Отзывы на книги автора «Сергей Беляков»

Весь Запад в тучах,
В тучах весь Восток
(Г.Гейц)

Что сказать: интересная книга, одна из лучших русских книг в жанре биографии, и, в то же время, книга бесконечно печальная.
«Интересная книга» – в последнее время не очень о многом из прочитанного, можно так написать. Биографий это касается особенно. Если жизнь известного человека изобилует внешними и/или внутренними событиями, о которых печатают толстенный томище, то это еще не настоящая биография. Авторы подобных книг внимания читателей часто попросту не удерживает. Особенно плохо с «жизнью замечательных людей» в последние десятилетия. И редактура стала какой-то полупрофессиональный, и авторы бывают сомнительными или неумелыми. Или пишут, что называется, «без огонька». Вот, к примеру, том о Гумилеве-отце в серии ЖЗЛ, сделанный Владимиром Полуниным, вроде информативен, но плохо читается.
Про то, что вышло в той же серии о Гумилеве-сыне (автор – Валерий Дёмин) и говорить не хочется. Вообще, дёминские книжки открываешь с опаской, ожидая, что вот-вот пойдет речь об индоариях с Сириуса. Допустим, Гумилеву Деминым приписываются идеи «космизма». Это что-то «по ту сторону добра и зла». Как вообще отбираются авторы серии? Ведь подобную же ерунду, и с немалым энтузиазмом, тот же, уже покойный автор напечатал и об А. Белом. Ну, а про «космиста» Циолковского В.Дёмину писать было как-то сподручнее.

