Цитаты из книги «Одна заживу, сама с собой»

Я могу об этом только шепотом сказать, но вообще-то дело в том, что я, может, и не помру никогда. Ведь старость – это тоже своего рода культура… Людей старит молчаливое согласие с тем, что с годами нужно становиться таким-то, что ж делать, надобно принимать это навязанное извне правило. А вот если его игнорировать, то я, может, и дойду туда, куда иду. Но коли подумать, то нужна ли мне эта долгая жизнь? Это еще вопрос. Но и хотеть умереть нет особенных причин. А вообще не стоит уж совсем наглеть, цепляясь за жизнь, но все, что можно увидеть, я бы хотела увидеть. И еще: чем идти по наклонной и стареть все больше, не лучше ли достигнуть какого-то уровня, то есть выйти на плато и поддерживать этот уровень, а потом раз – и ринуться вниз головой!

Каждый год росла ее благодарность за время, проведенное «без происшествий»

Людей старит молчаливое согласие с тем, что с годами нужно становиться таким-то, что ж делать, надобно принимать это навязанное извне правило. А вот если его игнорировать, то я, может, и дойду туда, куда иду. Но коли подумать, то нужна ли мне эта долгая жизнь? Это еще вопрос. Но и хотеть умереть нет особенных причин. А вообще не стоит уж совсем наглеть, цепляясь за жизнь, но все, что можно увидеть, я бы хотела увидеть. И еще: чем идти по наклонной и стареть все больше, не лучше ли достигнуть какого-то уровня, то есть выйти на плато и поддерживать этот уровень, а потом раз – и ринуться вниз головой! Да, вот так хорошо! Как хорошо!

Момоко-сан – человек, который постоянно хочет искать смысл во всем. Она вожделеет этого смысла. А иногда сама его создает. Когда внутри ее происходят тяжелые, невыносимые вещи, ей хочется углядеть смысл в своих страданиях. Благодаря этому смыслу она убедится, что да, действительно, эти страдания ей были нужны, и тогда сможет впервые принять боль и посмотреть с положительной стороны

Когда есть вопрос, можно пойти дальше, копать глубже. Любопытство по отношению к себе – если оно поможет ей преодолеть страшную скуку дней бесконечного ожидания, тогда она тоже верит, будто в молитву.

Этот старый знакомый провел с ней месяцы и годы, но она с ним даже не здоровалась. А теперь наконец-то, наконеееец-то она заговорила с ним и тихонько смеется. Мягкая и послушная, она привыкла наряжаться в воинский шлем, а под ним держала беснующегося зверя. Разве не так было? Может, взять его на руки, сказать: «Ну будет, будет». Я все время на ноль множила, делала вид, что нет его, а он ничего, не испортила, жив, слава богу – вот такое у меня на минутку настроение стало. И на этом сказке конец. Если дикое признавать диким, то и старость не так и страшна.

По крайней мере, ворсинки мои, и женщина внутри вас, женщина внутри засевшей оставшейся здесь женщины! Слушайте, крепко слушайте, уши навострите и слушайте! Важнее любви всякой свобода, самостоятельность! Пока не прекратите преклоняться перед любовью вот так, не разберете!

именно из-за того, что она стала мало двигаться, в последнее время голоса в ее голове обрели свободу, чтобы возместить недостаток движения.

Время, потраченное Момоко-сан на то, чтобы это осознать, и есть все прожитое ей время. Тут, кроме «эх», ничего и не скажешь.

жила в четких границах дозволенного, не позволяя себе выходить за них ни на миллиметр. Для того чтобы противостоять этому, она была недостаточно целенаправленна, да и не было у нее достаточно сильного «я», которое могло бы настоять на своем.