Глава 10

Пеший путь до усадьбы Четвергссонов занимает больше времени, чем она рассчитывала. Семейный велосипед она решила не брать – мама могла заметить. А позаниматься с Винни вождением Фрэн пока так и не успела, хотя сама же на этом все время настаивает. Ну, если не считать нескольких занятий месяц назад. Раньше, когда Винни дружила с Эрикой, она регулярно ходила пешком в их усадьбу. В памяти как-то отложилось, что полторы мили – это близко.

Выясняется, что память – обманщица. Особенно когда тебе надо кровь из носа оказаться на месте в девять часов. И тем более когда ты имела глупость поужинать и тебе охренеть как приспичило в туалет.

В итоге бо́льшую часть пути она пробегает трусцой, и пот льет с нее градом под кевларовой броней, которую она натянула за сараем. Когда в поле зрения появляется длинный подъезд к усадьбе, Винни уже умирает от жажды.

Она переходит на шаг. Мимо проезжают машины – никто не предлагает подбросить. Даже скорость никто не снижает, хотя Винни чувствует на себе взгляды водителей.

Когда-то поход в усадьбу Четвергссонов был захватывающим приключением, ведь мама Эрики возглавляет клан, поэтому Эрика живет в самой усадьбе. Винни всегда представляла себя богатой, поднимаясь в комнату подруги на верхнем этаже, проходя по прохладной плитке мимо высоченных окон.

Если усадьба Понедельниксов напоминает кампус, у Четвергссонов скорее музей современного искусства: четкие линии серых каменных построек, вписанных в карман между горой и лесом. Усадьбу окружают пруды, заросшие лилиями и обрамленные камышом.

Когда Винни добирается до конца подъездной дороги и усадьба предстает перед ней во всей красе, она видит полную иллюминацию. Лучи прожекторов перед зданием выхватывают идеальные прямые углы живой изгороди – так подстричь кусты способен только Четвергссон.

Культура гуще крови.

Винни по старой привычке бросает взгляд на окно комнаты Эрики. Свет не горит, но в глубине мерцает огонек, как если бы кто-то смотрел телевизор. Странное дело: мама Эрики всегда была категорически против телевизора в спальне.

Под широким каменным навесом, который ведет к парадной двери, припаркованы черные внедорожники. Рядом болтаются тинейджеры, облаченные в такую дорогую, такую новую броню, что Винни и не снилась. Она насчитала пятерых и всех узнала – видела в школе. Двое Воскресенингов, один Вторниган, один Четвергссон и Фатима Среданс.

Правило гласит, что любой светоч, кроме выходцев из нонов, может попытаться стать охотником в месяц своего шестнадцатилетия. Но если он потерпит неудачу, на этом все. Никаких пересдач. Никаких вторых шансов. Ставки слишком высоки, чтобы пускать в лес того, кто недостаточно хорош, подвергая его жизнь риску.

– Винни! – щебечет жизнерадостный голос.

Потом второй:

– Господи, что ты тут делаешь?

Из-за ближайшего внедорожника вылетают Бретта и Эмма в новейшем обмундировании на все тело (число претендентов вырастает до семи). Винни приходится бороться с желанием свернуться калачиком. Близняшки бегут к ней вприпрыжку и заворачивают в объятия, несмотря на ее откровенную попытку отступить.

Они пахнут каким-то цветочным парфюмом. Похоже на сирень. Вообще-то аромат довольно приятный.

– Ты оказалась права! – захлебывается Эмма.

– Он и правда был там! – звенит Бретта.

– Кто? – спрашивает Винни, выскальзывая из объятий.

– Джей!! – Эмма теребит себя за косички. – Мы не знали, что ему сказать, но нам удалось взять с него обещание пообщаться с нами после субботнего выступления.

– С нами и с другими, там еще было человека четыре, – хихикает Бретта. – Командный дух требовал позвать Анхелику, Кети, Марисоль и Ксавье. Ох, Винни, спасибо, что ты нам подсказала. И, слушай, куртка на тебе смотрится офигенно! – Она пощипывает кожанку пальцами в перчатках.

Между тем Эмма мнется. Потом поднимает голову и спрашивает:

– Но почему ты здесь, Винни? Разве ты идешь на испытание?

Шею Винни обдает жаром. Она стягивает очки.

