Отзывы на книги автора «Томас Манн»

Довольно интересный сборник «речей к немецкой нации»,передаваемых во время войны союзниками по радио. Томас Манн – весьма противоречиваяфигура. К примеру, довольно интересно сравнить тексты этого сборника, где авторосуждает войну, с книгой «Размышления аполитичного». Во время первой мировойМанн ту войну поддерживал, он выступал как рьяный патриот, резко критикуявоенных противников Рейха, Францию, в первую очередь. Во время ВМВ все былонаоборот, хотя, конечно, режим нацистов был более жесток, чем кайзеровский, нотрупов то немцы в мировых войнах оставили изрядно! Потом нобелевский лауреат,так сказать, «сменил вехи», перешел изконсервативного лагеря в либеральный, мб,перед лицом угрозы «коричневой чумы».

По стилютексты Томаса Манна хороши. В его скучных романах весьма раздражаетмногословие, но здесь формат диктовал лаконичность. Что до содержания и «резонанса»,то надо сказать, что эти речи имели прежде всего моральное и историческоезначение для самого писателя. Возможно, кто-то в Германии, рискуя и ободрялсяэтими речами, но практического эффекта они не имели. Призывы Манна к «демократическойреволюции» против гитлеровского режима были утопичны и носили хараетр военнойпропаганды. Народ, попав в заложники к тоталитарному режиму, не может сам свергнутьмерзавцев. И дело тут не только в гестапо и геббельсе. Хуже всего то, что унаселения развивается нечто вроде «стокгольмского синдрома» - он чувствует себя со своими палачами и угнетателями водной лодке. Впрочем, это замечал и отмечал и сам Манн. От фашизма можно освободитьсяили в результате сокрушительного военного поражения и посредством оккупации (как немцы, японцы иитальянцы), или же после мук нескольких десятилетий и смены поколений (какиберийцы). Подпольщики и эмигранты играют ничтожную роль, хотя потом имеют шансвойти в учебники или стать героями хвалебных книг: вот, де среди офашизевшего изапуганного стада нашлись люди с совестью и мужеством, которые спасли совестьнации! Но это всё потом.

«Потом» былиспоры о возвращении Манна на родину. Его упрекали за отказ приехать (приводятсяпримеры писем и статей). Это сложный вопрос. Прежде чем вернуться, недо ещесуметь эмигрировать. У Манна и некоторых других такая возможность была деньги,языки, зарубежные связи и известность и т.д.). Кто-то сделал другой выбор. Новедь большинство такого выбора просто не имели: «простому человеку» - «кудыбечь?» Да и для многих «непростых» чаще всего осталась лишь «внутренняяэмиграция», так что Манн зря их осуждает. Но, разумеется, политическиеобстоятельства часто переплетаются с личными. Вот, у того же Манна были дети(целое лгбтсообщество), они уехали. Но если взять наиболее известного из них Клауса, талантливого писателя,рвавшегося выйти из тени знаменитого отца, чей роман «Мефесто» прославил И.Сабов известной экранизации) – для Манна-младшего – каков был главный враг: нацистыили наркотики? И почему он покончил самоубийством уже после победы над третьимрейхом?..

Всё таксложно, всё так запутанно, но разбираться придется...

О, любовь, ты знаешь… тело, любовь, смерть – они одно. Ибо тело – это болезнь и сладострастие, и оно приводит к смерти, оба они – чувственны, смерть и любовь, вот в чем их ужас и их великое волшебство!

И все-таки - понравилось. Но до конца почти было трудно: протяженность санаторского времени вот уж действительно волшебным образом (который есть, в сущности, авторский дар) перекочевала не к одному только Гансу Касторпу, но и ко мне тоже. Усугубило – в положительном смысле – впечатления мои и то, что большую часть книжки я прочла лежа, а лежать – основное «занятие» обитателей санатория на «Волшебной горе». Долгое время это едва ли нравилось: к чему мне, я думала, и без того истосковавшейся в белоснежной зиме, эти снега, пусть даже немецкие, эта сплошь и рядом болезнь, эта неприглядная и неясная гуманитарию анатомия и прочая медицина?.. А потом герр Манн нокаутировал меня, взбодрив, двумя последними (в томе, не романе!) подглавами: разумеется, заключительной, с долгожданной инициативой и признанием Ганса («Ты действительно поклонник, который умеет домогаться с какой-то особенной глубиной, как настоящий немец»), и той, что перед ней, в которой «братья милосердия» Касторп и Цимсен развернули свою благороднейшую гуманитарную миссию. Я простила Манну свою прежнюю раздраженность несколько наивным и смешным Гансом; тот преобразился вдруг, заставил восхититься собой, тогда как до того даже сдержанный и безучастный ко всему почти Иоахим мне нравился больше. Короче говоря, герр Манн оставил меня с носом, оставил бессильной предъявлять назревшие было претензии: это мастерски исполненный роман о жизни и смерти, любви и болезни, которые, все четверо, ходят, касаясь друг друга плечом, а то и рука об руку. Впрочем, начинать знакомство с автором посредством этой довольно специфичной – по моему мнению – книги я бы не советовала; начните с «Будденброков», а лучше с новелл: с благородными бюргерскими манерами герра Манна надо свыкнуться, но они так хороши, что, кажется, случись ему писать поваренные книги, я прочла бы и их.