Они поднялись на четвертый этаж. Ступени, стены до самого потолка были выкрашены в тяжелый темно-синий цвет. В длинном коридоре никого не было, но из комнат доносился шум. Повозившись с плоским ключом, она открыла одну из дверей и вошла. Леонид зашел следом. Четыре кровати, стоявшие по две у стен, небольшое окно, стол, платяной шкаф в углу. Три из четырех кроватей были заправлены, в комнате находились чьи-то вещи.

– Вот, твоя, – сказала баба Валя и указала на кровать со свернутым на ней матрасом, – там внутри подушка, вот тебе одеяло и белье. Когда будешь уходить, дверь закрывай, ключ мне сдавай. Я тебя подселила к хорошим ребятам, они спокойные, не пьянствуют, не бедокурят. Автобус отходит в семь пятнадцать, проспишь, пеняй на себя. Ребята сегодня на сутках, поспишь без них, познакомишься завтра. Дверь я закрываю в полдвенадцатого, потом хоть лбом бейся, не открою. Понял?

– Понял, а помыться где?

– Туалет на этаже, вправо до конца коридора пойдешь и найдешь, а душ внизу, на первом. Там поочередно моются то девочки, то мальчики, время на входе висит, пойдешь, посмотришь. Теперь закрывай комнату на ключ, и пойдем со мной, я тебе паспорт отдам.

– Я вот что еще спросить хотел, – обратился Леонид, – а поблизости какой-нибудь продуктовый есть, а то не успел купить поесть.

– Есть, есть, не переживай. Вот как выйдешь из общежития и сразу за угол, по дорожке иди не сворачивай, как дом слева закончится, так продуктовый и увидишь.

– Спасибо.

– Пожалуйста! Да какой же хороший мальчик, – баба Валя погладила Леонида по руке, – пойдем.

Они спустились вниз, Леонид отдал ключ, забрал паспорт и вышел на улицу. Продуктовый нашел быстро. Купил сельдь, фаршированную соленым огурцом и нарезку «Бородинского». Вернулся в общагу, есть пришлось руками. Взять с собой из дома столовые приборы не додумался. Развернул матрас, заправил постель, кинул сверху одеяло. Глядя на окружающую обстановку нахлынули приятные воспоминания про студенческие годы. Когда-то комната, в которой он жил, была буквально центром общажного отжига. Леонид сладко вздохнул и улыбнулся. Оставаться в одиночестве не особо хотелось. Подумав, он решил прогуляться.

Пошатавшись по грязным улочкам, Леонид для себя выяснил, что в поселке ничего заслуживающего внимания нет. Как и тысячи других мест, навевающих тоску на каждого, кто в них окажется. Так гуляя, Лёня дошел до станции, пожалуй, самого оживленного места в поселке. Вышел на платформу, почитал расписание. Поезда на Москву и обратно проходили достаточно часто. Возникла мысль уехать домой, но потом представил, в какую рань придется вставать и решил вернуться в общежитие.

Переоделся, походил по комнате, на одной из кроватей лежала книжка «Ангелы Хранители. Дин Кунц». Леонид взял книгу и завалился на свою кровать. Чтиво было легкое, он увлекся и не заметил, как наступила ночь. В общаге было шумно. То кто-то шатался по коридору, громко разговаривая и что-то роняя на пол. То где-то зазвучала гитара, раздалось разноголосое пение. Так всю ночь что-то будило. Окончательно сон пропал к шести утра. Леонид встал, взял зубную щетку, пасту, полотенце и пошел искать душ. Возвращаясь, увидел на плите чей-то кипящий чайник. Зашел в комнату, в одной из тумбочек взял чужую чашку, вышел, налил в нее кипяток. Чай согрел желудок.

Около общежития стоял видавший виды ЛиАЗ. Его колотящаяся и булькающая коробка заглушала звук двигателя. Салон был почти заполнен, Леонид зашел, взялся за поручень, прислонил голову к руке и закрыл глаза. Автобус сильно трясло. Накрапывал дождь. В офисе было тихо, ранее утро не располагало к разговорам. Кто-то проверял почту, кто-то читал свежие новости. Кабинет начальства был пустым. Через какое-то время подошел Федор.

– Ну, как общага, – ухмыльнулся он.

– Да общага, как общага, – Леонид потянулся, – я сегодня как царь один в комнате дрых. Правда, ночью народ зажигал, будил все время.

– Да уж, там народ позажигать любит, если на выходные рискнешь остаться – такого насмотришься, – Федор многозначительно закатил глаза.

– Неее, нафиг, нафиг нам такое счастье.

– Ладно, у тебя сегодня первое обучение. Собирайся, через 15 минут пойдем. Тебе сначала экскурсию по производству сделают, потом отведут, расскажут про типы лома и его особенности. Короче, как там все закончиться, сюда тебе возвращаться вовсе не обязательно. А так сам смотри.

Леонид кивнул. Открыл свою почту, новых писем не было. Верхним висело Машино. Он вздохнул и быстро написал ответ.

Эгегеге! Привет Машуня!

