Отзывы на книги автора «Ромен Гари»

ДП-2019 началась с удачи. Несмотря на то, что задание выбирала по остаточному принципу, а об авторе знала лишь то, что услужливо сообщила литературная нахватанность (один и тот же человек, да-да, дважды герой Гонкуровской...). И, разумеется, не могла пренебречь книгой #про_слонофф :)
Но в сторону шуточки, «Корни неба» врастают в сердце, питают мысли, поднимают дух, рождают волнение... и острое желание приобщить к книге кого-нибудь ещё.

Предупреждаю сразу: в романе Гари совершенно ненормальное количество героев, — я, замечу мимоходом, малость деформированная одним литературным проектом, в котором принимаю участие, не смогла сразу переключиться и принялась заполнять блокнот корявыми строчками «досье» персонажей — так вот, их оказалось 94!!! >_< При этом любой из них, мимоходом упомянутый в начале, может без всяких дополнительных пояснений «всплыть» почти в финале повествования.
Есть в характере «Корней неба» что-то от Васкеса-Фигероа и (уверена, что многие читатели вспомнят) Гарсиа Маркеса: так же просторно и многофигурно, но вся эта прорва действующих лиц напоминает маленькие силуэты на фоне обширного пейзажа, как у Брейгеля или Фолкнера с его Йокнапатофой. При этом Ромену Гари не откажешь в умении придать даже эпизодическому персонажу характерные черты, в двух словах рассказать связанную с ним историю, которая могла бы ветвиться и дальше.

Но без главных героев...

Но без главных героев всё равно не обойтись, верно? И вот тут меня настигает очарование №1: самый главный-разглавный герой, некто Морель, появляется здорово не сразу, странице этак к сто тридцатой «бумажной» (и этим внезапно и неуместно напоминает мне Ставрогина), — точнее, не появляется «воочию»: он словно прячется в джунглях страниц; читатель поворачивает голову на звук его голоса, — но Морель уже снова скрылся, не хрустнув ни строкой :) только тень, только отзвук в рассказах о нём всё новых и новых персонажей, добросовестно встающих пред читательские очи для «дачи показаний»; только образ, поселившийся в светлых глазах Минны, в её «страстном молчании»...
Кто ж он такой, этот безымянный (в буквальном смысле слова — без имени, только фамилия, хотя в имени не отказано даже «трёхстрочным» героям, к чему бы это?) защитник слонов, и почему именно слоны-то?.. Нет, я только за :) но всё-таки?
И тут выясняются странные вещи.

Поразительно то, что почти для всех союзников Мореля слоны — лишь символ, а цели у каждого (от бесхитростных аборигенов до криминальных авторитетов) свои. Каждый приписывает Морелю свои чаяния, и тот в разных версиях оказывается то героем, самоотверженно борющимся за освобождение Африки, то противником её независимости, то иностранным агентом, чуть ли не наймитом Коминтерна, то ловким авантюристом, а то безобидным дурачком, чудачества которого годны лишь для воскресных выпусков газет.
Кое-кто его чуть ли не обожествляет («убаба гива» — «предок слонов» — называют его туземцы), но сам он не страдает мессианством. Его сложно понять, наверное, потому, что он очень прост. Снова и снова с мягкой улыбкой, с терпением учителя начальных классов он втолковывает охотникам и политикам, бандитам и журналистам, священникам и учёным: «Я просто люблю слонов. Они должны жить. Слоны — это свобода». Морель встаёт на защиту не одних только слонов, не одной только свободы — а человеческого достоинства в целом.

