ГЛАВА 3

Когда я вышла в коридор западного крыла, в самом конце которого располагался учебный класс, от моей злости  не осталось и следа. Честно говоря, теперь одолевал страх. Сейчас была середина занятия, а учитывая, что еще полчаса назад меня, направляющуюся  в сторону Академии, в окне видел преподаватель, то первый вопрос будет: где меня носило столько времени.

Может, опять соврать про Бука?

Ведь он не только над одной мною издевается. Иногда это насекомое строит козни и преподавателям.

Эх! Не поверят все равно. Ведь меня-то заметили уже после того, как отзвенели Академические колокола, а, значит, все равно не отвертеться.

Я дошла до конца коридора и остановилась  у самой последней аудитории справа. Толстые дубовые двери с засаленными деревянными ручками были слегка приоткрыты. Из образовавшейся щели был слышен хрипловатый голос преподавателя, монотонно читавшего лекцию.

Я скромно постучала костяшками пальцев о деревянную поверхность и потянула дверь на себя. Учебный класс встретил меня бурной радостью и приветственными криками. Все мои однокурсники повыскакивали из-за парт, чтобы обняться со мной и сказать, как сильно скучали и ужасно рады, что я пришла сейчас. После чего потянули меня в дальний конец класса, чтобы подробно расспросить о моем опоздании. Горестные вздохи, игнорирование предупреждений преподавателя об изгнании с урока, восторженные взгляды о моем смелом высказывании магистру Лиадору…

В воображении так и произошло, но в реальном мире меня встретили три десятка любопытных глаз, многие из которых тут же безразлично отвернулись и продолжили активно переписывать материал с доски. Остальные уделили мне вообще рекордное количество времени. Целых пять секунд. А четыре студентки-подружки, сидящие в самом конце класса, вообще презрительно прыснули в ответ на мое появление.

Преподаватель продолжал говорить, и, казалось, совсем не замечал меня.

Я стояла в проеме двери, чувствуя себя ужасно неловко. Окликнуть преподавателя – дурной тон. Сесть за пару без разрешения – прямое нарушение правил Академии. А незаметно выйти уже не получится.

Я тихонько кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание. Но преподаватель продолжал бубнить материал, стоя спиной к студентам.

С задних пар послышалось противное хихиканье.

Харакшар!

Ну и когда же ты, старый хрыч, обратишь на меня внимание?!

И тут преподаватель замолк, словно бы услышал это высказывание, повернулся и медленно поднял белесые глаза. Взгляд с прищуром внимательно рассматривал мое лицо, словно  пытался найти у меня на лбу ответы на вопросы вселенского масштаба.

По спине пробежал табун мурашек.

– Вон, – тихо сказал преподаватель.

– Что?

– Вон из моего класса.

Я немного опешила от такого заявления. Хотя нет, просто обалдела.

Так, вот теперь дела действительно были плохи. Что ж, придется идти до конца и рассказать все-таки слезливую историю о противной букашке, которая не давала мне возможности попасть на занятие.

– Профессор Бенинг, понимаете, – я состроила милейшую мордашку, на какую только была способна. Мама в стороне от моего воспитания не стояла и тоже кое-чему научила, пока папа не видел. – Меня внутрь Академии не пускал Бук.

– А почему не Святой Дух Братии Воинов? – резко спросил преподаватель.

– Э-э…, – прозвучал мой ответ.

– Вот и Э-эдите вон из класса, – передразнил меня Бенинг.

– Но…

– Ни слову не верю, – профессор с грохотом бросил книгу, что держал в руках, на стол. – Научитесь, юная леди, сначала правильно врать. А заодно и обретите смелость говорить правду в лицо, не боясь при этом понести наказания.  Сваливать свои проблемы на чужие плечи отвратительный поступок.

Я набрала побольше воздуха в легкие и уже хотела было продолжить оперативное промывание мозгов преподавателю. Как в наш спор вмешался неожиданный собеседник.

