Когда он проснулся, то оказался в тёплой избе, где его встретили заботливые лица Ядвиги Ярославовны, её мужа Петра и их детей – Васи и Маши. Они дали ему имя – Лунный, поскольку он был покрыт густой серой шерстью, а его глаза сверкали в темноте, как у волка, и казалось, что он родился под светом луны. Больше он ничего не помнил о своей жизни до того момента, как его нашли. Все эти годы он жил с ними, но его память так и не возвращалась, и он не знал, кем был до той судьбоносной ночи.

Теперь, стоя перед всем классом, Лунный почувствовал, как его тело наполняется решимостью. Может быть, этот урок станет ключом к его прошлому.

– Да, я хотел бы узнать, кто я и откуда, – тихо, но уверенно сказал он, вставая из-за парты и выходя на середину класса.

Ученики вокруг него притихли, заинтересованно наблюдая за происходящим. Агриппина Леопольдовна, улыбнувшись своей загадочной, едва заметной улыбкой, кивнула ему, приглашая подойти ближе.

– Очень хорошо, Лунный, – сказала она, её голос звучал как шелест листьев в ночи. – Подойди ко мне, и мы попробуем заглянуть в твои глубины, чтобы узнать твою истинную сущность.

Лунный сделал несколько шагов вперёд, его сердце продолжало биться с бешеной скоростью, но он чувствовал, как любопытство и желание узнать правду перевешивают страх. Агриппина Леопольдовна подняла руку, в которой блеснул один из её перстней, и начала тихо нашёптывать заклинание. Тени в комнате как будто ожили, они стали тянуться к Лунному, обволакивая его и погружая в лёгкую полумглу.

– Закрой глаза, – прошептала учительница, и Лунный послушно закрыл их, чувствуя, как холодные, но мягкие пальцы Агриппины Леопольдовны касаются его лба.

Тишина окутала его, и вскоре он начал ощущать, как его сознание погружается в какие-то глубины, где время перестало существовать. В этих глубинах скрывались образы и воспоминания, которые давно были забыты. Впереди его ожидало откровение, но было ли он готов к тому, что узнает?

Лунный осторожно положил руки на свою голову, чувствуя, как его пальцы зарываются в мягкие пряди волос. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на себе, погружаясь в самую глубину своей памяти, как будто пересекая границы реальности. Вокруг него всё начало тускнеть, звуки класса стихли, а перед внутренним взором Лунного появился густой туман.

Он почувствовал, как будто оказался в лабиринте собственного разума, пробираясь сквозь плотный, вязкий туман, в котором время и пространство теряли свой смысл. Внезапно перед ним начала вырисовываться картина – мрачный, горящий город, охваченный пламенем. От ярости огня поднимались столбы черного дыма, заслоняя небеса. В ушах Лунного отдавались крики людей, паника и отчаяние, которые сливались в жуткую симфонию ужаса.

Мальчик увидел себя бегущим по улицам этого города, ноги едва успевали следовать за его порывистыми движениями. Он чувствовал страх, стремление убежать как можно дальше от этой безысходности. Горячие слёзы текли по его щекам, смешиваясь с грязью и потом. Откуда-то издалека донёсся голос, пробирающийся сквозь пелену боли и страха: "Лунный, Лунный!" Он ощутил, как кто-то его трясёт, словно дерево, сбрасывающее осенние листья.

Лунный резко открыл глаза. Перед ним возникли размытые силуэты, которые медленно обретали чёткость. Он понял, что лежит на холодном полу класса, его тело дрожало от напряжения. Над ним склонились учительница Агриппина Леопольдовна, её мантия едва касалась пола, Маша, Аврора и Василий, которые смотрели на него с беспокойством и тревогой.

– С тобой всё в порядке? – с тревогой спросила Маша, её голос звучал тихо, как будто она боялась нарушить хрупкое равновесие, в котором находился Лунный.

– Ты кричал, – добавила Аврора, её голубые глаза искали в лице Лунного следы ответа, что же он увидел в своих воспоминаниях.

Лунный медленно поднялся, опираясь на руки, и сел на холодный пол. Его дыхание было прерывистым, сердце билось так, что казалось, его гул будет слышен на весь класс. Он осмотрелся, и встретил настороженные взгляды одноклассников. Некоторые из них стояли поодаль, сжимая руки и напряженно глядя на него, словно ожидая, что он в любую минуту может превратиться в волка, как их предостерегала фантазия.

– Всё хорошо, – хриплым голосом ответил Лунный, стараясь, чтобы его слова звучали уверенно, но в его душе ещё долго откликалась тревога, словно отголоски далёкого грома. Он посмотрел в глаза Марии, пытаясь скрыть дрожь, пронизывающую его мысли.

– Я видел… видел, что я наследник империи, – продолжил он, его голос теперь звучал глубже, наполняясь значением этих слов.

Мария нахмурилась, не понимая, о чём говорит Лунный, её любопытство и тревога смешались в неустойчивом коктейле.

– Какой империи? – удивлённо спросила она, её глаза пытливо вглядывались в лицо Лунного, как будто пытались разгадать его тайну.

Лунный глубоко вздохнул, словно набираясь смелости, чтобы выговорить то, что терзало его душу.

