Глава 3
Хейли

Я пробыла в «Инглиш-Преп» часа полтора, но по ощущениям – лет семьсот. Я успела массу всего узнать, но ничто из этого не имело никакой ценности или значения для моего дальнейшего образования. Я сразу осознала, что здесь мне будет еще более одиноко, чем в «Оукленд-Хай». Там, по крайней мере, у меня были Стейси и Мэтт. Мы были изгоями, но хотя бы держались вместе.

В «Инглиш-Преп» я оказалась единственным изгоем. Казалось, у всех уже сформировалась своя компания. Логично, конечно. Эти мажоры учились вместе лет с трех, но ни в одном из них не было ни капли дружелюбия. Встречаясь со мной в коридорах, одни задирали нос, другие настороженно косились, и не стоило забывать момент, когда наши с Кристианом взгляды встретились.

При одной только мысли об этом у меня по спине пробежал холодок. Меня подташнивало, и я ненавидела это ощущение. Я, конечно, не рассчитывала, что мы возобновим отношения, как будто не прошло ни дня с нашего расставания, но и ненависти от него тоже не ожидала. А он всем своим видом излучал как раз ненависть.

Кристиан смотрел на меня так, будто я вырвала у него сердце и скормила его волкам. Смотрел холодно, сурово, и от этого взгляда у меня болела душа.

Выдохнув, я постаралась подумать о другом, как-то отвлечься от его холодного отношения ко мне. Окинула ленивым взглядом столовую, где все это время подпирала стену. Зрелище было занятное: не больше пятидесяти учеников ели свежие салаты и курицу гриль. Запах стоял божественный, прекрасный до неприличия, и у меня слюнки потекли. Я прикидывала, как бы стащить из выставленных для учеников продуктов яблоко или банан так, чтобы никто не заметил, когда мое внимание привлек человек на другом конце зала.

Кристиан.

Я уже начала отворачиваться, но передумала. В конце концов, надо было постоять за себя. Ты уже не та девочка, что прежде, Хейли. Держи голову выше. Я расправила плечи, напустила на лицо нейтральное выражение. Мрачно глазеть на него я не собиралась. У меня не было на то никаких причин. Он не сводил с меня глаз, и у меня защемило сердце. Даже стоящий в столовой гам внезапно показался мне приглушенным, достаточно было лишь взглянуть в мятежные глаза Кристиана. Приятели из его компании продолжали болтать, не замечая, как мы пялимся друг на друга. Я много лет его не видела, не получала от него вестей, и все же он до сих пор имел надо мной странную власть. Я всегда чувствовала особую связь с ним, даже когда мы расходились на уроки по разным кабинетам в седьмом классе. При воспоминаниях об этом уголки губ у меня поползли вверх, но ненадолго – в этот самый момент я ощутила рядом чье-то присутствие. Понадобилось приложить немало усилий, чтобы отвести взгляд от старого друга, потому что человек рядом, кем бы он ни был, подошел слишком близко.

Я медленно повернула голову – рядом стояла ватага девчонок. Искусственный загар, слишком белые зубы, тонна макияжа, а парфюмом несет за версту – всем знаком такой типаж.

– Это Кристиан, – заявила девица, смахивающая на Бритни Спирс. Она явно была лидером этой компашки, потому что, как только она сделала шаг вперед, остальные, наоборот, отступили. Стало быть, она была предводителем и, судя по ее виду, считала, что правит всей школой.

Я улыбнулась, отчего ссадина на губе снова начала кровить. Кончиком языка я ощутила привкус крови.

– Я знаю, кто это.

На мгновение она побледнела, но тут же оправилась. Приняла эффектную позу – бедро в сторону, рука на бедре.

– Он мой.

Я фыркнула, а потом рассмеялась. Медленно повернулась к Кристиану, который по-прежнему пялился на меня. Я изогнула бровь. Серьезно?

– Я же сказала, он мой, так что хватит на него пялиться, Хейли.

