Глава 6

Будни меня не радовали ничем. Я погружалась в мир книг и работы, что по сути было одним и тем же. Я напоминала сама себе голема Густава Мейринка, из тела которого забрали пергамент жизни, и он превратился в обычный кусок глины.

Когда я шла с работы домой, шум исчезал вокруг. Затихали и машины, и птицы, и люди. А стук моего сердца становился громче. Оно билось мыслями о Клойде, сладкими воспоминаниями, невероятными ощущениями, которые он успел мне подарить. Которые мог бы подарить. Мне перехватывало дыхание от обиды в приступе удушья. Я сжимала пальцы, и ногти впивались в кожу, но больно мне было от того, что меня все также тянуло к нему. Я кусала губы, убеждая себя, что не приближусь ни на шаг в сторону его дома. В моих глазах стояли слезы, когда я понимала необратимость этого необъяснимого наваждения. Охваченная безысходностью и отчаянием, я смотрела вперед под ноги, чтобы не свернуть на улицу, ведущую к стадиону, и набрала Мейвету:

– Я не справляюсь, Мей, – пробормотала я, не сбавляя шагов. – Мне плохо, я не могу выкинуть Клойда из головы. Это странно, мы ведь не так долго знакомы.

– Иногда дело не во времени, – вздохнула она в трубке.

– Бред какой-то. Я тебе говорила, что однажды он даже мерещился мне на обложке книги? Как это жутко. Будто кто-то навязывает мне эти мысли, понимаешь, ведь я не хочу о нем думать, мне неприятно и больно, но я постоянно возвращаюсь к нему. Хочу, чтобы он обнял меня. Только он. Черт, что вообще происходит?

– И это пройдет, дорогая. Только ты сидишь дома и ничего не видишь кроме работы. Сходи со мной хоть куда-то. Завтра в кино, например. Возьмем большой карамельный попкорн, выберем какую-нибудь смешную комедию, ну или не очень смешную, как повезет.

– Лучше потом как-нибудь.

Зайдя в квартиру, я зажгла тусклые желтые огоньки гирлянды на стене, не нарушая тихую гармонию ярким освещением. Мне хотелось спрятаться в тенях, где бы меня никто не нашел. Скинув с себя платье и, оставшись в черном белье, я подошла к окну, чтобы открыть его и пустить свежий воздух в дом. Мой грустный взгляд задержался на деревьях, за которыми скрывался стадион и здание из красного кирпича. И вдруг я заметила внизу под окном Клойда. Он стоял с опущенными руками в джинсы и смотрел на меня.

Позабыв, что на меня лишь белье, я распахнула окно, но юноши на улице не оказалось.

Я растеряно обхватила лицо ладонями, думая о том, что уже действительно схожу с ума, и набрала Мей:

– Я передумала. Пойдем завтра в кино? Только с одним условием, Мей, не нужно меня ни с кем сводить, никаких знакомств. Вдвоем, ты и я.

Нас оказалось трое, потому что она пришла со своим парнем Сторком. Я должна была уже привыкнуть, что они почти всегда неразлучно ходят вдвоем. Пригласить Мей – это означало, что они явятся парой. Он не оставлял ее ни на шаг, и их обоих это устраивало.

– Будьте здесь, а я за попкорном, – сказал Сторк и оставил нас в холле кинотеатра, заполненном людьми.

В холле было шумно, в воздухе пахло сладкой кукурузой и колой.

– Мда уж, сколько здесь людей, – протянула Мей, оглядывая толпу, и вдруг резко сказала:

– Эбери, не оборачивайся!

Но уже было поздно. Я увидела, как к нам приближается Прард.

– Только этого не хватало именно сейчас, – простонала я.

Парень, который разбил мне сердце два года назад, после чего я не могла завести никакие отношения и, кажется, до сих пор не могу. Предательство, изящно перевернутое манипулятором в мою сторону. Бесценный опыт, который, видимо, мне нужно было пережить.

– Привет, – раздался около меня знакомый голос былой иллюзии любви.

Я угрюмо уставилась на своего бывшего, будучи совсем не в том настроении, чтобы видеться с ним.

– Привет, Прард, – как обычно с голливудской улыбкой откликнулась Мей. – Как поживаешь?

– Да так, – информативно ответил он и смущенно пожал плечами. – А ты как, Эбери?

Я подняла на него глаза. И что же я в нем вообще нашла в свое время? Из-за кого я так страдала и пролила несколько литров слез? Если бы я Клойдзара встретила раньше, то Прарда даже не заметила бы. Однако, раньше я была другой, и этот человек принес мне много обид и боли, поэтому, не тратя время на вежливости, просто спросила:

– Тебе что-то нужно, Прард?

– Мне нужно поговорить с тобой.

