– Если штраф при восстановлении украденных документов платить не хотите, тогда есть, – безразлично ответил мужчина.

– Что надо писать?

– Сначала расскажите, что произошло.

– Шел домой из кино, пешком, через дворы, догнали трое, насовали, очнулся здесь, – монотонно перечислил Леонид.

– Нападавших запомнили?

– Нет, темно было.

– Что забрали?

– Сотовый, паспорт, деньги… тысяч пять, – неуверенно добавил Лёня.

– Одежду? – продолжая что-то писать, спросил милиционер.

– Вот это не в курсе, до того пока себя помню, был в одежде, но здесь ее еще не видел.

– По записи из приемного покоя, вы поступили по скорой, без сознания, из одежды на вас были только носки и нижнее белье.

– Понятно, – вздохнул Леонид, – значит, добавляйте: джинсы левайс, кроссовки рибок, кирпичного цвета пуловер и серая короткая стеганая куртка.

– Общую стоимость украденного имущества можете оценить?

– Ну, не знаю, тысяч пятнадцать – двадцать, максимум двадцать пять.

– Эта сумма для вас значима?

– В смысле, – опешил Леонид, – ясный пень, «значима»! А что, есть такие, с которых все снимут, а им типа по фигу?

– Разные есть, – безразлично ответил мужчина, – где проживаете?

– Бирюлевская, 52, корпус 3, квартира 173.

– Там прописаны?

– Нет, живу у родственников, – быстро ответил Леонид, а сам внутренне напрягся. Вместе с паспортом ушел листик временной регистрации, который был им изготовлен собственноручно с применением сканера, ксерокса, матричного принтера да набора из цветных копирок. Купить регистрацию в Москве сложности не представляло, но зачем было тратить деньги, если такой «фиговый листок» он мог изготовить сам.

– Вот, прочитайте написанное, если все устраивает, в конце напишите «с моих слов записано верно, мною прочитано», здесь пишете сегодняшнее число, фамилию, имя отчество и расписываетесь.

Леонид написал все, как было сказано. Мужчина убрал документы в папку и встал.

– Когда вас выпишут, подъедете в отделение на Загорьевской, 21, там получите справку, чтобы могли восстановить паспорт.

С этими словами милиционер повернулся и, не попрощавшись, ушел. Леонид вернулся к себе в палату. Его сильно тошнило, затылок просто раскалывался, он прилег и провалился в сон. Боль все время будила, снился какой-то бессвязный бред. Проснулся с мыслью – где же Маша? Пошел в соседнюю палату, именно там он договорился с больным, чей номер дал Маше для связи. Тот лежал и читал. Леонид подошел поближе.

– Мне не звонили?

– О, слышь, чувак, тебе час назад звонили, я к тебе пошел, а ты дрыхнешь, будить не стал, все одно без понту.

– В каком смысле? – не понял Леонид.

– Не приедет твоя телка, типа заботы какие-то у нее, позвонила, че-то там плела про проблемы внезапные, мол, завтра все будет.

– Как завтра, – расстроился Лёня, – дашь ее набрать? Она бабки привезет, я отдам!

– Да че ты гонишь, какие бабки? На, бери, не на Аляску же звонишь!

Леонид набрал Машин номер, в трубке зазвучало «…абонент отсутствует вне зоны действия сети или его телефон выключен…».

– Неожиданно, – пробурчал Леонид, протягивая трубку владельцу.

Голова наотрез отказывалась работать, боль пульсирующим молотом долбила в затылок. Резкий вздох или неосторожное движение приводило к острой боли в груди. От бессилия хотелось выть. Он кое-как доковылял до поста, там что-то писала пожилая медсестра.

– Простите, – обратился к ней Лёня, – а можно мне еще обезболивающего уколоть или снотворного какого-нибудь, а то сил нет все это терпеть?

– Врач назначит, уколем, – не отрываясь от своего занятия, отрезала медсестра.

– Ну, пожалуйста, мне правда очень больно!

– Чтобы больно не было надо башкой думать, а не шляться неизвестно где, – медсестра отложила ручку и подняла голову, – иди в свою палату, перед ночью будет тебе обезболивающее.

Леонид вернулся на свою кровать, долго искал позу, в которой при каждом вздохе не втыкались в грудь иглы, и снова заснул. Проснулся от громкого храпа, сосед выводил неповторимые трели, казалось, что даже стекла на окнах гудят ему в унисон. За окном была глубокая ночь. Он встал и снова заковылял на пост. На посту никого не было, он решил поискать дежурную медсестру. В процедурном он застал молодого парня в белом халате, который колдовал над раковиной, переливая что-то из одной бутылочки в другую. Когда Леонид зашел парень вздрогнул и чуть все не уронил.