А ну, хорош расклеиваться! Ты чего надумала?! На тебя вся страна смотрит! Особенно я и особенно на некоторые твои места! Ну, ты поняла! Враг нопасаран и точка! Кошелек подрезали? Так подними голову, улыбнись небу и громко так прокричи: «Спасибо, Боже, что взял деньгами!». Поняла?!? Чтобы так сделала и мне отчиталась!

Машуля, тебе что, привыкать к трудностям? Да у тебя их милльон еще и не таких было! Выбрось все это из головы и ваще, че ты там дома – то сидишь? Нравиться сидеть и горькие слезы лить? Понятно, что твои предки тебе весь мозг высушат. Будут рядом, будут грызть напостоянку.

Это я тебе добрые слова написал. Теперь напишу злые. Ты что, какашка такая, надумала?!?! Какое, нахрен, окно? Ты, ваще, чего?! Я тебе даже не стану про сына писать, хорошо, что сама понимаешь, а как же я?! Ты, ваще, офигела?! Ты вот так посмеешь уйти, даже зная, что у меня с тобой секса не было?! С ума сошла? Да что за эгоизм! Вот ты сначала все важные дела сделай, особенно со мной, а потом уже о суициде помышляй! А там глядишь и передумаешь… Ну, ты поняла, надеюсь.

Целую тебя

Я

Довольный собой, Лёня отправил написанное, выключил компьютер, обратился к Феде.

– Ну че, мне одеваться? Идем?

– Да, да сейчас, буквально пару минут, – поднял голову тот.

Леонид взял в руки мобильник. Хотел позвонить Ире, никак не решался набрать номер. Потом набрал смс.

– Привет, как самочувствие?

– Ровно, – пришел через мгновение ответ, – подыхаю. Как сам?

– Первый день стажировки, иду изучать железо.

– Кул. Когда в Москву вернешься?

– На выходные.

– Круть. Придешь?

Леонид даже вздрогнул от неожиданности. Он смотрел на экран телефона и улыбался.

– Конечно!!! А куда?

– Москворечье 19 корпус 4, там позвонишь, я спущусь за тобой.

Следом пришла еще одна смс: «Только не припирайся с утра, ладно?»

– Ты чего такой счастливый? – голос Федора вырвал из приятных мыслей.

– А, – отстраненно ответил Леонид, отложив телефон, – просто все супер, Федя, все супер!

– Понятно, просто у тебя рожа, как будто ты лимон выиграл.

– Круче! Поверь намного круче! Два! – рассмеялся Лёня.

– Ну, поделишься, пошли.

Они пришли в один из огромных цехов. Точнее, в здание, которое когда-то было цехом. Вся его территория была занята разновысокими горами лома, в которых что-то выбирали, оттаскивали и переносили. Между кучами сновал громадный погрузчик. Федор подвел Леонида к низкорослому плечистому мужчине с окладистой бородой.

– Николаич, это наш новый манагер, мы с тобой договаривались, вот привел. Учи!

– Федя, твою мать, – ответил басом бородатый, – ты, когда нормальное носить будешь? Нет бы водки принести, ты какого-то манагера!

– Да мне бы кто водку приносил, я бы сто пудово с тобой поделился!

– А, знаю я тебя еврейченка, хрен бы ты поделился. Ладно, вали, без тебя скользко!

Бородатый смерил взглядом Лёню, тот спокойно смотрел в глаза.

– Как звать?

– Леонид.

– Тьфу ты, тоже пархатый?

– Иди на хер, – огрызнулся Леонид.

– Ишь ты, ершистый какой, – ухмыльнулся Николаич, – пойдем одежку тебе подберем.

– Одежду? – удивился Леонид, – какую?

– Если ты не хочешь околеть через пятнадцать минут, то оденешь такую, какую дам.

Леонид пожал плечами и пошел за бородатым. Они зашли в небольшую прокуренную подсобку. Бородатый достал бушлат, такие же пятнистые штаны.

– Надевай, – протянул он одежду Леониду, – и морду не криви, сейчас обувку поищу, какой у тебя размер?

– Сорок третий, – Леонид начал стягивать с себя джинсы.

– Такие ласты найдем, – сказал себе под нос бородатый, – на держи, на твой сорок третий налезут отлично!

Валенки были значительно большего размера, Леонид надел их не разуваясь. Штанины и рукава у бушлаты были ему коротки.

– Во! Теперь можно и в люди выводить, – хохотнул бородатый, оценивающим взглядом оглядев Леонида.

– Ага, в таком фраке и за стол можно, – ответил Лёня.

– Хм, да ты смотрю не совсем пропащий, – прищурился Николаич, – будешь?

– Ясен пень, – согласился Лёня, сам толком не зная с чем.

Они вышли из подсобки, бородатый подозвал к себе женщину, которая копалась в куче металла неподалеку. Что-то сказал ей, та рассмеялась и ушла.

– Пойдем, – сказал он Леониду.

Они вышли из цеха, бородатый бодро шагал, смешно расставляя ноги. Прошли через цех, в котором было очень шумно, что-то шипело, гремело и стоял высокий звон. Зашли в небольшую комнату, там сидели две женщины и пили чай.

