Через семь минут я вновь сидела на своем месте, наблюдая, как Уильям оглядывает толпу, пока последние гости занимают свои места. Всякий раз, когда ему на глаза попадался пустой стул между четвертым и последним рядами, он едва заметно вздрагивал. Ровно в шесть, когда должна была заиграть музыка, мой телефон завибрировал. Я прочитала текст дважды, но так и не поняла, что пыталась сказать мама: «СН СБЕЖАЛ ОТ ПРОГУЛКИ К АЛТАРЮ».
Уильям тоже получил это сообщение и сейчас глядел на меня, подняв брови.
«ЧТО?» – напечатала я, заметив, как мужчина неподалеку от меня посматривает на часы.
«ИДИ КО МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ» – пришел ответ. И я вскочила на ноги, не дочитав его.
«Не беги, не беги», – напоминала я себе, стараясь как можно быстрее пересечь внутренний дворик и при этом не выглядеть так, будто меня охватила паника. В вестибюле загородного клуба уже выстроилась свадебная процессия во главе с заплаканным носильщиком колец. Мимо него, а также пары подружек невесты и друзей жениха мне навстречу шли Ева Литтл – она просто сияла в своем светло-желтом платье с рукавами-лепестками (как же я любила третьи свадьбы!), – ее дочь Би и моя мама, которые говорили одновременно.
– …нужно убедиться, что все стоят правильно, чтобы ничего не напутать, – говорила мама, когда они подошли ко мне. – Но изменения, внесенные в последнюю минуту, делают это затруднительным, скорее, даже невозможным.
– Я понимаю, – согласилась Ева, пока Би, прижав телефон к уху, осматривала комнату. – Но он только что был здесь!
– Сбежал, – сказала мне Би, будто я понимала, о ком она говорит. – Можешь посмотреть на улице?
Я покосилась на маму.
– Ты же слышала Би. Иди и посмотри снаружи!
– Да кого?! – воскликнула я. – Все уже здесь.
Я знала это потому, что одним из моих заданий была подготовка шпаргалки. Вечером перед каждой церемонией я выписывала на листок имена всех участников свадебной процессии и членов семей молодоженов, а также контактные телефоны всех, кого мы наняли (поставщиков провизии, диджея, флористов), и окончательно утвержденное расписание проведения свадьбы: от прибытия гостей до нашего отъезда. Вот только сейчас мы явно выбились из него.
– Эмброуза, – сказала Ева.
Услышав это, мама попыталась (а может, даже и не пыталась) скрыть разочарование.
– Кто это?
– Мой брат, – объяснила мне Би, перекладывая букет из белых роз и лилий в другую руку. – Он не собирался приезжать, но вдруг объявился. Высокий, волосы как у меня и, скорее всего, флиртует с какой-нибудь девушкой. Если понадобится, можешь стукнуть его.
Би была великолепной блондинкой с кремовой кожей и голубыми глазами, а еще невероятно красивой, что могло бы разозлить, если бы не милый характер.
Так, значит, СН – это сын невесты. Хотя я придумала бы ему интересный эпитет со словом «сын», если это из-за него задержалась церемония.
– Хорошо, – сказала я и направилась к выходу из вестибюля.
Прежде чем открыть дверь, в последний раз оглянулась назад и увидела, как Уильям быстро шагает по проходу, прижимая телефон к уху. Если уж мама решилась позвонить ему, то дела еще хуже, чем я предполагала.
Выйдя на улицу, я быстро осмотрела парковку. Два гольфиста разговаривали возле «ауди», из багажника которой торчали клюшки, у входа в кухню парень в белой униформе переставлял ящики с овощами. И больше никого. Или мне так показалось, пока я не услышала самый мелодичный звук на свете, который мог быть лишь смехом красивой девушки.
