Похоже, участники совета тоже решили, что проявили чрезмерную горячность. А это не пристало командирам, под чьим началом состоят сотни воинов. Участники совета переглядывались, с пониманием кивали и с ожиданием смотрели на Слава. В их взглядах он не заметил ни тени вины или раскаяния. Слав понял, что, была бы их воля, они и в самом деле подвергли бы воинов вторгшейся на земли Народа армии жесточайшим пыткам. И даже тени сомнения в собственной правоте у них не возникло бы.

Тяжело вздохнув, Слав сказал:

–У нас остался только один вариант – уничтожить врага. Иначе он уничтожит нас. Рявв, – человек посмотрел на старого тролля, – дай знать орудийным расчётам в лесу, что с раннего утра начнётся обстрел вражеского лагеря. И подготовь орудия внутри города. Как наступательные, так и оборонительные. Могут тоже понадобиться. Особенно «ульи».

На лице Рявва мелькнула такая радость, словно ему подарили новую секиру гномьего изготовления. «Наверное, не терпится проверить действие ульев на живых целях», – с тоской подумал Слав.

Какое-то подобное орудие существовало когда-то в его родном мире. Вот только название Слав вспомнить так и не смог. Зато принцип действия он вспомнил легко. И теперь у Народа есть несколько таких орудий. Они способны стрелять несколькими десятками коротких стрел одновременно. И на перезарядку не требуется много времени. Всего-то около минуты. Летят стрелы с огромной скоростью. И способны пробивать лёгкие щиты вместе с доспехами. А если ещё и заменить наконечники из обычной стали на изделия гномов, то каждая такая стрела сможет убить нескольких вражеских воинов до того, как остановится.

Конечно, ульи испытывали. И не раз. Но не на живых целях. А тут такая возможность! Вот Рявв и радуется, как ребёнок. Кровожадный такой ребёночек. С когтями и клыками. Но, с другой стороны, никто этих людей сюда не звал. Они не гости.

Кстати, именно во время полевых испытаний эти орудия и получили свои названия. Просто кто-то из орудийной обслуги после первого же залпа сказал, что очень похоже на разъярённый рой ос. Сначала так и хотели назвать. Но Слав смог доказать, что слово «улей» подойдёт больше. А пчёлы тоже жалят. С тех пор орудие и получило имя.

Слав боялся признаться даже себе, что тоже хочет увидеть ульи в действии. Пусть последствия этих самых действий и окажутся жуткими. Но всё же что-то внутри его с нетерпением ожидает результатов боевых испытаний нового вида оружия. Слав уже мысленно представил, как короткие стрелы с гномьими наконечниками начнут пронзать корчащиеся от боли тела, когда его отвлекли.

С трудом сфокусировав внимание на Бортогвогле, единственном гноме на совете, Слав спросил:

–О чём ты?

Гном с недовольным видом тряхнул густой бородищей:

–Я спрашиваю: а что с грифонами? Ведь яд из кувшинов просачивается на свободу. Медленно, но просачивается. Скоро от яда совсем ничего не останется. Что скажешь, Слав?

Тут есть, над чем задуматься. Использовать грифонов в завтрашнем бою или нет? Конечно, заманчиво просто забросать врага ядовитыми бомбами с безопасного расстояния. Что эльфийская армия сможет противопоставить грифонам? Вряд ли они готовы к авиа налёту! Но всё же что-то настойчиво говорит Славу, что от этого варианта нужно воздержаться. Он не может понять, почему. Но решил не противоречить собственному внутреннему голосу. Всегда, когда он шёл ему наперекор, получалось не совсем хорошо. А проще говоря – хреново получалось.

Посмотрев в глаза Бортогвоглу, Слав ответил:

–Грифоны завтра останутся на земле. По крайней мере, вначале. Они будут нашим резервом. Нашим тайным козырем. Если что-нибудь пойдёт не так, твои соплеменники нас спасут.

Вроде, сказано было неплохо. Да что там! Отлично было сказано! Но учитель из Логовища взъелся. У него даже борода встопорщилась, когда он гневно заговорил:

–Гномы не трусы, Слав! Почему мои сородичи должны оставаться в стороне, когда все остальные расы воюют? Ты что, нас бережёшь?