Но вернемся ко Льву Николаевичу Гумилеву, сыну Николая Степановича Гумилева. Вообще Гумилеву везет на «почитателей», многие из которых, мягко говоря, со странностями. (Справедливости ради скажем, что и сам он сделал немало, чтобы притягивать своими текстами публику подобного сорта!). И – это один из печальных фактов. Увы, это не просто беда, но и нелепость, как и многое другое в известной истории с «этногенезом», где столько всего наворочано.
Разобраться в этом крайне нелегко, но, кажется, Сергею Белякову это удалось. К нашему счастью, книга, написанная Сергеем Беляковым, автором с Урала, обогнавшим московских, питерских и «азиатских» почитателей Гумилева, по качеству текста много лучше подобных изданий и читается с неослабевающим интересом. Даже удивительно, что в редакциях отмирающих «толстых журналов» (Беляков из екатеринбургского «Урала») еще работают квалифицированные сотрудники. Не во всем соглашаешься с автором, но читаешь с удовольствием. Беляков своего героя явно любит, но описывает его жизнь и идеи без той дурной апологетики, что стало, к сожалению, своеобразной нормой среди полусумасшедших поклонников не наследия Л.Н.Гумилева, историка и географа, а перетолкованной «гумилевщины». Хотя границы между ними порой провести затруднительно.
Впрочем, пора основное внимание уделить герою. У Льва Гумилева была такая тяжелая жизнь, полная драм, трагедий и страданий, что хоть канонизируй как христианского мученика. Впрочем, с канонизацией вряд ли получится, просто потому, что тогда к лику святых пришлось бы причислять многие миллионы наших соотечественников. Ведь жить и погибать в стране победивших хамов-людоедов, это само по себе было нечто вроде подвига.
Но в данном, конкретном случае, помимо исторических катаклизмов, что привело к тому, что жизнь Гумилева-сына сложилась именно таким образом? Сыграли свою роль и семейные обстоятельства. Родители, знаменитые поэты, после рождения ребенка довольно быстро расстались. Отца чекисты-интернационалисты расстреляли. А мать? Она «была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Бог им, конечно, судья, но многие не считают А.А.Ахматову хорошей матерью. Отказавшись эмигрировать, «царскосельская веселая грешница» все труднее могла уже находить людей «по себе». В ужасной коммуно-коммунальной среде её поведение становилось все более экстравагантным и неадекватным, когда приходилось и спать на лежанке, подпираемой кирпичами – кто виноват? Доступный уровень культурного общения катастрофически снижался. Если до Великой войны Ахматова с мужем могли запросто поехать в Париж или в Италию, познакомиться с Модильяни и пр., то потом, после «победы народа» в революции и победы в Великой Отечественной войне даже встреча с «бойцом идеологического фронта и психологической войны» англо-еврейским эссеистом И.Берлином подавалась как великое событие. Некоторые идиоты-биографы фантазируют об этом разговоре как о событии романтической любви или факте, повлиявшем на наступление «холодной войны». Но, может следователи думали и «шили» в ту же строчку. Не сидел ли Лев повторно «за мать»? Второй срок, полученный им в конце сороковых, был для него особенно тяжелым! А то, что Ахматова была в последние годы окружена отвратительными прилипалами, иные из которых усиленно ссорили ее с собственным ребенком. Единственным! Не угомонились и после смерти знаменитой поэтессы. Вот эпизод, описанный Беляковым: Лев Николаевич при помощи Савелия Ямщикова попросил изготовить крест на могилу матери и сам его тащил, устанавливал. (Я видел этот крест; рядом с ахматовской могилой находится захоронение Ивана Ефремова с памятников из черного камня). Потом на кладбище в Комарово приехали существа из ахматовского окружения, они бросились к кресту на могиле и стали его выдергивать, памятный знак не поддался, удержался в мерзлой земле. А сами «герои» этой истории описывают тот эпизод без всякого стеснения, мотивируя его … эстетическими соображениями. Может быть, здесь уместнее вспомнить про «химеру» и «этнические стереотипы»?.. Такие вот этнические и исторические химеры и несли России гибель и страдания.
***
Льва Николаевича сам я видел и слышал. Правда, не в университете, а в публичном лектории на Литейном. Это, не так далеко от того места, где Гумилева держали, допрашивали и пытали в годы «эффективного менеджмента по-сталински». Его били по нервным центрам, заставляли часами стоять навытяжку… В 1940-х.
А сама идея пассионарности пришла к нему под нарами в «Крестах». В 1930-х. После ареста и заключения, увековеченного в ахматовском «Реквиеме».
Таковы были внешние обстоятельства гумилевской «лаборатории мысли». Можно ли после всего этого «объективно» относиться к человеку, которого несколько раз арестовывали и 12 лет держали за колючей проволокой, как животное, у которого до тридцати лет не было своей кровати, и который жил до смерти в коммуналке?.. Это было бы нечестно, по крайней мере.
А что можно сказать о впечатлении от самой личности Льва Гумилева? Было какое-то необъяснимое обаяние при непонятности ли чуждости высказываемых им идей. Какая-то странная смесь «комплиментарности» с «пассионарностью»
Тем не менее, несмотря на все симпатии и сочувствие, по многим пунктам с Л.Н.Гумилёвым согласиться решительно невозможно. Иные из идеологических семян Гумилева, взошедшие и распустившиеся махровым цветом в разгар перестроечной и первые годы постсоветской смуты, стоит оценить как чрезвычайно вредные, дезориентировавшие интеллектуально очень многих. «Евразийство» и «комплиментарность» к пришельцам с юга нам еще аукнутся. Восхваляя орду и монголо-татар, утверждая, что на поле Куликовом часть орды сражалась с другой частью, Лев Николаевич, в каком-то смысле становится на одну доску с почитателями Гитлера и всяческой смердяковщины: ведь чем нашествие Батыя было лучше, чем вторжение Гитлера. А вред его «евразийства» становится все более очевидным – особенно е его постсоветском изводе. Между прочим, Сергей Беляков с изящной небрежностью расправляется с поклонниками «исхода к Востоку», показывая, что нынешние его сторонники, интеллектуально не дотягивают ни до классического евразийства 1920-30-х годов, ни до его гумилевской версии. В одной из беляковских статей («Фальсификация евразийства» // «Вопросы национализма», 2912, №3 (11)) выведен интеллектуальным шарлатаном небезызвестный Дугин, в «евразийскую геополитику» которого почему-то поверили многие неграмотные и не умеющие рассуждать и сравнивать представители постсоветской образованщины.
К самому Л.Гумилеву это, конечно, не относится, хотя он тоже «наворотил» немало, в том числе и в связи с евразийской идеей. И, тем не менее… Даже при таких обстоятельствах, идейным врагом Гумилева-сына считать нельзя. Он тоже и сейчас «со своим народом». Хотя тюркофильство ЛНГ на фоне угрозы нового «великого переселения народов» представляет немалую опасность.
