Павел Крусанов — отзывы о творчестве автора и мнения читателей

Отзывы на книги автора «Павел Крусанов»

66 
отзывов

Felosial

Оценил книгу

Классный сборник рассказов (смотрю на обложку, и кажется, что невидимая рука с пистолетом целится мальчонке в голову, а самолёт пытается то ли спасти, то ли врезаться первым, хм).

Толстая и Пелевин, Улицкая и Макаревич, Прилепин и Водолазкин - такие все разные, но пишут про одно и то же: про детей, которые неизбежно становятся взрослыми.

Всем нам когда-то было пятнадцать лет. К несчастью, это очень быстро проходит.
Пространство детства — это затерянный город, затопленный стеклянной толщей времени, в нём можно плыть, осматривая залитые сумерками забытья проулки, пустыри — куда всё делось?
...всё происходящее на свете — и в этом преимущество детства — казалось мне естественным.

В рассказе Александра Терехова «За дармоедами» даже есть немного про мой родной Ростов-на-Дону (горьковатая правда):

Всё, что я знал про Ростов, — хищные, цепкие девушки и регулярно появляющиеся серийные маньяки-убийцы.

В одном из рассказов читаю про то, как бабушка говорила девочке: «В тебе дух противоречия», и меня тут же прошибает пот: моя покойная бабушка говорила мне то же самое, слово в слово. Андрея Макаревича в детстве испугала щука из «Емели», той же щуки боялся Андрей Аствацатуров. Всё смешалось в голове — проказы, комочки в манной каше, сбитые коленки и первая любовь. Всё это когда-то было, и будет повторяться в будущем. Поэтому старые-добрые три тега помогут не забыть.

На золотом крыльце сидели: #дача, #жадная соседка, #обманчивые сокровища детства

Любишь - не любишь: #няня-свинюшка, #змей подкроватный, #стихи повешенного дяди

Онтология детства: #звуки, #запахи, #предметы

Но-га: #изгой, #соблазн, #расплата

Белый квадрат: #прятки, #озорник Сашка, #горький лёд

Незрелые ягоды крыжовника: #калоша великоватая, #белый танец, #звонок

Тудой: #неравная любовь, #странные слова, #взросление

Жук: #скучные каникулы, #мало эфира, #первая любовь

На озере: #переезд, #колготочник на озере, #тоска по дому

Как исчезают люди: #малолетние хулиганы, #карлыши, #таинственная пропажа охранника

Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения: #поток знания, #Олеандровна, #гладил по волосам

Завтраки 43-го года: #школьные булочки, #глюкоза, #вагон-ресторан

Во сне ты горько плакал: #малыш, #ротонда, #кувшинчик

За дармоедами: #португалия, #Израиль, #Валерик из Челябинска

Девочки и мальчики: #размышления, #битва полов, #спешка взросления

Бедный враг: #еврейская Пасха, #уголовщина, #встреча

До того, как: #из заморыша в пухлячка, #скульптуры из пластилина, #зависть

Шаровая молния: #слепые нарциссы, #проказы, #бег жизни

Падать больно: #шоколад для Маресьева, #чувствительность, #одуванчик и Дейзи

Пальто с хлястиком: #мама-директор, #канадская жвачка, #антропоцентризм

Вместо игрушек: #старичок медвежонок, #тетрадки с записями, #милые негры

Страхи и глупости: #приставания, #ранний эрос, #пугали Хиросимой

Город Кенигсберг, безработица в Америке и знаки препинания: #буква «М», #Job!, доцент в фитнес-зале

[комментарии к «Денискиным рассказам»]: #опровержение, #дворники и принцы, #Ваня Дыхов

Офицерский сын: #советская власть, #тройка по истории, #контузия отца

Счастливчик Степан Дугласович Дойл: #махинации в приюте, #Даг-младший, #из грязи в Америку

