Уточнялось: стрела или встреча? Оговаривались место, время, иногда количество человек с каждой стороны, например пять на пять. Обязательно должны были присутствовать те, кто забился, и те, по чьей вине забились.
Сами авторитеты, чтобы их не посадили за какую-то мелочь, не носили стволы, а вот рядом были оруженосцы, телохранители, скажем. А вообще на стрелке практически всегда сразу вырезались со стволами [70]. Была категория людей, которая всегда ходила и ездила со стволами, особенно старшие. В то время не помню, чтобы я был пустой. Всегда заряженный и готовый ко всему.
«Севастопольских», начавшаяся в 1994 году (и, по одной из версий, плавно перетекшая из войны «Борисково» и «Перваков»). Тогда половина миллионного города поделилась на две враждующие части – одна поддерживала «Жилку», другая – «Севастопольских».
Однако были и другие правила, направленные на ограничение насилия. Например, существовала практика обмена: если ты учился или работал на территории врага, тебя могли не трогать взамен на обещание твоей группировки не трогать оказавшегося в зеркальной ситуации оппонента.
Некоторые правила поведения были основополагающими и не подлежали обсуждению: отвечать агрессией на агрессию, честно представляться на чужой территории, не ломиться независимо от количества нападающих.
Среди пацанов существовало мнение, что младшие возраста проламывали друг другу головы кирпичами, в то время как старшие этих же группировок вместе сидели в кабаках. Такое действительно случалось, но при этом в больших войнах принимала участие вся улица.
Как мы уже выяснили, город был поделен на невидимые границы многочисленных молодежных группировок. Системообразующими внутри этих территорий были школы, училища и ПТУ, которые заодно выступали в роли кузницы кадров.
Были же всегда идейные офицеры – пришел откуда-то с другой управы и на броне такой: «Щас наведу здесь порядок, а то бардак!» Молодежь такого после работы встречала. Представляешь: взрослого мужчину, который идет к себе домой, из рогаток металлическими шарами обстреливают. Это сразу в реанимацию. А чеграшам по четырнадцать лет – даже уголовного преследования нету.
Считалась, что «Слобода» живет правильной жизнью. Если вокруг монтажные [64] войны, все друг на друга бегали, головы друг другу пробивали, шарами дрались, то на «Слободе» более-менее спокойно было. Потому что на территории Адмиралтейской слободы СИ-2 находился – следственный изолятор «Двойка». И он был транзитный – на всю Россию проезжали оттуда. «Слобода» отвечала за «дорогу» [65], и это было налажено очень хорошо.
Примерно как в середине 1990-х в Азино. Ничья территория была, мы ставили свои стоянки автомобильные, пиздюкам говорили, чтобы чушпанов на охрану ставили. А сами просто выжидали, кто кого выдавит. Хотя пиздюки тупые были, сами дежурили сидели, за что неоднократно попадали в плен. Пока «Азинские» сами окончательно не сформировались.