словами Голдинг — некий Иоанн Креститель, и светлой «Тьмой» своей он открывает нам двери в мир литературы никаким канонам не следующей, новой, изысканной, сражающей наповал всех недокритиков, смеющих утверждать, что литература умерла, что нет боле Достоевских, Гомеров, Джойсов…
Счастие моё не описать словами, ведь книг «Тьме» подобных — разве «Портрет художника», да «Нарцисс» забытого ныне Гессе. Ещё раз прихожу к выводу, что Библия — стала книгой книг более чем заслуженно, и в литературе путь пророческий повторился: до «Тьмы» были Джойс и Гессе, после «Тьмы» есть только Зюскинд. Советую всем без исключения незамедлительно открыть для себя это чудо — эту светлейшую жительницу мрачных уголков нашего подсознания — «Зримую Тьму», и вы поймёте, что у Зюскинда действительно был свой Креститель.
Я готов признать, в конце концов, что и Леонардо да Винчи был по-своему пророком, предугадав сам того не зная пришествие Голдинга, и указав на своём нетленном шедевре, где и кто он — Голдинг, а где «Парфюмер» величайшего из авторов в Истории!

Кажется, пришла пора окончательно занести Голдинга в мой личный список самых загадочных авторов. По-моему, я вообще продолжаю его читать в надежде, что меня наконец-то осенит. Этого не происходит, и я начинаю фантазировать.

Быть тем, кто ты есть – это ведь роскошь. Найти человека, перед которым можно разоблачиться, расслабиться, явить настоящее свое лицо – это мечта. И дело не в том, что ты уродлив, и никто не хочет приблизиться и за оболочкой тела рассмотреть твою прекрасную душу (а может, не такую уж и прекрасную, не важно). А в том, что ты можешь быть юной красивой девушкой, восприятие которой самой себя никак не совпадает с той картинкой, что видят окружающие. Не знаю, права ли я, но мне кажется, что не соответствовать милой мордашке сложнее, чем соответствовать отвратительной роже. В том смысле, что люди охотнее принимают на веру, что урод также уродлив внутри, как и снаружи. И им сложно смириться с тем, что симпатичный ангелочек вовсе не так хорош как кажется. Зримая тьма, незримая тьма. Потребность идентифицировать себя, а затем самовыразиться, показаться миру. Это сложно, особенно если люди заранее сформировали о тебе какое-то мнение и не желают его пересмотреть.

Просто невероятно, насколько сильна в людях потребность быть самими собой, даже если ничего хорошего в них нет.

Из всей книги могу выделить для себя "Повелителя Мух". Это великолепное произведение я прикупила так же в оригинале.
Это очень серьезная, страшная книга, несмотря на простоту своего повествования. Что будет, если детей поместить на необитаемый остров без единого взрослого, дать им пару инструментов для выживания и власть над судьбами друг друга? Безусловно, им придется повзрослеть раньше времени, расстаться с прежней невинностью и принимать важные необратимые решения, открыть для себя на сколько может быть темна человеческая душа под гнетом власти в неправильных руках.
"Наследников" читать было нудновато, хотя произведение необычное, по крайней мере для меня.
"Воришка Мартин" оставил после себя весьма неприятный осадок. Поток мыслей тонущего, далее, выживающего лейтенанта Криса Мартина. Автор очень ярко, образно описывает его стенания и страдания, но сам герой весьма гнилостного характера, он пустой и некчемный, что непрерывно всплывает в его воспоминаниях.

Чуждая мне книга. Чуждый мне автор. Бесцельная вещь. Как изначально не понравилось мне как пишет автор, так и не впечатляет дальше. Хотя если подумать, то придраться к его стилю написания практически нереально. Порой кажется даже чересчур идеальным. И вопросы вроде поднимает серьезные. А все это вместе читается скучно и с трудом. Неприятие на каком-то интуитивном уровне.

Главный герой пускается в плаванье на ужасном суденышке и окунается в плавучий театр, где каждый играет свою роль, где люди исчезают, умирают от стыда (для меня нечто невероятное), находят друг друга... Нельзя назвать эту вещь романом взросления. Скорее герой открывает реалии жизни без особых прикрас. И вот так он рутинно плывет и пишет дневник крестному... Для меня очень блеклые и невыразительные персонажи. И как итог невыразительная и ничем не запоминающаяся книга.

Это первая часть трилогии, продолжение читать увы желания не возникло. Да и книги, которые отмечены Букеровской премией, как правило больше меня радуют...

Очень философская вещь. Размышления героя о прожитой жизни, о событиях и людях, повлиявших на становление его, как личности. Личности не самой хорошей. Герой вызывает отторжение, неприятие, но в сущности, его грехи едва ли намного больше, чем любого другого человека. В книге показаны некоторые предпосылки – влияние религии и эмоциональность, важность любви и поклонения идеалу в жизни творческого человека. На мой взгляд, любая религия – это то, к чему человек приходит осознанно подготовленным и, чаще всего, ближе к концу жизни. Внедряемая с малых лет, она нередко приводит к дурным последствиям. А измены, метания и предательства, к сожалению, настолько укоренились в нашей жизни, что стали чуть ли не неотъемлемой частью человеческих взаимоотношений. Сколько поломанных судеб, отчаявшихся людей – какая именно цепочка событий ведет к нежелательному исходу и есть ли какая-то возможность его избежать? Насколько меняются наши взгляды, решения и мнения о совершенных поступках с течением времени? Вопросов много, а в поисках ответов, зачастую, мы и проживаем жизнь.