Какая смерть, когда такое солнце: #боязнь взрослых, #богомол, #колка дров

Лес: #дорога у монастырям, #баклажка с пивом, #заблудились

Совсем другое время: #совочек в песке, #девочки-белки, #отмотать время назад

11 января 2019
LiveLib

Поделиться

Vladimir_Aleksandrov

Оценил книгу

Ну а что, хорошая светлая книжка, слегка герметичная, местами легкая, местами потяжелее..
Да и совсем не про Курёхина она (Курёхин-Абарбарчук здесь присутствует конечно, но как такой второстепенно-первостепенный персонаж, типа ведущего специалиста АП), а, скорее, про самого автора, через главного героя Евграфа Мальчика репрезентирующегося.
Герой рассуждает, временами рассказывает о своей жизни, параллельно в этой же жизни живёт (естественно).. Образ Ольги получился хороший (ах, сразу вспоминаю свою бывшую Ольгу, хоть она была и другой, но объединяет их (Ольг вообще, и конкретно этих двух) тот самый сдержанно-несдержанный эротический флёр) и потому проявляющаяся ревность героя мне лично понятна (и даже где-то близка). И Капу жалко (если правильно помню её имя - книжки просто под рукой нет, сдал уже обратно в библиотеку, записи кое-какие остались, вот и пишу по тем впечатлениям)..
И "теория Патрокла Огранщика" вполне симпатична и интересна, только я бы не стал связывать (более-менее победное) завершение того или иного жизненного этапа с обязательным завершением физического существования (субъекта), ибо, как по мне, и в рамках одной жизни вполне можно (попытаться) достичь нескольких близких или слегка удалённых вершин, не так ли, Павел Васильевич?)

20 октября 2020
LiveLib

Поделиться

majj-s

Оценил книгу

Это картина мира тех, кто вашей давно противится, как секта.

Продолжаю рассказывать о длинном списке Большой книги 2024. "Игры на свежем воздухе" моя 21/50 лонга. Забавно, по аннотации ждала современных "Записок охотника", а получила крусановский вариант "Лезвия Бритвы": достигать самосовершенствования неустанным физическим и духовным трудом; делать добро; жить в гармонии с природой, отдавая ей не меньше, чем берешь; не выслуживаться, держаться подальше от властей, умело применяя в тактике "всегда ускользай" хитрости и уловки животного мира. Неважно даже, что вместо античности Ивана Антоновича у Павла Васильевича средняя полоса России - это внешнее, в сути разговоры героев максимально приближены к диалогам Платона.

Здесь, почти по Ефремову, есть и своя экзотическая заграница - мезоамериканский вояж героев к индейцам затерянных племен, пирамидам и сельве. Не сказала бы, что эпизод органично встроен в пространство текста, но это скорее верность себе - сюжет в творчестве постмодерниста Крусанова и в прежние времена не играл решающей роли. Итак, о чем? Петербургский гость Петр Алексеевич приезжает на Псковщину поохотиться, его постоянным спутником, проводником и наставником становится местный отставной милиционер Пал Палыч. В их с женой Ниной гостеприимном доме герой часто бывает в гостях, всякий раз по-новому восхищаясь справностью и разумным устройством этого хозяйства, мирным сосуществованием живущих душа в душу людей.

Пал Палыч человек природы в лучшем из возможных смыслов. Охотник и рыболов, он знает повадки всех лесных обитателей, может добыть любого зверя, даже и на медведя хаживал. Держит пасеки и мог бы одного только меда продавать на полмиллиона в год, но предпочитает половину раздавать. Нестяжательство один из краеугольных камней жизненной философии героя, жадность никого никогда не доводит до добра, когда у тебя есть все необходимое для жизни и немного сверх того - остановись. Взял что-то у леса (распространяется на мир в целом) - верни столько же, а по возможности чуть больше. Усмиряй своих бесов, а лучше вовсе от них избавься - в книге есть эпизод, одновременно смешной и жутковатый, в котором хозяин показывает гостю омерзительных тварей, своего и жены, посаженных в стеклянную банку. Можно понимать как метафору. а можно и буквально. Уж если кому и под силу такой трюк, то именно охотнику. всякую изворотливую дичь умеющему взять.

