Зал наполняется гоготом голосов, и я чувствую, как в воздухе витает ожидание. Аспен и Лия уходят со своими мужьями, теряясь в толпе. Я оглядываю зал в поисках отца или дедушки, но, к сожалению, не нахожу никого из них. Можно было бы присоединиться к девушкам, но быть третьей лишней в такой момент – последнее, чего я хочу. Эти парочки явно нуждаются в уединении, чтобы насладиться друг другом в этот особенный вечер. Я делаю шаг в сторону дальнего столика, где стоит бокал с игристым, и снова обвела зал глазами, на этот раз ища Дино. Он должен произнести речь, и я испытываю легкое волнение. Он воспринял эту ответственность с удивительным спокойствием. Пообещал произнести речь дословно, не упуская ни слова.

Надеюсь, он выполнит обещание.

Я весь вечер пристально наблюдаю за Витой, не позволяя себе отвлечься ни на секунду. Внутри меня растет тревога. Черт возьми, ей не стоило выбирать это платье. Оно обтягивает ее фигуру так, что каждая линия, каждый изгиб буквально выписывает грех.

Эта девушка выглядит как самое настоящее искушение, которое хочется вкусить до последней капли, не оставляя ничего после.

– Как там дела с этим малолетним придурком? – врывается в мои мысли Нико, появляясь рядом с бокалом шампанского в руке. Он потягивает это проклятое пойло, мнение о котором он сам же не раз выражал с презрением.

– Ты все еще пьешь эту дрянь? – спрашиваю я, бросая на друга быстрый взгляд, но его ответ меня не интересует.

Я снова возвращаюсь к Витэлии, чья фигура сливается с толпой. Она стоит в окружении незнакомых женщин и мужчин и, похоже, активно обсуждает что-то увлекательное. – Я дал ему время, которое уже заканчивается.

Прошло уже два часа, а она ни разу не посмотрела в мою сторону. Что, черт возьми, происходит? Я не могу понять, что именно так меня тревожит. Возможно, дело в том, что вокруг нее собрались мужчины, которые смотрят на нее с восхищением. Или, может, меня беспокоит тот факт, что она сама поглощена общением с ними, будто меня здесь и нет.

Каждый раз, когда она смеется, мне становится не по себе. Это смех, который может заворожить, но и ранить одновременно. Я чувствую, как в груди нарастает ревность, и это чувство совсем не похоже на то, что было раньше. Я стараюсь отогнать эти мысли. Вита – свободная женщина, и у нее есть право выбирать, с кем проводить вечер. Но почему-то я не могу просто отпустить это?

– Будто у меня есть выбор, – с горечью бросает Нико. – Она сейчас вспыхнет от твоего взгляда. Перестань опекать ее, словно нянька. Вита – самостоятельная девушка, и она сама знает, как сжечь тех, кто посмеет к ней прикоснуться.

Он прав, но я не могу позволить себе рисковать. Здесь слишком много скользких типов, а политик или любая влиятельная личность – хуже клеща. Они уверены в своей безнаказанности, зная, что связи вытащат их из любой грязи.

– Где остальные? – спрашиваю я, отчаянно ища взглядом знакомые лица в этом змеином клубке.

– Чуть левее, – отзывается Нико. – Развлекаются, как могут.

Я нахожу танцующих Марко и Лию, а также Лукаса, который кружит Аспен в танце. Не знаю, как этот придурок позволяет моему брату так обращаться со своей женой. В их общении нет ничего плохого, просто оно слишком близкое.

– Что за…

Мой взгляд мечется туда, где секунду назад стояла Витэлия, и кровь вскипает в венах, обжигая каждую клетку тела. Я поклялся защищать ее, а сейчас… Я разорву этого мерзавца на куски, перемелю каждую косточку в пыль. Но не успеваю сделать и шагу, как Нико крепко хватает меня за руку.

– Погоди, дай ему сделать хоть что-нибудь, – умоляет он. – Нам нужен хоть какой-то компромат.

– Пошел к черту, – выплевываю я, отдергивая руку.

Но не успеваю двинуться с места, как вижу, как этот ходячий мертвец нагло сжимает задницу Виты. Из меня вырывается гневный рык, и я уже шагаю с места, когда она, казалось бы, в моменте злости, откидывает его руку. Девушка резко бросает что-то в лицо этому мудаку, который так самонадеянно смеется, и уходит в сторону уборных. Мои эмоции зашкаливают. Я быстро направляюсь к брату и Лии, стараясь скрыть нарастающее напряжение.

– Тебе нужно пойти в уборную, – говорю Лии, стараясь произнести слова как можно тише, чтобы Аспен не услышала. Эта женщина сильно любит свою семью, но ее поступки порой непредсказуемы из-за безрассудства. Нам нужно действовать осторожно, потому что любая ошибка может иметь серьезные последствия.

Марко бросает на меня озадаченный взгляд.

– Что произошло? – спрашивает он, его голос полон настороженности.

