– Обращайтесь, лейтенант, – ответил Лёша.

– А почему мы не атаковали немцев? Ведь у нас была отличная позиция и мы могли их остановить!

– А потому, лейтенант, что у меня есть приказ верховного командования доставить колонну с секретной аппаратурой в штаб Юго-Западного фронта в целости и сохранности, и я этот приказ неукоснительно выполняю. Если бы мы ввязались в бой с намного превосходящими нас силами противника, это была бы страшная глупость с нашей стороны. Да, мы бы нанесли противнику ущерб, но немцы разгромили бы нашу колонну, и фронт не получил бы так необходимого ему радиоэлектронного оборудования. Приказ бы не был выполнен.

– Но ведь немцы прорвались к нам в тыл! – не унимался лейтенант.

– Это не наша с тобой проблема, лейтенант. Это проблема нашего Генерального штаба, куда я уже об этом доложил. Это они должны оперативно найти силы и средства в нужном количестве, чтобы остановить эту немецкую дивизию и разгромить её. Для этого они и существуют на народные деньги, это их прямая обязанность, и если они с ней не справляются, значит, их надо гнать оттуда в шею. А пытаться остановить танковую дивизию одной артиллерийской батареей, причем даже без полного боекомплекта, – это глупость, граничащая с идиотизмом. Поэтому если бы немцы сами нас обнаружили и навязали нам бой, то моей задачей было бы не остановить немцев, а прикрыть быстрый отход колонны.

– Но ведь в уставе написано, что противник должен быть смело и стремительно атакован всюду, где он будет обнаружен. Пока враг не сложил оружия и не сдался, он будет беспощадно уничтожаться. Мы должны были уничтожить врага любыми доступными средствами, – продолжал настаивать танкист.

– В уставе, лейтенант, написано и другое. Там сказано, что победа достигается решительным превосходством над противником на главном направлении. У нас такого превосходства не было, а значит, вступление в бой было бессмысленно и глупо. Погибнув сами и потеряв ценное оборудование, мы бы ни на шаг не приблизились к победе над врагом, а наоборот, от неё отдалились. Головой нужно думать, лейтенант, и воевать с умом, а не бросаться под гусеницы немецких танков. Так немцев не победишь, а только солдат погубишь. Ещё вопросы есть?

– Никак нет, товарищ капитан! – ответил танкист и пошёл к своему танку, весь задумчивый.

Выехали они примерно через час, около десяти. Лёша передал всем водителям, чтобы двигались как можно быстрее. Проехали всего около сорока километров, когда разведчики остановили колонну. В лесу у дороги обнаружили неизвестную военную часть и пошли на разведку. Лёша приказал развернуть бронетанковую группу к бою, всем связистам, кроме водителей, спешиться и занять позиции. Опять минуты ожидания и напряжения. Кто это? Заблудившиеся наши или немцы уже перерезали дорогу? Сейчас вся надежда была на профессионализм разведчиков.

К нему подошёл Денис и сказал:

– Похоже, мы тут хорошо вляпались. Я такого бардака нигде, где служил, не видел. Ни связи, ни управления, никто ничего не знает. Вермахт тут, как на прогулке, часа два пострелял, а потом купайся, загорай, только баб знойных нет, одни колхозницы.

– Хватит их критиковать. Они общество всеобщего счастья строили, а на них напали. Вот мы им связь и везём.

– Что-то я этого счастья, Лёша, ни в Германии, ни в Италии, ни в Штатах, да и тут нигде не видел. Оно вообще бывает?

– Всем – и немцам, и итальянцам, и американцам, и русским сказали, что бывает. Только надо остальных замочить, и тогда будет вам всеобщее вечное счастье для оставшихся.

На связь вышли разведчики и сообщили, что это остатки противотанкового дивизиона стрелковой дивизии. Десять 45-миллиметровых пушек на полуторках без связи и без бензина, боезапас по 20 снарядов на пушку, есть раненые в машинах. Не знают, где противник, а где наши части. Замаскировались в лесу у дороги сегодня утром, отправили разведку, разведка не вернулась.

– Ждите нас, сейчас мы с Денисом подойдём, – распорядился Лёша. – Ну что, Денис, пошли загонять очередных заблудших овец в стадо.

