Глава 8

Меня разбудил диктино. Он все трезвонил и трезвонил, окончательно похоронив мечту выспаться. Заворочалась, взглянула на часы и прокляла звонившего.

По трели сообразила: Гарет и решила-таки ответить. Ему можно.

Странно, жених собирался в оперу с женщиной, почему звонит девять часов утра? В воскресенье! Представление закончилось в полночь, парочка прогулялась при луне, Гарет проводил девушку до дома… Раньше часу ночи он не вернулся, и то, если бы новая знакомая жила неподалеку. Паромобиль – штука не быстрая, летать не умеет.

Открыв один глаз, поднесла прибор к лицу, коснулась панели и сонно пробормотала:

– Слушаю.

– Это я тебя слушаю! – рявкнул Гарет.

Я аж подскочила. Сон как рукой сняло.

– С кем ты вчера шлялась? Что за франт? – продолжал вопить жених.

Неужели новости распространяются так быстро! Кто же ему настучал? Наверняка соседка снизу. С ее неустроенной личной жизнью расстроить чужую – лучшее развлечение. Мирра только глухому не рассказала, какие мужчины козлы, в деталях поведала, кто и как перед ней провинился. Не удивлюсь, если прильнула вчера к окну и следила за мной.

Остальные соседи – люди культурные, образованные, удивятся, но промолчат. Мирра же… За квартиру платила тетка, сама бы продавщица ювелирного магазина на такое жилье не скопила. По официальной версии Мирра училась, в реальности сто лет, как провалила экзамены.

– Первый заместитель главы Карательной инспекции. И на полтона тише, Гарет! Я, в отличие от тебя, работала, а не с девицами развлекалась.

– Лена, он тебя обнимал! – не унимался Гарет. – Хороша работа!

Так, наябедничала явно не Мирра.

Значит, на приеме присутствовал кто-то из Налоговой инспекции, и он знал меня в лицо.

– По-дружески, Гарет, по-дружески. Уймись, ревнивец! – рассмеялась, сводя все к шутке. Однако реакция жениха грела самолюбие. Значит, любит, сожалеет о проступке. – Приезжай, я тебя чаем напою.

– Лена, что у тебя с ним? – не унимался Гарет. – Признайся, ты спишь с начальством ради повышения? Или он много денег пообещал?

Ой, дурак!

Меня обуяла злость. Значит, по мнению жениха, я шлюха? Да я бы никогда не согласилась, даже если бы Лотеску угрожал увольнением! Дело принципа.

Молчание затянулось. Гарет ожидал ответа, а я шумно дышала, унимая раздражение и пытаясь облечь мысли в предложения. Желательно цензурные.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь! – слова, наконец, нашлись. – Очень приятно, Гарет, спасибо, что сказал! Почему же ты жениться-то хочешь на дряни, которая ради пары ршанов готова под любого мужика лечь?

– Лена, я совсем не об этом, – стушевался Гарет и сразу затих.

Только поздно, ярость требовала выхода. Слишком крепко задели слова Гарета, словно в помоях искупалась.

Так горько и обидно!

На глаза навернулись слезы.

Да если бы я легко прыгала в постель, не мыкалась бы в поисках работы, и в дипломе бы иные отметки стояли, и… Словом, устроилась бы припеваючи. Гарету ли не знать! Когда попалась с налогами, разве предлагала себя в качестве платы за молчание?

Вот так живешь с человеком, свадьбу планируешь, а он тебя не уважает.

– Знаешь, да пошел ты! – вырвалось в сердцах. – Либо немедленно извинись, либо… – запнулась, не зная, чем пригрозить. – Либо я пойду и с Лотеску пересплю. Тебе назло, прямо в рабочем кабинете. А что, он красивый, обходительный, как мужчина тоже, наверное, хорош. Переживешь! Вчера девицу искать не пришлось, по щелчку пальцев прибежала.

Злые слезы душили, заставляя говорить гадости. А ведь я с Гаретом помириться собиралась. Какой уж теперь мир!

– Лена, я сейчас приеду, – оборвал Гарет очередную тираду. – Нам нужно поговорить.

Вместо ответа нажала на отбой и откинулась на подушки.