Еще один мой любимый эпизод - с барсуком. Честно говоря, момент охоты скорее злил: вот сидишь ты в своей уютной, собственноручно, то есть -лапно вырытой норе, и вдруг приходят какие-то сволочи убить ради жира. Небольшой спойлер - барсук остался жив. А вы знали, что барсучья нора закручена восьмеркой и может уходить в глубину аж на три уровня? А о том. что в ней одновременно могут жить, да вот: "Никто никого ня прогоняет, все там живут: и лиса, и барсук, и енот. Только барсук в зиму идёт в самые нижние норы, на самую нижнюю глубину, енот – на самый верх, потому что у него мех и пух, а лиса в серядине, между ими двоими." Круто, да? И правда, как в сказке про Теремок. А метемпсихоз, что привиделся укушенному охотнику - просто чудо как хорош.

Язык "Игр на свежем воздухе" разительно отличается от раннего крусановского творчества, стилистически изощренного, сложного, метафоричного. Здесь его сменяют поэтичные, но без прежней барочной избыточности, описания природы, диалектизмы, просторечия, органичные для этой истории. Воинствующая имперскость автора уступила место сдержанному "живи и дай жить другим" с философией малых дел . Что ж, присоединяюсь.

6 мая 2024
LiveLib

Поделиться

nad1204

Оценил книгу

С осторожностью отношусь к сборникам, потому как невозможно все рассказы оценить на подходящую оценку — что-то нравится, а что-то совершенно нет.
Так было и здесь. Но...
Наверное, я предвзята. Наверное, я не справедлива. Наверное, я не права.
Пусть. Я принимаю все упреки, но рассказы о кошках здесь были самыми лучшими! Точка!
Я люблю всех четверолапых (кроме грызунов — очень боюсь крыс и мышей!), двуногих птиц(правда, на удалении, потому как пустые глаза меня убивают!), насекомых(они, конечно, маленькие, но вот страшненькие!). И кто остался?!
Кошечки! Собачки тоже хороши, но мои фавориты — кошки!
Вкусно и точка Ой! Люблю и точка!

29 октября 2022
LiveLib

Поделиться

rhanigusto

Оценил книгу

…инфернальная геодезическая рекурсия…

…или вот взять, хотя бы, и «Американскую дырку» Павла Крусанова, урожая 2005-ого. Коллекционная, между прочим, вещь. Заказной (…по всему видать…) идеологический роман; с отменным, тем не менее, литературным букетом. Букеровского, практически, разлива. Трёхгодичной выдержки длинного списка, не менее. А если — нет, то это серьёзнейшая промашка и досаднейшее упущение самих, в первую очередь, букеровских виноградарей. Текстовая настойка «Дырки» тут совершеннейшим образом безвинна. Завязка такова: в 1970-ом году в честь 100-летнего юбилея В.И. Ленина десятью верстами западнее от пгт Заполярный, что в Мурманской губернии, была заложена Кольская сверхглубокая (…порядка 12-ти с лишком тысяч метров на момент написания этих строк…) скважина. Ставшая вместилищем одной из самых проникновенно-кабалистических версий гибели Советского государства: при взятии тринадцатой тысячи глубины Красная Империя перестала существовать. Проходчики же, поместив в разлом спецоборудование, зафиксировали, похоже, радиоперехват из какого-то круга самой преисподней. Вопли страждущих грешников, лёгкий бриз от взмахов крыл выпущенного из адской бедны неназываемого, безымянного ужаса, вкупе с ощущением панического страха личного состава проходческой артели были нотариально, так сказать, заверены…