Да, интеллектуальные зерна, брошенные Гумилевым, всходили на отравленной, засоленной почве, как в той древней Месопотамии, ландшафт которой был разрушен чужаками (знаменитый пример из «Этногенеза»). Но – не так страшен черт, как его малютки. Если Льва Гумилева слушать и читать было очень интересно, то его почитателей и последователей – невыносимо! Имен уже не помню, но осталось воспоминание, как один из последователей Гумилева, встреченный на леонтьевской конференции, производил впечатление бесноватого. (Потом посмотрел материалы конференции о К.Леонтьеве, в котором участвовали вместе с одним из «малюток», и обнаружил эту информацию, но кажется неэтичным здесь называть имя жестоко убитого человека). Он брызгал слюной, проповедовал, совершенно не понимал и не принимал возражений, ну чистый «правозащитник». Тот же тип, что и «толерасты с либерастами», только с другим набором догм.
Спор с такими «кривозащитниками» бесполезен. Но можно ли по ученикам судить о самой «теории этногенеза». Насколько виновен автор в трактовке его. Да и судьба сочувствующих Гумилеву авторов тоже зачастую трагична, они уходили из жизни рано и порой не по своей воле. Нормальных продолжателей у Гумилева практически нет, его идеи для современной науки остаются во-многом маргинальными. А то, что пишут его поклонники о «скифстве» и прочем вообще лучше не открывать. Опять печальная нелепость! Здесь такой клубок вопросов и противоречий, что распутать их сейчас никто не в состоянии. Тем не менее, автор гумилевской биографии с максимально возможным тактом и опираясь на логику и факты, пытается многие моменты гумилевского идейного наследия прояснить.
Можно ли говорить, что теории Л. Гумилёва не «научны». Это сложный вопрос, на который я бы не взялся ответить. Идеи спорны и сложны, слов нет. Но, помимо этого, контекст, условия их распространения отличаются особыми драматическими социальными и культурными обстоятельствами. После советского идеологического пресса, дополняемого расстрелами и концлагерями, говорить о «научной этике» как-то даже не очень уместно. Издевательства над народом страны, со стороны захватившего её зверья, не могли пройти бесследно. Никак не получается оценить науку в советском обществе как систему объективного знания. Общий культурный уровень ученых, профессоров неуклонно снижался, культура профанировалась. Да, при этом готовили тысячи и даже миллионы специалистов. Но советский специалист, в том числе научный работник в совковом идеале – это такой дрессированный идиот, которому полагалось знать «свой вопрос», но общего контекста которого, он часто не понимал совершенно. Или понимать это было смертельно опасно. А потом – отучили, идеалом стала узкая специализация, знания без понимания.
Грубо говоря, «научному сотруднику» полагалось раскапывать черепки и классифицировать их в соответствии с инструкциями. Но можно было видеть за черепками ход мировой истории. Немногим, как Гумилеву, это было дано. Немногие, как Гумилев, хотели понять. И она надорвались от решения непосильных в условиях советских запретов и ограничений задачи. Потом уже, кроме осознания постоянной опасности, пришла привычка к конформизму и интеллектуальной пошлости. Чтобы вырваться из этой ловушки приходилось прилагать сверхусилия, срываясь порой в неприятную экзотику. Но кто осудит тех, кто пытался понять. Гумилев, например, стремился создать какую-то общую систему, в противовес опостылевшему марксистско-ленинскому талмудизму. Гумилёв и немногие другие пытались разобраться в том, что происходит и с ними, и со страной. Они были в подавленном меньшинстве. И – сил не хватало.
Научное знание, как и культура в целом, были у нас страшно девальвированы. Это, конечно, ложилось в русло общего мирового кризиса и наступления масскульта, связанного, наверно, с пресловутым «восстанием масс». Но у нас и раньше и сейчас особенно плохо. Не надо обольщаться, когда ныне говорят «доктор наук», «диссертация». Часто и в лучшем случае это всего лишь скучные компиляции, ну а про «евразийские защиты», особенно распространившиеся в совке и пост-совке лучше не вспоминать. Социальная наука все больше подменяется мифом, социогуманитарное знание пустым начётничеством. Хотя, во-многом, это как раз следствие того самого «исхода к востоку». Когда поворачиваешься к нему лицом, то к Западу оказываешься, извините, задом. В СССР и РФ доказывали очень старательно, что от «западной науки» можно отказаться. Подменив ее мифотворчеством. Перейдя на практику вузов и академий советской средней Азии. Азиопой уже воняет невыносимо.
Но ведь и Запад не идеал. Мы с Гумилевыми попали в крутящиеся жернова истории, или из огня да в полымя. Помню, как в начале 1990-х, оголодавший на книги я купил за один раз и «От Руси к России» Гумилева и попперовское «Открытое общество». Чей миф хуже? Трудно сказать. Допустим, книги Гумилева – это ненаучная художественная литература. А тексты паиных-шнирельманов – это «академическая наука» что ли!? Или труды по проблеме наций Э.Хобсбаума и Э.Геллнера? (пример приводит сам С.Беляков). Хрен редьки не слаще. Сумерки разума, сумерки свободы наступают и на Западе. Но наши сумерки сгущаются как-то особенно быстро… И главное, что между двух огней, между тисков Европы и Азии, мы так и не нашли себя самих. Нет прочной позиции, с которой можно было бы оценивать, что верно, что неверно, научно или нет, полезно или вредно для Руси и России!
Мне почему-то кажется, что сам Лев Николаевич, если бы был жив, вряд ли бы обрадовался торжеству нынешнего евразийского мифа и соответствующих практик в его же альма-матер. И про науку делается даже неудобно вспоминать. Она профанирована в своей социально-гуманитарной части почти полностью, да и зачем тратить усилия на депонирование, если доступна Сеть? Многие уже и не тратят, махнули на «науку» рукой. Эта область все более становится «великой степью». Но и другие области опустынниваются. Большинству уже на всё стало наплевать. Агрессивные субпассионарии наступают, а пассивным «недоделанным» и слабым людям нет сил сопротивляться.
Между тем, Лев Гумилев, в последние годы жизни и первые после смерти (1992) стал необычайно популярен и превратился в «культовую фигуру». В постсоветский период «гумилевщина» вполне может составить конкуренцию какому-нибудь рерихианству. Тиражи гумилевских книг огромны, его монография выходят как романы, так же читаются, и воспринимаются. Бренд «Гумилев» давно стал неотъемлемой частью массовой культуры в постсоветской России. Так, например, в «развесистой клюкве» фантастического книжного сериала «Этногенез», выпускаемого Кириллом Бенедиктовым сотоварищи, «Гумилев» – главный герой. Амбициозный проект «Этногенез» представляет собой собрание книжных сериалов, написанных различными авторами. Действие их объединено вокруг необычных артефактов, фигурок зверей, обладающих магичествами свойствами, и … Гумилевым. Цикл руководителя проекта К.Бенедектова называется «Блокада» и посвящен Отечественной войне. Там Лев Гумилев – освободившийся из норильского лагеря зэк попадает в спецгруппу вместе с … Василием Тёркиным. В другом сериале Бенедиктова «Миллиардер» действие происходит уже в настоящем и среди героев там … потомки Гумилева. (У самого Л.Н.Гумилева детей вроде не было). Такие вот фантазии.
Но творцы «Этногенеза» открыто называют свой проект фантастической литературой. Межу тем, другие гумилевские ресурсы в сети не менее фантастичны, хоть и не позиционируют себя как фантастику.
