На чёрной лестнице

Как стать писателем

Антон Павлович Ч. в свое время заметил, что стать писателем очень очень нетрудно: нет того урода, который не нашел бы себе пары, как нет той чепухи, которая не нашла бы себе постоянного читателя.

Судя по книге “На черной лестнице”, Роман Валерьевич С. этот урок усвоил на отлично. Мы решили, что любой человек может стать писателем не хуже Сенчина. Для этого нужно следовать всего лишь нескольким правилам.

1. По большей части пишите рассказы. Не стоит растрачиваться на романы, польза от которых сомнительна. Рассказы можно публиковать в литературных журналах, предназначенных преимущественно для растопки печи. Как наберется дюжина историек, можно и сборничек выпускать. Гонораров выходит несколько.

2. Вырученные от продажи литературных мучений деньги лучше пропить. Культовый “Виноградный день”, вина “Изабелла “ и “Кадарка” в картонных коробках, водка “Пшеничная” - вот примерный рацион русского писателя. Алкоголь дарит бесценный жизненный опыт и особый настрой, без которых литератору - ну никуда!

3. За сюжетами далеко ходить не надо. Оставьте себе историю про нашествие зомби-гомосексуалистов на Череповец. Пишите про то, как ходили с друзьями в рюмочную (см. п. 2), про возлияния в Абаканском театре (см. п. 2). На худой конец, расскажите читателю о просмотре телевизора. Правда, в таком случае не проболтайтесь, что у вас плазма, ибо писатель должен быть беден как церковная мышь.

4. Никаких средств художественной выразительности! Только слабак Тургенев может выдумывать сказки о том, что “всё широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка”. Надо так: “Дул ветер. Мне было плохо”. Понимаем, простота дается нелегко и придется хорошенько поработать. Для вдохновения почитайте, к примеру, подшивки журнала “Юность” за 1982 год.

5. Дайте своей писанине концептуальное обоснование. Проще говоря, обзовите как-нибудь всё это дело, будь то новый реализм, свежий романтизм или постмодернизм только-что-из-печи. В вашем сборничке обязательно должен быть рассказ, озаглавленный звучным термином.

6. Нагнетайте безысходность: критики это любят. Они потом будут говорить, что ваша проза детерминирована социальным контекстом и что автор, в сущности, дитя непростого века. Пусть рядом с вашими книгами всегда лежат носовые платки и пузырек с антидепрессантами. Пишите кратко. Люди тяжело воспринимают длинные предложения, а критики пусть думают, что. Это такой авторский. Стиль.

7. Пригрейте на своей мощной писательской груди критиков, молодых учеников и коллег по цеху. Лучше всего приступать к этому пункту на форумах писателей, литературных конференциях и книжных выставках (см. п. 2). После этих мероприятий вы заведете полезные знакомства, да и с безысходностью проблем точно не будет.

8. Ваше лицо должно соотноситься с текстами. К черту гримаски, улыбочки, томные взгляды! Выражение лица должно быть серьезным, серьезным и еще раз серьезным.

9. Ну вот, вы написали целый сборник рассказов. Бегом в редакцию переворачивать столы, угрожать гранатой и просить немедленно опубликовать рукопись! Впрочем, граната не понадобится при условии, что вы не пропустили п. 7. Затем попросите кого-нибудь из друзей-писателей выдвинуть вас на какую-нибудь премию. Эффект будет почище зомби-гомосексуалистов: “Э, Вась, я тут лауреата Букера читал. А как его вообще опубликовали?”

10. И самое главное, никогда не забывайте, что вы писатель. Каждые полчаса нашептывайте себе: “Я писатель. Я писатель. Я писатель…”

Видно, это была не самая лучшая идея начинать знакомство с Сенчиным со сборника рассказов. Столько шума, вздохов вокруг него, лауреат многих премий, достойный продолжатель традиций русского реализма... И как итог - пшик.

Ну может и не пшик, но я ожидала большего, гораздо большего, и эти обманутые ожидания не дают мне покоя. Может стоило начинать с романов, с тех же "Елтышевых", например...

Малая проза Сенчина она может и реалистична, и в лучших традициях, но выглядит какой-то пыльной, затертой, припорошенной серым пеплом, так что деталей не разглядишь. И смысл - истончившийся, ветхий, как старое платье из бабушкиного сундука, кружево на воротничке пожелтело, истрепалось, через него просвечивает комната, обои на стене в мелкий цветок, тоже протерлись кое-где... И такой весь его сборник, пыльный, пожелтевший и потрепанный. Такое впечатление, что перед нами сидит старый профессор в драповом пальто, очки перемотаны изолентой, а на коленях портфель, видавший еще царя. И мы не книгу читаем, а слушаем этого безусловно мудрого и образованного, но бесконечно скучного и уставшего от жизни пррофессора. А он рассказывает, качает монотонно головой, засыпает иногда посреди текста, теряет смысл и суть...

Было пару неплохих рассказов в этой книге, с тонкой игрой смысла, с подтекстом, иронией бьющей точно в цель.
Например: перед нами молодая, успешная телеведущая, которой выдался очень тяжелый эфир, обсуждали проституцию и она пылала праведным гневом, если сдерживала себя в рамках, профессионализм помогал, а как же ей хотелось задушить всех этих хамов и недочеловеков, которые выступали за легализацию проституции, это же аморально. Низко. Животные, а не люди. И вот она едет домой, в свою уютную квартирку, куда уже через несколько часов придет на свидание ее любимый мужчина. Они вкусно покушают, займутся любовью, поговорят, а ровно в одиннадцать за ним приедет шофер и увезет его домой, к жене и детям. Она не против, наоборот, он уже не раз предлагал ей пожениться, перестать врать, оформить их отношения, но она не хочет. И в этот раз отмахнется, ведь так удобно и прекрасно встречаться несколько раз в неделю, наслаждаться друг другом, а там у него совсем другая жизнь и не стоит ее ломать. Он оставит ей денег, поцелует в макушку и уедет в свою настоящую жизнь, до следующего свидания. Молодая телеведущая бережно прячет деньги в шкатулку, морщится от воспоминаний о сегодняшнем эфире. Легализовать проституцию, это надо же, какие все же люди низкие сволочи...

Но этот рассказ, был пожалуй, единственной стоящей жемчужиной в ворохе прочего хлама. В еще одной его зарисовке двое друзей писателей едут в глубинку развеяться, потому что семья, дети и уже не пишется, муза,кажется, окончательно подала на развод, может Российские просторы помогут, всколыхнут что-то живое, настоящее... И происходит между ними такой разговор, что писать надо как Гаршин на разрыв до дурдома, сгореть как Гоголь, а мы, что... Так бумагомарательство сплошное без запала, без искры... Не знаю к кому причисляет себя Сенчин - к этим безфамильным Роме и Вадиму, или все-таки к Гоголю, Достоевскому и Гаршину, но рассказы его писали явно Рома и Вадим, и были при этом не в лучшей своей форме.

С его романами, я в любом случае, ознакомлюсь, не может же такое большое количество людей, которые хвалят его прозу ошибаться.