– Я видел дворцы, – начал он, и его голос стал мягче, как будто он снова окунулся в те образы, которые преследовали его. – Великолепные, массивные здания, с высокими сводами и колоннами, мерцающими в свете факелов. Люди вокруг… Они были похожи на меня, но отличались – они обладали магией, как будто вся их суть была переплетена с силой древней природы. Я видел, как они превращались в волков – могущественных, грациозных созданий, каждый их шаг был полон силы и решимости.

Мария сделала шаг ближе, не отрывая глаз от Лунного. Её лицо было напряжённым, словно она пыталась уловить смысл его слов, понять, что скрывается за этой картиной.

– Эти люди… Они носили традиционную одежду, – продолжил Лунный, его голос теперь был спокойнее, но взгляд оставался глубоким, будто он всё ещё находился в том мире. – Мужчины были одеты в косоворотки – рубахи с застёжкой на боку, украшенные вышивкой. Я видел, как их порты, штаны из грубой ткани, обрамляли их тела, словно сотканы из самой земли. Они обматывали ноги онучами, длинными полосками ткани, которые заменяли носки. Эти люди, казалось, не боялись холода, их тела были крепки, словно дубы, а их лица – решительны.

Он замолчал на мгновение, вспоминая, как точно выглядели женщины. Его голос вновь оживился, когда он заговорил о них.

– Женщины носили сарафаны – длинные, пышные платья без рукавов, надетые поверх рубах. Их рубахи были сделаны из мягкого хлопка или льна, а длинные рукава скрывали нежную, но сильную женскую кожу. Пояса плотно охватывали их талии, подчёркивая их силу и грацию. Понёвы – те самые замысловатые юбки, носились замужними женщинами, как символ их статуса. Их головы были покрыты кокошниками или платками – традиционными головными уборами, под которыми скрывалась мудрость поколений.

Мария слушала, её губы сжались в тонкую линию, а глаза вспыхнули интересом. Она пыталась представить себе это древнее общество, эти образы.

– Это были простые люди, – добавил Лунный, его взгляд стал печальным. – Но я был среди бояр. Я видел их роскошные наряды, заимствованные из западной моды. Мужчины-дворяне носили кафтаны – длинные, приталенные сюртуки, и шинели, чтобы укрыться от холода. Их жилеты и камзолы, носимые поверх рубашек, сверкали золотыми пуговицами. Галстуки или жабо элегантно украшали их шеи. Они были гордыми, полными силы и достоинства.

Он вздохнул, вспоминая лица тех людей, их аристократические манеры и спокойное величие.

– Женщины… Их наряды были ещё более изысканными. Пышные платья с корсетами, широкие юбки с кринолином, который придавал им объём. Каждая их деталь – от тонкого кружева до изысканных шали и мантий – говорила о величии. Они носили бальные платья с низким вырезом и широкими рукавами, их шляпы и перчатки были настоящими символами их положения в обществе. А веера – они размахивали ими с таким искусством, будто управляли судьбами людей вокруг.

Он замолчал, обхватив голову руками, словно вспоминая что-то особенно тяжёлое.

– Мои родители были знатными людьми, и я был их наследником, – наконец выговорил Лунный, его голос затрепетал, наполненный горькими воспоминаниями. – Я видел, как мне все поклонялись, как каждый их взгляд говорил о страхе и уважении. Я чувствовал это… эту силу, это влияние. Но затем…

Он сделал паузу, его лицо исказилось, словно он увидел перед собой кошмарное видение.

– Затем я увидел стрельбу. Пули свистели в воздухе, люди падали на землю. Я видел огонь, как он поглощает дворцы, горящие деревянные крыши рушатся на людей. Город, мой город, горел. Всё, что было моим, сгорело в этом пламени. Люди кричали, бежали, но я… я тоже бежал. Я бежал, оставив всё позади.

Лунный замолчал, его лицо было бледным, а дыхание стало прерывистым. Мария подошла ближе, её глаза были полны сочувствия, но она не знала, что сказать. Слова Лунного наполнили её душу тревогой, и она чувствовала, как это видение становилось частью и её реальности.

Агриппина Леопольдовна внимательно посмотрела на него, её глаза, сверкающие умом и мудростью, задержались на лице Лунного дольше, чем обычно.

– Тебе нужно к Ядвиге Ярославовне, – спокойно произнесла она, её голос был мягок, но решителен. – Пусть она тебя осмотрит и даст какое-нибудь зелье для успокоения. Василий, отведи его к своей матушке, – обратилась она к сыну Яги, который стоял рядом, готовый помочь другу.

Василий, молча, кивнул, его лицо выражало твёрдую решимость. Он наклонился и осторожно помог Лунному встать, поддерживая его под руку. Маша подошла ближе, её глаза светились заботой.

– Я тоже ему помогу, – сказала она, нежно обхватывая Лунного за другую руку, её прикосновение было тёплым и ободряющим.

Трое подростков, тесно прижавшись, друг к другу, медленно направились к выходу из класса. Шум в помещении стих, ученики, казалось, задержали дыхание, наблюдая за ними. Долгий коридор, освещённый тусклыми лампами, казался бесконечным. Лунный чувствовал, как его сознание вновь затягивает туман воспоминаний, но теперь рядом были Маша и Василий, их присутствие давало ему необходимую опору, чтобы не потеряться в своих мыслях.

За окном медленно опускались снежинки, укутывая землю в белое покрывало. Лунный почувствовал, что приближается к чему-то важному, к истине, которую он давно пытался найти, но боялся осознать. И, возможно, именно сейчас он был ближе к разгадке своей тайны, чем когда-либо.