Глава 2

– Знаешь, твоя работа ставит крест на моей личной жизни, – донесся голос Джилли из моей гардеробной.

– Ты часто это говоришь, – ответила я.

– Потому что так считаю. – Раздался глухой удар, а потом что-то упало. – Ого. Это розовое платье без бретелек? Непохоже на тебя. Я его примерю. Кроуфорд, отвернись.

Я посмотрела на ее десятилетнего брата, стоявшего у моего стола и читавшего учебник по математике. Он поправил очки, вздохнул и отвернулся от шкафа. А я пересадила ее младшую сестру Бин на другое колено и попыталась высвободить волосы из ее крепкой хватки. Как только мне удалось это сделать, она почесала десны о мое плечо, оставляя мокрое пятно от слюней на рукаве рубашки. Поскольку у Джилли родители постоянно пропадали на работе, разъезжая по городу на собственных фургонах с едой, подруге часто приходилось выполнять роль няни.

– Отлично! – объявила она через мгновение.

А затем вышла из гардеробной в сарафане арбузного цвета, который был явно ей мал. Кроме того, насколько я помнила, у него были бретели. Но Джилли любила узкие и короткие вещи, которые надевала, чтобы подчеркнуть свои пышные формы. И хотя мне такой стиль не нравился (по большей части), я восхищалась ее уверенностью в себе. Большинство девочек в нашей школе постоянно твердили о диетах и растяжках на бедрах, но моя подруга вместо салатов предпочитала съесть пончик. И это была лишь одна из миллиона причин, почему я ее так любила.

– Что скажешь?

– Что здесь еще должны быть бретельки, – ответила я, подходя к ней и доставая одну из них. – Видишь?

Джилли оглянулась через покрытое веснушками плечо.

– Ой, ну, по крайней мере, они тонкие. Достанешь вторую?

Я тут же выполнила ее просьбу, а Бин в это время попыталась ухватить сестру своими пухлыми пальцами. Джилли всегда приходила ко мне в одном наряде, а уходила в другом. У меня даже была целая полка с ее вещами, сложенными так же аккуратно, как и мои. Но она всегда игнорировала ее, когда заходила в гардеробную.

– Так, давай обсудим сегодняшний вечер, – сказала она, просовывая руку в лиф и поправляя свою большую грудь в тесном платье.

Моя грудь дотягивала лишь до скромной C, а Джилли уверенно выбирала D, поэтому в моей одежде всегда смотрелась эффектно, в отличие от меня.

– Парни встретятся с нами в «Бендо» после выступления последней группы, которая называется «Катастрофа».

– «Восхитительно или катастрофично», – поправила я.

– Верно. – Она повернулась ко мне спиной, чтобы я застегнула молнию на сарафане. – Ты можешь присоединиться к нам после свадьбы. У вас же сегодня пораньше все закончится, верно?

– Нет, сегодня у нас полноценная шестичасовая свадьба. Так что освобожусь не раньше десяти.

– Это платье слишком узкое, – сказал Кроуфорд, как всегда, ровным и спокойным голосом.

Я ни разу не слышала, чтобы он говорил по-другому, с тех пор как они с семьей переехали в дом за узким ручьем, который отделял наш участок от соседей. Нам с Джилли тогда было по десять лет, ему – всего два, а близнецов и Бин вообще не было. Их родители ко всему относились со всей серьезностью, включая и деторождение.

– Не беспокойся обо мне. Лучше почитай книгу, – бросила она в ответ, слегка приподнимая грудь.

– Это книга Луны, – проворчал он и перевернул страницу. – Кроме того, Бин нужно поменять подгузник.

Так вот чем так пахло! Кроуфорд чертовски умный и смышленый парень, хотя не умеет общаться с людьми.

Джилли молча забрала у меня Бин и посадила на пол, а затем отдала ей один из своих тянущихся браслетов.

– Хватит искать отмазки, – сказала она, – прошел уже почти год. Пора вновь возвращаться в люди. Ты не сможешь вечно прятаться за работой.

– Под «в люди» ты подразумеваешь грязный и пропахший потом клуб?

– В этом случае – да.

– В грязи живут микробы, – встрял в наш разговор Кроуфорд, – а они вызывают болезни.

– Приходи просто послушать музыку, и мы заглянем на вечеринку или две, – игнорируя брата, сказала Джилли, пока Бин пыталась забраться под мою кровать. – Будет весело. Я обещаю.

– Секундочку. Ты ничего не говорила про вечеринку. И уж тем более про две.

Она громко выдохнула, хотя я не заметила, когда Джилли успела сделать вдох.

– Луна, я – твоя лучшая подруга, – взяв меня за руки, напомнила подруга. – Я знаю, через что ты прошла за последний год и чего боишься. Но мы еще молоды. Впереди нас ждет целая жизнь. И это классно, ведь так? Не трать впустую целые годы.