Да пошел ты, переговорщик!

Шайтан, как все хорошо начиналось!

Гарет никогда не производил впечатление романтика, собственно, поэтому и сошлись: сблизил прагматичный взгляд на жизнь. Да, ему никогда не нравилась Карательная инспекция, так и я не объяснялась ей в любви. Оба понимали: никаких серьезных отношений без денег не построишь, копили понемногу. После свадьбы я собиралась, как большинство женщин, не работать, воспитывать детей – в этом наши планы с женихом совпадали.

Мужчины? Не спорю, Гарету не нравился мой флирт, но до безобразной ревности он не опускался. Полагаю, дело в матери. Потенциальная свекровь приходила в ужас от одной мысли, что я не спешу надеть кольцо. А уж работа… То ли дело продавщицей или учительницей – тихо, мирно, без инициативы.

И жалование, не стоило, наверное, хвастаться прибавкой. Откуда ж я знала, что Гарет получает меньше?

Только вот все равно поступок гадкий.

Когда эмоции немного улеглись, побрела на кухню – завтракать и пить кофе.

Идти никуда не хотелось, видеть кого-то – тем более, поэтому решила весь день посвятить бумагам редактора «Глашатая». Работа лечит любые сердечные раны.

Никогда не думала, что для двенадцати полос газеты требуется столько материала! Тут одних черновиков до конца года хватит. Секретарь положила даже то, что не пошло в печать.

Густав ишт Майер вел плодотворную журналистскую жизнь. Писал о политиках, разного рода финансовых махинациях, светских скандалах и культурных мероприятиях. Например, об открытии музыкального училища. То есть о чем угодно, лишь бы платили.

Позевывая и поглощая кофе литрами, разбиралась с закорючками чужого почерка. Он у Майера жуткий, хуже моих бывших учеников. Бумагу журналист экономил, мог начать статью, а на обороте дописать другую. Пришлось маркировать и компоновать записи.

Детские утренники отмела сразу – некромант не мальчишка, остальное пришлось читать. Через два часа поняла, Майер успел досадить куче людей. Он совал нос во все щели, вытаскивал на свет чужое грязное белье. С его легкой руки затеяли пару громких расследований, закончившихся не менее громкими отставками и даже тюремным заключением для одного казнокрада. На месте последнего я наняла бы крепких ребят «для разговора».

Отложив на время записи Майера, снова взялась за статьи невышедшего выпуска газеты. Повторно пробежала глазами заголовки, силясь понять, зачем уничтожили именно его. В итоге пришла к парадоксальному выводу: преступника не интересовал свежий номер «Глашатая», нет там ничего сенсационного. О преступлениях некроманта ни слова.

– Лена?

От неожиданности едва не выронила бумаги.

Вырви ведьме глаз Гарет! Уфф, напугал! У него есть ключ, вошел без стука.

Скрестив руки на груди, выжидающе уставилась на жениха. Неудобно называть Гарета любовником, поэтому, по примеру многих девушек, представляла его молодым человеком, благо официально мы не помолвлены, только устно. Кстати, он на два года меня старше.

– Лена, ты специально?

Вместо того чтобы просить прощения, Гарет хмурился.

Пожала плечами – мало ли, о чем он, и вернулась к черновикам Майера. Нужно отложить самые громкие расследования и сделать запросы в учебные заведения. Уверена, среди тех, у кого рыльце в пушку, отыщется некромант.

– Я пустое место, да?

Гарет сел рядом, скопировав мою недавнюю позу.

– Ты виноват, между прочим, – напомнила я. – Из-за тебя пришлось сгорать от стыда перед коллегами и навязываться начальнику. Думаешь, он обрадовался, узнав, что планы на субботу пошли коту под хвост? А мне, ой, как было приятно его уговаривать! И вдвойне приятно услышать характеристику будущего мужа. Ту самую, про шлюху. Как опера? Хотя бы слушали или целовались?

Так и подмывало сказать гадость, сделать так же больно.

– Лена! – возмущенно засопел жених.

– Что Лена? – отложив бумаги, подбоченилась. – Если я обжимаюсь с мужиками, ты – с бабами. Или двойные стандарты?