– Ну да. Мне же сегодня шестнадцать, значит, мне можно. – В ее голосе больше желания защититься, чем ей бы хотелось. Ведь в тоне близняшек, на их лицах, в их позах нет и тени обвинения.

Бретта улыбается, и ее кудряшки, собранные в хвост, пружинисто подпрыгивают.

– Сегодня на трупном дежурстве молчала как рыба! – Она игриво тюкает Винни кулаком.

Та смущается. Но близняшки, похоже, вовсе не расстроены. Эмма радуется:

– Это же так здорово, Винни! Мы пройдем испытание все вместе, втроем. А еще Фатима!

Прежде чем Винни успевает согласиться, что это здорово, чей-то голос обрывает воодушевленный смех близняшек:

– Что это ты тут делаешь?

Тетя Рейчел.

Винни знала, что этот момент наступит. Все Ведущие Охотники присутствуют на испытаниях, и Винни много раз представляла себе эту ситуацию.

– Кошмар на горизонте, – шипит стоящая рядом Эмма.

– Тревога! Высший уровень опасности, – вторит Бретта.

Близняшки разворачиваются и сматываются.

У Винни начинают стучать зубы. Она бы, наверное, захихикала, если бы не умирала от желания улизнуть вместе с близняшками. К несчастью, «кошмар» уже настиг Винни, и ее язык завязывается в узел. Стук, стук, стук.

– Повторяю, – говорит тетя Рейчел. – Что ты тут делаешь?

– Пришла на первое испытание.

Тетя фыркает:

– Ну конечно.

Она отворачивается, давая понять, что разговор окончен. Потом замирает. Хмурится. И снова смотрит на Винни, смеривая взглядом кевларовый нагрудник и набедренники.

– Мать твою, да ты серьезно!

– Да.

Стук, стук, стук. Винни стягивает с плеч рюкзак и расстегивает его дрожащими пальцами. Тут молния не такая послушная, как на куртке. Замок заедает и приходится дерг-дерг-дергать эту заразу туда-сюда. Рейчел наблюдает с возрастающим ужасом.

Ужасом и чем-то еще. Возможно, гневом.

Винни извлекает ксерокопии страниц и сует их Рейчел.

– Вот-страницы-из-свода-правил-и-тут-нигде-не-сказано-что-мне-нельзя-на-испытания. – Заученный текст вырывается у нее, как гной после укуса мантикоры. – Все-эти-четыре-года-я-тренировалась-самостоятельно-и-я-готова-и-если-ты-посмотришь-на-страницу-семь-ты-увидишь-что-раз-я-явилась-вовремя-в-месяц-моего-шестнадцатилетия-вы-должны-меня-допустить.

Рейчел не берет страницы. У нее отвисла челюсть и дергается левый глаз. Да, это определенно гнев. В любой другой ситуации такое выражение лица запугало бы Винни. Так на нее смотрели все светочи, когда поймали папу. Так она сама хочет посмотреть на папу, если он однажды снова здесь покажется.

Вот бы тетя Рейчел отвернулась. Вот бы не видеть, как все собираются вокруг, шепчутся, показывают пальцем. Вот бы не слышать, как Кейси Вторниган говорит: «А ведьмино отродье у нас тут вроде наживки?» И как на это смеется Астрид Сёнда^[9].

Наконец Рейчел разрывает зрительный контакт, и Винни приходится бороться с реакцией своего тела, которому хочется сразу осесть на землю. Вместо этого она так и остается стоять с висящим на плече рюкзаком и протянутой рукой с распечатками.

Рейчел выхватывает страницы из воздуха. Она даже не смотрит на них, просто рвет пополам.

– Проваливай отсюда, – говорит она, – пока не опозорила меня окончательно.

И Винни проваливает.

Как бы.

Неожиданно для себя она приходит в такую же ярость, как и Рейчел. Удаляясь от усадьбы под всеобщий смех, Винни воображает всевозможные способы сломать тетке нос. Она вообще-то не склонна к насилию, но сейчас ею овладело внезапное желание что-нибудь разгромить.

И это, оказывается, такое сладостное чувство! Оно распрямляет Винни спину и разогревает кровь. Она непобедима, опасна. Наверное, то же самое чувствуешь, испив крови мелюзины. Теперь понятно, почему светочи относят это редкое вещество к наркотическим: такие ощущения могут вызвать зависимость.