…отношение к тексту, правда, всё это имеет одновременно и самое прямое, и весьма опосредованное. Судите сами. Россия, СПб, 2011-ый. Некто, с экзотично-мещанским экземплификантом — Евграф Мальчик — неожиданно, да и вообще, по чистой случайности, оказывается втянут в орбиту таинственного, мефистофелеобразного и смутно знакомого гражданина по фамилии Абарбарчук. Известный незнакомец оказывается тем самым, неведомо как дожившим до начала десятых годов нашего столетия, Сергеем Курёхиным. Далее следует совсем какая-то уж фантасмагорическая неразбериха с низверганием Америки, возвышением РФ, коллекционированием африканских усачей (…Мальчик…) и выведением породы певчих аквариумных рыбок (…Абарбарчук…). Способ для расправы со Штатами выдержан в том же духе — спровоцировать североамериканских партнёров просверлить на своей территории аналогичную Кольской скважину. Идея привлечения потусторонних сил для свержения американской гегемонии является частью избежавшего упокоения Курёхина-Абарбарчука. В котором, в свою очередь, есть частица протагониста — Евграфа Мальчика. Жуки, так любимые главным героем, являются, кстати, обязательным ингредиентом ведьмовства. И вот тут встаёт вопрос о втором, нижнем слое текста. Что более похоже на правду? Чернокнижник Мальчик, воскресивший в 2011-ом полтора десятка лет как усопшего мракобеса Курёхина? Или же алхимик Абарбарчук, свивший себе из идейных формул гомункулуса Евграфа? Скорее всего — оба ответа одинаково верны. Или ошибочны; имманентность центральных образов по отношению друг к другу передаётся Крусановым равноусиленно; в том, собственно, и состоит основа вынесенной в заглавие рекурсии. Хотя, чему удивляться — ведь тут есть даже шахты по добыче времени, текущего в обратном истории направлении…

…не имеет значения, чем подогревается интрига, то ли Америку уничтожаем, не то концепции онанизма с харакири увязываем — Курсанов, без лишних обиняков, владеет словом «на отлично». И, хотя, стилистика здесь, всё же, не революционный экспонент для демонстрации на всемирной выставке, но, в данном, конкретном случае работает, как климат-контроль в новеньком немецком авто категории «люкс»: просто, эффективно и не привлекая к себе ненужного внимания. Да и внутренняя механика текста настолько выверена и отточена, что не даёт сбоя даже в самых отъявленных, скоморошных и заведомо сумасбродных словесных бессмыслицах. То, что находится на передней кромке бытия романа, выглядит бесспорным, в своем торжествующем безумии, миражом. Вполне при этом жизнеспособным. Несмотря на некоторую асимметричность и диссонативную хаотичность. Фокус в том, что «Дырка» — это сумма, которая на порядок больше своих составляющих. Крусанов-то вовсю строит такую мину, что писать, он, будто бы, вовсе совсем и не хочет. Его как бы заставляют. Происки, по-видимому, или евреев, или коммунистов, или, простите, либерастов. А то, и всех вместе взятых. Способ Крусанова отвечать на обращенные к читателю вопросы — это постоянно увиливать от прямых ответов. Каждая сцена — тонкий баланс на самой грани тех десяти минут, которые и отделяют в высокой литературе гротеск от компоста…

…впрочем, всё это известно ещё со времён «Укуса ангела». В «Дырке» важно другое. Читать, особенно в свете последних геополитических разрывов шаблона, обязательно. «Дырка» ведь, текст в первую очередь идеологический. В самом начале имело место некоторое обязательное рецензентское лукавство, ведь является данный текст заказным или нет, на этот счёт достоверных сведений сейчас уже не отыскать. Да и не принципиально это. Главное — качество и резонанс в сознании; а с этим здесь проблем решительно никаких…

P.S. …не обошлось и без забавных, незапланированных казусов. Скорее всего — редакторских. «Маленькая тугая грудь», например. Тугая — это, как бы, про несколько, гхм, отличную часть девичьего организма. А вот грудь, хотя бы и маленькая, по обыкновению и медицинским показаниям бывает крепкой. Нормальной бывает грудь. Бывает полной, высокой и наоборот. А тугой, вряд ли. По крайней мере — женская и здоровая…