После кино и бара мы были уже изрядно пьяны. Мне было неважно с кем я иду по улице, лишь бы не одной, как обычно. Лишь бы кто-то отвекал меня от навязчивых мыслей о Клойде.

– Помнишь эту лавочку? – усмехнулся Прард, когда мы ночью подходили к моему дому.

– Да, – усмехнулась я. – Кажется, мы приходили сюда, когда ты был без денег после армии, я без работы, ты жил с родителями, я в комнате с подругой, а мы хотели где-то побыть наедине. Жуткое время.

– Давай присядем.

Я пожала плечами и последовала за ним, попивая из трубочки холодный фраппе. После Лонг Айленда и Голубой лагуны мне это предложение не показалось странным. Что вообще заставляет человека принимать алкоголь, когда этого и не особо хочется, но начинает казаться неплохой идеей и даже некоторым спасением? У меня были подозрения на этот счет, возможно, у Клойда на стене даже есть имя этого негодника.

– Я долго думал, на самом деле о том, что произошло между нами, – Прард был предельно серьезен. – И я не знаю, почему в некоторых моментах так вел себя. Ты не поверишь, но тогда голос в голове, сказал мне не доверять тебе… А я так боялся предательства, что поверил ему. Мне казалось, это что-то вроде интуиции. А это было самообманом. Боясь предательства, я предал сам. У меня не было повода не доверять тебе. Я помню все, что ты делала для меня. И сожалею, что так вышло. Я не встречал никого преданнее и искреннее тебя.

Опустив взгляд на высокий стаканчик со льдом в руках, я произнесла:

– Даже не знаю, что тебе сказать, Прард.

– У тебя есть кто-то? – заглянул он в мои глаза, аккуратно приподняв лицо за подбородок.

Мое сердце сжалось от его прикосновения. Я видела в его глазах правдивое раскаяние, в этих карих глазах, казавшимися мне тогда единственными теплыми на всей Земле. Эти руки согревали меня столько ночей, а сейчас я грустно мечтала о Клойде, с которым у меня теперь ничего не могло получиться в принципе.

Первые капли дождя стали падать на наши лица, но мы не сдвинулись с места.

Я рассматривала его знакомые черты, эти теплые глаза, небольшой шрам у виска, появившийся в далеком детстве, нос с легкой горбинкой из-за спорта.

Его губы легко коснулись моих, и я сначала опешила. Он опять поцеловал меня, осторожно запуская пальцы в волосы. Светлое тепло внутри меня стало нестерпимо жечь, и я притянула парня к себе, стараясь унять эту внутреннюю боль его поцелуями.

Фраппе упало и разлилось на асфальт, смешиваясь с усилившимся дождем. Я перекинула ногу через парня и села на него, как делала это несколько лет назад. Его руки проскользнули по моей спине, а когда пальцы спустились ниже, я ахнула, внезапно представив, что это руки Клойда.

За пеленой наваждения, я вдруг смогла осознать – все, что было между нами с Прардом – это всего лишь выдуманная страсть. Что только Клойда я могла чувствовать абсолютно, на каком-то другом уровне, только в его присутствии каждая клеточка моего тела оживала, и я чувствовала себя действительно живой рядом с ним, что бы он ни творил. Я не могла его осуждать и не хотела. Я просто хотела его. Только Клойда. И я ненавидела его за это.

Пока я думала, что пора бы остановиться, внезапно кто-то схватил меня сзади за плечи, оторвав от юноши, и поднял на ноги, но от неожиданности, алкоголя и дождя, мои ноги предательски подвернулись, и я упала на мокрый грязный асфальт. Я даже не успела вскрикнуть от произошедшего, как Прарду наотмашь врезали по лицу.

– Гони деньги, урод! – грозно прорычал ему один, избивая моего спутника, а второй приблизился ко мне.

Бандит закрыл мне широкой ладонью одновременно рот и нос, и стал спиной тащить куда-то. Мои каблуки скользили по грязи, я безрезультатно пыталась вырваться, но воздуха становилось все меньше. Голова закружилась, в ушах появился сплошной гул, и приятное забытье поглотило меня.

Горячий солнечный свет ярко бил в лицо. Я слегка приоткрыла глаза, глядя в окно с решетками. Немного болела голова от вчерашних коктейлей, и тело ослабло от усталости, но это не помешало мне резко сесть на кровати, когда я осознала, где нахожусь.

Дом Клойда. И собственной персоной Клойд на стуле около стены сосредоточено читающий книгу. Дочитав до точки, он поднял голову. Его оба глаза оставались голубыми лишь тонкой полоской около зрачка, а основную часть радужной оболочки занимал черный цвет. Одет он был в черную футболку и спортивные штаны. Увечья, которые я так явно помнила на его теле, уже зажили и практически без следа.