Винни добирается до главной дороги, ведущей на север. Лишь редко расставленные фонари указывают ей путь. Усадьба Четвергссонов – одна из трех на восточном берегу реки. Пешком отсюда до леса далеко. К счастью, есть вариант поближе: узкий перелесок, который тянется вдоль усадьбы Средансов.

Это далеко от сердца леса – кошмаров там меньше, чем в той части, где будут остальные кандидаты. Но теоретически Винни может пройти испытание и там. В сущности, кошмар есть кошмар. Какая разница, где эту тварь убивать.

Главное – зайти в лес, дождаться, пока поднимется туман, убить первое попавшееся чудовище и уйти.

Опаснее? Конечно, риск выше, ведь рядом не будет охотников, готовых прийти на помощь. Но у нее есть броня для защиты и ярость в качестве топлива. Она – сошедшая с той старой фотографии бабушка Вайнона, а значит, у кошмаров нет шансов.

Тетя Рейчел скоро увидит. Дэриан и Эндрю скоро увидят. И этот тупица Данте со своей дебильной именинной песенкой, он тоже скоро увидит. А еще тупица Кейси со своими дебильными шуточками про наживку, и тупица Маркус со своей самодовольной лыбой и писклявым голосишкой – вот она им всем покажет.

И тупица Джей, и тупица Эрика. Даже тупица мисс Морган с ее курсами живописи и распечатанными бланками. Винни они все не нужны, никогда не были нужны, и скоро все светочи увидят, что она, Винни Среданс, рождена быть светочем, несмотря ни на что.

Она может пробежать милю за восемь минут. Даже за шесть с половиной, если местами поднажать. Оставаясь одна дома, она так много тренировалась падать и переворачиваться, что у нее теперь затвердевшие мозоли на локтях и голенях. Она знает наизусть каждую статью «Справочника кошмаров», каждую статью «Приложения». И ту же мантикору может нарисовать с закрытыми глазами во всех деталях.

Это все чего-то да стоит. Должно чего-то стоить.

Через считаные минуты Винни замечает первую вешку, отмечающую границу леса: желтую, со светоотражателем, блестящим от света ближайшего фонаря.

Это значит, если она зайдет глубже, то найдет край леса. Природный туман в этот час обычно что-то шепчет, но не здесь – здесь тишина. Машин нет, а ночные обитатели леса – еноты, лисы, козодои и летучие мыши, которым должно быть раздолье в такое время, – предпочитают жить подальше от этих мест, где сны духа становятся явью.

Ведь скоро над землей поднимется другой туман – более густой, клубящийся. Тот, что каждую ночь приносит кошмары. Винни еще не доводилось видеть его вблизи, и живой кошмар она тоже никогда не видела. Но ей не страшно: она чувствует лишь воодушевление, слезая с плеча дороги, выбираясь из ярких объятий фонаря.

Сквозь ее новые очки мир кажется более четким. В мышцах играет приятное напряжение, а разум листает «Справочник кошмаров», словно он у нее прямо перед глазами. Страницу за страницей, которые Винни медленно, ночь за ночью учила по ксерокопиям, когда мама думала, что она спит. Все анатомические схемы, которые она перерисовывала линером, потом снова рисовала – уже по памяти, а потом совершенствовала, когда начала ходить на трупные дежурства.

Подменыши: эти дневные странники умеют превосходно перевоплощаться в любого человека, которого увидят. Выдают их только длинные когти и неспособность к речи.

Волки-оборотни (вервольфы), кошки-оборотни, олени-оборотни: днем человек – ночью чудовище. Эти редкие дневные странники в своем человеческом обличье неотличимы от людей и легко внедряются в общество.

Мелюзины: эти прекрасные существа, похожие на русалок, обитают в лесных реках и озерах. Они не агрессивны, но могут напасть, если люди подходят близко.

Призраки, банши, дролли, мантикоры – мозг Винни жужжит, проматывая их всех. Как распознать, как победить, чем питаются, как передвигаются. Она абсолютно готова к этому моменту.

И потому она в последний раз поправляет очки, поглаживает на удачу новый медальон и делает шаг в гущу деревьев.