28 июля 2014
LiveLib

Поделиться

rhanigusto

Оценил книгу

…инфернальная геодезическая рекурсия…

…или вот взять, хотя бы, и «Американскую дырку» Павла Крусанова, урожая 2005-ого. Коллекционная, между прочим, вещь. Заказной (…по всему видать…) идеологический роман; с отменным, тем не менее, литературным букетом. Букеровского, практически, разлива. Трёхгодичной выдержки длинного списка, не менее. А если — нет, то это серьёзнейшая промашка и досаднейшее упущение самих, в первую очередь, букеровских виноградарей. Текстовая настойка «Дырки» тут совершеннейшим образом безвинна. Завязка такова: в 1970-ом году в честь 100-летнего юбилея В.И. Ленина десятью верстами западнее от пгт Заполярный, что в Мурманской губернии, была заложена Кольская сверхглубокая (…порядка 12-ти с лишком тысяч метров на момент написания этих строк…) скважина. Ставшая вместилищем одной из самых проникновенно-кабалистических версий гибели Советского государства: при взятии тринадцатой тысячи глубины Красная Империя перестала существовать. Проходчики же, поместив в разлом спецоборудование, зафиксировали, похоже, радиоперехват из какого-то круга самой преисподней. Вопли страждущих грешников, лёгкий бриз от взмахов крыл выпущенного из адской бедны неназываемого, безымянного ужаса, вкупе с ощущением панического страха личного состава проходческой артели были нотариально, так сказать, заверены…

…отношение к тексту, правда, всё это имеет одновременно и самое прямое, и весьма опосредованное. Судите сами. Россия, СПб, 2011-ый. Некто, с экзотично-мещанским экземплификантом — Евграф Мальчик — неожиданно, да и вообще, по чистой случайности, оказывается втянут в орбиту таинственного, мефистофелеобразного и смутно знакомого гражданина по фамилии Абарбарчук. Известный незнакомец оказывается тем самым, неведомо как дожившим до начала десятых годов нашего столетия, Сергеем Курёхиным. Далее следует совсем какая-то уж фантасмагорическая неразбериха с низверганием Америки, возвышением РФ, коллекционированием африканских усачей (…Мальчик…) и выведением породы певчих аквариумных рыбок (…Абарбарчук…). Способ для расправы со Штатами выдержан в том же духе — спровоцировать североамериканских партнёров просверлить на своей территории аналогичную Кольской скважину. Идея привлечения потусторонних сил для свержения американской гегемонии является частью избежавшего упокоения Курёхина-Абарбарчука. В котором, в свою очередь, есть частица протагониста — Евграфа Мальчика. Жуки, так любимые главным героем, являются, кстати, обязательным ингредиентом ведьмовства. И вот тут встаёт вопрос о втором, нижнем слое текста. Что более похоже на правду? Чернокнижник Мальчик, воскресивший в 2011-ом полтора десятка лет как усопшего мракобеса Курёхина? Или же алхимик Абарбарчук, свивший себе из идейных формул гомункулуса Евграфа? Скорее всего — оба ответа одинаково верны. Или ошибочны; имманентность центральных образов по отношению друг к другу передаётся Крусановым равноусиленно; в том, собственно, и состоит основа вынесенной в заглавие рекурсии. Хотя, чему удивляться — ведь тут есть даже шахты по добыче времени, текущего в обратном истории направлении…

…не имеет значения, чем подогревается интрига, то ли Америку уничтожаем, не то концепции онанизма с харакири увязываем — Курсанов, без лишних обиняков, владеет словом «на отлично». И, хотя, стилистика здесь, всё же, не революционный экспонент для демонстрации на всемирной выставке, но, в данном, конкретном случае работает, как климат-контроль в новеньком немецком авто категории «люкс»: просто, эффективно и не привлекая к себе ненужного внимания. Да и внутренняя механика текста настолько выверена и отточена, что не даёт сбоя даже в самых отъявленных, скоморошных и заведомо сумасбродных словесных бессмыслицах. То, что находится на передней кромке бытия романа, выглядит бесспорным, в своем торжествующем безумии, миражом. Вполне при этом жизнеспособным. Несмотря на некоторую асимметричность и диссонативную хаотичность. Фокус в том, что «Дырка» — это сумма, которая на порядок больше своих составляющих. Крусанов-то вовсю строит такую мину, что писать, он, будто бы, вовсе совсем и не хочет. Его как бы заставляют. Происки, по-видимому, или евреев, или коммунистов, или, простите, либерастов. А то, и всех вместе взятых. Способ Крусанова отвечать на обращенные к читателю вопросы — это постоянно увиливать от прямых ответов. Каждая сцена — тонкий баланс на самой грани тех десяти минут, которые и отделяют в высокой литературе гротеск от компоста…