Удивительная убеждённость Мореля, его жизненная сила, упорство и вместе с тем непонятная лёгкость, словно заговорённость, привлекают к нему всё новых и новых людей. Хотелось бы порассказать о каждом, но выделю лишь несколько образов.
Джонни Форсайт, разжалованный американский майор — наполовину ковбой, наполовину клоун, а в чём-то (да, всегда есть больше, чем целое!) Зигзаг МакКряк :D а в сущности, человек трагической судьбы.
Полковник Бэбкок, настоящий английский джентльмен, уязвлённый не столько тем, что нарушены правила игры, сколько тем, что эти нарушения и стали правилами. Его порядочность — пережиток ушедшей эпохи; со временем она исчезнет так же, как слоны, которым нет места в прагматичном мире. Бэбкок искренне и печально увлечён Минной, но не желает признаваться в этом даже самому себе.
Пер Квист, датский естествоиспытатель, этакий Паганель-патриарх, о котором отдельный роман не помешал бы; личность яркая, хулиганская даже, при этом вызывающая восторг.
Вайтари... о нём особый сказ. Фактически это второй ГГ романа. Чёрный красавец, получивший отменное французское образование, предатель своего народа и горячий патриот (единство противоположностей, а как иначе), африканский бонапарт без войска, одержимый политик, для которого цель оправдывает средства. Только выйдя из почти первобытного состояния, он стремится занять ветку повыше :-/ Он по-своему гениален, и харизма присутствует, ей трудно не поддаться, и всё же... Если в начале романа Вайтари навевает опасения и даже тоскливый страх (как начинающий карьеру Грег Стилсон в «Мёртвой зоне»), то под конец следишь за ним с жалостливым сочувствием, как за человеком, у которого нет и не может быть будущего.
Эйб Филдс, американский репортёр-фотограф, свалившийся на Мореля не «как с неба», а просто с неба. Поначалу кажется, что это один из десятков эпизодических персонажей, призванных обрамить житие Мореля, но смотри-ка ты, он вырастает из статиста в полноценное действующее лицо, уже его глазами (а частично и через объектив его фотоаппарата) мы видим практически всю последнюю треть романа...

Герои Ромена Гари достоверны во всём, от поступков до манеры речи, от внутренней логики до противоречий. Все, будь это вождь племени уле, чудотворец Двала, с неохотой обещающий превратить своего друга Сен-Дени после смерти в дерево, или молодой наёмник, более года следующий за своей жертвой, ежеминутно готовый к роковому выстрелу — и опасающийся «заразиться» от неё человечностью.

Импонирует мне и стиль автора, его непринуждённое мастерство рассказчика, его спокойный сарказм, в целом повествование, где красоты дикой африканской природы соседствуют с жестокими сценами страданий и гибели животных — увы, последнее чаще всего дело рук человека.
Как читатель, весьма чувствительный к композиции, отмечу ещё два момента.
Первый: до самого конца остаётся загадкой, что же произойдёт с Морелем — несмотря на неотступное присутствие Юсефа, этой парки с пулемётом вместо ножниц, несмотря на многочисленные флэшфорварды (мерси за термин Роберту Сойеру) — и благодаря тому, что Морель... как бы это выразиться?.. ощущает себя ответственным за легенду, которая возникла вокруг него.
Второй: изящная кольцовка романа, своеобразный палиндром даже, очень красиво получилось ^^

Сожалею, что раньше не была знакома с творчеством Гари. Но, надеюсь, ещё не поздно :)
В некоторое недоумение привела меня разве что надпись на обложке: «Роман, который ждали в России двадцать лет». Почему двадцать? Где точка отсчёта? О_о
«Корни неба» написаны в 1956 году, когда СССР ещё вовсю жил по завету Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача» (апарт: в нашем школьном кабинете биологии этот лозунг был написан на стене громадными буквами и уже тогда вызывал у меня чувство стыда и смутное недовольство). Но тогда роман Гари не имел никаких шансов пробиться к русскоязычному читателю, поскольку автор не слишком лестно отозвался о Советском Союзе, а небольшая сцена книги, происходящая в Москве, попросту гротескна, причём карикатура получилась довольно злая.
Далее: перевод романа сделан в 1994 году (это почти сорок лет разницы, а не двадцать, я правильно считаю?), за этим последовали три издания: в 1994 году, в 1999-м и, наконец, в 2018-м. Ну, и?.. Объясните кто-нибудь, я правда в непонятках :(

Прекрасная книга, причём изрядно опередившая своё время. Максимально высокой оценки не случилось из-за некоторых шершавостей (видимо, перевода) и потому, что всё же в романе многовато политики... и маловато слонов. Но всё равно советовать при случае буду.