– Твою мать, ты кто? – воскликнул он.

– А где дежурная медсестра? Она мне обезболивающее обещала, – вопросом на вопрос ответил Леонид.

– Валентина Ивановна? Так она сменилась давно, я ее сменил, теперь я твоя дежурная медсестра, – гоготнул парень, – а обезболивающее она хрен бы дала, у нее снега зимой не допросишься! Я Денис, можно Дэн.

– Леонид, – сказал Лёня и протянул в приветствии руку, – ну и черт с ней, есть у тебя укол какой-нибудь, от боли шалею просто.

– Не, брат, такие уколы, таким как я, не доверяют, – усмехнулся Дэн, – но если тебе забыться надо, у меня средство все-таки есть. Дело за малым.

– Что за средство? – Леонид опустился на стоявшую рядом кушетку.

– Во! – Денис гордо поднял одну из бутылочек, – «цэдваашпятьоаш»! Сечешь?

– Спирт, что-ли?

– Он родимый! Да вот незадача, теперь же его с йодом мешают, вот уже час бьюсь, пытаюсь йод отделить.

– Не смеши, – поморщился Леонид, – как его отделишь?

– Не скажи, – закусив губу, Денис пытался переливать спирт в бутылку через многослойную марлевую повязку.

Закончив переливать, он вылил полученное в небольшую прозрачную колбу. Жидкость стала мутной, с желтоватым оттенком.

– А теперь упрочим успех! – Денис достал зажигалку и стал прогревать содержимое колбы.

– Ты так йод выпариваешь или спирт? – поинтересовался Леонид.

– Тебе обезболивающее нужно или ты с Петросяном в паре выступать собрался? – не отрываясь от процесса, огрызнулся Денис.

– Не обижайся, веришь, так боль мучает, что я готов твое «обезболивающее» начать пить таким, какое оно есть.

– Не боись! Я клятву Гипократа читал! Твое болеутоление – мой врачебный долг! –       Денис снова стал переливать жидкость через марлю.

– А бодяжить мы его чем будем? Водой?

– Боже упаси тебя от такого святотатства! Спирт?! Бодяжить? Вы больной вот то сидите и сидите, а определение методов и средств лечения оставьте профессионалам!

– Дэн, а ты в какой области профессионал, если не секрет? – улыбнулся Леонид.

– Третий курс медулища! – гордо заявил Денис, – я практически дипломированный фельдшер, так что тебе боятся нечего, скоро забудешь про свою боль как про страшный сон. Где тебя, кстати, так угораздило?

– Да, мля, на халяву потянуло, кребаные бабы, гори они все синим пламенем, – отмахнулся Леонид.

– О, собрат мой по несчастью, от женщин все зло на этом мире! – торжественно произнес Денис, – вуаля!

В сотый раз перелитая жидкость оставалась мутной, но уже практически не имела цвета. Денис разлил полученное по двум кружкам и одну протянул Леониду.

– За победу науки над злым умыслом! – Денис высоко поднял кружку, а затем поднес ее к губам и, запрокинув голову, залпом осушил.

Леонид пожал плечами, в боку стеганула боль. Он ругнулся, и выпил содержимое кружки… Обожженную гортань мгновенно свело судорогой, непроизвольные рвотные позывы пытались вытолкнуть обратно выпитое. На мгновение перехватило дыхание.

– Есть чем запить? – прохрипел Леонид.

– Не вздумай… Потерпи, – сдавленно просипел Денис. Он отошел к шкафу, с нижней полки достал две гематогенки. Вскрыл обе, коротким скальпелем нарезал конфеты на мелкие кусочки.

– У детей сегодня отобрал, – прокомментировал он, кладя одну из конфет на кушетку, – детям сладкое вредно!

Леонид взял один кусочек и разжевал. Горло горело, было ощущение, как будто в него вставили, а затем вынули что-то жесткое. Приятное тепло растекалось в груди, начали гореть уши.

– Не для протокола, – откашлявшись начал Денис, – первую процедуру больной перенес стоически, показав не дюжую силу воли и крепость характера. Надеюсь, больной, вы не отказываетесь от дальнейшего, инновационного, способа лечения?

– Наливай, – ухмыльнулся Леонид, – знаешь, у меня с вами, врачами, никогда не складывалось, может ты изменишь эту недобрую традицию.

– Обязательно! – воскликнул Денис и снова взялся за колбы, – а пока я буду готовить нам следующую, большую порцию, лекарства, ты расскажи – чем таким тебя обижали братья в белых халатах?

– Да много, что рассказывать. Хотя бы взять, как у меня на призывной комиссии гайморит обнаружили. Короче, это класс восьмой был, нас тогда, помню, прямо из школы в военкомат привезли, типа призывная комиссия. Ну, ты в курсе, наверное. Так вот, пошептали нам из угла цифры, посмотрели на нас со спущенными трусами, позакрывали нам по очереди глаза, померили что-то там в сердце до и после приседания и вот, попадаю я к ухогорлоносу, мать его.