Слав усмехнулся:

–Ого! Не ожидал, что гномы могут противиться приказам старших по должности! Тем более – приказу участника совета старейшин гномов. Наверное, на тебя подействовало долгое проживание в деревне и Греме. Что ж! Мне нравится, что в тебе проснулась свободная мысль, Бортогвогл. Потому я и не стану тебя наказывать. И даже объясню тебе, что мне и в голову не приходило считать гномов трусами. А насчёт участия в боях… Твои сородичи в Тобу совсем недавно всем показали, как они могут воевать. Так что и в боевых качествах твоей расы никто сомневаться не будет. Но в одном ты прав. Я и в самом деле хочу сберечь как можно больше гномьих жизней. Однажды я уже объяснял, что нам крайне важны тролли. Для всего Народа. По причине их долголетия. И так же нам важны гномы. По той же самой причине. За века своей жизни вы способны скопить такое количество знаний, какое и не снилось людям или оркам. И поэтому мы все просто обязаны вас оберегать. А для войны достаточно нас, короткоживущих. Но совсем запретить вам воевать я, к своему сожалению, не могу. Ещё вопросы есть?

Славу стало очень жалко, что никто в его родном мире никогда не узнает, как недовольно бурчит гном. Примерно так же, как принявший защитную позицию ёж – шипит и как-то странно рычит. Бортогвогл что-то невнятно проговорил себе под нос, развернулся и быстро вышел из комнаты. Проводив его взглядом, Слав невольно улыбнулся и покачал головой.

Всё же хорошо, что тролли заранее знают, когда взойдёт солнце. Телохранители разбудили Слава, когда над землёй всё ещё царствовала ночь. Человек ещё сначала подумал, что тролли поторопились поднять его и Ласу с постели. Взглянув на идущую рядом с ним по улицам погружённого в ночную тьму города девушку, он понял, что жена тоже разделяет его сомнения.

Хотя вокруг и творится суета, но кажется, что город всё ещё спит, и до рассвета пока слишком далеко. Может, такое ощущение появилось ещё и от того, что воины стараются производить как можно меньше шума? Во всяком случае, лишь изредка кто-нибудь случайно звякает мечом или задевает стену мешком, туго набитым стрелами. На таких сразу же шикают и шипят со всех сторон.

Конечно, враг слишком далеко и не сможет услышать, что кто-то внутри Грема уронил тяжёлый кусок металла. Но тут уже всем руководит воинская дисциплина. А раз поступил приказ, что нельзя нарушать тишину, то любой звук автоматически становится нарушением этого приказа. И виновников обязательно накажут. Потом. Днём. После боя.

Когда Слав и Ласа в сопровождении троллей подошли к башне, небо всё ещё оставалось тёмным. Но, стоило только им подняться наверх, люди в ту же секунду убедились, что чутьё троллей достойно всяческого уважения. Далеко – далеко на востоке, где-то в той стороне, где находится столица Воктии, край неба начал приобретать светлый оттенок.

Рявв встретил людей довольным оскалом:

–Ну, наконец-то! Сегодня мы покажем этим сволочам, что не стоило к нам соваться! Ух, и хитёр же ты, Слав! В воинах столько злости накопилось, что они готовы глотки врагов зубами грызть! Да им же ещё и выспаться не дали! – Старый тролль закхекал. – Да, Ласа, ловок твой муж, ничего не скажешь!

Девушка сладко зевнула и потянулась:

–Прилягу, что ли. Разбудите, если что. Ну, там, если вам моя помощь понадобится. Или ещё что.

И вернулась назад в комнату, через которую они только что прошли на идущий по всему периметру башни балкон. Тролли и Слав проводили её почти что завистливыми взглядами. «Почти что» потому, что больше, чем спать, воины хотят избавить свою землю от вторгшихся на неё врагов. А Рявв задумчиво проговорил:

–Умеешь ты женщин выбирать, Слав! Какие нервы! Сталь!

Слав не смог удержаться:

–Тогда уж – паутина. Она в десятки раз прочнее стали.

Рявв сделал большие глаза:

–Да ну? Не может быть!

Слав не стал объяснять. Рявв и так поверил. Просто он ещё и сам этого не понял. Но всё равно поверил. А поймёт это чуть позже. Зато Слав спросил:

–Рявв, как там наша артиллерия?

Тролль довольно оскалился:

–Всё готово. Только прикажи. Готовы начать хоть сейчас. Орудия пристреляны. Только выкатить на позиции, да зарядить, и – всё.