На сей раз я окинула девицу подозрительным взглядом.

Она небрежно перекинула через плечо светлые волосы.

– О да, я знаю, кто ты. Я все о тебе знаю.

– Сильно в этом сомневаюсь.

Она повернулась к подругам, и все они как по команде жутко улыбнулись подобно чеширским котам. Тут девица передо мной вскинула длинную руку в воздух и трижды щелкнула пальцами. Болтовня в столовой стихла.

Ну отлично просто. Представление началось. И я прямо в центре внимания.

– Здравствуйте, ребята. У нас тут новенькая, и я взяла на себя обязательство представить ее. – Она подошла к столу, за которым сидели мальчишки, судя по виду, из шахматного клуба, одарила их испепеляющим взглядом, и они бросились врассыпную, разлетелись как стеклянные шарики, выпавшие из коробки на вощеный пол. Тут же подбежала еще одна девица из шайки и пододвинула стул, чтобы их предводительница могла вскарабкаться сначала на него, а потом на стол.

Какая нелепость.

Стоило просто взять и выйти. Я не была обязана становиться посмешищем. И не обязана была позволять ей травить меня. На самом деле, можно было выдрать ей волосы и покончить с этим, но тогда меня вышвырнули бы из этой чопорной, престижной школы и отправили обратно в «Оукленд-Хай», где мне точно не получить стипендию в колледже Лиги плюща. Если я уйду сейчас, сложится впечатление, что я отступила, что я сдалась, а я не такая. После папиной смерти я быстро осознала, что от неприятностей не сбежать. Они найдут тебя так или иначе.

В конце концов, он пытался бежать – это его и убило.

Теперь у меня был крепкий фасад. Что бы эта стерва ни сказала и ни сделала, этому не сравниться со всем, что я пережила.

Я скрестила руки на груди и осталась на прежнем месте, у стены. Приготовилась наслаждаться представлением.

– «Инглиш-Преп», это Хейли Смит. Наша новая одноклассница. Давайте тепло ее поприветствуем!

Усилием воли я попыталась сохранить нормальный цвет лица. Я понятия не имела, как выгляжу, так что оставалось молиться Богу, чтобы не покраснела.

Все в столовой засвистели. Я же не двинулась с места и продолжала наблюдать.

Девица (оказалось, ее зовут Мадлен – я слышала, как кто-то восторженно орал ее имя) повернулась и издевательски ухмыльнулась мне. Я вскинула подбородок, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Она похлопала густыми ресницами, надула губы.

– Так что, Хейли, расскажешь немного о себе? Или эта честь выпадет мне?

Я даже глазом не моргнула. Зато окинула взглядом столовую, пытаясь понять, есть ли свидетели из числа преподавателей, потому что если бы таковые имелись и спускали подобное с рук, значит, доверять им было нельзя. Тем не менее, к моему удивлению, в помещении не было ни единого взрослого, кроме работницы столовой, которая раскладывала помидоры по салатным мискам и ни на что не обращала внимания.

– Не хочешь? – Мадлен захихикала. – Значит, честь выпадает мне. – Она спрыгнула со стола, и ее юбка взметнулась так высоко, что всем было прекрасно видно розовые трусики танга. Подошла ко мне. Я призвала на помощь всю выдержку, чтобы сохранить скучающее выражение лица и не надрать ей задницу.