А жизнь, взгляды и байки самого ЛНГ – дают отличные поводы для мистификаций. Например, Сергей Снегов (Штайн) сидевший с Гумилевым в норильском лагере и даже побивавший его в турнире по знанию поэзии, написал первую советскую «космическую оперу» (помните «Галактическую разведку» и «Вторжение в Персей»). Но до фантазий Гумилёва Снегову далековато будет. Однако мир фантазий сам по себе, не служит ли он компенсацией, сублимацией реальности? Много лет Лев жил впроголодь. Еще тяжелее было отсутствие женского общества. Автор биографии пытается, скажем, составить донжуанский список своего героя. Все это забавно, конечно. Например, деление по библиотекам, где приходилось заниматься, и где лучше всего было искать «девок» (выражение А.Ахматова), разделяющихся на «публичных» и «банщиц» (от крупнейших ленинградских библиотек – Публичной и БАНа – Библиотеки АН СССР). Ну, а выражение «Бабы, делающие научный вид», – это просто находка для тех, кто бывал когда-либо на научных конференциях и пр. Но как это все печально. Даже зверям в зоопарке, как правило, не препятствуют спариваться. А людей в «СССР» годами и десятилетиями держали отдельно, за колючей проволокой, разделяя по половому признаку. В норильском заключении мужчины з/к бредили Туруханском, где без мужчин томились тысячи женщин-заключенных. Такие вот «амурные истории» тоталитарной поры, такие «дон-жуанские списки»!
Не была ли показная любовь к обитателям степей и т.п. мест своеобразной «местью», бунтом разума в страдающем теле. Гены? Но мать ученого не врала, но мистифицировала со своим «ахмат-ханом». Этак и в эпизод про «хлещет узорчатым ремнем» поверишь. (Так и представляешь знаменитую поэтическую пару не в редакции «Аполлона», а в клубе садомазохистов). Смешно, все это, конечно. Однако, последствия выходят не смешные. Настроения Гумилева могли быть не только компенсацией за тяжелейшую жизнь, но и следствием самой страшной войны.
Не надо забывать, что Л.Гумилев все же успел на войну, а говорить о «европейских ценностях» после всех этих немецких зверств было странно. Чем люди с родины Шиллера и Бетховена лучше монголов, пропахших кизяком и никогда не смываемым потом? В блокадном Ленинграде европейцы заморили голодом сестру Гумилева (дочь Николая Степановича от второго брака). Хотя нулевые, это не сороковые, и сейчас былые восторги Гумилева по поводу орды воспринимаются многими как что-то похожее на восхищение иных наших придурков Гитлером («широпаевщина»). А впрочем, черт дьявола не лучше. Надо бы прийти в себя, а не можем после лет непрерывного террора и десятилетий беспрерывного воровства. «Химера» торжествует и «антисистема» губит нас. Как не поверить в эти гумилевские концепты, когда их воплощение видишь кругом.
Пожалуй, про «комплиментарность» и этническую вражду у Гумилева – это самое актуальное. Химера и анти-система – это то, что много раз было в истории и то, что мы наблюдаем. Можно сказать, что «Хунну в Китае», рассказывающая о событиях первой половины позапрошлого тысячелетия – это самая актуальная из книг Гумилева. Страшная книга о противоестественности совместной жизни враждебных по природе народов и дикой ненависти, к которым такой «мультикультурализм» может привести. Свирепые хунну захватили власть над потерявшими энергию китайцами и стали истреблять их с дикой ненавистью. Поедание наложниц – это не эпизод из фантастических произведений Козловича или Хайнлайна, а практика того времени. Сначала хунну на пиру наслаждаются игрой на цитре китайской рабыни. А потом ее мясом. Такая вот «толерантность» с «мультикультурализмом». Хотя правители могли искренне заблуждаться и думать, что при добром отношении все хорошо уживутся со всеми. У нас до людоедства еще вроде не дошло, но воспоминания о басаеве в роддоме буденовска и тому подобные «межэтнические контакты» как-то усиленной вытесняются из памяти. Они подменяются мантрами, что «у преступников нет национальности». У воров, может быть, это и не важно, хотя сомневаюсь. А у террористов как обстоит бело с племенной или, как сейчас, религиозной, идентичностью?! Кто сейчас совершает подавляющее большинство терактов – буддисты, что ли!
А то ли еще будет? И это не абсолютная оценка. Нельзя думать, что, скажем, мусульмане это поголовно отродье иблиса. Они могут быть вполне хорошими по своим меркам. Но разница этнических стереотипов приводит к ненависти, особенно, если эту разницу не учитывать, а заниматься благоглупостями интернационализма. Хунну – люди степей – были вследствие природных условий своего формирования враждебны ханьцам, жителям равнин. Религия еще больше закрепляет различные стереотипы поведения. Разделяет людей. И люди из степей, пустынь, с гор продолжают оставаться враждебны горожанам с равнин. По «природе»? Ну, не совсем. Например, по природе все удовлетворяют естественные потребности. Но одни после этого подтираются, другие подмываются… С противоположным полом отношения разнятся и т.д. Чужой стереотип поведения может вызвать и неприязнь, и ненависть. Чужие, конечно, могут сильно заинтересовать, и с ними порой можно неплохо уживаться, но если они приходят на твою землю волна за волной, то трагедии тогда не избежать. Но, конечно, не обязательно доводить дело до убийства. Однако, чтобы быть разумными людьми надо эту разницу понимать, а не затушевывать в стиле tishkov-band, со своим «конструктивистким подходом» к этносу, конструирующей «россиян». Так, под видом научности нам предлагают чистую отраву. Прямо ведут нас к этнической смерти.
А что же предложил нам, в связи с этим, сам Лев Гумилёв? Может быть, шифр? Это вполне возможно. Ведь даже гумилёвское православие оборачивается, как говорят, митраизмом. А про реальных хазар, к примеру, ничего конкретного утверждать нельзя. Сейчас вон бросились сочинять исторические фэнтези про Хазарский каганат. Но что можно знать о нем по паре отрывочных документов и нескольким археологическим находкам? Не выводил ли Гумилев под видом «хазар» убийц своего отца, собственных мучителей-гонителей? Потом, у его сторонников это наложилось на впечатления от «электронной Хазарии». А чем лучше нынешние «российские» олигархи хазар-работорговцев!
И надо: отмстить неразумных хазарам! Что бы там не говорили про теории Льва Гумилева, но он сам постарался отомстить и дать в руки патриотов идейное оружие. Оно очень ненадежно, дает осечки; оно не точно, бьёт не туда, но хоть что-то – после тотальной идеологической зачистки со стороны Чужих. Недаром по поводу Гумилёва они пребывали и пребывают в таком бешенстве; историк разворошил «осиное гнездо». Так и надо оценивать вклад Гумилева сына Гумилева, при всем скептицизме по отношению к его идеям.
«Чистой» науки, лишенной магических и идеологических элементов, личных пристрастий и антипатий, наверно, не бывает. И вопрос надо ставить не о том, насколько Гумилев научен, а насколько он прав. В лагере начальник ему сказал: «Гуннов можно, стихов нельзя». Вот Л.Гумилёв и занимался историей хунну, нагородил про «благородных монголов». А ведь писал неплохие стихи, и, сложись жизнь по-иному, возможно, развивал бы свои мысли по-иному или постигал бы мир полнее через художественный образ, через поэтическую Магию. И это могло бы быть более убедительно, нежели «трактаты» с таблицами «пассионарных толчков». На таблицы сбежались глупые «субпассионарии», а стихи бы привлекали чуткие души.
Разве поэтическое происхождение самого Гумилева-сына и поэтические пророчества о его судьбе это не подтверждают:
Рыжий львеныш
С глазами зелеными,
Страшное наследье тебе нести!
Откуда, из какой науки Марина Цветаева это знала?