– Мне нужно разобраться с одним мудаком. Оставайтесь здесь и не подавайте виду, что что-то не так, – я смотрю на свою невестку с надеждой, что она поймет важность момента. – А ты найди Виту, пожалуйста.

Лия тут же скрывается в толпе, как только я произношу эти слова. Я же сосредотачиваюсь на поисках своей будущей жертвы. Высокий, молодой мужчина пожимает по очереди всем руки и направляется к выходу. Я не встречал его раньше, а это значит, что он, скорее всего, приезжий.

Жизнь в мафии и нынешняя должность познакомила меня со всеми, кто занимается как законными, так и незаконными махинациями. Это мир теней и хитросплетений, где каждый шаг может стать фатальным. Я не могу позволить этому типу уйти без последствий.

– Продолжим веселье в более уединенной обстановке? – предлагает Нико.

Я поворачиваюсь к нему, ощущая напряжение в воздухе. Мой взгляд быстро падает на его руки, крепко сжимающих ведерко для шампанского. Лед поблескивает под искусственным освещением, создавая контраст с его серьезным выражением лица.

– Лучшая часть вечера, – бросаю я, направляясь к выходу.

Мои шаги звучат глухо на мраморном полу, и я не оборачиваюсь, зная, что Нико следует за мной по пятам. Вита находилась под чутким наблюдением Лии, и я надеюсь, что у нее хватит благоразумия не привлекать к этому Аспен.

Возможно, я слишком раздуваю из мухи слона, но никто не смеет трогать эту женщину.

Мы вышли из душного зала и остановились на лестнице. Черный «Мерседес» с рычащим мотором подъехал к парадной. Объект моей неукротимой мести сел на заднее сиденье. Нико бросился вниз по ступеням и проскользнул следом. Я достал пистолет и сел на переднее сиденье. В салоне раздались возмущенные возгласы, которые тут же затихли, когда дула двух пистолетов уперлись в их виски.

– Отъедешь и остановишься у ворот, – прошипел я, впечатывая сталь в его плоть. Мое сердце колотилось в бешеном ритме, отсчитывая секунды до неминуемой расплаты.

– Что за чертовщина?! Я Генри Беноит! Вы – ходячие мертвецы! – взревел парень, но щелчок снятого предохранителя заставил его замолчать.

Я обернулся, и наши взгляды встретились. В глубине его зеленых глаз плескался первобытный ужас. О да, тебе есть чего бояться. Целая бездна боли и отчаяния ждет тебя впереди.

– Это будет твое самое незабываемое знакомство, – выплевываю слова, чувствуя, как он съеживается, пытаясь слиться со спинкой кресла.

– Ему лучше поверить, чувак. Этот тихоня только на первый взгляд, – хмыкнул Нико, поднося ко рту кубик льда и с наслаждением раскусывая его. В его глазах предвкушение, жестокое и манящее.

Машина медленно отъезжает от величественного особняка, его силуэты постепенно теряются в ночи. Мы движемся к воротам, которые начинают открываться с характерным скрипом. За ними простирается пустынное шоссе, погруженное в непроглядную тьму. Ближайший населенный пункт находится на расстоянии нескольких километров, и ночное спокойствие нарушает только звук работающего двигателя.

– Останови здесь. Водитель, понимая мою просьбу, съезжает на обочину. Я поворачиваюсь к Нико. – Вытаскивай его.

Задняя дверь машины с глухим хлопком открывается. В следующую секунду раздается пронзительный крик Генри, которого Нико вытащил за шкирку, словно куклу из коробки. Я чувствую, как прилив адреналина наполняет мое тело.

– Ты останешься здесь. Ни звука, ни звонка. Если ты хоть словом обмолвишься о случившемся, я найду твою семью… и заставлю вас убивать друг друга. А потом ты будешь молить меня о смерти.

Лицо водителя покрывается липким потом, нижняя губа дрожит в беззвучном страхе.

– Х-хо-ро-шо, – шепчет он, заикаясь от ужаса.

– Если он обратится в полицию, ты скажешь, что он вышел отлить и вернулся таким. Нас ты не видел.

Он безудержно кивает, торопливо, словно пытаясь убедить в своей преданности. В груди разгорается мучительное желание, жажда мести, горький привкус крови на языке. Все нутро требует возмездия. Выйдя из машины, я вижу Генри, стоящего на коленях, дрожащего, как осиновый лист, шепчущего бессвязные молитвы.

– Понимаешь, почему ты здесь? – мой голос звучит низко, жестко.

Я кладу пистолет на капот машины. Не дожидаясь ответа, достаю из ножны сверкающий, чертовски острый нож. Присаживаюсь на корточки перед ним. Его лицо бледно, глаза расширены от ужаса. Светлые волосы, аккуратно уложенные, сейчас растрепались, торчали в разные стороны. Я хватаю его за волосы, подняв голову так, чтобы он смотрел мне прямо в глаза. В моих глазах он видит не просто гнев – он всматривается в бушующую стихию, ураган, сметающий все на своем пути.