Планируемая оценка: 2 (а там уж как судьи решат) ;)

Можно ли признаваться в вечной любви писателю, если прочёл всего два его романа? Я долго думала и решила, что можно. Romain Gary, je vous aime!

В этом году как раз исполнилось сто лет со дня рождения этого необыкновенного человека и великого мистификатора. Его судьбу хочется пересказывать всем вокруг, захлебываясь от восторга. Ромен Гари (он же Роман Кацев) родился в Вильнюсе, в еврейской семье, его родным языком был русский, большинство книг он написал на французском, а шесть романов – на английском. В 14 лет он вместе с матерью переехал во Францию, где пошел в школу, не зная ни слова по-французски, а уже через 4 года был лучшим учеником класса по французскому языку. После школы он выучился на военного летчика и во время Второй Мировой сражался в Сопротивлении, сперва во Франции, а потом в Англии, и стал кавалером ордена Почетного Легиона. После этого десять лет он выполнял дипломатические миссии в Софии, Берне, Нью-Йорке, был генеральным консулом Франции в Лос-Анджелесе. Единственный в истории, он получил Гонкуровскую премию дважды, так как «изобрел» писателя Эмиля Ажара, и до самой его смерти никто не догадывался, что под его маской скрывается Гари. В 66 лет писатель застрелился, написав в предсмертной записке: «Можно объяснить всё нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».

Итак, второй прочитанный мной роман Гари, после «La vie devant soi» (также получившего Гонкуровскую премию), и снова я под огромным впечатлением. Две недели я провела в несуществующем ныне государстве – Французской Экваториальной Африке, на территории нынешнего Чада и его столицы Нджамены, любуясь стадами слонов, рассветами на полноводной реке Шари и «песчаными отмелями, где неподвижно стоят тысячи белых голенастых птиц».

Проза Гари играет всеми красками и переливается калейдоскопом жанров, совершенно непонятно, что перед тобой такое: серьезные обсуждения общественно-политических тем переходят в приключенческий экшн в саванне, трагические зарисовки из немецких концлагерей перемежаются с искрометной сатирой (есть забавная зарисовка из Москвы 50-х), а печальный романтизм внезапно превращается в торжественный гимн красоте и величию дикой природы.

Вообще Ромен Гари первым начал писать романы на экологические темы, выступая против спортивной охоты, убийства детенышей тюленей, свалок радиоактивных отходов и вырубок лесов. Хотя в 1956 году мало кто задумывался об экологии и защите природы, ведь после Второй Мировой многим казалось, что скорее сам человек – вид, которому угрожает исчезновение. Люди продолжали губить природу с теми же отговорками что и сейчас.

И вот отважный идеалист Морель берет ружье и в одиночку идёт защищать слонов от охотников. В его борьбу включаются по самым разным причинам всё новые и новые участники, от журналистов до священников, но и против него тоже ведется борьба – причем с самыми разными мотивами. Помимо охраны природы и её воздействия на душу человека, в романе затрагиваются такие темы, как разочарование Запада в себе самом после Второй Мировой, Холодная Война, журналистика и пропаганда, колониализм и бедственное положение африканских аборигенов, политическое освобождение Африки и предчувствие грядущих кровопролитий. Я не знаю, как Гари это удаётся, но его тексты — это одновременно прививка от равнодушия и гимн идеализму, и вместе с тем предостережение от вечной уверенности в собственной правоте, напоминание, что у каждого своя правда, и что у каждой проблемы современного общества невероятно много нюансов.