Гарет помолчал и пошел на мировую:

– Давай не будем. Я тебе верю.

– Извинись.

Право слово, сколько можно! Если и дальше так пойдет, начну сомневаться, не ляпнул ли он правду.

Гарет шумно выпустил воздух за нос и взял за руку. Пальцы погладили запястье и замерли на выемке ладони.

– Бросай работу, проживем, – вкрадчиво попросил он. – Видишь, что она делает? Отношения важнее денег.

Не стала спорить насчет последнего тезиса, но напомнила, кто виноват в размолвке. Уж точно не работа!

Гарет вновь засопел, но признал неправоту и предложил погулять.

– Или тебе к завтрашнему дню нужно прочитать? – Гарет покосился на ворох бумаг.

Покачала головой и отправилась переодеваться. Не то, чтобы я совсем простила Гарета, но он извинился, а это самое главное. Осталось только убедить его помогать, а не мешать. Можно подумать, ему дом в пригороде не нужен! Не желаю сидеть с детьми на съемной квартире, хочу собственное жилье. Оно подспорье на черный день, в конце концов!

Коттеджный поселок, тишина, птички поют… Ради такого можно потерпеть. Совсем чуть-чуть. У начальника отдела оклад выше, премиальные тоже, за год на первый взнос наберу. Конечно, на элитный поселок, куда завозил Лотеску, лучше не рассчитывать, а попроще – в самый раз. К тридцати годам перееду, к тридцати пяти с долгами рассчитаемся.

Витая в облаках, кокетливо повязала шарфик. Мысленно я уже перебралась за стеклянную загородку и командовала этажным секретарем, а не сама бегала за кипятком для чая.

Словом, воскресные тучи рассеялись. Ровно до момента, когда я услышала газетчика. Не пожалела пары рхетов на свежий выпуск последних новостей и, удобно устроившись на парапете набережной, пробежала глазами заголовки.

Одна из статей, увы, подтвердила худшие опасения. Мальчика, которой написал послание под окнами Карательной инспекции, нашли в лесу под Нэвилем, рядом с железнодорожным полотном. На первый взгляд – несчастный случай, но ушлые газетчики не уделили бы и строчки смерти ничем не примечательного ребенка.

Некромант остался верен себе: убил, забрал жизненную энергию и подбросил на рельсы. Чудовище без сердца!

Заметив, что я побледнела, Гарет вырвал газету и прочитал заголовок.

– Мы должны туда поехать. Сейчас, без полиции. Там могли остаться следы…

– Ничего там не осталось! – раздраженно ответил Гарет, скомкал газету и выбросил в урну. – Лена, сегодня выходной!

Кивнула, соглашаясь, но мальчик все не шел из головы. В итоге зашла в полицейский участок и попросила достать протокол осмотра места происшествия.

– Прокатиться хотите? – сообразил дежурный.

Этот знал меня в лицо и догадывался, просто так чума по фамилии ишт Мазера в участок не зайдет.

Гарет за моей спиной взвыл. «Выходной накрылся медным тазом», – читалось в его глазах.

Однако я обманула ожидания, потащив жениха в кафе-мороженое.

Щурясь от солнца, доедала вторую порцию, когда завибрировал диктино. Отложив ложечку, ответила на вызов. Беспокоили из банка: на мою карточку поступил очередной платеж – оплата за ведьму.

Вот за что люблю Карательную инспекцию, так это за оперативность!

На радостях отправились на водную прогулку. По реке – на озера, увы, поздно, нужно ранним утром садиться на поезд. Гарет предложил сплавать за пределы Нэвиля, посмотреть на гнездовья птиц. В Вертавейне по весне собиралось много пернатых. Кто-то пролетом, а кто – на все лето. Попадались изумительные экземпляры, вроде хохлатых журавлей или розовые цапли. Последние облюбовывали наши озера редко, но если уж появлялись, привлекали всеобщее внимание.

– Нехорошо у нас как-то выходит, – Гарет спустился на пристань и протянул руку, помогая мне. Каблуки застучали по деревянным сходням. Я старалась не оступиться, не угодить в щель. – Что ни неделя, то ссора.

– Наверное, накопилась усталость, – предположила я.