В "Весне народов" историк Сергей Беляков продолжает тему, начатую в "Тени Мазепы". В центре внимания остаются российско-украинские отношения, только в "Тени Мазепы" рассматривались события до второй половины XIX века, а в "Весне народов" речь идет о начале ХХ столетия.

Ключевые вопросы, которыми задается автор, очевидны. Как так получилось, что в начале века этнические украинцы массово записывались в "Черную Сотню", а через несколько лет шли "бить москалей" в петлюровские отряды? Почему не удержалась буржуазная УНР во главе с иконой нации Грушевским? Почему рухнул Гетманат Скоропадского? Почему украинские евреи пошли за большевиками и почему большевики, несмотря на явное неприятие украинского народа, все-таки победили? Есть и чуть более глобальные вопросы, например, каким образом белые ухитрились проиграть уже фактически выигранную к лету 1919-го гражданскую войну.

Главное достоинство "Тени Мазепы" — непредвзятость и максимальная адекватность автора — остались и в "Весне народов", так что читать вновь приятно и интересно. И где-то проще — если в "Тени Мазепы" Беляков использует несколько мозаичную композицию и скачет от казаков к Древней Руси, а от Древней Руси к Тарасу Шевченко, то в "Весне народов" хронология прямая. Еще бы — за один только 1919-й год в Киеве отметились большевики, поляки, белые, галичане и петлюровцы, если в такой винегрет добавить еще и композиционные изыски, читатель определенно сломается.

Очень понравилась проработка темы, использование источников "с обеих сторон", постоянное стремление автора найти какой-то неожиданный ракурс. Например, открытием для меня стало то, что знаменитый советский режиссер Довженко по молодости воевал за Петлюру и даже участвовал в боях против Красной Армии. Настоящей находкой показалась история про то, как офицера по фамилии Булгаков расстреливал комиссар Шариков. Еще понравилось идущее через весь текст идеологическое противостояние автора с Булгаковым и его "Белой Гвардией" — как ни крути, многие из нас оценивают события в Киеве-1919 именно сквозь призму булгаковского текста, а ведь, если разобраться, источник из него так себе. Булгаков был русским националистом, не признавал существования украинской нации и украинского языка, да и вообще был сильно пристрастен, однако его художественная мощь такова, что того же Скоропадского теперь вообще сложно воспринимать всерьез — а деятель, оказывается, был весьма и весьма толковый. Довольно интересно посмотреть на те же события немного по-другому.

Понравилось также авторское стремление создать правдоподобные портреты ключевых деятелей. После прочтения гораздо лучше понимаешь мотивацию и поступки Петлюры, Грушевского, Скоропадского, Муравьева. Да и логику событий с точки зрения простых людей тоже начинаешь понимать.

Продолжает Беляков подспудно педалировать и столь важную для него тему реальности наций. В интеллектуальном истеблишменте сейчас принято утверждать, что наций нет, что это не более чем социологический конструкт, продукт интеллектуалов. Беляков с этим резко не согласен и четко показывает, что без всяких интеллектуалов, на самом примитивном уровне все равно заложены вот эти оси координат "свои — чужие" и даже неграмотный украинец всегда поймет, где "лях", а где "москаль" (ну а те, в свою очередь, опознают "хохла"). Так что реальна нация, очень даже реальна.

А еще Беляков в очередной раз напоминает, что нации не статичны. Англичане когда-то были яростными врагами американцев, а через сто лет уже были с ними союзниками по Первой Мировой. Французы все Средневековье резались с англичанами, а в ХХ веке резко стали их лучшими друзьями. Значит, никакая вражда не вечна и когда-нибудь Россия с Украиной неизбежно наладят нормальные отношения.

За этот позитивный вывод уже можно было бы накинуть балл, но я и так уверенно ставлю 5/5. Очень надеюсь, что автор не остановится и напишет об Украине в 1920-1945 гг. Или даже про что-нибудь другое, но пусть только пишет.

«Тень Мазепы»- это книга, от которой невозможно оторваться. Глубочайший исторический анализ и увлекательнейший рассказ об интереснейшем народе, через призму которого можно разглядеть и свой собственный. Сложнейшие перипетии истории рассказаны так, что прекрасно укладываются в стройную мозаику, отдельные глава более увлекательны, чем самая яркая художественная литература.

Понять самого себя, понять свой народ – не просто почувствовать любовь к своей нации, свою принадлежность к ней, но научиться оценивать свои чувства и мнения, отделять разумные от внезапно нахлынувших, постоянные – от сиюминутных. Это так важно для взаимодействия с другими людьми, для построения счастливой семьи, круга надежных друзей; и это еще более важно для взаимодействия между нациями, народами, особенно соседями, особенно в современном мире, где без взаимодействий между нациями нет ни экономического, ни духовного развития.

Это невозможно понять один раз и навсегда, потому что как человек меняется с возрастом и с жизненным опытом, так и нации меняются от возникновения к развитию, то становясь доминирующими, то наоборот, подчинеными другим нациям, то возвышаясь над собой, то попадая в глубокую депрессию, то снова выходя из нее. Естественная динамика развития общества подвергает вчерашние взгляды, порой даже убеждения, испытаниям, заставляет заново произвести анализ с учетом новой ситуации, новой информации, развития новых парадигм в обществе.

Сейчас, в период интенсивной переоценки ценностей на всем постовестком пространстве, что вызывает соответствующие «волны» во всем современном мире, где давно уже нет стран или народов, не подвергнутых влиянию извне, так важно для каждого думающего человека остаться информированным и быстро и адекватно реагировать на основные общественные процессы. В противном случае оказывается легко скатиться в крайности, оказаться в лагере экстремистов, причем слишком левые ничем не лучше слишком правых. Разумный добрый человек не хочет оказаться ни в каком из них. Чтобы избежать этих опасностей, необходимы надежные критерии, объективный бесстрастный профессиональный анализ.

