Цитаты из книги «Боуи»

Единственная возможная связь в безнадежном разрушенном мире, единственный оставшийся вариант любви – принять наркотики и совершить парное самоубийство, как немецкий писатель Генрих фон Клейст и его подруга Генриетта Фогель; они покончили с собой на берегу Ванзее под Берлином, перед этим выпив кофе, который заказали в ближайшем кафе. Спасти любовь в мире, который не знает любви, можно только через смерть.

Надо признать, что все это вписано в довольно дешевую британскую версию будущего в бибисишном стиле «Доктора Кто». Но посыл понятен: инопланетные гости пришли забрать наших детей в нечеловеческое будущее. Для нас начался кошмар, и «наши новости подошли к концу».

Одно из самых странных явлений в истории британской популярной музыки – кавер-версия Oh! You Pretty Things Питера Нуна, которая занимала хорошие позиции в чартах Британии в 1971 году.

К началу 1974-го, когда Боуи выпустил Rebel, Rebel, где есть фраза «У твоей мамы голова идет кругом: она не уверена, мальчик ты или девочка» [You’ve got your mother in a whirl / Coz she’s not sure that you’re a boy or girl], было уже понятно, что игра проиграна. В фильме Тодда Хейнса «Бархатная золотая жила» (1998), с любовью восстанавливающем ту эпоху, это настроение передано абсолютно точно.

Нам открылся какой-то инопланетный пол, как в сцене из «Человека, который упал на землю», где Боуи в роли Томаса Джерома Ньютона снимает с себя веки, соски и гениталии, чтобы открыть свою истинную инопланетную сущность своей подружке Мэри Лу. Подружка приходит в полный ужас. И они решают напиться.

Но почему-то, слушая эти песни (даже сейчас), мы слышим в них необыкновенную надежду на то, что мы не одни и что отсюда есть шанс убежать – хотя бы на день.

Нам с нашими хрупкими и неаутентичными идентичностями Боуи дал (и продолжает давать) веру в то, что мы можем изобрести себя заново. Вообще, это возможно как раз благодаря тому, что наши идентичности такие хрупкие и неаутентичные. И раз Боуи может перерождаться бесконечно, мы поверили, что и наши возможности самопреобразования безграничны.

Боуи в роли Зигги отверг господствующие в нынешнем обществе разграничения: мальчик/девочка, человек/пришелец, гей/гетеросексуал.

концепцией нарративной идентичности

Вообще, это возможно как раз благодаря тому, что наши идентичности такие хрупкие и неаутентичные. И раз Боуи может перерождаться бесконечно, мы поверили, что и наши возможности самопреобразования безграничны. То есть предел нашим преображениям, конечно, есть – абсолютный предел, смертный предел. Но почему-то, слушая эти песни (даже сейчас), мы слышим в них необыкновенную надежду на то, что мы не одни и что отсюда есть шанс убежать – хотя бы на день.