– Врет она все! – послышался писклявый голос.

Насекомое проскользнуло через открытую дверь и с тихим смехом проскочило у меня между ногами. Подбежав к профессорскому столу, букашка запрыгнула на столешницу. Быстро перебирая ножками с маленькими пальчиками, добралась до Бенинга, оставляя за собой вереницу липких склизких следов.

– Она врет, – повторил Бук тихим загадочным голосом.

Преподаватель брезгливо посмотрел на липкую дорожку на столе, а потом с еле скрываемым ужасом перевел глаза на учебник, где вольготно устроился насекомообразный лгун.

– Вот как?

Их что, тренируют одинаково говорить?!

– Да-да.

– Нет-нет, – сказала я и запоздало спохватилась. Недоставало еще этой букашечьей гадости набраться.

Бук бросил на меня хитрый взгляд и, кажется,  радостно ощерился.

– На самом деле это не я ей мешал попасть на занятие, – начал он свою повесть.

Я даже не старалась вставить и слово в его рассказ. И так понятно, что преподаватель мне не верит, а букашка сделает все, чтобы не возникло сомнений.

– Это все магистр Лиадор! – подпрыгнуло на месте насекомообразное. – Я сам видел, как этот извращенец пытался зажать Мирэн на входе Академии!

Что?!

У меня лицо будто расползлось по голове от удивления. Профессор же, посмотрев на меня, расценил эту реакцию несколько иначе.

Лицо его недовольно сморщилось, а глаза забегали по столешнице.

Я повернулась в сторону студентов и тут же залилась краской. Три десятка глаз с интересом смотрели на Бука и явно горели желанием услышать продолжение. Мне почему-то казалось, что они больше хотели бы узнать о том, как магистр добрался до меня и…

Я тряхнула головой, чтобы отогнать дурацкие мысли. Но выходило это из рук вон плохо. И перед глазами то и дело появлялись образы, страстно прижимающего меня к стене магистра.

Теперь я до конца недели не смогу согнать со своего лица краску.

– Даже так, – очнулся, наконец, от размышлений преподаватель.

 Бук активно закивал головой и тут же принялся красочно излагать, что он «видел». Да так живо и насыщенно, что мне захотелось подарить букашке самописное перо, фиксирующее за своим хозяином все разговоры. А потом порекомендовать Бука нескольким книжным издательствам, выпускающим пикантные истории.

– Хватит! – не оценил талант насекомого профессор. – Прекрати!

А вот мне захотелось услышать продолжение. Хоть главной героиней в этой истории была я, но у букашки действительно отлично получалось. Даже похлопать захотелось.

Насекомое обиженно засопело, явно оскорблённый в лучших чувствах. Взлетев над столом, Бук смахнул несколько листиков и поднялся к самому потолку. Покружив по классу, насекомое  вылетело в открытую дверь.

– Ну-с, – сказал преподаватель, тяжело выдохнув. – Садитесь на место. Материал, который вы не успели записать, потом возьмете у своих однокурсников.

Я поплелась вдоль рядов с партами и уселась в самом дальнем конце класса. Весь короткий путь мои однокурсники провожали меня любопытными глазами. Собственно, именно по этой причине я и выбрала для себя место подальше, чтобы меньше ловить  такие взгляды.

Села. Еще несколько секунд с лицом, полным чувства собственного достоинства, выдержала интерес к своей персоне. И с самым сосредоточенным на свете выражением начала слушать профессора.

Он сокрушенно покачал головой, но все же не стал комментировать рассказ Бука. Отвернувшись к доске, взял кусочек мела и принялся записывать какие-то символы.

– После занятия все же попрошу Вас остаться, юная леди.

Я угукнула в ответ.

Эх, наказание все же будет. Хотя неожиданная помощь Бука все же смягчила провинность. Интересно, почему эта букашка вообще за меня вступилась? Нужно будет найти насекомое и расспросить.

