А у самого в башке: «Что там могло случиться? Неужели на участке реально кто-то был, а я, идиот, просмотрел?»

Настенка. Там. Одна.

Обо что-то спотыкаюсь, матерюсь, но мне чудом удается не улететь в кусты и сохранить равновесие.

Настя стоит возле деревянной будки и визжит, смотря внутрь.

Задергиваю её за спину, но застываю, когда понимаю, что, кроме нас, тут никого.

– Э-э-э-э, – мычу, как идиот, но пока ещё пытаюсь понять, что стряслось, – Настен, а что случилось?

Оборачиваюсь. Зеленые глаза распахнуты, Настю слегка потряхивает. Протягиваю руку. Хочу её притянуть к себе, но она обходит меня и со страхом смотрит внутрь темного туалета.

– Ты что, не видишь? – почему-то шепчет, и это ещё больше сбивает с толку.

Я не врубаюсь, что тут происходит. Что её так напугало? Потому что я никого не вижу!

– Не вижу.

– Там паук, – тыкает пальцем в угол.

Светит фонариком от телефона, и я вижу, из-за чего все эти визги.

– Насть, да он сам тебя боится. Вон, я даже вижу его большие испуганные глаза.

– Глаза?

Ой зря я это ляпнул. Настя бледнеет и натягивает капюшон моей толстовки чуть ли не до подбородка.

– Настен, – притягиваю её ближе к себе, – ну он же такое махонький. Что ты так перепугалась? Я всегда считал тебя смелой.

Отступает, стягивает капюшон. Снова подходит к двери, внутрь зайти не торопится. Сжимает что-то в руке.

И я только сейчас замечаю одну деталь. Прикусываю щеку, чтобы не заржать, но все равно из меня вырывается хрюк.

Настя оборачивается. Прищуривается.

– Тебе смешно, Марк?

– Там паук, – показываю в ту же сторону и получаю в ответ кивок, – а ты решила защищаться огурцом?

Настя опускает взгляд на руку, в которой сжимает тот самый огурец. В сумерках вижу, как она краснеет.

Прячет руку за спину.

– Понятия не имею, как он оказался у меня в руке.

Не выдерживаю и начинаю ржать, согнувшись пополам.

– Ах ты! – Получаю этим огурцом в плечо, но перестать хохотать не могу.

Проходит мимо. Успеваю перехватить её и прижимаю к себе.

Черт, как же я скучал по ней. В армии дни считал, знал, что должна вернуться.

– Далеко собралась?

Настя замирает. Дыхание, и моё, и её, застывает. Боюсь, если я ещё раз вдохну её аромат, ей не понравится, во что это все выльется, а я не хочу пугать её.

У меня другие планы.

– Кустики искать.

– А ты ещё нет, при встрече с пауком?

Твою мать! Вот кто меня за язык-то тянул?

Это ж Настенка, а не какая-то девчонка, над которой я могу так грубо подшутить.

Настя задыхается от возмущения. Получаю по ребрам. Приходится изобразить, что мне больно.

Гордо вздергивает носик. Красивая и такая неприступная.

Обидел, понимаю. И полностью принял вину за тот поступок. До сих пор не понимаю, какого черта я тогда полез к ней. Ну мог же ещё подождать!

Челюсть сводит от горечи, что тогда все профукал. И теперь непонятно, сколько убью времени, чтобы она перестала злиться и снова начала доверять.

Там ещё и Рим нарисовался на горизонте.

Злость пронзает. Выпускаю Настю из рук.

– Стой здесь, я сейчас.

Сомневаюсь, что послушается, но чем черт не шутит. Буду надеяться на её благоразумие.

– Куда ты? – хватает меня за, и меня пронзает разряд от её руки.

Отдергивает ладонь, округляя глаза.

Тоже почувствовала?

– Устранять угрозу, чтобы ты спокойно… ну-у… – блин, не люблю такие темы обсуждать.