Он доносился из-за фургона флористов, стоявшего в нескольких метрах от меня. За ним последовал еще один смешок, но в этот раз явно мужской. Я направилась к фургону, вновь задаваясь вопросом, почему не выбрала работу в кофейне, книжном магазине или где-то еще, где не приходится тащить незнакомцев против своей воли на свадебную церемонию. Прежде чем обогнуть кузов фургона, я громко покашляла.
А затем впервые увидела Эмброуза Литтла. И тут же в голове возникли две отчетливые мысли, которые связали неразрывными узами мои чувства к нему. Но в тот момент я даже не подозревала об этом. Единственное, что мне запомнилось: он был невероятно красив и его вид – хоть и мельком, в профиль, издалека – по непонятной причине раздражал меня.
Если говорить о красоте, то Би оказалась права: у них действительно были схожие черты лица и волосы одного оттенка. Но Эмброуз в смокинге и белой рубашке был высоким, нескладным, с длинными руками и ногами, четко выделенными скулами и копной светлых, старательно взъерошенных волос. Он напоминал перевернутый восклицательный знак, часто встречающийся в учебнике испанского языка перед особо сложными заданиями.
А вот с раздражением все обстояло сложнее. Может, оно было таким сильным потому, что Эмброуз оказался так же красив, как мускулистая плоскогрудая кукла-серфер, с которой я играла в детстве. Но никогда прежде я не испытывала такой сильной неприязни с первого взгляда. И от этого чувствовала себя слишком мелочной, что совершенно мне не нравилось.
Правда, в тот момент он даже не обратил на меня внимания, слишком занятый фигуристой индианкой в шортах цвета хаки и рубашке-поло с эмблемой загородного клуба. Эмброуз нависал над ней, а она прижималась спиной к «тойоте», поигрывая связкой ключей от машины. Они находились в паре сантиметров друг от друга и никак не отреагировали на мой кашель, явно не заметив меня.
– Эмброуз, – позвала я своим самым строгим голосом.
Юноша тут же оглянулся, отчего кучерявая челка переместилась на другую сторону лба. Я непроизвольно отметила, что это была настолько идеальная прядь, буквально волосок к волоску, что хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. И от одной этой мысли меня вновь захлестнуло раздражение.
– Свадебная церемония начинается. Нас ждут.
Эмброуз одарил меня ленивой улыбкой богатого мальчика, демонстрируя свои зубы и уверенность в себе.
– Ну привет. А ты кто?
Девушка скорчила гримасу, явно раздосадованная таким развитием событий.
– Я организатор свадьбы в компании Натали Барретт. И тебе нужно пойти со мной. Прямо сейчас.
Он рассмеялся, а затем отсалютовал мне, коснувшись рукой челки.
– Есть, мэм! Дай мне минутку.
И с этими словами он вновь повернулся к своей подружке, которая тут же подняла к нему голову.
Некоторые люди спрашивают себя в трудную минуту, что бы сделал на их месте Иисус. Для меня же на работе был только один эталон, и мама на моем месте сделала бы все возможное, чтобы церемония состоялась. «Следующим летом устроюсь в книжный или кофейню», – пообещала я себе, а затем подошла к Эмброузу Литтлу, схватила его за запястье и потащила к входу в загородный клуб.
– Какого черта? – прищурившись, выпалила девушка. – Ты не можешь просто…
Но я могла и именно так и поступила. Я ожидала сопротивления, поэтому дернула его на себя со всей силы. От этого Эмброуз потерял равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, юноша раскинул руки и случайно ухватил меня за левую грудь. И теперь я на глазах у игроков в гольф тащила за собой парня, который при этом лапал меня. Очаровательно.
– А мне нравятся напористые девушки, – сказал Эмброуз, когда я наконец оттолкнула его руку. – Но ты слегка перебарщиваешь.
Я проигнорировала его слова, боясь, что не сдержусь, если отвечу. Мы почти добрались до входа, и я тешила себя мыслью: как только переступим порог, он станет проблемой мамы, а я смогу вернуться к своему законному месту и РЗР.
– Кажется, мы толком не представились, – продолжил парень, когда я свободной рукой дернула заднюю дверь. – Я Эмброуз. А ты?