…впрочем, всё это известно ещё со времён «Укуса ангела». В «Дырке» важно другое. Читать, особенно в свете последних геополитических разрывов шаблона, обязательно. «Дырка» ведь, текст в первую очередь идеологический. В самом начале имело место некоторое обязательное рецензентское лукавство, ведь является данный текст заказным или нет, на этот счёт достоверных сведений сейчас уже не отыскать. Да и не принципиально это. Главное — качество и резонанс в сознании; а с этим здесь проблем решительно никаких…

P.S. …не обошлось и без забавных, незапланированных казусов. Скорее всего — редакторских. «Маленькая тугая грудь», например. Тугая — это, как бы, про несколько, гхм, отличную часть девичьего организма. А вот грудь, хотя бы и маленькая, по обыкновению и медицинским показаниям бывает крепкой. Нормальной бывает грудь. Бывает полной, высокой и наоборот. А тугой, вряд ли. По крайней мере — женская и здоровая…

28 июля 2014
LiveLib

Поделиться

pozne

Оценил книгу

Дать однозначную оценку сборнику невозможно. Рассказы все разные, от «ой, как здорово» до «фу». Разные рассказы вызывают разные эмоции. Над каким-то можно было всплакнуть, какой-то вызвал улыбку, где-то ёкнуло сердечко. А были и такие, которые и читать-то было незачем. Вот абсолютное ничего: ни интереса, ни чувств. И если начало сборника пошло у меня на ура, то уже к середине хотелось быстрее закончить. Ты кидаешься на известные имена, а тебе даруют «пшик». Очень обидно. Сборник прочитала в июне, не так давно, а от прочитанного в большей степени остались одни ощущения. Помнишь два-три рассказа. Всё остальное слилось в общую массу.

что из запомнившегося? Конечно, Абгарян. Её «Марлезон» и читан не раз, и написан шикарно. «Бедная моя царевна» Воденникова пахнет детством. Чудаковатый Веня из «Блаженны нищие духом» вызывает умиление. Наивен до нежности «А папа?» Сечина. Впечатляет одна из «Ненастоящих болгарских сказок» Некрасовой про аистов. А дальше бы и не читала.

6 августа 2023
LiveLib

Поделиться

FemaleCrocodile

Оценил книгу

Не слишком отдаленное будущее - 2011 год. Проигнорировав собственную смерть и место на кладбище в Комарово, Сергей Курёхин материализуется откуда-то со псковщины за рулем японского автомобиля, при мушкетерской бородке и макабрическом псевдониме Абарбарчук. Из захолустного небытия обратно в Петербург он выныривает с целью открытия филиала ЗАО "Лемминкяйнен"- нет, не финского строительного концерна, названного в честь развесёлого героя Калевалы, гибнущего в темных водах Маналы, а фабрики немыслимых услуг и инфернальных розыгрышей, что само по себе более уместно. В подмастерья он берет рассказчика - носителя имени из гребенщиковской песни и страстного любителя насекомых, а также его женщину-стрекозу с геологическим образованием (так и хочется написать "вместо носа", но нет - просто Горный институт окончила). Под прикрытием выполнения незамысловатых заказов филологических барышень, бандитских формирований и князьков среднеазиатских держав, компания занимается делом посерьезнее - переписывает матрицу мира, в котором одержимая супергеройскими комплексами больно жирная Америка занимает явно неподобающее ей место и всё портит, а богоизбранной России давно полагается по чину стать Римом в снегах, да всё никак. Вкладывая нужные мысли в соответствующие головы, можно в кратчайшие сроки добиться желаемого результата - поменять-таки злокачественную расстановку сил. Нужно только убедить американцев просверлить в родном материке 18-ти километровую дырку, "Вавилонскую башню наоборот", поманив неисчерпаемым золотоносным слоем. А как дырку просверлят - скоро всей вашей Америке — кирдык, понятное дело...

