The Suitcase / Чемодан. Книга для чтения на английском языке

Наверное, у каждого из нас такой где-то есть. Чемодан, набитый не вещами. Воспоминаниями. Бережно собранные, заботливо уложенные, но как-то вперемешку - печальные с забавными, поучительные - с легкомысленными. Да просто так интереснее. Просто так панорамнее воспринимается сама жизнь.

Уютные, теплые - эти вот, сразу понятно, со смешинкой; пробивающие на слезу и щемящие сердце - с грустинкой. Мудрые - с тонкой иронией и злым сарказмом. Обо всем и обо всех, в первую очередь, конечно, о самом себе. Длинные строчки наблюдений, рассуждений, просто мыслей ни о чем. Длинные строчки - короткая жизнь...

Для чего хранишь - не знаешь, вроде бы и пользы никакой, а выбросить жаль: пусть будет, лежит, авось когда-нибудь...

Чемодан Сергея Довлатова оказался любопытным, занимательным объектом для такой нелюбопытной особы по жизни, как я. Говорю без кокетства. Копаться в чужих вещах и чужой голове не пристало. Но если уж сам автор к тому приглашает, отказываться грех. Присаживайтесь и вы - посмотрим вместе.

Чемодан тяжелый - еле донес. Тяжелые ведь большей частью воспоминания, уезжал с нехорошим сердцем. За тридцать шесть лет жизни - лишь один чемодан. Вот. И это не шутка. А мы по старинке привязываемся к вещам, к материальному, прикипаем не к тому, к чему следовало бы, залезаем в долги. А действительно значимых, незаменимых вещей - раз-два и обчелся.

Да и не вещи ведь мы храним. А связанные с ними истории. Раскрывая свой потрепанный, видавший виды чемодан, именно историями с нами и делится замечательный писатель Сергей Донатович Довлатов (1941 - 1990), настоящее читательское признание к которому пришло, как это часто, к сожалению, и бывает, лишь после смерти.

Представленные на суд строгого и не очень читателя (я скорее отношу себя к первой категории, далее поведаю почему), истории эти отлично характеризуют и само время, и жизнь, и его самого. Яркие, уникальные слепки с реальности, его, личные, полароидные снимки уже ушедшей, убежавшей эпохи. Советское время я не застала, оттого так люблю всегда читать живые свидетельства тех лет. О жизни писателя и журналиста читать было интереснее вдвойне - люблю про творческих людей, стремящихся хотя бы чуточку выйти за пределы дозволенного.

Наконец-то открываем чемодан и незамедлительно проваливаемся в прошлое - вот она, подлинная машина времени (слава блогу, нас о том предупреждают заранее: в книге есть предисловие автора, который для меня стал дополнительным, девятым рассказом сборника).

Частное предпринимательство и фарцовщики - а ведь и у известного литератора был, оказывается, точно был опыт зарабатывания денег совсем не литературным путем, скорее даже, нелегальным. Особых амбиций разбогатеть у молодого человека явно не было. Была любовь, была чудная девушка Ася, которой хотелось давать только самое лучшее. Любовь толкает и не на такие авантюры. Любовь прошла - все когда-то проходит в этом призрачном мире - а яркое воспоминание о неудачном бизнес-проекте осталось, сохранилось где-то там, на подкорке мозга, чтобы дать старт отличному сборнику и хоть чему-то научить молодых и зеленых...

Не удалось заработать в одном месте - не беда. Возьмем свое, обязательно возьмем в другом месте, а на что нам еще смекалка и мозги? Сергей Довлатов научит как - и не только хорошему. Откровенный шантаж работодателя, кража чужого имущества, захват его же в честном бою и получение просто в качестве бонуса-подарка от близких и друзей - в способах добывания вещей Довлатов дока. Удивлялась, смеялась, не верила, возмущалась всю книгу, практически без остановки. Все-таки, что ни говори, гениальный человек гениален во всем. Сложно было порою поверить во все эти байки и вместе с тем не поверить было невозможно. Он искренен и раним, что и доказывает на страницах книги. Юмор часто резок и не к месту, а эмоции - всегда настоящие. За скупыми мужскими словами скрыть океан чувств от внимательного и дотошного читателя ему не очень-то удается. Прикидывается равнодушным, безучастным, туповатым долгодумом (в послесловии к книге один из критиков называет его "диссиденствующим охламоном" - резковато, но, по-видимому, правда), а потом с непередаваемой нежностью и придыханием рассказывает о жене, так, что сердце замирает, когда читаешь такое, красивое...

Ирония - его оружие. Она же и вечное его средство защиты от жестокостей мира, вредного начальства, эгоистичных приятелей, несовершенства системы. Обращенная против себя. Тот самый смех сквозь слезы. Так ведь легче - посмеяться над собой первым...

Запрятать чувства глубоко-глубоко, чтобы не ранили ненароком, не бередили. Пытаться жить, как живут остальные. Не высовываться (спойлер: получается плохо, натура не такая). Не прекращать при этом мечтать о большем, писать в стол, наблюдать, подмечать самое типичное и самое удивительное (вот это получается отлично). Жить по совести. Попадать - по собственной глупости - в нелепые ситуации и выходить из них если не с честью, то с готовым материалом для будущей книги.