Гари всё-таки гениальный писатель: такой размах мысли, и при этом все персонажи до мельчайших деталей правдоподобны, каждого понимаешь, каждому сочувствуешь. Бесподобен главный герой – неунывающий француз Морель, рассерженный гуманист с ружьем, «чудак из Чада» – лотарингский крестик на груди, насмешливый блеск в глубине карих глаз и «нелепый портфель вечного воителя, битком набитый брошюрами и воззваниями». Совершенно прекрасен фотограф Эйб Филдс, при крушении самолета первым делом спасающий свои плёнки. До слёз жалко немку Минну, пережившую бомбежки Берлина и его захват советскими войсками. И очень правдоподобным получился пожилой датский экотеррорист Пер Квист, суровый и величественный патриарх, которому даже преклонный возраст не мешает защищать «все корни, которые Бог посадил в землю, а также те, которые он навечно внедрил в человеческую душу» – справедливость, свободу и любовь к природе.

PS. Я прочитала роман в оригинале, но время от времени проверяла себя по переводу. Доступный онлайн перевод Голышевой мне не понравился. Мне кажется, он полон корявостей, умолчаний во всём, что касается СССР, написан примерно вот такими предложениями и вполне может испортить вам впечатление от книги. Знающие люди на Флибусте пишут, что роман лучше читать в переводе Зверева.

Знакомьтесь, Ленни. 20 лет, красив как бог, белозуб, белокур, одинок и никого не любит. Бежит из Америки, бежит из Женевы, бежит от самого себя. Разговаривает, пользуясь весьма скудным запасом словом.
Краткий толковый словарь Ленни:
Гари Купер – идеал, фотография которого всегда с собой
Город – место, где чувствуешь себя несчастным
Горы – место, где чувствуешь себя счастливым
Деньги – чем их меньше, тем лучше
Женщины – чем их больше, тем лучше
Негры – лучше белых, потому что их меньше
Отношения – нет ничего хуже
Отчуждение – нет ничего лучше
США – место, где себя не чувствуешь
Швейцария – место, где себя не чувствуешь меньше, чем в США
Но после знакомства с Джесс Донахью город становится для Ленни лучшим местом на земле, а отношения – самым главным на свете. Денег ему теперь нужно много, а женщина всего одна. Дневник нигилиста превращается в роман-нуар, потом в любовную историю, а оказывается исповедью сына века.
Ромен Гари в лучше виде: черный юмор, непредсказуемый сюжет, противоречивые герои и неожиданный хэппи-энд.

И кто это придумал, что Париж город любви? Вот для Гари все совсем по другому. Такого пронзительного одиночества и боли ещё поискать надо. И быть бы этой книге обычной ноющей занозой, если бы не Гари. Для него нет невозможного в выворачивании человека наизнанку. Герои как мухи о стекло бьются - и выхода нет, и остановиться не получится. Ворочается все внутри - и скрипит всеми шестеренками чувств, и капает безнадежностью, и смотрится на себя самого со стороны. И есть в этом насмешка над собой, над породой слабой...человеческой.

Одна единственная ночь. Ночь одиночества и боли. И как ее пережить эту ночь, после которой все будет другим. Как сдержать данное слово - уехать, быть как можно дальше от дома, от любимой женщины. Вот и мечется он по кругу, в полном бессилии, опрокидывая рюмки в баре и собирая вокруг себя таких же, носителей горьких мыслей и щемящего одиночества. И смрт, не шипящее, но как мерзкое насекомое, ползучее по ноге...
Он шатается в пределах квартала, думая о неизбежности и не решаясь вмешаться. Поглядывает на часы и пытается не думать - думать ему нельзя. И все его случайные собеседники такие же как и он. У каждого есть свои истории потерь. Неизбежных потерь. Горьких потерь. Отнимающие силы, надежду...

Все они эгоистичны в своем желании разделить свою боль, уцепиться за человека, сидящего напротив. Есть ли надежда на счастье, если фундамент для него два горя?

Мы всегда все преувеличиваем. Говорим, что все кончено. Слушаем заунывные мелодии индейской флейты. Живем одни, чтобы доказать - прежде всего себе, - что получится. И все же смотрим на первого встречного так, как будто все еще можно начать сначала.