Именно такую, на мой взгляд, уникальную возможность предоставляет нам книга Сергея Белякова «Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя». Книга была начата задолго до украинского кризиса и имела целью познавательный, отнюдь не политический интерес. За время ее написания ситуация изменилась, и сегодня политическое значение этой книги неоспоримо. Все, кому небезразлична судьба России и Украины, кому важно понять суть процессов, а не просто поднять шум вокруг острой проблемы, найдут в этой книге ответы на многие вопросы, увидят, как возникали и развивались русская и украинская нация, поймут причины конфликтов и национализма, подчас крайнего, и смогут сформулировать для себя позицию, основанную на знании, понимании процессов и других людей, и при должной силе духа, даже возможно отказаться от черезчур поспешных выводов и антагонизма. На мой взгляд, эта замечательная книга есть не что иное, как первый серьезный шаг к миру, к пониманию, к развитию на разумной основе.

Такие чудеса уже известны в истории, когда не политические силы, а выдающееся произведение искусства открывало путь к миру и взаимопониманию. Примером тому служит уникальная икона, Рублевская «Троица», которая по существу, надолго положила конец междоусобицам в Русской Православной Церкви и объединила их в одно целое. Одна икона, простая и ясная, понятная каждому верующему, сотворила это чудо. Это установлено историками русской церкви, но вспомните фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев», вспомните, как Вы его смотрели. После всех ужасов и жестокостей каждой новеллы, снятой в черно-белой гамме, фильм завершается долгим показом этой иконы во всем ее великолепии, в цвете. Камера медленно движется по поверхности иконы, и видя всю эту воистину божественную красоту, лица ангелов Бога-Отца, Иисуса, и Святого Духа, те прекрасные одухотворенные лица, по образу и подобию которых нас сотворили, к совершенству которых мы должны стремиться, и каждый зритель (я видела это каждый раз, когда смотрела этот фильм в зале) понимал, что через трудности земного бытия можно стремиться к совершенству, каждый уносил с собой частицу божественного, уносил навсегда, становился лучше. Так и эта книга сделает лучше любого прочитавшего ее.

Предыдущая книга Сергея Белякова «Гумилев сын Гумилева» уже показала, что он не встал ни на какую определенную позицию, кроме позиции правды об этом человеке, о его теории, о его взглядах на ряд важных исторических вопросов. Правда эта была добыта самым тщательным и кропотливым трудом, изучением всех доступных источников информации. Я постаралась довести до всех, кто интересуется Гумилевым, информацию о книге, многие прочли. Интересно, что среди его противников разговоры про «бредовость» его теории сразу же утихли. Несколько человек сказали мне, что де как же я его раньше не понимал. Объясняли тем, что не могли отделить важные и правильные его взгляды от тех, которые пришли от эмоций, а не от исторического анализа. Читать надо, однако, внимательно и беспристрастно. Теперь, слава Богу, есть у кого учиться.

Можно видеть, что эта книга внесла понимание и мир в историческое сообщество и в мир тех, кому это интересно, теория Гумилёва оказалась очищенной от шелухи его сомнительных идей, и может жить, как полноправная теория и далее развиваться.

Автор уже демонстрировал свою объективность, беспристрастность и умение привлечь все, да ВСЕ, источники, относящиеся к теме, и на русском, и на украинском яхыках, и бережно и мудро использовать каждый из них, 1780 источников. Сомневаюсь, что хоть что-нибудь мало-мальски существенное осталось за пределами внимания автора. Стремительно расшириряющиеся возможности электронных ресурсов дают удивительные дополнительные возможности, широко использованные автором.
Одна из важнейших мыслей автора: «Исторические земли – понятие текучее, непостоянное. История меняет и политические, и этнографические границы. Древняя Иония, родина Гераклита и Геродота, становится побережьем турецкой Анатолии. Рашка, в Средние века центр сербской государственности, превращается в албанское Косово. Южная Венгрия становится сербской землей Воеводиной.» Нагорный Карабах, уже второе десятиление раздираемый враждой азербайджанцев и армян, страдает именно от того, что каждая из сторон пытается доказать, что они были первыми на этой земле, приводя истиные или надуманные доказательства. Но на каждое доказательство с одной стороны рано или поздно находится противоположное с другой, и борьба эта становится бесконечной. Моя подруга, еврейка из Нагорного Карабаха, со слезами рассказывала, как прекрасно жили там десятилетиями люди разных вер и традиций, как умели уважать друг друга. Ни одно азербайджанское торжество не обходилось без армян и наоборот. А вот как посыпалось все – тут-то кому-то выгодна стала вражда. И как это остановить? Первый шаг – прекратить территориальные претензии, спросить себя, а прав ли я, искать общий язык доброты и сотрудничества. Многим придется об этом задуматься.
«Тень Мазепы» рассказывает историческую правду об Украине, о ее народе и языке, о борьбе, которую вел народ Украины с теми, кто лишал Украину независимости, навязывая свои порядки и законы. Книга рассказывает о борьбе праведной (с деспотизмом поляков) и неправедной (с евреями, просто потому, что они не похожи на украинцев, хотя они никогда, в отличие от поляков, не пытались навязать свою религию, хотя и не принимали христианства). В периоды вхождения в состав Российской империи борьба тоже была часто беспощадной, хотя украинская знать (Гоголь), да и не только знать (Шевченко) часто уезжала в Россию, предоствлявшую более широкие возможности, и многие становились там знаменитыми писателями, государственными деятелями, присоединялись к высшей Российской знати. Автор показывает в развитии глубокие корни вражды между украинцами и русскими, в которой инициатива почти всегда принадлежала украинцам. Книга отчетливо показывает причины такого явления, а следовательно, и пути преодоления этой бессмысленной вражды.