– Хейли Смит, – начала она. В столовой повисла жутковатая тишина. Казалось, все хотели услышать мою биографию. В другой ситуации я бы почувствовала себя польщенной. Но только не в нынешних обстоятельствах. Жизнь моя была далека от идеала. – Хейли Смит за последние несколько лет побывала в семи разных приемных семьях. Какая жалость. Но можно ли винить ее приемных родителей? Кто захочет держать такую уродливую, бедную, потрепанную девку? – Она засмеялась, а вместе с ней и еще несколько человек. Честно говоря, я поверить не могла, что такие девицы до сих пор существовали. – Когда Хейли училась в средней школе, ее отца убили, а мамочка восприняла эту новость слишком тяжело. – Мадлен скользнула по мне взглядом и продолжила фланировать по залу, останавливаясь на мгновение у каждого столика, а потом двигаясь дальше. – Тяжело в том смысле, что… теперь она погрязла в зависимостях. Впрочем, повторюсь, можно ли ее винить? Разве с такой дочерью не захочется постоянно находиться под кайфом? В конце концов, именно из-за нее убили ее папочку.

У меня заболела голова, ладони начали потеть. Меня так и подмывало двинуться Мадлен навстречу. Откуда она все это знает и зачем всем рассказывает?

– Бедняжка Хейли, – произнесла она, подойдя к столу Кристиана. Я почувствовала, как слабеют мои щиты. Злобные слова ранили. У меня заныл живот, а сердце с каждой секундой билось все быстрее. Нет, не принимай все это близко к сердцу. Нельзя поддаваться чувствам, Хейли. Она считает тебя угрозой, вот почему она все это делает. Стиснув зубы, я усилием воли заглушила мысли о родителях. К глазам подступали слезы, и я торопливо моргнула пару раз, чтобы не заплакать. – Ребята, она бедна, и я, честно говоря, понятия не имею, как она оказалась в этой школе, но мне ее даже жалко.

– И почему же ты говоришь обо мне так, будто меня здесь нет? – спросила я. Голос мой звучал твердо, как кора трехсотлетнего дуба, растущего во дворе школы.

Мадлен, казалось, потрясло, что я посмела ее перебить. Некоторые засмеялись, и она тут же окинула наглецов злобным взглядом.

– Потому что с таким отребьем, как ты, не разговаривают. Разве что о тебе.

Я переступила с ноги на ногу.

– То есть в свободное время ты любишь поговорить об отребье? Как странно.

Идеально круглое лицо Мадлен скрутила злобная гримаса. А потом она просияла, как будто ей в голову пришла блестящая идея. Она подошла ближе к Кристиану, и я почувствовала, как меня охватывает ревность. Мадлен села к нему на колени, и сердце мое забилось еще быстрее. Кристиан тоже склонился к ней, что-то зашептал на ухо, а я не сводила глаз с четкого контура его скул. Наконец Мадлен с коварной улыбкой кивнула. Я заметила, как Кристиан скользит рукой по ее бедру под юбкой, и у меня по спине пробежал холодок. Не поддавайся чувствам. Он не твой. Он никогда и не был моим – по крайней мере, в этом смысле.

Не успела я и глазом моргнуть, как Мадлен схватила поднос с едой и направилась ко мне. Я быстро сообразила, что поднос она взяла у Кристиана. Все парни за его столом пытались сдержать ухмылки и смешки, наблюдая, как Мадлен приближается ко мне. Я искоса взглянула на ее подружек, и те тоже пытались скрыть ухмылку. На долю секунды я взглянула на Кристиана, и тут Мадлен оказалась прямо передо мной.

– Послушай, раз ты такая бедная, может, хочешь поесть?

Да. Я и правда хотела есть. Но готова была скорее руку себе отгрызть, чем признаться в этом присутствующим. Мадлен всех в столовой держала под каблуком. Я перевела взгляд на Кристиана. А может, они были у него под каблуком. Во всей этой ситуации больше всего меня злило, что Мадлен точно знала: если она сядет рядом с Кристианом, я начну ревновать. Я была уверена, что она просто гадала и случайно попала в цель – уверена, каждая девчонка в этой школе хотела бы заполучить его хоть на минутку, вот почему Мадлен в принципе постоянно ощущала угрозу. Но она была права. Меня это беспокоило. Одной внешности Кристиана было достаточно, чтобы привлечь любую девушку.

– Не-а, я не голодна, – безразличным тоном откликнулась я. – Но спасибо.