Слав кивнул:

–Тогда прикажи, пусть выкатывают и заряжают. Но только половину. Мало ли! Может, наш вчерашний разговор с послами не пропал втуне. Возможно, враг сейчас тоже готовится нанести упреждающий удар. Тогда, в том случае, если они успеют раньше, мы потеряем только половину орудий. А повезёт – так и того меньше. А если мы успеем первыми, то недолго выкатить и вторую половину орудий.

Рявв снова довольно оскалился и тёмной невесомой тенью вышел с балкона. Слав же повернулся лицом к вражескому лагерю.

Он раскинулся широкой полосой ярких огней вокруг всего Грема. Слав хищно усмехнулся. Эти люди, которые возомнили себя единственными важными живыми существами, скоро начнут умирать. И уже никакие их боги не смогут им помочь. Но жалости к ним Слав не испытывает. И никогда не испытает. Хотя людям, и ему в том числе, и свойственно иногда жалеть о каких-то своих поступках. Но вот именно об этом, Слав почему-то точно в этом уверен, он никогда не пожалеет. К чему тратить чувства на тех, кто сам никого жалеть и не собирался?

Сколько прошло времени с того момента, как они поднялись на башню, Слав не знает. Ему показалось, что прошли какие-то минуты. Не больше. Но за это время небо на востоке стало заметно светлее. Во вражеском лагере даже начали тушить сторожевые огни. Слав затаил дыхание. Он приготовился.

Но прошло ещё несколько минут, пока раздался долгожданный протяжный вой. Выли несколько троллей. Их голоса слились в один протяжный, долгий как кошмарный сон, звук. Выведя замысловатую трель, хор троллей смолк.

А через долю секунды со стороны леса в небо взметнулись десятки светлячков. Они медленно набирали высоту, пока не замерли на краткое мгновение. А после началось стремительное снижение. Скорость падения всё росла и росла. Слав уже не дышал.

Затаив дыхание, он ждёт, что сейчас яркие огоньки погаснут, упав на землю. Умом он отлично понимает, что смола так просто не гаснет. Но всё же это – умом. Но живут-то люди чувствами.

Светлячки не погасли. Даже наоборот. Ударившись о землю и рассыпав вокруг тучи искр, горящие брёвна покатились по вражескому лагерю. Горшки же со смолой разбивались. И их содержимое тут же вспыхивало. С яростным рёвом огонь набрасывался на столь вкусную для него пищу. Смола загоралась мгновенно. А вместе с ней начинали гореть и палатки со спящими в них людьми. Бедолаги пытались спастись. Их крики, даже не смотря на большое расстояние, легко достигали башни. Наверное, кому-то всё же удалось выбраться из огня. Из огня палаток. Но не из огня лагеря.

Уже весь лагерь охватило пламя, яростно ревущее от осознания собственной неукротимости. Словно кровожадный хищник, долгое время сидевший в клетке и наконец-то вырвавшийся на волю, огонь радостно, с ничем не сдерживаемым ликованием бросался на всё, что попадалось на его пути.

Со стороны Грема на вражеский стан тоже начали сыпаться зажигательные бомбы. Слав порадовался выучке артиллеристов. Рявв смог сколотить из разношёрстной толпы настоящих военных профессионалов.

Не прошло и минуты с момента начала обстрела, а уже весь лагерь эльфийской армии оказался охвачен огнём. За рёвом пламени больше невозможно расслышать криков боли. Но стали отлично видны тонкие фигурки пытающихся выбраться за пределы лагеря людей. Они перелезали через возведённые ими с таким тщанием валы, призванные защищать их от смерти. Но теперь именно они, эти валы, стали причиной гибели многих людей в огне.

Сзади раздался взволнованный голос Ласы:

–Жуть какая! Не хотела бы я такой смерти.

Чуть не со злостью Слав ответил вопросом:

–А что они готовили нам? Именно это же самое и готовили! Вот пусть теперь сами этого и попробуют!

Ласа ответила не сразу. Только немного помедлив, девушка тихо проговорила:

–Конечно, они получили по заслугам. Я просто говорю, что не хотела бы такой же смерти. Если что, ты, Слав, пожалуйста, убей меня сам. Хорошо?

Сначала Слав хотел накричать на жену. Но вовремя сдержался. В конце концов, они все рано или поздно умрут. А с такими, как у них, врагами, это может случиться скорее раньше, чем позже. Сжав зубы, Слав кивнул:

–Ладно. Обещаю.