Теряюсь, как пацан зеленый.

Или это наше уединение мне в башку стукнуло?

– Сходила в эту обитель зла?

Хмыкаю и угукаю в ответ.

– Я тут не останусь один на один с ним.

– Ну возьми ещё огурец, у бабули их много.

– Я тебя ненавижу, Марк, – летит мне в спину.

Смеюсь.

Неужели я дома, и Настенка тоже.

Судьба предоставляет мне ещё один шанс.

Убираю любой намек на живность и пропускаю Настю. Она придирчиво обсматривает каждый миллиметр туалета и кивает.

– Блин, десять лет уже не видела таких удобств, – недовольно бурчит под нос.

Выталкивает меня, захлопнув дверь перед носом.

Пока жду её, проверяю ещё раз участок, закрываю гараж и домик.

– Ну что, едем? – хотя я не против закрыть её тут и не выезжать пару денечков.

Просто побыть с ней. Но Стас меня прихлопнет.

Хотя нет, не рискнет, но прилетит искать свою любимую сестренку. Да и будет прав. Я бы так же на его месте действовал.

Она выросла, стала ещё красивее. Светлые волосы аккуратно заплетены в две косы, зеленые глаза, от которых всегда мне рвало голову. Куча колец на пальцах – новое в её образе.

Но и эти перемены мне нравятся.

– Эй, а где моя черешня? – крутит головой в поисках урожая.

– В машине уже, – беру её за руку.

Дёргается, освобождаясь от захвата.

– Клешни свои держи при себе, Оленин.

– Ух, какие мы кусачки стали прям, – хмыкаю.

Настенка закатывает глаза, гордо маршируя к машине.

– Ага, специально растила зубки, чтоб от таких наглецов откусываться.

– Это я наглец? – теперь уже мои глаза ошарашенно округляются.

– Ну а кто? Только наглец, имея девушку, пытается зажимать сестру друга.

Удар под дых.

Глава 6

Настя

Пока Марк не очухался, убираю его руки с себя и прохожу к машине.

Нечего конечности свои на меня складывать. Статус не тот.

– Поехали уже домой. Хочу в горячую ванну и с мамой уже увидеться. А то соскучилась, аж жуть.

Марк стряхивает оцепенение. Усаживается за руль. Стискивает руку до побеления.

– А по мне скучала?

Округляю глаза.

– Маркуш, мне не до тебя было. Вот честно. Новый город, столько впечатлений, – прикладываю руку к груди и получаю ответный скептичный взгляд.

Не верит. И правильно, потому что, если я начну говорить ему правду, это не пойдет мне на пользу.

– Ну тогда что ты вернулась? Осталась бы там, если там лучше, – в его хриплом голосе злость, от которой меня передергивает.

– Я не сказала, что там лучше. Я сказала, что там были новые впечатления и новые люди. И вообще, что ты мне тут указываешь. Где хочу, там и хожу.

Складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Утомил он меня своими вопросами.

Вот к чему он все это говорит и спрашивает? Как будто ему не все равно, как и чем я жила все это время!

Трогаемся с места. И только успеваю расслабиться, как Марк решает нарушить наше молчание:

– Ты с рыжиком поаккуратнее будь.

Распахиваю глаза.

Дергаю головой. Марк следит за дорогой и не замечает, что от его слов у меня из носа валит пар.

Понимаю, почему он говорит это сейчас. Я слишком переживаю за свою шкурку, чтобы кинуться на него и подправить его моську.

– Это не твоего ума дело.

Мимолетный взгляд. Покачивание головой.

В этот момент он становится похож на Стаса. Он тоже постоянно пытается сунуть нос, куда его не просят и где ему не место.

– Насть, мы с тобой знакомы черт знает сколько лет.

– И что дальше? Ты решил, что теперь ты вправе указывать, с кем мне общаться, а кого обходить стороной?

