Представьте человека, для которого не существовало вопроса "Кем ты хочешь стать, когда вырастешь", потому что он всегда знал на него ответ. Представьте страсть настолько сильную, что она не допускает существования альтернатив. Представьте, что такое следовать за своей детской мечтой: не иметь права на ошибку, возможности свернуть с этого пути, потому что столько уже сделано для её достижения, потому что остановиться - значит признать, что единственное, что тебе нравится в жизни, ты делаешь плохо; что вся жизнь до этого момента, в которой существовала одна только эта мечта, была напрасна. Представьте, чего стоит следовать за мечтой стать писателем, когда ты сын несовершеннолетней алкоголички, выросший в доме родственников в провинциальном городке на американском юге, где "совсем не было людей, которые писали, да и читающих людей почти не было". Получилось представить? Что ж, знакомьтесь - Трумен Капоте.
Капоте начал писать в возрасте восьми лет - без каких-либо предпосылок, без единого примера перед глазами. Он был одержим писательством, и его редко видели без записной книжки в руках. В то время у этих упражнений не было какой-то глобальной цели, он просто переносил на бумагу наблюдения о повседневной жизни, составлял словесные портреты соседей, записывал сплетни - словом, фиксировал происходящее вокруг, подобно репортеру (этот навык, как признавался сам Капоте, помог ему во время работы над документальным романом "Хладнокровное убийство"). Уже в детстве он относился к писательству с потрясающей серьёзностью, и в то время как его сверстники гоняли на улице мяч, Капоте безраздельно посвящал себя рукописям и тратил на них целые часы. Разумеется, столь амбициозный молодой человек был ещё и до неприличия самоуверенным. Он решил не поступать в колледж, потому что считал, что если уж станет писателем, то не заслугами преподавателей, а исключительно благодаря своему таланту, и впоследствии ни разу не жалел о своём решении.
Из Нью-Йорка, где он жил после второго замужества матери, Капоте вернулся к родственникам в Алабаму. Именно произведения, в той или иной форме содержащие воспоминания о детстве в Монровилле, я считаю лучшими в творчестве писателя. К ним относятся, например, рассказы «Воспоминание о Рождестве», «Гость на День благодарения» и «Как я провел одно Рождество», где фигурируют сам Капоте и Ненни Рамбли Фолк (Сук), которая вырастила его мать и её сестер, когда умерли их родители, а потом и самого Трумена. Недаром говорят, что каждый человек может в своей жизни написать минимум одну хорошую книгу - о себе. Вот и в этом сборнике рассказы о детстве и жизни в провинции стоят особняком. Удивительно, но даже у Капоте, чье творчество в целом рождает ощущение смутной тревоги, лучше всего получились простые истории, основанные на собственных воспоминаниях - теплые, щемяще-грустные, проникнутые ностальгией, напоминающие по атмосфере «Вино из одуванчиков» (ну или «Убить пересмешника», где один из героев даже "списан" с самого Капоте, только я эту книгу не люблю). К таким, помимо вышеназванных, я бы отнесла «Бутыль серебра», «Суеверие Причера» и «Дети в день рождения».
Объединить оставшиеся рассказы по какому-либо признаку сложнее. Сборник очень неоднородный, и это не удивительно, ведь между написанием первого и последнего произведения прошло 39 лет. Не исключено даже, что Капоте, написав в 1950 году рассказ «Выгодная покупка», забыл, что он практически дословно повторяет его же рассказ 1944 года «Шуба из настоящей норки». Здесь можно найти и совершенно очаровательные зарисовки с вкраплениями сдержанного юмора, что для Капоте довольно неожиданно, перекликающиеся с предыдущей категорией по атмосфере («Цветочный дом», «Я тоже не промах», «Средь дорожек, ведущих в Эдем»), и заигрывания с мистикой - удачные («Мириам», «Злой Дух») и не очень («Ястреб без головы»), и фирменные странные и тревожные истории («Закрой последнюю дверь», «Мохаве»), две из которых происходят в вагоне поезда («Положение вещей», «Дерево ночи»), и драматический и лиричный рассказ «Бриллиантовая гитара», и даже как будто эскиз к «Завтраку у Тиффани» («Такие холодные стены»).
То ли из-за своего разбитого родителями сердца, то ли из-за нетрадиционной сексуальной ориентации, то ли из-за, по меткому выражению обозревателя New York Times Орвиля Прескота, "опасной одарённости" Трумен Капоте был болезненно восприимчивым и жил будто вывернутым наизнанку, а жестокий мир клевал его нежную мякотку. Нервозность, недолюбленность и неприкаянность нашли отражение в его прозе. Рассказы Капоте - это гомеопатические дозы легкой подавленности, которые прекрасно подойдут для знакомства с автором, если не принимать их залпом.