– Отоларингологу, – уточнил Денис.

– Да, к козлу этому, – продолжил Леонид, – он меня так покрутил, так посмотрел. Говорит, не нравится мне что-то твой нос, иди делай снимок. Сделали мне снимок. Он мне такой «Э-э-э, батенька, да у вас гайморит! Такое запускать нельзя, надо срочно пробивать и промывать пазухи!». И вот, представь, я практически дите, восьмиклассник, мобильников тогда, чтобы маме позвонить, не было. И меня два солдата под ручки в военный бобик, и в краевую больницу, в хирургию. Сначала привезли в кабинет, там такой мелкий хирург мой снимок посмотрел и говорит: «Да ну, не страшно, мы тебе прямо тут, в кабинете все сделаем». Свалил, минут через пять вернулся с таким белым кривым подносиком, на нем две проволоки с намотанными ватками лежат, ну, знаешь, как из жопы мазок берут? Берет он меня одной рукой за голову, а второй одну из этих проволок, сука, со всей дури, мне в нос. Ощущение такое было, что он мне изнутри в глаз воткнул. Ну, я, ясный пень, дернулся. Так… Руками и ногами. И этот гном от меня метра на три отлетел и об пол головой треснулся. И как заорет: «Да ты что себе позволяешь? В операционную, бегом! Сейчас ты у меня не потолкаешься»! Короче, повели меня в операционную. Иду, проволока из носа торчит, этот мелкий на меня косые взгляды кидает, ну, думаю, мне точно конец. Ты там, кстати, че, нацедил?

– Нацедил, нацедил, – счастливо засмеялся Денис, – наливаааю…

Вторая кружка по вкусу оказалась пожестче первой, да и по объему Денис не пожадничал, но пошла она легче. Леонид кинул в рот кусок гематогенки, потом еще один.

– Э! – одернул его Денис, – не превращать лечение в тривиальную пьянку! Не более одного кусочка на одну процедуру! Не частить! И вообще, продолжай, давай, ишь, жрать он уселся!

– Продолжаю, – кивнул Леонид, – завели меня в операционную, посадили по потешное кресло. Оно все железное, на поручнях кожаные браслеты, что мне на кистях сразу застегнули, а еще сзади из кресла торчит труба и вот к этой трубе, таким же браслетом, только по – больше, мне пристегнули голову. Этот мелкий потешается, мол, теперь руками не сильно намашешься. Засунул он мне проволоку с ваткой и в другую ноздрю. Ну, теперь – то я его достать не мог, зато матом обложил от души! А он обиделся так, неподдельно, говорит сейчас я сюда медсестру приведу, тебе при ней материться неудобно будет. Наивный! Медсестру привел, кстати, классную, мне и правда при ней стремно было как-то голосить. Ну, минут пятнадцать прошло, он проволоки из ноздрей повытаскивал и говорит: «Сейчас посмотрим, как заморозилось». Берет иглу, взятую из какого-то фильма ужасов, она миллиметра два в диаметре, сантиметров двадцать длиной еще и на конце загнутая. Засовывает мне эту иглу в ноздрю и начинает там меня ей тыкать. Больно так, что даже глаз закрывается. Я ему говорю: «Больно мне!». А он в ответ: «Не может быть, все уже заморозилось!» и с этими словами что-то у меня в голове – хрусь! Короче, сомлел я от боли, прихожу в себя, а эта скотина мне под нос нашатырь пихает. Мало того, что у меня из носа эта труба торчит, так он еще и добить пытается. Не пожалел я медсестру, ух, не пожалел! Все, что на тот момент из матов знал, все сказал, даже в комбинациях перепробовал. А этот гад… Слушай, может еще по одной?

– Да говно вопрос! – нахохотавшись, Денис налил по кружкам, – за Российскую медицину, самую безжалостную и беспощадную!

После третьей кружки в горле пылало, на лбу проступил пот, зато произошло главное, все болевые ощущения притупились. Воодушевленный Леонид продолжил свой рассказ.

– Так вот, эта сука берет шприц, веришь, тот самый, которым в «Кавказской пленнице» Моргунова кололи. Шприц наполнен чем-то до отказа, цепляет шприц к воткнутой мне в нос игле и со словами: «А теперь дыши по языку», нажимает на поршень. Вот ты скажи, ты знаешь, что такое «дышать по языку»? А?

Денис, продолжая процесс перелива, отрицательно покачал головой.