– Наконец-то, – прошипела мама, устремляясь нам навстречу, как только мы шагнули в вестибюль.
Я покосилась на часы: шесть пятнадцать. А поскольку она гордилась до глубины души своей пунктуальностью и умением планировать время, то каждая минута отсрочки вызывала у мамы сильнейшее раздражение. Возможно, Эмброуз и не осознавал этого, но, промедли он еще хоть мгновение, вполне мог бы заработать вывих руки. Поэтому неудивительно, что в ответ на свою самоуверенную и обаятельную улыбку он получил такой ледяной взгляд, что мне почти захотелось его пожалеть. Почти.
– Иди сюда! – рявкнула она, когда я отпустила руку Эмброуза и с облегчением отступила в сторону.
Он последовал за мамой без каких-либо комментариев, протестов или возражений, сразу осознав, кто здесь главный.
У меня завибрировал телефон.
«КАК ДЕЛА?» – поинтересовался Уильям.
«ВСЕ НА МЕСТЕ. ВОЗВРАЩАЮСЬ К РЗР», – ответила я.
Я прошла мимо Эмброуза и его матери, а затем и остальных участников свадебной процессии, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Когда проходила мимо подружек невесты, почувствовала прикосновение к своей руке.
– Спасибо, что отыскала моего глупого братца, – с благодарной улыбкой сказала Би.
Я кивнула, не собираясь уверять ее, что это не так.
– Не за что.
Усевшись на свободное место в последнем ряду, я услышала перешептывания о причине задержки. Для большинства гул ожидающих гостей покажется одинаковым, но мы с Уильямом могли уловить разницу. К тому же он утверждал, что энергетика неудачного начала может испортить любое событие. Поэтому я не удивилась, что Уильям, стоя за колонной, сжал губы в тонкую линию. Это был самый хмурый вид, который он позволял себе во время работы.
Наконец в шесть двадцать три заиграла органная музыка. Я обернулась в сторону прохода и увидела носильщика колец и цветочницу, которая бросала себе под ноги лепестки роз. Как только Уильям проводил их на свои места, за ними к алтарю парами последовала свадебная процессия, как животные – к Ноеву ковчегу. Когда Би проходила мимо меня, она вновь улыбнулась, и у меня возникло отчетливое чувство, что девочка привыкла извиняться за брата. Стоит ли говорить, что, когда вслед за ней к алтарю двинулись Ева с сыном, все восхищались ее желтым платьем, а этот красавчик в смокинге даже не взглянул на меня.
Свадьба – это серия особых моментов, собранных вместе, как бусины на нитке. Конечно, они прекрасны и сами по себе, но стоит их соединить, как вы получите нечто невероятное. Мы выполнили свою работу на высшем уровне, и о заминке вначале никто бы и не вспомнил уже после первого танца, тостов и разрезания торта. Но в идеальной свадьбе – да и в мире – всем хочется лучшего начала. Ведь если начать на высокой ноте, то, какой бы ни получилась песня, вам покажется, что она просто невероятная.
В девять сорок семь, несмотря на то что в десять вечеринка должна была закончиться, на танцполе яблоку негде было упасть. И меня совершенно не утешал тот факт, что я, а не Джилли, оказалась права. День, к нашему удивлению, выдался невероятно жарким для конца апреля, так что стресс, яркое солнце и несколько часов, проведенных на ногах, не лучшим образом сказались на мне. Я совсем не хотела идти в «Бендо», не говоря уже о том, чтобы встречаться с двумя совершенно незнакомыми парнями. И уж тем более танцевать. Вот почему, когда Эмброуз Литтл вышел из довольно нестройного ряда танцевавших и, заметив меня, поманил к себе, я лишь покачала головой.