Расстрел вражеского лагеря закончился спустя час после его начала. Как потом выяснилось, воины Народа не потратили и двадцатой части заготовленного боезапаса. Но даже потраченной малости хватило, чтобы от всего, ещё совсем недавно столь грозного на вид лагеря, остались лишь тлеющие тут и там головешки. Живых не оказалось. Наверное, кое-кому и удалось спастись из огня. Но уйти от рук воинов Народа не смог уже никто.

Когда Славу доложили, что в лагере не осталось никого живого, он настоял, что должен сам всё осмотреть. Ему с явной неохотой уступили. Да и то лишь потому, что врагов-то поблизости нет. Но телохранители всё же отправились с ним.

Даже после разгрома эльфийской армии ворота решили не открывать. Их так и оставили загромождёнными каменными обломками. Со стен спустились на верёвках.

Слав шёл по хрустящим под ногами головешкам и с тошнотой у горла рассматривал последствия обстрела. По всему лагерю в разнообразных, но всё же таких одинаковых позах, лежат обгорелые тела. Разнообразных потому, что смерть настигла всех их в попытке спастись из огня. А одинаковых – как раз потому, что спастись-то им так и не удалось. Огонь заставил тела согнуться. Все суставы оказались в одинаковом положении. Даже пальцы на руках согнулись в почти не отличимые комбинации.

Слав порадовался, что Ласа не захотела пойти с ним. ЭТО не для женских глаз. Слав подозвал Лерга. Когда его старый соратник приблизился, он приказал:

–Все тела необходимо осмотреть. Очень внимательно. Не пропускать ни одного. Мы должны удостовериться, что вместе с людьми сгорели и эльфы. Проверять наличие клыков. Можете их себе на сувениры потом забрать. Но сначала я их осмотрю. Всё понятно?

Лерг с брезгливостью осмотрелся кругом. Но, поймав на себе вопрошающий взгляд командира, которому бывший наёмник уже давно привык доверять безоглядно, он кивнул:

–Не беспокойся, Слав. Всё сделаем в лучшем виде.

Слав криво улыбнулся:

–Ты уж извини, Лерг, что я тебе это приказал. Но кому же ещё-то?

Лицо бывалого воина расплылось в довольной улыбке:

–Да ладно! Это ж для Народа! Ты вот что лучше скажи, Слав, если мы трупы эльфов найдём, что с ними делать?

Слав на секунду задумался:

–Складывайте их в одну кучу. Я их осмотрю, а потом сожжём. Не хочу, чтобы от них хоть что-нибудь осталось. Да, а пленные имеются?

Лерг покачал головой и беззаботно сказал?

–Не-а! А зачем они нам?

Слав усмехнулся:

–Тоже верно. А где Рявв, не знаешь?

Лерг опять покачал головой:

–Нет. Он может где угодно быть. Может, в лес ушёл. Или в городе орудия проверяет. А здорово они по лагерю стреляли! И чего мы так долго ждали, Слав?

–Так надо было, Лерг.

На самом деле Слав не знает, что ответить старому испытанному боевому товарищу. И в самом деле, чего он так долго колебался? Ведь не жалеет же он эльфийских рабов? Слав прислушался к своим ощущениям. Нет, ему их нисколько не жалко. Они получили по заслугам. Значит, дело не в этом. Или всё же в этом? Неужели его внешняя схожесть с захватчиками смогла как-то повлиять на принятие им решений? Неужели в нём, пусть и где-то глубоко внутри, всё ещё сидит древне племенное чувство? Ему стало жалко людей? А если бы пришлось отражать вторжение какой-нибудь другой расы? Например, троллей или орков? Или гномов. Вряд ли он тогда стал бы колебаться хоть одно лишнее мгновение! Он сразу же отдал бы приказ начать обстрел.

До вечера не нашли ни одного трупа эльфа. Они словно сквозь землю провалились. Пришедший вечером к Славу на доклад Лерг, уставший и весь испачканный сажей, заплетающимся от утомления языком сказал, что его воины пересмотрели почти половину трупов и не нашли среди них ни одного эльфа. Пообещав, что завтра с утра продолжит поиски, старый воин вышел усталой шаркающей походкой.

Глядя ему вслед, Слав снова мысленно попросил извинения у соратника, с которым они не единожды спасали друг другу жизни. Но не это его сейчас по-настоящему волнует.