Представьте, что вы идете из магазина домой, несете тяжелые сумки с продуктами, думаете о новой интерактивной серии “Черного зеркала” и что нужно ее уже наконец-то посмотреть. И тут внезапно какой-то охламон неудачно вываливается из такси, сбивая вас с толку и практически с ног, а ваши яблоки и свежеиспеченный хлеб вылетают из сумок прямо на асфальт. Фиаско, обида, злость, но каковы ваши действия? Ведь этот идиот так потерянно выглядит, что срываться на нем уже нет сил. Пойдете дальше? Или остановитесь ему помочь? Потому что вы отлично помните это выражение апатии на его лице, которое вы увидели и почувствовали еще прежде, чем он весь появился из машины...
Можно представить и другую ситуацию. Вы едете в аэропорт, который стал для вас практически вторым домом, ведь вы уже столько лет проработали пилотом в гражданской авиации. Вы никак не можете понять, хотите ли сами уехать из этого сидящего уже в печенках города или же это вас просто выставили за дверь и сказали не возвращаться и вам больше некуда идти. В общем, вы погружены совсем не в события реального мира, а в свой личный, внутренний, так что неясно, почему все-таки вы выходите именно тут, а не в аэропорту. А что самое ужасное, так это то, что сколько бы вы не убегали от этой действительности, она все равно ворвется к вам с приветом от дальних родственников и ведром холодной воды. И вот вы уже сгораете от стыда, ударив ни в чем невиноватую женщину дверью машины и разметав ее покупки по тротуару. Тут вы понимаете, что не хотите, чтобы она уходила, ведь, возможно, вам удастся пригласить ее в свой мир...
Все это лирическое отступление я оставлю вместо краткого рассказа о сюжете книги. Потому что все ее нутро посвящено этой случайной встрече на улице двух отчаянных эскапистов, страдающих внутри рамок социального общества и не знающих, куда деться от собственных переживаний, кроме как внутрь себя.
Мне иногда кажется, что несчастные люди разговаривают на каком-то своем уникальном языке. То есть слова-то они используют общепринятые, но речь, которая срывается с их губ, она может быть воспринята лишь теми, кто тонет на той же лодке, что и они. Для всех остальных этот повторяемый скорбный мотив сливается в мессиво из нытья, которое слушать неохота, ведь нужно еще средство для мытья посуды купить и собаку к ветеринару записать. Несчастные люди держатся друг друга, поддерживают и пытаются хоть как-то согреться засчет тепла другого. А слова их складываются в единый хор плача. Услышать его можно в разных местах в любом городе любой страны. Главное, позволить себе вспомнить о том, как на самом деле жалко твое существование, и вот, обернешься, а рядом уже сидит пара или тройка схожих тебе по духу и настроению людей. И у меня нет ответа на вопрос: хороша эта компания или же деструктивна? Ведь поющий слышат лишь самого себя, а слышит ли он другого?
Ромен Гари написал не роман, а песню, в которой транскрибировал плач этих несчастных душ, которые случайно сталкиваются, соприкасаются и отталкиваются друг от друга, как шары по бильярдному столу. Для меня эта книга не про любовь, господипрости, и не про пару, которая нашла друг друга. Или вы считаете, что история главных героев важнее, чем у остальных, у второстепенных? Или что они стали счастливы, хоть на йоту, после этой странной встречи на несколько дней? Это ода эскапизму человеческой природы, упивающейся своим несчастьем и не знающей, нужно ли выбираться из этого индивидуального кошмара, ведь может так-то оно безопаснее. Она сегодня звучит уже не где-то на фоне из магнитолы, а оглушительным маршем играет по всей планете, рассказывая про одиночество в сети, в баре, в семье, на работе и в собственных мыслях.
Книга эта также одномоментна, как случайная встреча со схожим тебе по духу несчастным “другим”. Она будто вырвана у автора из сердца.
Очень советую всем неравнодушным к эсхатологическому восторгу и знающим, куда порой нас заводит наше воображение. Держимся за эту реальность, господа, она у нас единственная. Вроде.