– Девоньки, чаевничаете? – ласково спросил бородатый.

– Ой, Николаич, что за мальчика ты нам привел? – закокетничали они.

– Да вот, новый менеджер, пришел прописываться, а с собой ничего не принес, надо парня выручать, молодой несмышленый, – хохотнул бородатый, – там чего осталось вчерашнего, а?

– Николаааич, – с осуждением протянула одна, – да когда у нас чего не оставалось? Что вчерашнего, что сегодняшнего?

– Валенька, девонька ты моя, дорогая, так на стол скорей мечи, все, что не съедено в печи!

Женщины, звонко хохоча, поднялись и стали накрывать на стол. Буханка белого, пара банок рыбных консервов, бутылка «Столичной» и с десяток карамелек. Убранство дополнили потемневшие от частого использования чашки, несколько вилок и тарелок.

– Ну, – потирая большие ладони, радостно произнес бородатый, – сейчас тебя прописывать будем.

Он лихо разлил водку по чашкам, взял одну и торжественно продекламировал:

– Дышат домны адовым жаром и мартенов высок накал, нет конца страде сталеваров, государству нужен металл! За нас!

Все выпили. Чашка оказалась почти полной. Леонид пытался выпить махом, последние два глотка дались ему с трудом. На глазах выступили слезы.

– А ты ничего, – сказал бородатый, разглядывая Лёню, – может и сработаемся.

– Так слова такие, – парировал Леонид, – под стихи можно и еще разок!

Бородатый налил. Леонид посмотрел, в этот раз от силы четверть чашки. Все ждали.

– За настоящую дружбу! Что крепче металла! – сымпровизировал он.

Радостные возгласы дали понять Леониду, что сыграл он правильно. Консервы были из дешевых, рыба в них сухой и безвкусной. Но выбирать не приходилось. Николаич налил третью, практически выдавливая остатки из бутылки.

– Ну, будемо, – сказал он просто и выпил.

Леонид шумно выдохнул и опрокинул содержимое чашки в горло. Ударные дозы делали свое дело, он охмелел.

– Ну что, студент, пошли учиться, – бородатый по-отечески похлопал Лёню по плечу, – а вы, девоньки, не скучайте тут, мы через часок-другой завернемся!

Вышли на улицу. Свежий воздух. Голова шумела от выпитого, было легко и тепло. Дальше день Леониду запомнился смутно. Бородатый таскал его по разным крытым и открытым площадкам. Показывал то одни, то другие куски металла, называл их, смачно матерился и откидывал прочь. Спустя час, Лёня оценил свое «обмундирование». Руки замерзли настолько, что их просто не чувствовал, зато всему остальному было тепло. Николаич видимо тоже начал подмерзать и на время остановил учебный процесс. Они вернулись к застолью, где уже добавились новые лица. Под незатейливые тосты была распита еще одна бутылка водки.

После Леонида привели к участку железной дороги, на которой стояли два раскрытых вагона. Вагоны разгружали вручную, вываливая содержимое на землю. Небольшой погрузчик оттаскивал выгруженное в сторону и грузил на тележку, прицепленную к трактору. Когда в третий раз вернулись к застолью Леонид отсел в угол и заснул. Очень скоро его растолкал Николаич. Привел к себе, там Леонид переоделся, попрощался и неровным шагом отправился в сторону проходной. Рабочий день пролетел. На проходной, теперь уже на выход, толпился народ, неподалеку булькал знакомый автобус.

В общежитии ключа на вахте не оказалось. Леонид поднялся на этаж, вошел в комнату. В комнате были трое мужчин, двое лежали на кроватях, третий методично колотил ложкой в чашке. Леонид всех поприветствовал. Познакомились. Все трое работали в литейном цехе. Общих тем для разговоров не было, каждый занимался своим делом.

На следующий день Федор поржал, когда Леонид рассказал ему о современных образовательных технологиях, которые использует бородатый Николаич.

– Ниче, это важно, что скорефанились, тебе еще не раз к нему с просьбой бегать придется, – уверил Федор, – а вот сегодня такого курорта тебе не гарантирую. Сегодня у тебя мозг будет заполнен до отказа.

Федя перепоручил Леонида бойкой женщине, с коротко стриженными рыжими волосами. Представилась она как Валентина Сергевна, возмутилась, что Леонид не взял с собой тетрадь для записей, выдала свою и начала обучение. Как выяснилось, даже в приемке металлолома есть уйма тонкостей. Один и тот же кусок алюминия может принести как сдатчику, так и приемщику, совершенно разные деньги. Самой интересной Леониду показалась игра в засор. Это когда сдатчику сообщалось, что сдаваемый им металл, хотя и относится к более высокому классу, но цену за него дать соответствующую не могут, потому как либо на нем остатки краски, либо вкрапления черных металлов, либо он вовсе в составе какой-то конструкции, которая требует демонтажа. И вот тогда на арену товаро-денежных отношений выходит засор – величина, на которую две стороны договариваются об уменьшении цены сдаваемого металла. Чем выше засор, тем закупщик дешевле купил более дорогой металл, чем ниже, тем сдатчик больше заработал.