Цитаты из книг автора «Ричард Йейтс»

оживил рабочие части головы, вновь обретя способность поглощать кислород и до некоторой степени управлять мимикой

Ты, конечно, мне не веришь? Ты никогда не верила правде.

Интересно, другие мужчины чувствуют неприязнь при виде своих детей? И дело не во внезапности встречи, в этом ничего удивительного. Часто, наткнувшись на них, Шеп в первую секунду думал: «Это еще кто такие?» – и лишь через мгновенье соображал: «Ах да, мои».

В доме было неестественно тихо. Прихватив пустую пивную банку, Шеп пошел глянуть, чем занята Милли, и в гостиной вдруг осознал, что у него четыре сына.

Ну как ты не понимаешь? Это не имеет отношения к определенным осязаемым талантам, сейчас задушена твоя сущность. Нынешняя жизнь бесконечно отрицает твое «я».

Это ж надо так себя обманывать? Ты понимаешь, до какой степени надо свихнуться? Но мне все было мало. Я не довольствовалась тем, что изуродовала твою жизнь, но хотела все развернуть так, словно ты погубил мою судьбу и я – жертва. Разве не ужасно? Но это правда, правда!

Она заговорила и стала так похожа на девочку с фотографии, что Фрэнк устыдился. – Я любила их одежду, – сказала Эйприл. – Любила, как они говорят. Любила их рассказы о жизни. После этого ничего не оставалось, как обнять ее; Фрэнка переполнила жалость к убогим сокровищам, и он дал себе клятвенное обещание (которое вскоре нарушит) никогда ее не обижать.

Он мог позволить себе выразить сомнение, поскольку не испытывал его.

никогда не ставь подряд два инфинитива. Нельзя писать «Теперь у водопроводчиков есть повод продолжать выдвигать свои требования». Скажи так: «Теперь у водопроводчиков есть повод выдвинуть новые требования».

В конце концов, нам только это и было нужно – возможность независимо мыслить и иметь свое мнение, и больше ничего, а такая позиция гораздо удобнее, чем строгие убеждения и высокие требования Риса. Думаю, в результате по окончании курса подготовки из нашего гарнизона вышла кучка бесстыжих и циничных желторотых птенцов, рассеявшихся затем по всему беспорядочному простору армии, который их поглотил, и хорошо, что Рис этого не увидел, потому что он единственный, кому до этого было дело.