Их встретил начальник штаба артиллерийского дивизиона старший лейтенант Авдеев, командир был тяжело ранен и лежал в машине. Этот хотя бы всё сделал правильно – машины с пушками в лес загнал, замаскировал, выставил боевое охранение и даже организовал разведку, только разведгруппа пропала.

– Значит, так, старший лейтенант, – сказал ему Лёша, когда представился. – У меня есть связь напрямую с Генштабом, но от этого не легче. Обстановку на этом участке фронта не знает никто. Я знаю точно только одно, что мы с тобой находимся в оперативном окружении. Вчера днём в сорока километрах севернее немцы прорвали фронт, если он, конечно, там был, и мимо меня на восток проследовала немецкая танковая дивизия. Она сейчас находится минимум километрах в сорока у нас в тылу. Как мне сообщили в Генштабе, штаб Юго-Западного фронта до сих пор ещё расположен в Проскурове, куда моя колонна и движется. Вы поступаете в моё распоряжение, и мы едем в Проскуров. Бензина у меня для твоих полуторок нет. Есть только солярка для танков и моих машин. Поэтому я подцеплю твои полуторки вместе с пушками к моим машинам, и мы двинемся. Вопросы есть?

– Нет, товарищ капитан, – ответил Авдеев.

– Это ещё не всё. Раз противник у нас в тылу, то в любой момент мы можем нарваться на немцев, и придётся отбиваться. У меня в колонне четыре танка и две полковые пушки. Так как ты артиллерист, эти два орудия передаются тебе в распоряжение. Там боекомплект 67 снарядов. У тебя сколько снарядов осталось?

– По двадцать снарядов на пушку.

– Ну, минут на пятнадцать повеселиться хватит. Так вот, чтобы мы веселились с тобой результативно, особенно ночью, а не по воробьям стреляли, ты сейчас мне соберёшь всех десятерых наводчиков сюда. Пока мы твоё хозяйство будем из леса на дорогу вытаскивать и цеплять к моим машинам, мои ребята тебе и наводчикам навесят приборы и быстро объяснят, как ими пользоваться. Вопросы – что это такое, откуда это и как работает – не принимаются, времени нет. У тебя и у наводчиков будет прямая связь с нами, вы будете ночью видеть, как днём, где свои, а где противник. Каждому из вас приборы будут подсказывать – какую цель выбрать, какое расстояние до цели, её скорость, упреждение и какие углы наводки выставлять. Всё понятно?

– Да, понятно, товарищ капитан.

– Ну, тогда за дело. Ты, Денис, им каски с компьютерами вешаешь и связь даёшь. Я вытаскиваю их из леса.

Около часа они вытягивали «Тиграми» из леса полуторки с пушками и цепляли их к КамАЗам. Из каждого КамАЗа получился просто охренительный автопоезд – впереди КамАЗ, за ним прицеп на жёсткой сцепке, за прицепом полуторка, тоже на жёсткой сцепке, а за ней пушка. К заправщикам прицепили по две полуторки без пушек друг за другом. За станции РЭБ по одной полуторке. Денис навешал на артиллеристов приборы и объяснял, как ими пользоваться.

Наконец всё было готово, и Лёша опять перестроил колонну. БМП теперь спрятал позади танков, это была самая ценная машина с радаром и центральным компьютером управления боем. Они с Иваном ввели в него данные артиллеристов, номенклатурные коды орудий, коды боеприпасов. Компьютер сильно упрощал работу расчётов. Сам находил цели, сразу рассчитывал точные расстояния до них, их скорость, оптимальные ракурсы поражения, углы наводки и упреждения, типы снарядов и распределял цели на каждую огневую точку. Эффективность и точность стрельбы повышалась в несколько раз. Проблема состояла только в том, что местные не умели этим пользоваться, а снарядов у них была всего десятая часть боекомплекта, да и те низкого качества. При наличии качественных боеприпасов, опытных артиллеристов и танкистов с этим оружием вчера они расстреляли бы немецкий танковый полк, как в тире.

Тронулись дальше. Лёша пересел в БМП и ехал с мотопехотой, наблюдая всю обстановку на мониторе. Ещё километров через пятьдесят справа от них в небе появились вспышки осветительных ракет. Он остановил колонну и вышел. В полутора-двух километрах справа от дороги слышалась оружейная и пулемётная стрельба, в небо взлетали ракеты, там шёл бой. Колонна ехала у самой линии фронта. Лёша сел в БМП и приказал гнать что есть сил. Их сейчас придерживали только Т-34, у которых была самая низкая скорость движения из всей колонны, всего пятьдесят километров в час. БМП могла выжимать восемьдесят, а КамАЗы и «Тигры» – около сотни. Поэтому мчались со скоростью пятьдесят километров и примерно за час проскочили этот участок, где фронт так близко подходил к дороге.