Мне кажется, что истинная причина конфронтации между русскими и украинцами не является ни экономической, ни политической, хотя именно эти аспекты в наше время, сейчас, тщательно культивируются и пропагандируются руководителями современной Украины. Им надо прикрыть свои преступления против своего народа, свое немыслимое воровство, доводящее украинцев до полного обнищания, до того, что их убеждают, что в сельской местности они могут обойтись без газа, практически отправляя значительную часть населения за пределы страны – в Европу и в Россию, обсуждается распродажа бесценных украинских земель Индии и Китаю, собирались, как в свое врмя нацисты, увозить (и продавать) украинский чернозем в Швецию и прочие северные страны, где почвы бедные. От этого отказались шведы, так как почвоведы объяснили им, что этот верхний слой ненадолго улучшит почву в условиях другого климата. А как хорошо все свалить на Россию! Но они не успеют уехать в Майами, потому что ни один вор такого масштаба еще не сумел вовремя остановиться, это уже психологические законы работают. А исторический процесс остановить нельзя, в наше время он идет все быстрее, и он продолжает идти и на Украине, и недалек тот час, когда сами же украинцы поймают Порошенковскую клику за руки и предъявят им счет, это неизбежно. Уже со скамьи Рады все чаще раздаются трезвые голоса, а всех не купишь, честные-то люди были, есть, и никогда не переведутся.

Но все же украинский национализм – это проявление состояния этноса. Русские и украинцы всегда жили рядом, много взаимодействовали, и им было не избежать конфронтации, о которой писал Лев Николаевич Гумилев. Если отдавать себе в этом отчет, то конфронтацию эту можно по крайней мере ослабить.

Таким образом, книга принесла нам, всем читателям историческую правду во всей ее динамике и развитии. Это необходимое условие, чтобы найти пути к миру. Но историческая правда не всегда способна убедить, а тем более переубедить даже просвещенного и много знающего человека, тем более много разных людей. Но, как я отмечала выше, на это способно искусство.

Книги Сергея Белякова настолько интересно написаны, настолько увлекательны, что могут быть приравнены по силе воздействия на читателя к лучшей художественной литературе. Многие отмечали удивительное искусство Белякова - рассказчика. И «Тень Мазепы» - лучшая из его книг! Мир духовный человеческий начинался с искуства, любой испытывает влияние искусства на себе. Парадоксально, но факт – логика не всегда убеждает. Если человеку не нравится позиция собеседника, тем более оппонента, то он фактически перестает его слушать. А вот искусство – всесильно. Никто не может уйти от его воздействия. И как явление художественной жизни, эта книга имеет исключительную ценность. Читая ее, забываешь, что это историческое исследование, это живая история, которой нельзя не увлечься, нельзя не окунуться в нее полностью, нельзя не измениться под влиянием этой книги, как все мы менялись под воздействием лучших книг, которые мы читали. Поэтому я и называю эту книгу – первым шагом к миру, она многих читателей приведет в чувство. Это процесс, который займет определенное время, но этот исключительно важный процесс уже идет.

"Лев Гумилев в письме к своей возлюбленной Наталье Варбанец процитировал персидскую пословицу: две сабли не входят в одни ножны. Историческое сознание двух даже очень близких народов нельзя соединить. Русский и украинский взгляды на историю неизбежно расходятся".

Этими словами начинается заключительная глава книги и в принципе, ими можно описать и весь этот объёмный труд. На протяжении без малого 700 страниц рассказывается об этих расхождениях в контексте истории, географии, культуры. Разбираются некоторые уже навязшие в зубах мифы. Такие как "Украину придумал Ленин" и о финском происхождении русского народа, Беляков очень убедительно опровергает. Там где нельзя сделать однозначных выводов - автор и не делает, подробно разбирая версии обеих сторон и предоставляя читателю возможность делать выводы самому. Подробно рассказывается и о самых знаменитых малороссах - Тарасе Шевченко и Николае Гоголе, двух гениях, чьи судьбы как бы противопоставлены друг другу. Замечательная книга. Несмотря на документальный характер, читается просто неотрывно и даст фору любой развлекательной литературе. Все 700 страниц пролетают незаметно, читатель с головой погружается в эти малороссийские вечера и свист козацких сабель, ощущая и дуновение русского ветра с севера и слыша топот идущих по Украине царских войск. Заглядывает в бескомпромисно украинскую душу Шевченко и наблюдает за метаниями Гоголя, так и не сумевшего понять - "русская у меня душа или хохлацкая". И всё это написано с тактом и безмерным уважением к "обеим сторонам конфликта". Пожалуй это одна из немногих книг, которые могут с одинаковым интересом прочитать и русские и украинцы. Если речь конечно не о совсем уж отбитых нациках.

Сергею Белякову, как и в прошлой работе по русско-украинской истории «Тень Мазепы», удается удерживать удивительно ровную и деликатную дистанцию к взрывоопасному нынче материалу. Для новой книги описывающей события революции 1917 и гражданской войны, то есть историю совсем недавнюю, это похвально вдвойне. Книги Белякова, пожалуй, идеальное чтение для неангажированного российского читателя, который хочет разобраться в хитросплетениях совместного прошлого. Я же в свое время глубоко изучал этот период, поэтому нового из книги узнал мало, но благодаря прекрасному стилю изложения прочитал с удовольствием.
Очень важно, что Беляков делает большой акцент на истории не только Большой Украины, но и на событиях в Галиции-Галичине, которые в силу своего австро-венгерского прошлого, мало знакомы российским читателям. Он подробно дает расклад политических сил и разбирает драматический узел 1-й мировой войны, когда переходивший из рук в руки регион, оказывался игрушкой в руках соперничающих империй. Хороший разбор и событий начального этапа гражданской войны, здесь важной фигурой повествования оказывается полковник Муравьев, командующий красных войск , штурмовавших Киев в январе 1918 (в своем рассказе Беляков опирается на недавно изданное следственное дело Муравьева). В контексте его личности очень хорошо понятен маккиавелизм Ленина: Муравьев был практически кондотьером, откуда-то из эпохи Тридцатилетней войны, дававшим города на разграбление своим наемникам, однако политическая эффективность его побед заставляла Ленина закрывать глаза на все художества, пока полководец был лоялен. Интересна и глава о гетмане Скоропадском, его неудачной попытке загасить революционный пожар, в которой можно разглядеть причины и дальнейшего поражения белых в целом. Книга завершается на событиях 1920: украинцы из всех предложенных вариантов развития, выбрали в итоге большевиков, ловко и цинично разыгрывавших карты социальной справедливости и национального вопроса, однако расплата за этот выбор, наступившая в 30-х оказалась страшной.