2 декабря 1980 года Ромен Гари пустил себе пулю в рот. В этот день Гари встречался со своим издателем, рассуждал о налогах, договаривался со своей знакомой, что та встретит его в женевском аэропорту на следующий день. Никто и представить не мог, что 66-летний писатель покончит с собой.

Цитата из статьи про Ромена Гари

... отчаянный бродит Морель. Наверное, человечество давно бы вымерло, как мамонты или динозавры, предварительно уничтожив все живое на Планете, если бы иногда среди людей не возникали странные чудаки. Именно таков главный герой этой книги. Ибо отчаянно верит в истины, совершенно непонятные окружающим. Тем более в Африке. Хотя... Каждый из персонажей в романе по-своему тоже странен и чудаковат, как странна и непостижима эта земля, где почва красна, как кровь, и где при ужасающей нищете люди живут и выживают тысячи лет по своим собственным законам, неизвестно кем и когда им данным.
Ромен Гари выступает в этой своей книге как величайший гуманист,наследуя двум великими линиям культурного наследия - русской и французской. Одна из них принадлежит ему по праву рождения, вторая - по праву той земли, за которую он воевал и где творил. Именно в этом романе писатель пытается ответит на вопросы, которые человечество с регулярностью ставит перед собой, но пока не находит ответа: что такое свобода и можно ли за нее убивать? Можно ли целые народы загонять железной рукой в счастье?
Вот с последним, я имею ввиду счастье, как-то совсем уж дело обстоит плохо. Ибо, увы, как бы банально не звучало, но счастье вещь очень индивидуальная. Его нельзя распределить, как гуманитарную помощь. Хотя, наверное, многим бы этого хотелось. Но в любом случае каждое живое существо, вне зависимости от интеллекта и размеров, может быть по-настоящему счастливо только тогда, когда свободно.
Почему Морель с маниакальным упорством пытается спасти от тотального и совершенно варварского истребления слонов? Потому что они для него - символ абсолютной свободы.
Но есть, на мой взгляд и еще одна причина. Судьбы этих гигантов природы "чем-то похожи на судьбы людей". Несмотря на гигантский рост и, казалось бы, несокрушимую силу, слоны оказываются совершенно беззащитными перед жестокостью и природными инстинктами людей.
(Ох, как же актуально звучит эта книга сейчас, когда вооруженное до зубов всевозможными гаджетами и оружием, человечество оказалось практически беспомощным перед крошечным вирусом, методично убивающим людей точно так же, как люди отстреливают в романе обессилевших от жажды животных.)
Не будем так же забывать, что по легенде три гигантских слона держали земной свод на могучих спинах, их монументальные ноги-столбы служили фундаментом и надежным оплотом земной жизни...
Сам по себе Морель в развитии действия все больше утрачивает черты реального человека, превращаясь не то в легенду, не то в символ чего-то недостижимого, к чему стремятся окружающие его персонажи. Помимо своей воли, он дает каждому из них то, о чем они тайно или явно, мечтали. Мина получает безвозвратно утраченную любовь, Вайтари - громкую известность и славу борца за свободу и независимость Африки, Филдс - возможность сделать лучшие в своей жизни фотоснимки.

Будь то вы или мы, желтые или черные, синие, красные или белые, мне все равно. Я всегда буду с ними. Но при одном условии. Для меня ведь важно только одно… – В голосе его вдруг зазвучала злость.
– Я хочу, чтобы уважали слонов.

И только через уважение, не важно к слону, или майскому жуку, люди когда-нибудь научаться уважать друг друга.. Будем надеяться...
Читать/не читать. Не могу сказать, что чтение книги легкое. некоторые моменты, особенно связанные с политикой и сценами охоты, читаются с нервным напряжением. Но все-таки читать эту книгу стоит.