Оставшуюся часть ночи проехали без приключений. Фронт отошёл на запад, дорога была пустынная, но довольно сильно разбитая военной техникой. БМП подскакивала на кочках и ямах, и Лёша подумал, что раненых они, наверное, не довезут. Раненые находились у него в одном КамАЗе и у артиллеристов в четырёх полуторках. Полуторки сейчас точно летали над дорогой, зацепленные за гружёные КамАЗы, и ехать в них артиллеристам было, мягко сказать, некомфортно, а раненым и подавно. Но он не мог ничего поделать. Если они к утру не прибудут в Проскуров, то нарушат все сроки операции, а это десятки тысяч жизней людей, которые погибнут или попадут в немецкий плен за ещё одни сутки задержки.

Под утро подъехали к первому КПП. На удивление всё прошло без эксцессов, видимо, приказ пропустить их колонну сюда уже поступил. Молодой лейтенант пехотинец посмотрел их документы и пропустил, сказав, что следующий КПП через десять километров.

Светало. На третьем КПП им показали, куда ехать на карте. Управление связи фронта находилось в шести километрах в посёлке Лесовые Гриневцы на окраине Проскурова. Лёша про себя отметил, что чем ближе они подъезжали, тем оживленнее становилось. Навстречу им и попутно двигались войска и техника. Кое-где вдоль дороги размещались зенитные пулеметы и зенитная артиллерия. Прослеживалось какое-то подобие организации и порядка.

Стало уже светло, впереди по дороге шла какая-то пехотная часть походной колонной по четыре красноармейца в ряд. Каждый в полной боевой укладке – за плечами винтовка с примкнутым штыком, шинель скатана и переброшена через плечо, на поясе сумки с подсумком, сапёрная лопатка, каска, фляга, котелок, а за спиной ранец с вещами и плащ-палатка. На головах красноармейцев пилотки, а обуты они были в ботинки с обмотками до колен. Причём обмотки с ботинками покрылись слоем серой дорожной пыли, видимо, шли они уже очень долго и устали. Чтобы взбодриться, красноармейцы громко пели строевую песню:

Мы раздуваем пожар мировой,

Церкви и тюрьмы сравняем с землёй!

Ведь от тайги до британских морей

Красная армия всех сильней!

«Да! Как раз в тему! Красную армию бьют тапочком по роже, а она гордо вышагивает в обмотках, обещая доломать оставшиеся церкви, и невероятно уверена в себе. Хотя бы своих женщин и детей защитили!» – грустно подумал Лёша.

Пешая колонна заняла всю правую часть дороги, а по встречке двигался автотранспорт. Они вынуждены были остановиться. Лёша приказал взять ПЗРК и занять позиции вдоль дороги. Если прилетит немецкая авиация, она их по дороге размажет. Как назло, на них все пялились, как на инопланетян, останавливались посмотреть и задерживали движение. Водитель ЗИС-6 так засмотрелся, что съехал в кювет и перекрыл встречный поток – движение встало. Лёша впервые в жизни орал матом до хрипоты и пытался как-то разрулить ситуацию.

Машину вытолкать не смогли, она застряла намертво, сев рамой на дорожный откос. Её водитель, парнишка лет восемнадцати, чуть не плакал. Достали трос, прицепили к танку Т-34 и выдернули грузовик, разворотив всю обочину дороги так, что ехать по встречной стало нельзя. За это время идущая впереди колонна ушла далеко, и они двинулись за ней. Позади, на дороге, остался затор с движением только в одну сторону. Эти шесть километров ехали около часа.

Наконец-то въехали в поселок и остановились около управления связи фронта, которое располагалось в большом деревянном доме с крыльцом и надписью «Сельсовет» над входом. Метрах в тридцати от дома, в саду, стояли два замаскированных автомобиля ЗИС-6 с радиостанциями РАФ-КВ и развёрнутыми антеннами.