И тут Мадлен с размаху двинула целым подносом еды прямо мне в грудь. Я согнулась от неожиданности, поднос упал на пол. Приборы разлетелись по сверкающей плитке аж до самых мусорных баков. Моя белая рубашка теперь была вся в каком-то красном соусе, и я тут же пришла в ярость. Причин было целых три: во-первых, я бы и правда поела. Какая растрата продуктов. Во-вторых, теперь надо было выяснить, как вывести с рубашки пятно к завтрашнему дню, иначе все поймут, насколько плохо у меня с деньгами. В-третьих, я почему-то такого не ожидала.

Мадлен зашептала мне на ухо:

– Тебе здесь не место. И держись подальше от Кристиана.

Она развернулась и театрально поклонилась. Остальные тут же принялись перед ней заискивать, но я не обращала на них внимания. Не в первый раз кто-то попытался продемонстрировать превосходство над новенькой. Зато меня удивило, что Кристиан таким тоже занимался. В средней школе, когда кто-то издевался над его младшим братом, Олли, или травил его, он всех тут же затыкал. А здесь, в «Инглиш-Преп», ему, казалось, ни до кого не было дела. Он даже поощрял подобное. Очевидно, именно он подал Мадлен идею перевернуть его поднос с едой на мою форму. Кристиан стал хулиганом. А может, не стал. Может, он вступался только за тех, кто ему дорог.

Я ему явно больше дорога не была.

Я как можно медленнее вышла из столовой и направилась в сторону туалетов. В конце концов, не хотелось, чтобы кто-то решил, будто я сбегаю от Мадлен и ее угроз.

Женский туалет был таким же безупречным, как и все в школе; керамические раковины сверкали, как будто их вычистили за секунду до моего прихода.

Я взглянула на рубашку и прикусила щеку. Да чтоб вас всех. Поспешно стянув дурацкий галстук, я расстегнула блузку и сняла. Голые плечи холодил кондиционер.

– Обязательно стирай холодной водой, иначе только хуже сделаешь.

Я вскинулась, взглянула в зеркало, но там было только мое отражение и череда темно-синих кабинок позади меня. Я включила холодную воду и начала оттирать пятно с мылом для рук.

– Держи, – снова послышался голос. Что-то коснулось моей туфли. Оказалось, карандаш-пятновыводитель. Я-то думала, такие носят в сумочке только старушки.

Я медленно склонилась и подняла его.

– Спасибо.

Запахло чистящим средством, а за моей спиной скрипнула дверца кабинки. Я не сводила взгляда с рубашки. Если пришедшая мне на помощь девушка хотела остаться неузнанной, я готова была уважать ее желание.

– Пожалуйста, – откликнулась она, подходя ближе. Я искоса взглянула на нее, и она нервно улыбнулась. – Ты меня не помнишь, да?

Я повернулась, повнимательнее вглядываясь в ее лицо. Изучила каждую черточку, темно-зеленые глаза, прямые волосы медного цвета.

– А должна? – спросила я, закрыв карандаш. Протянула его незнакомке, и она медленно его взяла.

Она фыркнула.

– Нет, я не очень… запоминающаяся.

Хотела бы я то же сказать о себе, но из-за родителей меня запоминали всегда.

Девушка заправила прядь волос за ухо и нервно переступила с ноги на ногу. На ней были дорогие черные туфли, и, когда она сделала шаг в сторону, они засверкали в свете ламп.

– Мы вместе учились в средней школе, до твоего отъезда. – Она слегка закатила глаза. – Вообще-то я потом тоже переехала, вскоре после тебя, но вернулась к началу старшей школы.

– Вот как, – пробормотала я, выжимая теперь уже чистую блузку. Черт бы тебя побрал, Мадлен.

– Я не удивлена, что ты меня не помнишь.

– И почему же? – Я направилась к сушилке для рук, но помедлила, чтобы услышать ответ.