Как сказано в том же послесловии, Довлатов никогда не считал себя писателем - только рассказчиком. Рассказчик он действительно замечательный. Удивительно объемные у него зарисовки из жизни. Погружают не просто в конкретный момент или ситуацию - рассказывают куда больше (и для этого совсем не требуется умение читать между строк). Легкими, понятными каждому штрихами он набрасывает словами на бумагу портреты своих современников и общества в целом. Портреты сочные - начинаешь сопереживать, злиться вместе с ним на царящую несправедливость, улыбаться его выходкам, умиляться отношениям с женой (терпеливая, должно быть, женщина, раз столько всего вынесла).

Книга небольшая, хочется слушать и слушать рассказчика дальше, не перебивая столь доверительный рассказ о личном - лично тебе, а то вдруг закончится на самом интересном...

Боялась перебивать, слушая в восхищении и практически заново открывая для себя Довлатова. Когда-то - лет двадцать тому назад - знакомство с ним не задалось. Прочитанная "Зона" - явно не то чтение, которого я ждала в своей юности. Прочитала, поблагодарила, поставила на полочку. Так книга до сих пор живет в моей библиотеке. Книга, отчего-то вынесшая суровый приговор "не мой автор". Долгие годы охлаждения и разлуки. Возвращалась неохотно, откладывала как могла. Прочитав, поняла, что первое впечатление бывает таки обманчивым.

И сейчас, после прочтения "Чемодана", твердой уверенности в том, что автор все-таки "мой", тоже пока нет, зато есть несказанное удовольствие от чтения. Из восьми рассказов книги меня разочаровал лишь один (если интересно, это "Офицерский ремень") - думается, это весьма неплохая статистика для любого сборника.

Советую ли в итоге к прочтению? Разумеется. Небольшая по объему книжечка много времени у вас не отнимет, прочтется быстро, а подарит взамен много больше. Чужие воспоминания подарят море собственных впечатлений, надеюсь, только приятных, как это произошло в этот раз со мной.

В моих же книжных планах теперь и другие довлатовские книги: Сергей Довлатов - Филиал , Сергей Довлатов - Голос (сборник) и Сергей Довлатов - Речь без повода… или Колонки редактора

Все мы — чемоданы. Разной степени потертости и изношенности. Кто-то перевязан бельевой верёвкой, а кто-то залатал свои дыры заплатками. В одних — книги с посвятительными надписями и открытки из далёких стран. В других — мятые рубашки, креповые носки и груды ненужных бумаг. Кто-то берёт с собой память о любви, кто-то — обиду, кто-то — тоску по месту, в котором больше не ждут. Мы идём по жизни, набиваем себя вещами, именами, чужими голосами. Думаем, что владеем этим всем. Но на самом деле, это всё владеет нами.

Заранее никто не знает, что окажется в его чемодане. Что застрянет в памяти, станет важным, дорогим, почти священным. Мы можем беречь дорогие подарки, но в памяти останется дешевая фляжка, купленная в переходе. Мы можем забыть лица, но помнить, как пахли руки человека, которого когда-то любили. Мы бережно складываем это в себя и тащим с собой, думая, что когда-нибудь избавимся от лишнего. Но не избавляемся.

Довлатов тоже сложил свой чемодан. Внутри — восемь вещей и восемь историй. Куртка на искусственном меху. Зимняя шапка. Поплиновая рубашка. На первый взгляд — хлам, которым давно пора было распорядиться. Но за каждой вещью — кусок жизни. Юность, которую провёл в сомнительных компаниях. Любовь, которая никогда не была настоящей. Работа, которая ничего не стоила. И чем дольше он смотрит на эти вещи, тем яснее понимает — избавиться от них нельзя. Потому что это всё, что у него осталось от жизни на родине.

Каждая вещь — это не просто тряпка или кусок кожи. Это люди, которых уже нет. Разговоры, которые давно закончились. События, о которых некому рассказать. Финские креповые носки — юность, бедность, ощущение, что впереди ещё будет что-то важное. Двубортный костюм — попытка казаться приличным человеком. Офицерский ремень — память о службе, которая так и не сделала Довлатова настоящим солдатом. На дне чемодана — не одежда. На дне — жизнь, которую он пытался построить, но не смог.

И это не ностальгия. Вещи из чемодана — не музейные экспонаты, не символы эпохи. Это советская жизнь в деталях, о которых не напишут в учебниках. Люди воруют, потому что воруют все. Продают «фирму», потому что другого способа выжить нет. Дружат, потому что боятся остаться одни. Влюбляются, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. В этих историях никто не пытается сделать мир лучше, потому что едва ли верит, что это возможно.

Довлатов не жалеет этих людей. И не осуждает. Он вообще не делает выводов. Просто рассказывает: был человек, носил двубортный костюм, пытался стать приличным — не получилось. Работал журналистом, писал некрологи, таскал гробы — и в итоге уехал из страны с одним чемоданом. Вот и вся история. Никакой морали. Никаких посланий. Просто жизнь. И чем дольше ты это читаешь, тем яснее понимаешь: у каждого такой же чемодан.

Довлатов не пытается объяснить, зачем он хранил всё это. Не ищет оправданий. Он открывает чемодан, перебирает вещи и просто фиксирует: вот была юность, вот работа, вот дружба, вот предательство. Всё, что когда-то казалось важным, лежит теперь перед ним. Изношенное, забытое, пропахшее нафталином. Но выбросить это невозможно. Потому что тогда получится, что ничего не было. А ведь было. И всё, что остаётся — это тащить этот чемодан дальше.