Марк морщится. Поворачивает в черту города. Надо же, а я и не заметила, что мы уже доехали. Ещё несколько минут, и я окажусь дома, где буду надежно спрятана от Оленина и от своих эмоций, которые переполняют, когда он рядом.

– Я решил, что имею право оградить тебя от плохих мальчиков.

– А ты так хорошо его знаешь?

Марк пожимает плечами.

– Сталкивались перед армией.

– Так за год люди могут измениться.

Машина тормозит перед домом. Могу выдохнуть.

И даже молча смотаться, пока Марк ещё что-то не начал от меня требовать.

Двери блокируются, как только я протягиваю руку. Оборачиваюсь.

Он мысли мои читает, что ли?

– Открой, – вкладываю в голос всю свою решительность.

– Мы не договорили, Настен.

– А мне так не кажется. Моя личная жизнь тебя не касается. Так же, как и твоя не касается меня, Марк.

Марк хватает меня за руку и дергает на себя. Не успеваю никак среагировать, и мы оказываемся в сантиметрах друг от друга.

Дыхание перехватывает, пока я соображаю, что делать.

– Меня касается все, что с тобой связано, Настеныш. Запомни это.

Аромат его парфюма окончательно отрубает соображалку. Сглатываю.

Вижу только его расширившиеся зрачки.

Вздрагиваю от стука в окно и отдергиваю руку.

Марк переводит взгляд за мою спину и закатывает глаза.

– Ну, блин…

Делаю глубокий вдох и оборачиваюсь. Ожидаемо вижу в окне братца.

Марк с неохотой разблокирует двери, и Стас тут же заглядывает в салон. Вопросительно выгибает бровь.

– О чем это вы тут шушукаетесь?

Я сжимаю губы, чтобы не ляпнуть всё, что думаю о его друге. Стас строго смотрит на меня, но я не поддамся.

Я – кремень! И не волнуют меня эти переглядывания между парнями.

– А ты в разведку устроился, что ли? – бурчит Марк.

– Вообще-то, это моя младшая сестра. Если ты забыл, брат.

Марк ухмыляется, и на щеках мелькают ямочки, по которым я успела соскучиться. Как-то до этого момента так остро не обращала внимания на них.

А может, все это время Марк так не ухмылялся?

– Забудешь, так ты в любой момент напомнишь. Но ты знаешь, что Настя вне опасности рядом со мной.

Округляю глаза. Бросаю взгляд на напряженного Марка.

Значит, вне опасности? А вот эти все «Настеныши» – по дружбе?

– Я только тебе и доверяю в этом вопросе, братишка.

Эта фраза режет по успевшей затянуться ране. Складывается ощущение, что от меня что-то скрывают, а я, как овечка, не понимаю ни черта.

Ну ладно. Это мы выясним позже. Когда страсти улягутся и я смогу надавить на братца.

– Ты домой собираешься, Язва Леонидовна? Там уже все окна от маминого дыхания запотели.

Хмыкаю.

– А ты чемодан мой уже поднял?

– Обижаешь, – Стас выпрямляется и прячет руки в карманы спортивок, – в первую очередь. Мама бы меня не пустила, если бы я не предоставил хоть какое-то доказательство, что ты добралась до меня.

– А чемодан устроил её в качестве доказательства? – вопросительно гну бровь.

Стас откашливается.

– Ну я не виноват, что вы с Марком сбились с пути и зарулили куда-то.

– А ты откуда уже знаешь?

– Так Марк предупредил.

За спиной слышится резкий выдох. Но я не хочу смотреть на него. Не хочу!

Но тот факт, что он отчитывается за каждый наш шаг перед братцем, задевает.

– Ах, предупредил, – притворно мило тяну я, – так это отлично. О, чуть не забыла. Я ж с подарком маме.

Ныряю в машину и выуживаю урожай.

Стас смотрит на ведро, на меня, опять на ведро.

– Это ты собрала?

Надуваю губы.