Спустя несколько минут в классе воцарилась тишина. Было слышно только поскрипывание мела по доске и  шуршание писчей бумаги.

Я негромко кашлянула. В горле тут же пересохло, а вслед за этим  сильно захотелось пить. Но рассудив сейчас правильно, я  не решилась отпрашиваться. Мало ли. Вдруг опять попробует выгнать. И в этот раз вряд ли Бук мне поможет.

Поэтому я осталась сидеть на месте и помалкивать. И вообще, старалась даже тихим шуршанием не привлекать внимание. Не хватало опять выдерживать укоризненные взгляды.

–…Сила должна идти изнутри. Представьте себе поток мыслей, которые изливаются прямо у вас из головы и текут в сторону вашей цели.

Поперек горла вновь встал ком.

***

– Я уверен, что ты станешь лучшей, – конунг тепло улыбнулся девочке.

Встав со стула, мужчина обошел стол и присел рядом с дочерью. Обхватив крошечные ручки, ласково сжал их. В уголочках глаз отца появились маленькие лучинки, а губы растянулись в доброй улыбке.

– Не потому, что ты из рода сильнейших колдунов, – продолжил он, пытаясь вложить в свои слова как можно больше смысла и одновременно стараясь не сделать их слишком сложными. – А потому что ты  – Мирэн  самое сильное из всех маленьких существ, которое я когда-либо знал. Ты не боишься трудностей. Готова идти им навстречу. А самое главное – ты веришь в себя.

Девочка смущенно улыбнулась отцу. Вырвав свои ручки из его ладоней, Мирэн крепко обняла Адальира за шею, вкладывая в объятия все то, что не могла выразить словами, после чего громко чмокнула в щечку.

– Спасибо, – тоненьким голосочком сказала девочка.

Конунг поднялся с места и подхватил дочку на руки. Мирэн заливисто засмеялась. Ее смех эхом отразился в учебной комнате.

– Какой бы ты ни выросла, Мирэн, – прошептал ей на ухо мужчина, – я всегда буду тобой гордиться.

Девочка еще крепче обняла отца.

Постояв некоторое время с дочкой на руках, конунг принялся расхаживать по классу, покачивая практически невесомое тельце и пытаясь убаюкать девочку. Мирэн, уткнувшись носом в плечо отца, сначала недовольно ворочалась, но спустя несколько минут засопела.

Конунг осторожно отстранился от девочки и посмотрел  на нее, чтобы убедиться, что она уснула.

 «Вымоталась, моя кубышечка» – ласково прошептал Адальир.

 Перехватив дочку поудобнее, мужчина продолжил свое путешествие по комнате, еле слышно напевая колыбельную.

– Конунг Адальир, – разорвал тишину мужской голос.

Правитель недовольно поморщился и повернулся, чтобы одарить крикуна испепеляющим взглядом. И хотел это сделать до того, как дочка проснется. Но Мирэн уже подняла голову с его плеча и теперь, сонно потирая глазки, рассматривала пришедшего.

В проеме двери стоял невысокий мужчина средних лет. Сухой, как старик, со стороны он меньше всего напоминал аанда в рассвете сил. Каштановые волосы были слегка тронуты сединой. А мудрый и внимательный взгляд был устремлен на конунга.

– Магистр Бенинг, – кивнул ему Адальир.

– Извините, что прервал Вас, – почтенно проговорил мужчина.

– Ничего.

Конунг опустил девочку на пол, но та не торопилась отходить от отца, продолжая держать его за руку. Любопытный взгляд дочки был устремлен на странного гостя.

– Мирэн, – обратился Адальир к дочери, – иди пока, потренируйся еще. А мне надо переговорить  с моим другом.

Девочка нехотя отпустила руку и побежала к столу. Ей не терпелось начать тренировку, чтобы показать папе, что она очень хорошая ученица и в этот раз все получится.

Собственно говоря, именно это она и бормотала себе под нос, направляясь к столу.