Лёша с Денисом вошли в дом. В большом кабинете, сразу у входа, за столом сидел пожилой военный в звании генерал-майора войск связи. На другом столе, возле окна, стояли три деревянных коробки с телефонами УНА-Ф-28, вокруг которых суетился сержант-связист. Он попеременно хватал то одну, то другую, то третью трубки и громко кричал в них на весь кабинет. Лёша доложил о прибытии, пытаясь перекричать сержанта. Генерал-майор встал из-за стола и протянул им руку.

– Ну наконец-то, а то мы вас заждались! Москва все телефоны оборвала. Связи нет, везде неразбериха, немцы прут напролом, вчера опять оборону прорвали. Какие вы молодцы, что добрались целыми, тут немецкая авиация головы поднять не даёт. Ну, давайте проходите, садитесь, рассказывайте, как доехали. Николай! Стаканы тащи и закусить чего-нибудь.

Сержант-связист бросил кричать в телефонные трубки и выбежал из кабинета.

– Товарищ генерал-майор! Колонна с техникой как на ладони стоит посреди посёлка, прилетай и бомби сколько хочешь, – обратился к военному Лёша.

– Да-да, ты прав, Орлов! – согласился генерал-майор и сказал появившемуся на пороге со стаканами и закуской сержанту: – Николай! Позови сюда Звягинцева. Срочно! – Мы для вас тут базу недалеко в лесу подготовили, километрах в пяти. Там батарея зениток стоит, – сообщил он ребятам.

Через пару минут в кабинет вбежал шустрый воентехник 2-го ранга и спросил:

– Вызывали, товарищ генерал-майор?

– Да. Знакомьтесь, это Тимофей Звягинцев, а это Алексей Орлов и Денис Круглов.

Они пожали друг другу руки.

– Тимофей! Проводи колонну на базу. А вы, ребята, пока останьтесь – всё расскажите, как доехали и что видели, выпьем по рюмашке.

– Так точно, товарищ генерал-майор. Только сейчас отдам распоряжения. И ещё, мы там на хвосте много чего привезли. Десять нкгбшников по дороге прихватили – связанные в машине лежат, двоих маленьких детей, целую машину тяжелораненых, три «тридцатьчетвёрки», переоборудованные нашей техникой с танкистами в придачу, остатки артдивизиона из двенадцати орудий с артиллеристами и ранеными. Что с этим со всем делать? – спросил Лёша.

– Так ты что, Орлов, целый полк по дороге насобирал?! – удивился генерал-майор.

– Да, мы бы и дивизию насобирали, если бы время было. У вас тут много чего бесхозного сейчас на дороге валяется.

– Ну, молодцы ребята! – ответил им генерал-майор, а Звягинцеву сказал: – Тимофей, разберись!

– Так точно, товарищ генерал-майор! – отчеканил Звягинцев.

Лёша с Тимофеем вышли из штаба. На улице собралась толпа из военнослужащих и местного населения, все глазели на технику, оружие и ребят. Связисты стояли около машин, курили и отбивались от назойливых вопросов.

– Это ещё что за митинг! – грозно заорал Тимофей на всю деревню. – А ну-ка всем разойтись!

Толпа неохотно стала расходиться. Лёша подозвал командира третьей роты лейтенанта Олега Усольцева и назначил его дежурным, представил Тимофея и отдал распоряжение: нкгбшников, раненых и детей сдать Тимофею на руки; с артиллеристов снять приборы, отцепить машины с орудиями от КамАЗов и тоже сдать Тимофею; танкистов с танками взять с собой; всей колонне ехать на базу и там обустраиваться, а разведчикам вернуться на одном автомобиле за ними через два часа.

Олег с Тимофеем отправились выполнять распоряжение, а Лёша вернулся в штаб. Денис сидел и беседовал с генерал-майором. На столе стояли два пустых стакана и один полный доверху, а на тарелке лежала закуска. Лёша поставил автомат в угол, рядом с автоматом Дениса, снял перчатки, отсоединил кабель и снял каску.

– Присаживайся! Мы тут уже беседуем, – проговорил генерал-майор, дожёвывая огурец. – На-ка, хвати грамм двести с дороги!

Он показал Лёше на налитый до краёв стакан водки, а сам достал из-под стола ещё одну бутылку. Открыл её, налил по стакану себе и Денису и предложил:

– Ну давайте, мужики, за победу!

Они чокнулись и выпили залпом. Лёша почувствовал, как тепло медленно растекается по уставшему телу, а напряжение последних дней начинает отступать. Лёша и Денис повеселели. Разговорились…