– Нет, домовой принес в качестве дара, чтобы я с ним не конкурировала.

Смешок со стороны Марка. Закатываю глаза, сосредотачиваюсь на братце. Он перехватывает ведерко и крутит его в руках, как будто впервые видит черешню.

– Что ты там пытаешься обнаружить?

Мне самой становится интересно, в честь какого праздника черешня подверглась такому тщательному изучению.

– Думаю, что я ночью не выспался и теперь у меня зрительный обман.

– Стасюнь, – хлопаю его по плечу, – ты удивишься, чему я научилась, пока жила у папы.

– И чему же? – братец прищуривается, преграждает мне дорогу, когда я беру курс на дверь в дом.

Задираю голову. Вот почему они такие высоченные оба? Что Стас, что Марк. А я рядом с ними как Моська рядом со слонами.

Мелочь. Хорошо, хоть не пузатая.

– Всему своё время, братишка. Дай пройти, а то там мама в окно выглядывает.

Стас отступает, освобождая тропинку.

– Спасибо за черешню и за увлекательную поездку, – кричу на ходу Марку.

Поднимаю руку и машу на прощание.

– Настя, – оборачиваюсь, – а ты ничего не забыла сделать?

Смотрит куда-то ниже лица. Слежу за его взглядом и стукаю себя по лбу.

Ну конечно, кофта. Стягиваю ее, пока возвращаюсь к машине. Аккуратно сворачиваю и кладу на сидение, с которого только что сама встала.

Братец уже с кем-то беседует по телефону. Даю себе ещё минутку времени с Марком.

Наклоняюсь в салон, упираюсь кулаками в обшивку.

Сокращаю расстояние между нами. Марк втягивает воздух, проверяет Стаса коротким взглядом мне за спину.

– Благодарю, что не дал замерзнуть, – давлю улыбку.

Марк бросает взгляд на мои губы.

– Обращайся, – говорит так, чтобы только я слышала, – всегда готов помочь.

– Со всем прямо?

Марк хмурится.

– В пределах разумного.

Надуваю губы.

– Вот так всегда.

Марк скрипит зубами.

– Чего ты хочешь, Настеныш?

Постукиваю по подбородку. Главное, не передержать паузу, а то Марк раньше был весьма вспыльчив. Это сейчас он меня долго терпит, а до отъезда моего чуть что, сразу взрывался.

Да и Стаса надо не проморгать. Подкрадется ещё, подслушает. Объясняй ему потом.

– Я тут хочу на права пойти учиться.

Марк прищуривается. Молчит.

Понятно, намеков не понимает. Ну, мы не гордые, можем и прямо в лоб.

– И-и-и-и?

Бросает взгляд на Стаса.

– Можешь меня научить кататься за рулем?

– Я? – взгляд переключают на меня.

– Ага, у тебя машина красивая.

– А Стаса попросить нельзя?

Марк напрягается. Весь как струна.

– Ну понятно все с тобой. Все вы сначала говорите, что готовы помочь, а потом стрелки переводите.

– Кто это все? Много кого просила?

– Да уже неважно. Пока.

Распрямляюсь.

– Насть…

И с удовольствием захлопываю дверь.

– Ты домой? – Стас отрывается от разговора.

Угукаю и проношусь мимо.

– Ну давай, я скоро приеду тоже. Погнали, Марк?

Слышу только, как хлопнула дверь, и машина Марка сорвалась с места. Успеваю остыть, пока дохожу до входа.

Переступаю через порог и тут же оказываюсь в любимых маминых объятиях.

– Приехала, – мама сжимает меня до хруста костей, я только крякаю, чтоб окончательно не задушила меня своими медвежьими обнимашками.

– Привет, – хриплю, и мама ослабляет захват.

– Ох, извини, совсем не рассчитала силу. Проходи давай.

Скрывается в кухне, пока я стягиваю одежду и переодеваюсь в теплую пижаму.