И это решение далось мне проще простого, но не из-за самого Эмброуза. Золотое правило компании «Свадьбы от Натали Барретт»: «Не забывайте свое место». Ведь после долгих месяцев подготовки к свадьбе многие клиенты считали нас более чем родными. Да и такие значимые события в жизни вызывали множество эмоций и ненужных чувств. «Никто не захочет в будущем смотреть на свои фотографии и видеть, что организатор свадьбы вел себя как гость, – раз за разом твердила мама дополнительным сотрудникам, которых мы время от времени нанимали на большие свадьбы. – И если мы попадем хоть на один кадр, значит, выполнили работу плохо».
Поэтому я не удивилась, когда меня позвали танцевать. Такое случалось, особенно на свадьбах, которые проводились на открытом воздухе. Однако я совершенно не ожидала, что Эмброуз в ответ на мое «нет» покачает головой, а затем подойдет ко мне и протянет ладонь, настойчиво приглашая присоединиться.
– Танец исцеляет, – не убирая руки, сказал юноша, как только музыка стихла и началась другая песня. – Так давай лечиться.
– Нет, спасибо, – ответила я.
Эмброуз быстро пошевелил пальцами, словно подражание актинии было способно повлиять на мое решение.
– Спасибо, но нет, – сказала я, поменяв местами единственные доступные в этой ситуации слова.
– Эмброуз! – позвала с танцпола девушка в коротком розовом платье, на босых ногах которой виднелись светлые полосы от сандалий. – Иди сюда! Ты нам нужен для паровозика!
– Слышала? – сказал он мне. – Паровозик! Ты должна поучаствовать в этом.
Увидев, что я вновь качаю головой, юноша громко вздохнул, затем наклонился и уперся руками в колени, словно мой ответ настолько его расстроил, что лишил последних сил. Но через секунду он опять протянул мне руку и вновь пошевелил пальцами, подражая актинии.
– Паровозик. Исцеление. Идем.
– Нет, спасибо, – повторила я.
Люди уже начали выстраиваться. Они спотыкались и цеплялись друг за друга, краснея и смеясь. Если существовал предвестник окончания приема – это был он. Эмброуз оглянулся и, усмехнувшись, вновь повернулся ко мне.
– Не переживай, – заверил он, – я не буду к тебе прижиматься.
– Тебе вообще не придется ко мне прижиматься, – сказала я, – потому что мой ответ все еще «нет».
– Разве ты не работаешь здесь?
– Так и есть.
– Значит, ты обязана танцевать.
– Это не входит в мою работу.
– Почему?
Последнее, чего мне хотелось, – это включать в свои обязанности выплясывание паровозиком.
– Я не гость, а один из организаторов. Мы не танцуем, а работаем.
Он на мгновение задумался.
– Хорошо, тогда я прошу тебя стать моей парой. И тогда ты не будешь работать.
– И это тоже невозможно, – ответила я.
– Черт, да ты крепкий орешек!
Эмброуз покачал головой, отчего его челка зашевелилась, снова привлекая мое внимание. Гости, выстроившись друг за другом, выплясывали между столами во главе с раскрасневшимся мужчиной с сигарой во рту.
– Значит, ты ни за что сейчас не станешь танцевать со мной паровозиком, как бы я ни умолял тебя?
– Верно, – подтвердила я.
– И не передумаешь? – Он скорчил гримасу. – Проклятье! До чего же меня бесит, когда я не могу получить то, чего очень хочется.
Это прозвучало настолько странно: высокомерно и в то же время искренне, что я впервые не знала, что сказать в ответ. Но, когда мимо нас пошел паровозик из гостей, а девушка в розовом с улюлюканьем ухватила Эмброуза за ремень и утащила в ряды танцевавших, я все еще не могла забыть его слова, ведь в последнее время они возникали и в моей голове: «До чего же меня бесит, когда я не могу заполучить то, чего мне очень хочется».
– Как и всех нас, – тихо произнесла я, как только участники, составлявшие паровозик, двинулись дальше, петляя между столами. И вот так я осознала, что вокруг слишком много красок, жизни и смеха, а все, что мне оставалось, – это повернуться и уйти.
О проекте
О подписке
Другие проекты