Сумбурное прощание с Гари Купером растянулось чуть ли не на месяц. Когда приступала к чтению даже не подозревала, что это будет столь тяжело и медленно. Гари совершенно не мой автор и больше я к нему возвращаться не желаю.
История эта о бурных 60-х, когда Вьетнам, война и свобода становились лозунгами существования всех и каждого. На этом фоне человеческое существо туманно обезличивается, размывается, искажается. Возникает образ Ленни - главного героя книги, 20-летнего американца, живущего в заснеженных горах Швейцарии. Он старается раствориться в мыслях и понятиях, формах и идеях. Он мечтает быть хозяином себя, своих эмоций, ощущений и чувств, стать неподвластным влияниям извне, да и изнутри, похоже, тоже. Но вдруг стремительную карусель жизни нарушает внедрение совсем нежданного состояния - влюблённости. Появляется Джесс, дочь американского дипломата, девушка с твёрдым характером и сложной судьбой...
Сюжет неплохой, Гари выстроил интересную конструкцию мыслей, поток которых сносит все преграды восприятия на своём пути. Иногда жемчужины идей поражали своей сатирической тонкостью или красотой смысла. Но, в противовес, манера автора сбивала с толку и совершенно изматывала своей сумбурностью и бешенным ритмом. Потому столь занимательная история пошла столь тяжело и неспешно. Я читала отрывками, на совершенно ясную голову, дабы соображать, что к чему.)
Книга на любителя, плохой я её не назову. Но невзирая на то, что она полна преимуществ и очень любопытных идей, совсем не для меня. Поэтому, прощай Гари Купер!

В некой латиноамериканской стране правит диктатор Хосе Альмайо, выходец из племени индейцев-кужонов, из самой бедности и нищеты. В юности Хосе уверовал, что Бог находится только на небе, а на земле же правит Дьявол, и чтобы стать успешным на земле нужно совершать самые гнусные, невообразимо бесчеловечные поступки. Именно такой модели поведения и решает придерживаться герой, веря, что зло обеспечивает ему протекцию.
Название произведения объясняется в романе так: "пожирателями звезд" называют местных индейцев, употребляющих наркотические вещества (листья травы, грибы), чтобы уноситься от жестокой реальности и витать в райских видениях. Потому население, которым правит Альмайо, угнетенное, забитое, невежественное, вечно под дурью. Главного героя также называют "пожирателем звезд", но для него "звезды" - это возможность встречи с Эль Сеньором, с Дьяволом, которую он осознанно ищет всю жизнь. Для этого он просит привозить ему в страну самых талантливых артистов, тех, кто поборол физическую природу человека, сделал невозможное. Он верит, что такой артист уж точно заключил сделку с Дьяволом и поможет ему встретиться с ним. Альмайо "пожирает" выступления артистов,  так и не найдя искомого. В широком смысле "пожиратели звезд" - это всё человечество, просто каждым из нас повелевают свои иллюзии, мечты, у каждого свой самообман.
Самой страшной мыслью для диктатора является то, что земля принадлежит исключительно людям и не существует ничего сверхъестественного, а это значит, что его душа да и любая другая не может быть выставлена как объект купли-продажи: спросу нет, не нужны никому.
Читать о восхождении Альмайо было мерзко, но интересно. И, к моему удивлению, роман мне понравился. Это хорошая проза, захватывающий сюжет, много персонажей, так или иначе связанных с личностью диктатора.
Несмотря на мощный посыл безнадежности, исходящий от текста, не всё потеряно в этом грязном мире, раз такого человека, как Хосе Альмайо, искренне любит юная американка, готовая на всё, чтобы спасти любимого. Как я уже написала, в романе много персонажей, у всех есть имена, кроме юной американки. Когда я задумалась, почему так, то на ум пришло объяснение: она целиком, вся растворяется в своём возлюбленном.
Увлекательно читать было ещё из-за полифонии голосов: то повествование идёт от лица Альмайо, то те же события от лица его любовницы-американки, то взгляд на диктатора со стороны его гостей или от приближенных лиц.
В общем роман хорош, писатель, безусловно, талантлив, читать стоит.