– Иди сюда, кормить тебя буду…

– ….а то совсем исхудала там с отцом, – договариваю одновременно с ней.

Ну и немного фактов о моей семье. Мой отец – вахтовик, большую часть времени проводит на работе, приезжает изредка. Но пока иначе не получается. Нашей семье нужны финансы, чтобы рассчитаться с долгами и жить спокойно.

Не так давно мы потеряли все в результате пожара, и родителям пришлось брать кредиты, чтобы все начать с нуля.

Я же после сцены с Марком просто воспользовалась ситуацией и смоталась к отцу, где и окончила школу. А папа только рад: девочка в доме очень облегчает жизнь, по его словам.

Отпуск у папы выпадал как раз на время моей учебы или экзаменов, и я долго не могла сюда приехать.

Да и не особо хотела. Подростки, сложные периоды и все такое.

Безответная любовь, которую я хотела выжечь любым способом, даже жертвуя временем с мамой и Стасом.

И сейчас я понимаю, что все было не зря. Конечно, меня цепляет близость Марка, но я уже не истекаю слюной и не готова на все только ради его взгляда.

И это, скажу вам, большой шаг вперед!

Усаживаюсь за стол. Мама колдует над плитой, и я втягиваю аромат свежесваренного борща.

– М-м-м-м-м, борщик.

– Ага, по твоему любимому рецепту.

Мама ставит передо мной тарелку, белый свежий хлеб и сметану. Рот мгновенно наполняется слюной.

Усаживается напротив, подпирает руками подбородок и всматривается в меня.

– Ма, мне так кусок не полезет в горло, – смеюсь.

– Давай, давай, хлебушек тоже вот только подоспел.

Пододвигает хрустящую корочку, в которую я с удовольствием запускаю зубы.

Мама у меня пекарь, и это не только кайф свежей выпечки, но и конец фигуре.

– Ма, ну ты все мои труды по сохранению фигуры убьешь.

– Ничего не хочу слышать, я видела, как тебя чуть не сдуло на улице.

Фыркаю.

Мама выжидающе смотрит на меня.

– Что?

– Ну рассказывай, как там папа?

Пожимаю плечами, уминая ужин за обе щеки и чуть ли не постанывая от удовольствия.

– Скучает. Но вроде как его отпустят на три месяца через пару недель. Я предлагала вместе приехать, но ты же знаешь папу. Совсем полярником стал. Выпнул к тебе, сказал, я тут нужнее и надо к поступлению готовиться.

– Решила, куда поступаешь?

– Да, хочу в музыкальный.

– Это правильно, – поддакивает мама, – тебя там с руками оторвут. За твой голос.

– Посмотрим.

– О-о-о, давай тарелку, – перехватывает посуду у меня, когда иду к раковине, – ты глаза через раз уже открываешь. Иди отдыхай.

– Да я помою.

– Иди, говорю!

Подталкивает к выходу.

– Завтра поболтаем, а сегодня отдохнуть надо.

– Спасибо, мамуль, – чмокаю её в щеку и плетусь в комнату.

Ноги шоркают по линолеуму, и глаза слипаются. Вот что делает мамин борщ с уставшей мной.

Уже в полёте к подушке слышу звук сообщения. Заставляю себя посмотреть, кто там, и сон аж слетает, когда вижу текст.

– Блин! – пищу, не рассчитав силу, и получатся весьма громко.

Стискиваю в руке телефон. Зажмуриваюсь.

– Ты ещё не в отключке? – мама заглядывает в мою комнату и с осуждением смотрит на телефон в руках.

– Я забыла твою черешню.

Мама хмурится.

– Какую ещё черешню, доча? Тебе сон приснился?

Цокаю. Падаю на подушку и упираюсь глазами в потолок.

Откуда у него мой номер? Он за все время ни разу не дал о себе знать, а тут прям написал.