– Вот! И я не знал, зато за секунду научился, когда все, что было в шприце, прямиком из носа в дыхательное горло потекло. За малым я не захлебнулся, коротыш свою экзекуцию остановил и смотрит на меня так задумчиво. «Странно» говорит, взялся за иголку и выдернул ее из меня. От боли к тому моменту я уже мало чего соображал. Со второй ноздрей у него еще хуже вышло. Короче, намучил меня кошмар как. В итоге оказалось, что никакого гайморита у меня не было и в помине. Там что-то на снимке темное было, они его по ошибке за гайморит и приняли. Так его-то не было, зато теперь что-то они мне такое с носом сделали, что я глубоко нырять не могу – лоб просто раскалывается, и на самолете, когда взлет или посадка, боли в голове адские.

– Мдя, – улыбнулся Денис и протянул Леониду наполненную кружку, – за то, что хорошо кончается!

Не успел Лёня бросить в рот кусок конфеты, как дверь в процедурный открылась. На пороге стояла пожилая женщина в ночной сорочке и щурилась от яркого света.

– Мальчики, там Тамаре Павловне из сто пятнадцатой совсем плохо, ломает ее всю, стонет так, что уснуть рядом не можем, сходите, гляньте, а?

– Сто пятнадцатая? – переспросил Денис. – Хорошо, вы возвращайтесь в палату, мы сейчас подойдем.

Женщина вышла, Денис протянул Леониду халат.

– Коллега, будете мне ассис… ассис… ассистировать! – с трудом, заплетающимся языком выговорил он.

– Ща я тебе наассистирую, – ответил Леонид, с трудом попадая в рукава халата.

В палате было душно, на одной из кроватей стонала женщина. Она выгибалась, часто поворачивалась с боку на бок. Денис включил в палате свет, подсел на край кровати, с важным видом взял ее руку и начал делать вид, что меряет пульс.

– Так, понятно, – через минуту сказал он, встал и неровным шагом направился из палаты.

Леонид проследовал за Денисом в процедурную. Начинающий фельдшер достал шприц, набрал почти полный из какой ампулы, намочил ватку в спирте и прислонив ватку к игле отправился обратно. Он быстро сделал стонущей укол, посоветовал всем скорее уснуть, выключил свет и вернулся к Леониду. Леонид лежал на кушетке и безуспешно пытался остановить плывущий перед глазами потолок.

– Че, Ден, справился?

– Конечно! Я же профессионал!

– А че это с ней было?

– А я знаю? Истории болезни на посту хранятся, мне к ним доступа нет!

– Пля! – Леонид резко сел, к плывущему потолку сразу добавились другие части помещения, – так, а чего ты ей вколол-то?!

– Пенициллин! – гордо заявил Денис, – один из главных препаратов в группе антибиотиков! Ты вообще знаешь, что более сотни разных заболеваний можно лечить только им одним!

– А ты уверен, что у нее было одно из сотни этих заболеваний? – недоумевал Леонид.

– Да не парься, до утра рукой подать, хуже не будет, а там моя смена закончится, если что, дадут ей нужное лекарство, ничего с ней не случится.

Они выпили еще по кружке и Леонида сморило. Очнулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Это был Денис.

– Лёня, беда, тетка-то походу представилась, там в палате бунт, помоги, мне надо тело скорее вывезти, а то не ровен час меня порвут и тебе достанется.

Леонид поднялся, его штормило, с трудом получалось переставлять ноги. Около процедурной уже стояла каталка, которую прикатил Денис. Он подкатил каталку к палате, откуда слышался шум. Денис со спокойным лицом вышел в коридор, взялся за ручки на другой стороне.

– Закатываем, кладем на каталку, молча выкатываем и к грузовому лифту, – произнес он сквозь зубы.

Они зашли в палату, женщины шумели, выкрикивали ругательства. Подкатив каталку к кровати, они с трудом смогли переложить на нее обмякшее тело. Не обращая внимания на то, что происходило вокруг, вкатили каталку в грузовой лифт. Денис закрыл железные двери и нажал кнопку нижнего этажа.

– Ну, ты и мудак, – промычал Леонид.

– Сам ты мудак, не парься, все будет нормально, – попытался утешить Денис.

Выйдя из лифта, им пришлось долго идти по длинному коридору, связывающему корпуса, коридор закончился закрытыми дверями.

– Что дальше? – поинтересовался Леонид

– Бросаем здесь, – ответил Денис, – я назад не вернусь, а ты снимай халат и дуй к себе в палату, тебя завтра хер кто вспомнит, а если кто-то что-то скажет, ты им в ответ: «Вы совсем оборзели, я трупом всю ночь в палате провалялся!» Понял? Меня не знаешь и не видел никогда! Все!

– Вот мне везет, – выдохнул Леонид и еле передвигая ноги, отправился в свою палату.