Цитаты из книги «Объясняя религию»

Вы изучите кулинарные процессы и выясните, что существует ограниченный набор способов обработки пищи (маринование, засаливание, запекание, копчение, варка, обжаривание и т.д.) и широкий, но все же конечный ассортимент ингредиентов. Вскоре вы придете к выводу, что бесконечное, на первый взгляд, разнообразие человеческой кулинарии объясняется комбинацией ограниченного набора приемов приготовления и ограниченного набора исходных материалов. Именно так мы поступим и с религиозными представлениями — переместимся от стола к плите и посмотрим, как «стряпаются» идеи в человеческом сознании.

Людям казалось, что любая религия должна иметь какое-то отношение к «сакральному», «божественному», «абсолюту» или — в более замысловатом ключе, — что все религии так или иначе завязаны на солнце, планеты, кровь, боязнь отца или поклонение природе. Однако человеческая культура не так проста. Для каждой из этих тем, казавшихся универсальными, антропологи вскоре отыскали массу контрпримеров. В частности, считалось, что религиозный артефакт — это непременно «сакральный» объект, требующий благоговейного отношения. Между тем во многих селениях Африки на церемониях надевают причудливые маски, превращающие носителя в глазах остальных в воплощение соответствующего духа или предка, так что маска эта — самый что ни на есть «религиозный» объект. Тем не менее после церемонии маски выбрасывают или отдают детям для игры. Чтобы не отступать от теории религии как сакрального, придется за­явить, что либо религия в данном случае отсутствует, либо у этих людей свое особое представление о сакральном1.

Кроме того, во многих культурах присутствует понятие вселения — человек впадает в транс или иное странное состояние, начинает нести бессмыслицу или говорит осмысленные вещи, но странным голосом. Окружающие считают, что такое поведение вызывается «вселением» в человека божества или духа — соответственно, для них это непосредственное столкновение со сверхъ­естественной сущностью. Но даже если не брать такие крайности, в мире немало людей, которым являлись собственные предки во сне и привидения наяву. Так что многие религиозные понятия связаны с предметами и сущностями, с которыми человек сталкивается — или думает, что сталкивается, так что называть их необычными было бы ошибочно. Во-вторых, если бы эта теория была верна, религиозные представления отличались бы бесконечным разнообразием. Потому что область того, что лежит за пределами повседневного опыта, в принципе бесконечна. Но, как мы видели выше, некоторые представления — при всей их необычности — мало похожи на отправную точку для религиозного верования.

Чтобы убедиться, насколько это принципиально, давайте продолжим наш эксперимент. В чем разница между первым списком и двумя другими? Одно из напрашивающихся объяснений — для религиозных концепций характерны некие необычные свойства воображаемых сущностей или действующих сил. По этой версии, религиозная онтология удивляет человека описанием предметов и явлений, которые невозможно встретить в повседневной жизни. Это очень распространенное представление о религии. В каком-то смысле эта теория не более чем рафинированная версия знаменитой идеи, что «человек укусил собаку» — это новость, а «собака укусила человека» — нет. Религиозные представления — крайняя форма того же феномена. Люди, которые кусают собак, нам изредка встречаются (кто-то, может, даже видел такое своими глазами). Но невидимки, проходящие сквозь стены? Бесконечные творцы всего сущего?..

концепциям это тоже относится: они поддаются интуитивной оценке, поскольку приготовлены по определенным ментальным рецептам. Если мы поймем, что это за рецепты, какие ингредиенты в них смешиваются и как обрабатываются, мы поймем, почему одни типы идей широко распространены в религиозных традициях, а другие нет.

У одних понятий связь с системами логического вывода в мозге устроена так, что их легче вспоминать и передавать. Другие понятия определенным образом запускают эмоциональную программу. Третьи связаны с общественным сознанием. А некоторые представлены в таком виде, что вскоре обретают достоверность и начинают диктовать поведение. Обладающие всеми этими свойствами одновременно и есть религиозные понятия, которые мы в итоге наблюдаем в человеческом обществе. Это понятия-«победители», поскольку они сочетают в себе черты, имеющие отношение к целому спектру ментальных систем.

Именно поэтому для религии невозможно подобрать одно универсальное объяснение. Поскольку понятия культурного характера подвергаются постоянному отбору в сознании в процессе усвоения и передачи, надо полагать, что представления, широко распространенные во множестве разных культур и в разные времена, обладают определенным преимуществом при передаче, связанным с целым рядом ментальных предрасположенностей. Они соотносятся с разными системами психики. Именно поэтому нам понадобится не одна глава, чтобы подобраться к вопросу, ответ на который многие, как я видел не раз, находят к полному своему удовлетворению за время короткой застольной беседы.

Если мы хотим разобраться, как человеческое сознание усваивает религиозные понятия, почему они воспринимаются как правдоподобные и вызывают такие сильные эмоции, придется описать все незримые процессы, которые порождают эти понятия, обусловливают их передачу и вызывают такие связанные с ними психические проявления, как эмоции и приверженность.

Разобраться в религии — значит разобраться в определенном виде ментальной эпидемии, в результате которой у людей складываются (на основе варьирующейся информации) довольно схожие формы религиозных понятий и норм.

Это относится и к религиозным представлениям. Для религиозных представлений существуют шаблоны. То есть и в моем сознании, и в вашем, и в сознании любого другого нормального человека имеются «рецепты», по которым создаются религиозные представления путем умозаключений на основе данных, почерпнутых от других людей и из опыта. Как и понятия о животных, религиозные представления могут быть похожи (иметь приблизительное сходство), даже если конкретные данные, на основе которых они возникли, у разных людей сильно отличаются.