Да и я дурында! Я точно помню, что забирала это проклятое ведерко, а потом, видимо, опять его засунула в машину, когда отдавала кофту.

Молодец, что сказать!

– Мы, когда ехали, заехали на дачу к бабушке Марка. Ну и я там, чтобы время скрасить, набрала тебе такой черешенки.

При воспоминании аж слюней полный рот набирается. Сглатываю.

– Ну Марк же сейчас со Стасом, напиши Стасу, чтоб он не забыл.

Хныкаю.

– Это мой трофей, вообще-то. Я хотела, чтобы ты меня за него расцеловала.

Мама смеется, усаживается на мою кровать.

– Я тебя и так расцелую. Без всяких трофеев. А самый главный мой трофей – это ты, солнышко.

На сердце теплеет. Мне не хватало маминой ласки. Папа тоже, конечно, мог что-то такое выдать. Но вот расцеловывать не очень любил.

Полярник, что с него взять?

– Только я? Без Стаса?

Мама опять хихикает.

– Только ему не говори. Он мне много крови выпил в свое время.

Утыкаюсь в подушку и похрюкиваю от смеха.

– Ага, мне теперь есть чем тебя шантажировать.

Мама цыкает.

– Вот все вы Борзовы такие. Только козырь в рукаве появляется, так сразу за шантаж.

– Эй, – легонько щипаю маму за бок, – ты тоже Борзова.

– О нет, это качество достается вам при рождении. Все, спать!

Чмокает в макушку и выходит, закрыв дверь.

Я все ещё держу в руке телефон. Изучаю тени на потолке от деревьев за окном. Пляшут, как маленькие человечки, вальсируют.

Откуда же у Марка мой номер? Этот вопрос вспыхнул в голове и никак теперь не хочет потухать.

«Стасу передай», – отбиваю ответ.

Так, сон все равно улетел в трубу. Захожу в соцсети и прокручиваю ленту. Как всегда, ничего интересного.

Наряды, приколы, от которых не смешно, тверки.

Загорается заявка в друзья. Сердце волнительно вскидывается, когда дрожащим пальцем нажимаю на иконку с цифрой.

Марк Оленин…

Ого, три года прошло, прежде чем он опять рискнул сунуться ко мне в соцсеть.

Тогда я его без сожаления удалила, думала, что навсегда.

Не успеваю отправить сигнал мозгу, чтобы палец не ткнул куда не надо, как мозговой импульс решает иначе.

И вот мы уже друзья с Марком Олениным.

Он сейчас онлайн. Сглатываю, пока смотрю на его аватар. Он тут до армии, ещё со своей непослушной шевелюрой.

Это сейчас у него волосы ещё не так отросли, но, уверена, скоро он вернет себе прежнюю прическу.

С ней он выглядел более хулиганистым.

– Ну да, я смотрела его соцсети, – бурчу в пустоту, пытаясь оправдать себя.

С наглостью танка просматриваю фото, но ни одной фотки с той самой Мартой нет. Ни намека нет на её присутствие.

Одно сообщение. Сердце тормозит. Глубоко вдохнув, открываю непрочитанное.

«А я хочу лично тебе отдать».

«Не уверена, что мы ещё увидимся. Вчера была трагичная случайность. Откуда у тебя мой номер, Оленин?»

«Всегда был…»

Хлопаю глазами, соображаю, что ответить, но карандашик приходит в движение опять.

Сердце где-то в обмороке уже. Как и я…

«Мы обязательно увидимся, когда я буду учить тебя ездить на машине…»

Глава 7

Марк

– Э, тебе настолько со мной стало скучно, что ты уже с кем-то там встречу назначаешь? – вырывает меня из переписки друг.

Отрываюсь от экрана. Стас сидит, развалившись, в кофейне и потягивает какой-то смузи.

– Боже, ты такими темпами превратишься в фитоняшку, над которыми ты постоянно ржал, – кривлю губы.

Получаю в ответ громкий ржач.