За книгу я взялась в припадке мучительной, как изжога, ностальгии - чувства ни разу не созидательного. Духота, слепни, сенокос под угрозой - надоело всё, домой хочу, помирать - так на Васильевском острове. Растравлять решила чем-то сугубо питерским, тем более, что читанный в младенчестве крусановский "Укус ангела" мне даже и нравился вроде. Не то чтобы сразу, но явно прогрессируя, что-то пошло не так.

Сама идея принудительного воскрешения певца "позитивной шизофрении" не показалась мне кощунственной или очень уж дурацкой. Пускай будет одним живым мертвецом больше.

Все местные призраки откликаются на имена, которые живым известны.

Возрождение легендарного трикстера здешней мифологии только на пользу - пускай бы терзал пианино и неокрепшие умы, выращивал поющих рыбок. Но какие же тонны спекулятивной мути ему приходится озвучивать взамен! Весь этот квасной патриотизм, тягучий дугинский бред, вышедшую в тираж эзотерику и идеологически ангажированные геополитические фантазии. И в любой же момент можно сказать: вы ничего не понимаете, это такая злая постмодернисткая шутка, Курёхин и сам с серьёзным лицом топил за НБП. Очень удобно, но бросьте: коротать вечность в бесконечных и даже уже не смешных проповедях - какое унылое посмертие, врагу не пожелаешь! "Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг", - сказал как-то Егор Летов. Ну так это повезло просто. Текст вызывает отторжение на молекулярном уровне, не взирая на наполненность ловкими фразелогизмами и нарядными афоризмами ( я даже выписала горсть с перепугу). Но кого подобным удивишь: афоризмейкерство и цитаделание - излюбленный вид спорта на нашем болоте, не менее достойный Олимпийских игр, чем свежевание барана на скорость.

Далее по мелочи. Вот, например, "Улисса" кто читал, знает: там на каждой странице заявлена какая-нибудь снедь: что-то жарится, шкворчит, пахнет и поедается, но из текста этого не выдернуть, разве уж вместе с корнем. У Крусанова тоже очень много еды, но какой-то совершенно необоснованной. Все эти луковые пироги, куличи, телятина в горшочках, индейка с грибами (ладно - она хоть с грибами), сомы горячего копчения, свинина по-милански, перчики болгарские, петрушки-сельдерюшки и подробные истории закупок - зачем? Голодный он был что ли? Или это такой жирный намек, мол все бублики у нас в Расее-матушке, а в Америке одни дырки остались? Или всё-таки в Джойса было намеренье поиграть? В Павича уже поднадоело чуть-чуть? По поводу Павича автора только ленивый не пнул, но я не ленивая, я пну:

Странные глаза. Она утверждает, что видит ими по-разному: левый видит всё как есть, а правый присматривает за полётом слов и звуков и различает их цвета.

Это вообще как? Настолько "не стесняться конспективности" - до полной кальки со стандартов - в чем-то даже завораживающее зрелище. Зачем же тогда напрягаться с упоминанием Бердяева, Делёза, Платона с Аристотелем, кавычки добавлять, бросая ненароком: "как говаривал..."? Знамо дело зачем - это Питер, детка, мы все тут страшно начитанные духовные сущности и концептуальные фрики.

Итог: книгу можно смело рекомендовать уроженцам Петербурга, записавшимся в программу по освоению Марса (буде таковые отыщутся) - в качестве таблетки от ностальгии. Почитают под желто-оранжевым небом в разреженной атмосфере, махнут рукой и пойдут с чистой совестью сады сажать и зенит-арену строить, с блэк-джеком и шлюхами.