Тем, кто интересуется проблемой украинства и великоросскости, настоятельно советую прочитать "Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя" Сергея Белякова (М.АСТ.2016).

Во-первых, про национализм написать увлекательно довольно трудно, а вот автору это удалось. Удалось настолько, что оторваться от текста нелегко.

Во-вторых, прочищает мозги основательно. Это вторая книга по формированию украинского национализма, которая произвела на меня впечатление: первой была книга Алексея Толочко. Киевская Русь и Малороссия в XIX веке. Оба автора пытаются быть объективными и обоим это удалось (на мой взгляд). Я никогда не обольщалась насчёт мнимого "братства" народов, а теперь имею основательное убеждение - мы разные, настолько разные, что все причитания последних лет о единстве и прочей чепухе, для меня очевидно лишены смысла (те, кто поют эту песнь, либо выполняют заказ, либо мало образованы, либо сразу и то, и другое).

В-третьих, автор "купается" в изложении фактов, которых так много и которые так интересны, что любо-дорого, жаль, что выдвинутая на Нацбест, книга не станет лауреатом.

Книга снабжена хорошим научным аппаратом:ссылки, список источников, библиографии, научных исследований.

Хочу поделиться впечатлениями от свежего исторического нон-фикшна на тему Гражданской войны на Украине 1917-1922 годов, которая ещё именуется "нацiонально-визвольними змаганнями".
Начнем с хорошего. Возможно это пока единственная мало-мальски серьезная науч-поп книга на эту тему. Массовый читатель в основном воспринимает эти события через "Белую гвардию" Булгакова. Серьезная научная литература на эту тему написана на украинском, потому читатели, например, из России, с ней не знакомы.
До Белякова подобную книгу написал убитый в 2015 году Олесь Бузина ("Союз плуга и трезуба: как придумали Украину", запрещённая в Украине книга, кстати). Бузина придерживался мысли о единстве русского и малороссийского (то есть украинского) народов, сам себя называл имперцем и малороссом.

От книги Белякова я ожидала нечто подобного, но ошиблась. И хорошо. Так как считаю мысль "нет никаких украинцев" абсурдной.

Среди достоинств книги - лёгкий язык и обширная база ссылок и источников.

Ну а теперь поговорим о содержании.

• Тема не соответствует написанному. Булгакова вспоминают от силы пару раз. Истории создания БГ вы тут не найдете, также не найдете почти ничего о судьбе персонажей. Автор описывал политику Центральной рады, немецкую оккупацию, Украинскую державу Гетьмана Скоропадского и т.д. Повествование же начал с 1890х годов и развития украинского вопроса до первой мировой войны и во время нее.

• Одним из самых интересных моментов было описание деятельности черносотенных организаций (крайне монархических и антисемитских) на Западной Украине и об огромной их поддержке со стороны местного населения (как русских и украинских националистов породнил антисемитизм). Но я бы это проверила, учитывая серьезные "ляпы" автора.

• Хоть автор избегал мифов о несуществовании украинцев, но тут же транслировал другие, например, что большевики финансировались немецким правительством (это подробно разобрано в книге у Соболева "Тайна немецкого золота", книга более серьезная, чем у Белякова).

•Некоторые феерические пассажи просто ставили в ступор. Вот один из них:
- единственным капиталистом во временном правительстве был Терещенко (а остальные, значит, днём на заводе вкалывали, а по вечерам заседали, особенно КНЯЗЬ Г.Львов, выходец из дворянского рода и основатель партии Кадетов - П.Милюков, предприниматель и финансист, председатель Центрального военно- промышленного комитета А.Гучков).

• Автор сам себе противоречит. То, говорит, что Австрийская империя не помогала развиваться украинской национальной идее (через страниц сто пишет, как в подконтрольные Российской империи земли завозили пачками украинскую литературу из тогда австро-венгерского Львова и как во Львове себя отлично чувствовали учёные типа Грушевского).

То Центральная Рада не была буржуазной, но спустя пару десятков страниц, Грушевский (лидер Рады) вкладывается в недвижимость, а потом большевики обстреляют - внимание! - его 6-этажный дом с мансардой в центре Киева.

• И вообще в Раде были сплошные социалисты, только почему-то отрицающие классовые противоречия), а гетьман Скоропадский был прям-таки либералЪ (только одним абзацем рассказано о расправах немцев и помещиков над крестьянами при Скоропадском).

• На счёт национального вопроса, автор транслирует популярную ныне в Украине точку зрения о "росiйсько-бiльшовицькiй окупацiï". Мол, большевиков поддерживали в основном неукраинцы (евреи, русские и немцы) или руссифицированные украинцы.

• Но "любимым" моим отрывком стала часть, где максимум вины за революцию автор сваливает на евреев , при этом ссылаясь... На что бы вы думали? На МОНОГРАФИЮ Солженицына "Двести лет вместе" (ну хоть не "Архипелаг ГУЛАГ" монографией обозвал, и то хорошо).

• Так же автор большое внимание уделил красному террору, ссылаясь при этом на автора самых громадных цифр по жертвам - Мельгунова. Про белый террор Беляков писал как-то скромнее.

В общем, стоит относится к этой книге по принципу "доверяй, но проверяй".