Она пожала плечами, таращась на синяк у меня на лице.

– Ты, казалось, ни на кого не обращала внимания, кроме…

– Кристиана, – закончила я за нее.

Она искоса взглянула на мою разбитую губу.

– Ага. Плюс я особой популярностью не пользовалась.

Я несколько секунд подержала блузку под сушилкой, дождалась, пока ткань высохнет, а потом снова надела поверх топа.

– Ну, я тоже популярностью не пользуюсь. Теперь уже нет.

Она слегка улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ. Заводить друзей мне особо не хотелось, но приятно, когда есть к кому обратиться за пятновыводителем, потому что хулиган никогда не ограничивается одним ударом. Будут и другие нападки, сто процентов. Я была уверена, что Мадлен придумает, как еще меня помучить. Девчонки вроде нее были так устроены. Я побывала в четырех старших школах, и в каждой находилась любительница ломать других. Школы менялись, но такие девицы – никогда.

– Ты меня уже знаешь, но я Хейли. – Я протянула руку.

Девушка пожала мою ладонь, расплываясь в улыбке.

– Я Пайпер.

Прозвенел звонок, разорвав наше рукопожатие.

– У тебя что сейчас? – спросила она.

– Политология. У мистера Линкольна.

– Пойдем, я тебя провожу.

– Только если можно будет использовать тебя вместо живого щита, когда Мадлен снова начнет бросаться едой.

Пайпер остановилась как вкопанная. Глаза у нее были совершенно круглые.

– Так вот кто тебе рубашку испачкал? Прости, но с ней ты сама по себе. Я весь первый год в старшей школе была для нее главным посмешищем. И я с ними не связываюсь.

– С ними? – спросила я, когда мы двинулись дальше. Я поглядывала по сторонам, стараясь заранее приметить тех, кто намеревался встать на моем пути, но никто даже не взглянул в нашу сторону.

Пайпер остановилась у кабинета, где, как я поняла, должен был вот-вот начаться урок политологии.

– Ага. С тусовкой. – Она покачала головой. – После школы встреть меня у главного выхода. Я отвезу тебя домой и все расскажу про «Инглиш-Преп». Ты не просто в частную школу пришла, ты пришла в королевство. И мы с тобой тут просто крестьяне.

– О, ты вряд ли захочешь меня подвозить. Я живу…

Пайпер покачала головой, не дав мне закончить. Взметнулись медные пряди.

– После школы. Увидимся у выхода. – Она повернулась и двинулась по коридору. Что ж, ладно. Я уже собиралась найти себе место, но натолкнулась на взгляд знакомых голубых глаз, и у меня сердце ушло в пятки. Олли.

Он теперь ненавидит меня так же, как его старший брат? Олли моргнул один раз, другой, третий. Я застыла у двери, ожидая, когда же в его глазах появится ненависть, но этого так и не случилось. Меня охватило облегчение. Я даже не знала, почему мне так важно его мнение. Я ведь пришла сюда учиться, чтобы получить образование и выбраться из этого дерьмового городишки. Я не видела никого из их круга несколько лет, ни с кем из них не разговаривала. Мне не должно быть дела до того, кто что думает. Меня не должно волновать, что Кристиан ненавидит меня лютой ненавистью. И что?

Позволь я себе хоть что-то почувствовать, будет больно. Осиное жало в самое сердце. Так что чувства приходилось отключать. Всегда.

Тут в меня кто-то врезался – с такой силой, что чуть не выбил мне плечо. Ахнув, я повернулась, но злость тут же сменилась потрясением. Оказалось, это был Кристиан. Он быстро протиснулся мимо меня и, казалось, оставил за собой шлейф злости. Олли пораженно переводил взгляд с меня на брата. Мы же просто стояли вместе. Что с ним такое?

Тем не менее я проглотила и это, вошла в кабинет, расправив плечи и гордо вздернув подбородок.

Я готова ко второму раунду.