2 августа 2017
LiveLib

Поделиться

Green_Bear

Оценил книгу

Поскольку фантасмагория с эзотерическими играми — это не мой жанр, поэтому я нарекаю данный текст «нерецензией».
Дебютный роман «Укус ангела» Павла Крусанова представляет собой явление неординарное, скорее относящееся к большой литературе, чем фантастике. Этакая нестандартная литературная игра, перенасыщенная многочисленными аллюзиями, цитатами, как смысловыми, так и стилистическими, и переделками реальных теорий, как торт «Наполеон» жирным масляным кремом. Употреблять такое чтение следует небольшими порциями, чередуя с горячим кофе философских трудов или хотя бы кипятком словарей. По «треножнику» Олди чуть ли не в каждой сцене идет перекос в сторону эстетики или размышлений.

Если вспомнить официальную аннотацию романа, где помпезно обещают «огромный концлагерь, в котором бесправными арбайтерами трудятся Павич и Маркес, Кундера и Филип Дик, Толкин и Белый», то можно уверенно сравнить «Укус ангела» с литературным паноптикумом, где автор любезно и даже с гордостью демонстрирует читателям — «здесь вот я такого уродца вывел, а тут вообще нечто невообразимое раздобыл, там... это не каждому дано понять».

Весьма забавно, что попутно отыскалось зерно, из которого впоследствии вырос роман «Железный пар». Почти весь синопсис линии старшего брата уложился в неполный абзац: «Порой Петру казалось, что философия в целом есть результат некоего осквернения ума. Ведь и вправду, старинное пособие по мраморированию бумаги со всеми своими, ныне памятными лишь штукарям, секретами: грунтом из отвара льняного семени, квасцами, бычьей желчью и фарфоровыми ступками для красок — в куда большей степени способствовало становлению мировоззрения, нежели пять аршинов защищённых за год диссертаций, густо засеянных «корреляциями», «дискурсами» и «модусами бытия».»

Учитывая, что герменевтика и эзотерика мне совершенно неинтересны, то впечатления колебались едва ли не диаметрально, от «едва читаемо» до «восхитительно». При этом условные эпизоды «иваново детство» и «африканские записки» весьма понравились. Чрезвычайно забавным получился Петруша, самонадеянный эгоистичный философ, не заметивший, как поспособствовал рождению чудовища. История Клюквы, сироты-пророчицы, которая во имя любви и мести раскроила империю на две части огненным поясом, оч-чень впечатлила.

Вообще роману свойственна сказочная и даже скорее фольклорная жестокость, которая выглядит абсолютно естественно для формирования новой ментально-философской архитектоники, необходимой, чтобы возвести на престол нового государя. Проблематика, если оставить за кадром эзотерические пляски, лежит в области устроения государства, природы власти и необходимых государю личных качеств.

Крайне забавно наблюдать переклички дебютного «Укуса ангела» с последним на данный момент «Железным паром». В обоих случаях фокус направлен на перестройку общества и философию власти. В целом «Железный пар» мне понравился чуть больше, чем «Укус ангела», из-за большей прозрачности стиля и смыслов, из-за более четких привязок к нашему современному миру и меньшего количества эзотерики, хотя по сумасбродности стиля выше стоит, конечно, дебют.

Итог: философское восхождение по лестнице Власти в бездну Апокалипсиса.

12 ноября 2018
LiveLib

Поделиться

nad1204

Оценил книгу

Весьма неплохой сборник современных писателей о детстве, хотя и неоднородный. Но так чаще всего бывает.
Что удивило, так это то, что детство тут не радостное и бодрящее, оно разное и это подкупает, это правдиво.
У кого-то это воспоминание о родителях и родственниках.
Кто-то о школе написал.
Кого-то до сих пор мучают обиды и незаконченные выяснения отношений с более сильными сверстниками.
А кто-то вспомнил о первой любви. А ведь и она необязательно светлая и теплая.
Не могу сказать, что всё понравилось, нет. Но послевкусие осталось хорошее.
Это честный сборник довольно-таки сильных авторов.
Рада, что он попал мне в руки.

28 мая 2022
LiveLib

Поделиться

...
7