Пока он молчал, я испытала целую гамму чувств и эмоций, глядя на него: удивление, ненависть, радость, страх, любопытство, злость, гнев, благодарность, прощение, желание обнять, побить, и прочее, прочее. Единственное, что я четко поняла – никто в мире не вызывал во мне столько диких и сильных ощущений.

– Ты пытаешься вспомнить, чем закончился вчерашний вечер? – улыбнулся он лишь уголками губ.

– Я не напиваюсь до такого состояния, чтобы с трудом вспоминать о событиях, в отличии от некоторых.

– Правда? – его ровные брови заинтересовано выгнулись. – Так ты вполне осознанно хотела лечь под того урода?

Гнев вспыхнул во мне ураганом:

– Какое тебе дело до меня?

Что-то промелькнуло в его взгляде, какая-то слабость. Внезапно я удивилась самой себе, радостно возликовав внутри – как хорошо, что Клойд это видел. Даже боль от его измены слегка поубавилась. Я не обязана была отчитываться перед ним.

– Не называй его так, – сказала я уже спокойней. – Мы встречались с Прардом несколько лет довольно серьезно, мы не впервые это делали.

Взгляд Клойда рассеялся, он медленно закрыл книгу, подавшись вперед, сжал ее двумя руками:

– Что ж, на этот раз, видимо, от безрассудства тебя уберег мой защитный амулет, который до сих пор на тебе.

Я аккуратно коснулась пальцами медальона на шее.

– Красивая вещь не виновата, что ты глуп и импульсивен.

– Да, я именно такой. Прости, что так сильно отбросил тебя, не рассчитал силы.

Я вздохнула и покачала головой, не веря в произошедшее:

– Так это были не грабители? Это был ты! И ты меня чуть ли не задушил!

– Это Заркис, он неуклюж и не особо разбирается в анатомии. Извини, я не видел, был занят тем парнем.

Вспомнив, как человек жестоко избивал Прарда, я опять покачала головой, закрыв глаза руками.

– Зачем ты это сделал? Я не понимаю ничего из того, что ты делаешь!

Клойд сердито нахмурился, сдвинув брови.

– А что я должен был делать? Просто смотреть на это?

– Как ты вообще там оказался?

– Я, – заговорил он тихо, – каждый вечер провожал тебя домой. Ты же притягиваешь неприятности и темных парней с сущностями. Ты как магнит. Тебе нужно как-то поднять частоту Света, чтобы покинуть их поле зрения.

Его взгляд потерял сердитость, и сдвинутые брови только подчеркивали боль в его нереальных черно-голубых глазах.

Я представила его рядом в те минуты, когда шла по темноте одна, болтая по телефону с Мей о нем, и покраснела. Если, он не врет, то все слышал и о себе.

Взглянув на Клойда, я поняла – не врет. Мои щеки стали пунцовыми.

– Ты чокнутый придурок, – тихо сказала я, и он кротко смиренно кивнул, соглашаясь.

Я быстро выбралась из-под одеяла, находясь еще в своей вечерней одежде, испачканной от дождя и грязи, и провела рукой по слипшимся волосам.

– Я приготовил завтрак, – произнес он, не отрываясь от меня. – Если хочешь сначала принять душ, в ванной чистое полотенце.

Внезапно я остановилась и уставилась на него. Прошло так мало времени, а в нас обоих что-то изменилось. Сейчас, когда буря эмоций во мне утихла, я смогла взглянуть на него по-новому.

Клойд был не подвластен правилам социума, он жил по своим правилам и придерживался их. Он сам лично давал оценку своим действиям, знал, что хорошо, а что плохо, и часто это не совпадало с общепринятыми понятиями. Мог себя оправдать, а мог казнить. Он строил свой собственный мир, не оглядываясь на людей. Он мог быть тем, кем хотел. Мог спасать и губить жизни. Мог играть с демонами и преодолевать смерть. И не боялся ничего.

В комнате больше не было заколоченных окон и плотной шторы, хранившей древние имена, солнечный свет ярко освещал открытое лицо парня, спокойные губы, ровный нос, черно-голубые глаза. Он был другим, не как все люди. И я с ним могла быть другой. Не тихой, спокойной, обычной. Я могла проявлять любое безумие, и он бы это простил, потому что был таким сам.

Глядя на него, я спросила уже без гнева, а обычным тоном, с некоторым бессилием:

– Ты всегда делаешь то, что хочешь?

Клойд ответил немедленно, спокойно и четко:

– Нет. Прард получил то, что заслужил.

– А что, если кто-то придет к тебе с тем, что заслуживаешь ты?

Юноша обреченно слегка качнул головой:

– Пусть приходит.

Он был слишком самоуверен. Казалось, его ничто не может вывести из себя. Мы смотрели в глаза друг другу, и я медленно расстегивала на топе пуговицу за пуговицей. Лицо Клойда оставалось невозмутимым, но я заметила, как все мышцы на теле напряглись. И это придало мне внезапной смелости.