– Ты посмел прикоснуться к моей женщине, – слова вырывались с предельной силой, срываясь с губ, как осколки стекла. – Что ты ей предложил?

Его глаза, прежде полные наглости и уверенности, сейчас были наполнены животным ужасом. Он понял, что перешел грань, что его самонадеянность привела к краю пропасти.

– Я… я не знал, – пролепетал он, с трудом сглатывая ком, застрявший в горле. Слезы навернулись на глаза, предательски блестя в темноте.

– Говори! – мой кулак сжался на его волосах, я дернул его с такой силой, что ему наверняка показалось, будто его череп вот-вот расколется.

– Она… она красивая, – выдохнул Генри, его слова были замучены болью и страхом. – Я предложил ей… провести вечер в моем номере…

– Чертовски глупое предложение.

Я отпускаю его волосы и медленно поднимаюсь на ноги. Обхожу его, как хищник свою добычу перед нападением. Мои глаза внимательно изучают местность. Тишина. Только ветер шелестит листвой, да где-то вдалеке слышен гул города. Ни одной машины. Идеальное место. Не придется тащить его в лес.

– Неси свою находку, – мой ботинок прикоснулся к спине Генри, легкий толчок, и он рухнул на землю.

Нико в одно мгновение появился рядом, держа ведро со льдом. Лицо друга было непроницаемо, а в глазах – безмятежное спокойствие убийцы, готового к своей работе.

– Ему это понравится, – раздается его хладнокровный смешок. – Помочь?

– Буду очень благодарен, – я обхожу лежащего на асфальте мужчину. Нико навалился на него всем своим весом, прижимая к земле.

Генри пытался сопротивляться, но его попытки были тщетны. Нико был слишком силен и жесток. Я присел рядом с его лицом и взял его за руку – ту самую, которой он осмелился тронуть Виту. Прижал ее к холодному асфальту. Его пальцы судорожно цеплялись за камни, царапая и разрывая кожу.

– Отпустите! – отчаянно кричит он, но это только начало его страданий. Его последний крик утопает в бездне отчаяния.

Генри лежал на земле, его взгляд был полон отчаяния и направлен на меня. В моей руке блестел тонкий, острый нож. С холодным спокойствием хирурга я изучал его кисть. Мизинец казался идеальной точкой для начала. Лезвие коснулось кожи, и тишина разорвалась резким хрустом костей и сухожилий. Глухой, надрывный крик боли смешался с едва уловимым звуком разрезаемой плоти. Отрубленный палец бессильно упал на асфальт, оставив за собой кровавый след, как мазок кисти по темной холщовой картине. Я осторожно поднял его и опустил в ледяное ведро. Красная жидкость медленно окрасила лед в оттенок крови.

– Перестань смаковать, придурок! Он сейчас обделается прямо в штаны! – рявкает Нико.

Я быстро бросаю на него взгляд и перехожу к следующему пальцу. Кисть дергается в беспомощной попытке сопротивления, но это только усиливает мое удовлетворение. Я не обращаю внимания на дискомфорт, действуя с хладнокровием хирурга, выполняющего сложную операцию. Найдя место сгиба, я прикладываю лезвие и делаю разрез. Кровь брызжет фонтаном, несколько капель попадают на мой костюм, и я чувствую, как теплая, липкая жидкость оседает на коже моего лица.

Второй палец, третий. Каждую отрубленную конечность я аккуратно кладу в ведро. Это похоже на ритуал, медленный и мучительный. Я наслаждаюсь его агонией, его бессилием. Генри, бледный, с окровавленной кистью, стонет от боли.

Поднимаясь, я показываю Нико, что закончил. Он берет Генри за плечи, открывает дверь и заталкивает его на заднее сиденье. Мужчина стонет, глядя на свою окровавленную кисть. Капли крови пропитывают рукав его белой рубашки, капают на штаны и светлый салон. Нико подает мне ведро с его конечностями, и я не могу сдержать мрачную улыбку, глядя на свою работу.

– Это твое, – говорю я, кладя ведро между ног Генри. – У тебя есть около двадцати минут, чтобы попытаться пришить их обратно. В противном случае ты останешься без них.

Его рыдания разрывают тишину, но мне это безразлично. Более того, его жалкий вид вызывает у меня отвращение. Без пальцев можно жить, а вот без сердца, головы или других важных органов… Путь один – в ад.

– Хорошей дороги, – говорю я, закрывая дверь автомобиля и ударяя ладонью по крыше.

Нико ухмыляется, как Чеширский кот, его глаза горят злорадством.

– Я вызову пару парней, чтобы прибраться здесь, – он достает телефон из кармана пиджака. – А тебе нужно привести себя в порядок и произнести речь, которую мы все так ждем.

К черту мою жизнь. Самый большой позор еще впереди.