Гораздо больше его беспокоят эльфы. Куда же подевались их тела? Сгорели полностью? Возможно. Мёртвые ткани эльфов распадаются под воздействием открытых лучей солнца. А огонь мог ускорить процессы распада. Но есть и другие варианты. Эльфы могли спастись. Уйти из лагеря накануне. Сразу же после переговоров. Как только догадались, что Грем не откроет им своих ворот. Но ведь в окрестностях города огромное число воинов Народа. Правда, Рявв рассказывал, что убитый им эльф смог подкрасться к оркам незамеченным. А это значит, что бессмертные могут передвигаться крайне осторожно. И быстро. Это тоже известно благодаря рассказу старого тролля.

Но остался и ещё один вариант. Эльфов могло и не быть в составе разгромленной армии. Они имели возможность запросто покинуть её ряды по дороге к Грему, оставив людей в одиночестве.

Все эти версии имеют право на существование, пока их не опровергнут. Но сам Слав всё же отдаёт предпочтение первому варианту. Просто ему хочется думать, что хоть какое-то количество эльфов им удалось уничтожить. Иначе бойня кажется ему бессмысленной. Истребление двух десятков тысяч рабов не имеет для исхода войны решающего значения. На их место запросто найдут новых. Но вот смерть эльфа – это уже совсем другое дело! Это уже настоящий, болезненный для врага удар.

С этого мысли Слава плавно перетекли на сделанные в течение дня доклады командиров. Народ снова не потерял ни одного воина. А за время всей осады погиб лишь один. Человек. Во время штурма его столкнули со стены внутрь города. И упал он крайне неудачно, сломав позвоночник. Он стал первой и единственной жертвой третьей битвы Народа за Грем. Но это ещё не значит, что война выиграна почти без потерь. Потому просто, что она ещё не окончена. На западе остались ещё отряды приспешников эльфов. Наверное, остались.

Слав повернулся к двери и крикнул:

–Вызовите ко мне кого-нибудь из вождей орков!

Прошло всего около минуты, как в комнату вошёл мускулистый зеленокожий воин. Тёмные полосы придают всей его фигуре дополнительную мужскую красоту. В «довесок» к нескольким старым шрамам. Слав вспомнил воина. До этого они встречались лишь трижды. И два из них в этой самой комнате.

Кивнув на стул по другую сторону стола, Слав предложил:

–Присаживайся. – Он выждал, пока орк сядет. – Есть хочешь? Ну, как хочешь. Для тебя есть задание. Уж не знаю почему, но с запада давно уже не поступало ни одного доклада. Не думаю, что там случилось хоть что-то страшное. Но проверить в любом случае надо. Выбери воинов, и пусть оправляются.

Он с ожиданием посмотрел в лицо лесного воина. Орк медленно кивнул. Секунду помолчав, он спросил:

–Это всё?

Слав с выражением лёгкого удивления на лице кивнул:

–А что ещё?

Орк двинул мощными плечами:

–Ну, не знаю. Я уж надеялся, что ты для нас какое-нибудь важное дело задумал. А тут вон оно что! Жаль.

Сразу видно, что орк и в самом деле несколько разочарован. Похоже, идя к Славу, он надеялся на что-то более важное, чем сбор новостей на западе.

Слав весело усмехнулся:

–Думал, я вас в Воктию пошлю? Или вообще на сам Вокт?

Похоже, его слова попали в точку. Потому что орк несколько смутился. Взяв себя в руки, он ответил:

–И что? Думаешь, мы не смогли бы захватить Вокт?

Слав покачал головой:

–Почему же? Думаю, что смогли бы. Но – какой ценой? Сколько орков остались бы под стенами Вокта?

–Орки не боятся смерти! – Вздёрнув гордо подбородок, ответил боевой вождь зеленокожих воинов.

Слав приподнял брови и сказал:

–Снова здорово! Да что вы все так умереть-то торопитесь? Успеете ещё. Впереди у нас ещё много битв! Эльфы нас в покое не оставят. А Вокт и сам упадёт к нашим ногам. Как перезревшее яблоко. Стоит только нам вступить в пределы Воктии, как города начнут сдаваться один за другим. И никто из наших воинов не погибнет. Если только не упьётся насмерть на очередном пиру. А пока мне крайне важно знать, что творится на западе от нас. Отправь как можно скорее орков. Пусть доставят хоть какие-нибудь новости! Только поскорее.