И в этом вся Джилли. Она во многом превосходила других и была пухлой, громкой и энергичной девушкой, которую совершенно не заботило, что о ней думают другие. Она всегда таскала за собой как минимум двух братьев и сестер, присваивала себе мою одежду и была одержима идеей найти мне парня, даже если – а тем более когда – мне этого не хотелось. Но все же, несмотря на все эти разочарования и наши совершенно разные характеры, время от времени Джилли говорила прямо в глаза что-то невероятно искреннее и, черт возьми, верное. И эта сердечность, сбивающая с толку, как и остальное в ней, перекрывала все ее недостатки. Несомненно, мне повезло.

– Постараюсь добраться к вам, – сказала я.

– О большем я и не прошу.

Джилли наклонилась вперед, а затем небрежно чмокнула меня в щеку. Ее телефон запищал. Она тут же вытащила его из лифчика – ее излюбленного места – и посмотрела на экран.

– У близнецов гимнастика, я и забыла.

– Ненавижу гимнастику, – сказал Кроуфорд. – Там пахнет ковриками и немытыми ногами.

– Он прав, – подтвердила Джилли и снова посмотрела на себя в зеркало. А затем ее брови поползли вверх, когда она скользнула взглядом по моему шкафу. – Подожди-ка, у тебя новые сандалии? Держи телефон! Так и знала, что не зря сделала педикюр.

С этими словами она обогнула меня и прошмыгнула мимо моих повседневных туфель в дальний угол гардеробной, а затем схватила пару черных сандалий с тонкими ремешками и золотым кольцом, которые я надевала всего раз. Но даже одного взгляда на то, как ее большой палец свисает с них, хватило, чтобы мое сердце сжалось в груди.

– Нет! – воскликнула я чуть более резко, чем хотелось. – Только не эти.

Джилли посмотрела на сандалии, а потом на то место, где они стояли. И через мгновение на ее лице отразилось понимание.

– А, точно, – кивнула она и опустила обувь обратно на пол. – Прости.

Я ничего не ответила, пытаясь взять себя в руки и понять, почему все еще так больно? Когда Джилли наклонилась, чтобы взять Бин, я почувствовала взгляд Кроуфорда: он смотрел на меня с тем же мрачным выражением, что и всегда. И хотя он был всего лишь ребенком и ничего не понимал, захотелось отвернуться.

Через несколько минут они ушли с тем же гамом, что всегда сопровождал их: Бин кричала, а Джилли и Кроуфорд ссорились. Выйдя на задний двор, подруга обернулась и помахала мне рукой. Я ответила ей тем же, и они зашагали по траве к своему дому. Джилли с легкостью перепрыгнула через ручей, несмотря на то что держала в руках Бин, а Кроуфорд остановился и наклонился получше рассмотреть что-то у самой кромки воды. Но через мгновение подруга прикрикнула на брата, и тот поспешил вслед за ней.

Комната снова погрузилась в тишину, какая бывала всегда, когда Бейкеры покидали дом. Конечно, они были не такой уж и дружной семьей, но я даже не представляла, какой стала бы моя жизнь, если бы они не поселились по соседству. В нашем с мамой доме царили чистота и тишина. И с первого дня знакомства с Джилли меня успокаивало, что рядом есть постоянный хаос. Нам всем иногда хочется затеряться в толпе.

Но сейчас, оказавшись в одиночестве, я вернулась в гардеробную. Зайдя в маленькую темную комнатку, я по очереди подняла с пола черные сандалии и положила их на привычное место, под черное платье, которое тоже надевала всего лишь раз. Сейчас мне казалось, что они принадлежат не мне, а девушке из прошлого. Но я все еще не могла избавиться от них. Пока не могла.

* * *

– Как же я люблю третьи свадьбы! – радостно сообщил Уильям, когда мы стояли у бассейна загородного клуба, наблюдая, как гости занимают свои места. – Все такие расслабленные. Думаю, нам стоит специализироваться на них и прибрать к рукам эту нишу.

– Вот только они случаются не так часто, – вернула нас на землю мама. – К тому же ты будешь скучать по нервным молодым невестам. И это стало бы пустой тратой твоего дара.

– Верно, – согласился он, не сводя взгляда с пожилого мужчины в облегающем костюме, который собирался сесть на один из стульев в первом ряду, приготовленных для членов семьи.

Уильям тут же подобрался, как кошка, готовая наброситься на свою жертву. У меня даже перехватило дыхание от ожидания, но через мгновение мужчину взяла под руку жена и утащила к задним рядам.

– Кстати, раз уж речь зашла о молодых невестах, я разговаривал с Би, – продолжил Уильям, – и в понедельник утром она подтвердила свое согласие.

Мама вздохнула.

– Уильям, ты же знаешь, как я ненавижу спешку.

– Свадьба состоится в августе. А сейчас апрель.

– Конец апреля, – возразила мама. – И все было бы прекрасно, будь это третья свадьба. Но это не так. Жених и невеста из высшего общества, что подразумевает соответствующий уровень обслуживания, а значит, мы должны были начать планировать свадьбу еще год назад.

– Ты забываешь про баснословный бюджет, – заметил Уильям.

