Цитаты из книг автора «Сергей Довлатов»

В некотором государстве жил-был художник. Однажды его пригласил к себе король и говорит: – Нарисуй мне картину. А я тебя щедро вознагражу. – Что же я должен нарисовать? – спросил художник. – Все, что угодно, – ответил король, – все, что угодно, кроме маленькой зеленой гусеницы. – Значит, я могу нарисовать все, что я захочу? – еще раз спросил художник. – Разумеется, – ответил король, – за исключением маленькой зеленой гусеницы.

Я оставляю без последствий нанесенные мне оскорбления. Я к этому привык. К этому меня приучили в стране, где хамство является нормой. Где за вежливым обращением чудится подвох. Где душевная мягкость воспринимается как слабоумие.

Видимо, Лернер обладал каким-то специфическим даром материального благополучия. Вообще, я уверен, что нищета и богатство – качества прирожденные. Такие же, например, как цвет волос или, допустим, музыкальный слух. Один рождается нищим, другой – богатым. И деньги тут фактически ни при чем

е, долгие годы, потом написал 4000 гениальных страниц, а Ерофеев двадцать лет пьянствовал, потом написал 65 страниц замечательной прозы «Москва – Петушки» и, говорят, сейчас опять пьянствует. И тот и другой являются замечательными писателями, хотя по-разному сложилась их жизнь и образ этой жизни

– Какой-то деятель утверждает, что это не Ганнибал. Ордена, видите ли, не соответствуют. Якобы это генерал Закомельский.

– Здесь полно еды, одежды, развлечений, и – никаких мыслей! Соснора ответил: – А в России, наоборот, сплошные мысли. Про еду, про одежду и про развлечения.

Помнится, я, критикуя Америку, сказал ему:

Звонит моей жене приятельница: – Когда у твоего сына день рождения? И какой у него размер обуви? Жена говорит: – Что это ты придумала?! Ни в коем случае! В Америке такая дорогая обувь! Приятельница в ответ: – При чем тут обувь? Я ему носки хотела подарить.

Благородство – это готовность действовать наперекор собственным интересам.

Тащат всё: кафель, гипс, полиэтилен, электромоторы, болты, шурупы, радиолампы, нитки, стекла. Зачастую все это принимает метафизический характер. Я говорю о совершенно загадочном воровстве без какой-либо разумной цели. Такое, я уверен, бывает лишь в российском государстве.