Французский писатель литовско-еврейского происхождения Ромен Гари, он же Эмиль Ажар, он же Шатан Бога, он же Фоско Синибальди, в одиночку или во всех своих ипостасях составляет целую эпоху французской литературы, как Годар - эпоху и золотой век французского кино. Для меня их стилистика, несмотря на разницу художественных средств - слово и визуальные образы, - чем-то неуловимо похожа. Герои - просто люди, чувства - просто чувства, события - а есть ли они, эти события? Но каждая ситуация, какой бы абсурдной она ни казалась, имеет свой смысл. И, кажется, оба мастера особо не напрягались, размышляя, поймёт ли их кто-нибудь.

Насколько я поняла эту книгу - это гимн любви и одновременно безнадёжности. Главные герои встречаются в такой момент, когда оба они абсолютно выбиты из седла своими потерями, и им даже кажется, что они могут помочь друг другу. Но... Память каждого ревниво оберегает жизнь, повороты которой привели к их встрече:

"Я вовсе не хочу сказать, что те пути, которые преодолевала каждая пара с начала мира, могут составить самую длинную, самую широкую дорогу на земле. Я говорю о счастливом отсутствии всякой оригинальности, потому что счастью нет нужды выдумывать что-либо. Ничто из того, что нас объединяло" не принадлежало только нам и никому больше: что-нибудь необычное, единственное в своем роде, редкое или исключительное; было постоянство, нечто непреходящее, был наш союз, старше самой памяти человеческой. Не думаю, чтобы вообще существовало когда-нибудь счастье без терпкого привкуса незапамятной древности. Хлеб и соль, вино и вода, лед и пламя, нас двое, и каждый другому земля, и каждый другому солнце."

Наверно, счастье невозможно... Или?

Кажется, ничего более злого, яростного, откровенного и пронзительного печального я у Гари еще не читала. Даже не догадывалась, что он может быть таким. Большая часть его книг полнится иронией, колкой, жалящей больно, но все же не смертельно. «Корни неба» до краев полны ненавистью и чистым, искренним желанием перемен, становится даже страшно представлять, как этот котел, кипя в одном человеке, не вызывает взрыва. Как можно продолжать верить в слонов, писать торжественный гимн этой веры, зная всю двойственность человеческой натуры и направляя свет рампы на самые мерзкие ее части здесь же, в этом же самом гимне? Откуда столько сил и внутреннего пламени?

Суть книги, мне кажется, полноценно можно выразить только одним способом: грустно и тонко улыбнувшись, совсем как Минна на суде, сказать «О слонах». Для знающего человека этого будет даже более, чем достаточно, для не знающего – надеюсь, отличное маслице в костер любопытства. Лучше Гари все равно никто в целом свете не объяснит, что за каждым хоботом в этой истории скрывается почти несовместимый клубок политических игр и человеческой зашоренности, отчаянный манифест в защиту экологии и человечности, полное одиночество, мечта о свободе, тихая мольба о единстве, яростный крик голода и неповиновения, требование перемен и искренняя, безумная в своей чистоте вера в чловечество. Все это ширится, множится, поворачивается разными боками, расползается огромными, почти неподъемными монологами, постоянной и хаотичной сменой лиц, декораций, рассказчиков, полнится яростными криками туземцев и животных, путаясь и переливаясь за край. И все же ничего прекраснее и гармоничнее и представить нельзя.

Лучше, кажется, Ромен ничего не написал ни до, ни после. И теперь мне наконец стала видна ниточка, связывающая все его романы, какими бы разными и не похожими они ни были: о чем бы Гари ни писал, это всегда было о слонах. Может быть, вообще все в мире, любое решение, любая мысль и беда, любое открытие – оно о том же. Может, однажды слоны даже будут жить в мире друг с другом, и заложенный в это слово смысл станет атавизмом. Дожить бы до этого дня.