– Деньги решают не все.

Мама замолчала, но я и так знала, что должно за этим последовать. Конечно же «и душевное спокойствие важнее».

– Но, если ты согласишься, они готовы раскошелиться.

Разговор вновь сменила тишина, когда еще один гость направился к первому ряду. Еще несколько минут, и Уильям достанет заранее подготовленные карточки с надписью «ЗАНЯТО» (подписанные его почти каллиграфическим почерком, который красовался на всех официальных бумагах в «Свадьбах от Натали Барретт») и разложит их на стульях. Обычно он сопротивлялся этому до последнего, не желая добавлять лишнего в уже украшенный зал, даже красиво напечатанные карточки. Но не стоит недооценивать идиотизм людей. Это была еще одна заповедь мамы.

– Осталось двадцать минут, – повернув запястье и взглянув на часы, сказала она. – Положи несколько карточек, чтобы нам не пришлось звонить в полицию. Луна, можешь взять на себя РЗР?

Я кивнула и вытащила телефон, чтобы еще раз проверить, включила ли беззвучный режим. Мне частенько приходилось отвечать за рассадку задних рядов (сокращенно РЗР) на таких мероприятиях, особенно если гости норовили занять не свое место. Это была одна из вариаций нашего тройного подхода: мама выстраивала свадебную процессию, я следила за тем, как они прошествуют по проходу, а Уильям встречал их у первых рядов. Он бросался в бой, если кто-то падал в обморок, ронял кольца, забывался или если девочки-цветочницы и носильщики колец вдруг устраивали истерику посреди церемонии. (По отдельности это случалось довольно часто, все сразу произошло лишь на одном мероприятии, которое мы теперь называем «Катастрофа».)

Мы направились к своим местам. Это была свадьба Евы Литтл, к которой мы готовились последние девять месяцев. Но Уильям не ошибся: она оказалась довольно легкой. Невесте было за пятьдесят, жениху – и вовсе за семьдесят, оба имели много денег и мало пожеланий. Вернее, лишь одно: чтобы свадьба состоялась в загородном клубе Лейквью, где они познакомились, когда играли в теннис. Прием проходил в клубе, за музыку отвечал наш любимый диджей, и все должно было закончиться ровно в десять вечера.

Единственное неудобство доставляла Беатрис, дочь невесты. Она обручилась со своим парнем пару недель назад и решила, что ее церемонию тоже должна была организовать компания «Свадьбы от Натали Барретт». Но ситуацию осложнял тот факт, что они собирались пожениться в середине августа, перед тем как уехать в другой конец страны, чтобы пройти ординатуру в больнице. Так что времени на подготовку практически не осталось. Обычно из-за листа ожидания и одержимости мамы все контролировать мы редко брались за заказы в последнюю минуту. Но подготовка к свадьбе Евы Литтл прошла так легко и они потратили так много денег, что Уильям сдался. А это было как минимум процентов сорок успеха.

Я подошла к задним рядам стульев, которые помогала расставлять еще пару часов назад, и встала у самого прохода. Как всегда, сзади сидело несколько человек, что наверняка раздражало Уильяма, потому что он любил, чтобы зал был заполнен равномерно. «Зачем они это делают? – возмущался он. – Неужели все еще боятся, что их вызовут к доске?» Бывало, он пользовался своим положением и пересаживал людей, хотя это случалось лишь в те дни, когда его раздражение зашкаливало.

Меня это совершенно не задевало, поэтому я просто кивнула паре, занявшей места неподалеку, а затем вытащила телефон и проверила время. До церемонии оставалось еще пятнадцать минут, когда пришло первое групповое сообщение от мамы: «В БАССЕЙНЕ РЕШИЛИ ИСКУПАТЬСЯ».

Через мгновение, как по волшебству, из-за искусно подстриженного дерева появился Уильям. Он аккуратно перехватил женщину с ребенком в купальниках, а затем указал на знак «ПОМЕЩЕНИЕ ЗАКРЫТО ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ МЕРОПРИЯТИЙ» и отправил их назад.

И тут неожиданно заорала органная музыка, отчего все подпрыгнули на своих местах. Не дожидаясь от мамы сообщения: «КАКОГО ЧЕРТА?!», я вскочила со стула и поспешила к патио у бассейна. Увидев меня, диджей Монти тут же поднял руки в извиняющемся жесте, как бы говоря, что у него все под контролем.

Двенадцать минут. Я обернулась и посмотрела на вход во внутренний дворик, где стояла мама, склонившись над светловолосым мальчиком: он должен был нести кольца. Из всего, что могло пойти не так, мама особенно не любила фактор неожиданности, который привносили дети и собаки, поэтому старалась предугадать все, что возможно в обоих случаях. Если на церемонии были животные, она запасалась нарезанными хот-догами, которые закрывала в пакет на молнии и прятала в кармане. С детьми срабатывали конфеты в качестве взятки и строгий голос, правда, с последним нужно было чувствовать меру. Ведь на свадьбах хватало эмоций и без детского плача.