ГЛАВА 7. Беги, глупая, и всем богам молись

Green Apelsin – Зверь

Яра переглянулась со стариками. Сердце заходило ходуном: ратники всё же вернулись. В избе повисло молчание, тяжёлое, словно все слова придавило камнем.

– Эй, хозяева! – повторился крик ратника, а следом – стук в дверь. Благо, что запертую.

– Иду-иду! – ответил дед и взволнованно взглянул сначала на жену, потом на внучку. – Кости старые, пока встану, пока открою, обождите!

Он намеренно шумно и медленно зашаркал ногами по полу. Бабушка не растерялась. Она поманила Яру к дальнему окну, которое выходило на задний двор, и отворила ставни. Последнюю седмицу старики привыкли закрывать их, чтобы по вечерам никто случаем или намеренно не увидел их внучку под светом лучины – только это и спасло её от взора ратников.

– Вылезай и беги в конец огорода, – прошептала бабушка, наскоро оглядев задний двор. – Там найдёшь деревянную лестницу, приставишь к забору и выберешься с участка. Переждёшь в лесу и вернёшься, когда ратники уйдут.

Девица кивнула. Дедушка закряхтел, закашлял, громко запричитал о плохом здоровье, заглушая звуки, с которыми внучка вылезала из мелкого окошка.

– Заснул что ли, старик? – послышался сердитый голос далеко за её спиной.

– Отворяю, молодцы, отворяю, – заверил дедушка, а бабушка тем временем захлопнула за Ярой ставни.

Девица осталась одна посреди тёмного огорода. Она почти вслепую принялась перебираться в конец участка, прячась от случайных взоров под разросшимися виноградниками. По пути она взглянула на сарай Богдана в надежде как и днём укрыться там, но на соседнем участке тоже послышался стук в дверь и зычный голос ратника:

– Открывай, хозяин!

Яра струхнула. Видно, чужаки решили обыскать и Богданову избу. Задерживаться во дворе было нельзя, она прошмыгнула в конец огорода, на ощупь нашла сколоченную дедушкой лестницу и перелезла через ограду.

Забор и ратники остались позади, но страх не унимался, лишь креп. Перед девицей разостлалось широкое, поросшее высокими травами поле. В темноте они походили на руки навей, которые манили к себе, а их шелест, смешанный с порывами ветра, напоминал шёпот нечисти. Спасибо луне, чей лик осветил округу – лишь под её ясным взором Яра решилась ступить на чёрное полотно поля. Раздвигая травы руками, она побежала к лесу. Природа требовала жертву за то, что девица ступила на её владения, и острой осокой разрезала ладони, напитываясь человеческой кровью. От избы до опушки было рукой подать, но то днём; а ночью нави охотились за всяким, кто решался выйти из дома, и задерживали девицу, цепляясь за лапти и сарафан. Она отмахивалась, устремляясь всё дальше, к спасительному лесу, чьи ночные объятия ей уже были знакомы.

Яра успокоилась лишь тогда, когда крыша из веток сгустилась над головой. Поле всё ещё звало её шелестом, но шёпот листьев позади отговаривал выходить из леса. Девица спряталась за деревьями на опушке. Далеко она не заходила, и отсюда деревня с горящими в окнах лучинами, словно светлячками, была видна как на ладони. Жаль, фигуры ратников различить не удавалось. Знать бы, как скоро они уйдут? Когда можно будет возвращаться в избу?

Девица прислонилась к дереву. Ноги дрожали, и Яра присела на корни, вздрагивая от любого шума, будь то треск ломающейся ветки или крик ворона. Ночь играла со звуками, смягчая тихие и усиливая громкие, запутывала и без того встревоженный слух беглянки. Из-за этого шелест листвы казался ей чьими-то шагами, а вой ветра – человеческим стоном. Зрение тоже обманывало. Ветки и трава покачивались, походя на движущиеся тени навей, листья серебрились под луной, напоминая вспыхивающие глаза нечисти. Девицу пробирало до дрожи. Она растирала себя руками, сетуя на тонкую рубаху и сарафан с промокшим от вечерней росы подолом.

Было страшно.

Но не настолько, пока чья-то сухая, как ветка, рука не легла Яре на плечо. Глаза расширились от ужаса, а тело онемело. Лишь когда когтистые пальцы сжали кожу, девица нашла в себе силы вскочить и обернуться. Во тьме леса она различила несколько тонких невысоких силуэтов. Яра отшатнулась, а нечисти двинулись на неё, являя собой старух с облезлой зеленоватой кожей и полностью чёрными глазами. Лесные мары¹. Они обступили жертву, не позволяя ей убежать в поле, и защёлкали острыми зубами. Их круг сужался, девице стало сложно дышать, будто вместе с пространством они отбирали и воздух. Ещё немного – и они прикоснутся к Яре. Почувствовав дурноту, она рванула вперёд. Деревья, кусты, ямы, пригорки – она бежала, не разбирая дороги, пока позади слышалось разъярённое шипение. Мары не отставали. Наоборот, одна из них обогнала девицу и со зловещим хохотом преградила ей путь. Другая с визгом выпрыгнула сбоку. Яра бросалась из стороны в сторону, слёзы наворачивались на глаза, а сердце скакало вперёд неё. Мары будто не ловили, а игрались с ней перед расправой. Они издевались. Сколько раз их скрюченные пальцы дёргали девицу за сарафан, чуть не разрывая его, а когти царапали кожу! Яра мысленно молила Лешего защитить её, но в этот раз она пришла без дара, а станет ли хозяин леса покровительствовать той, что не даёт ничего взамен?

А ещё… Оборотень. Он взял с девицы обещание, что она не будет заходить в лес. Но она здесь, снова. Пусть и не по своей воле, да оправдаться не получится, вряд ли волк снова будет благодушен, если встретит её.

Вязкая тьма сгущалась вокруг. Свет луны гас, изгнанный тяжёлыми кронами деревьев, дух нечисти пропитывал лес, наполняя его запахом гнили. Казалось, выхода нет. Но когда Яра совсем обессилела и пала духом, ей показалось, что места вокруг знакомы. Недавно она пробежала мимо кустов дикой малины, под ногами показалось подобие тропки, а вскоре впереди забрезжил просвет. Яра приближалась к капищу. Она обернулась: мары всё ещё следовала за ней по пятам, но заметно отстали, а вскоре и вовсе остановились, будто поляна с кумирами богов не подпускала их к себе. Девица тоже не хотела бы подходить к прогалине, где в прошлый раз увидела мертвеца. Дурное предчувствие колоколом звенело внутри, однако и повернуть назад Яра не могла, жуткие оскалы мар не выпускали её. Что ж, пусть ждут, она готова была сидеть возле капища хоть до утра, если это спасёт ей жизнь.

Девица глубоко вдохнула и тихо приблизилась к поляне, держась в тени деревьев. С каждым шагом сердце билось всё быстрее, и она положила ладонь на грудь, заслоняя его тревожный стук. Капище предстало перед взором, и Яра вздрогнула. Предчувствие не обмануло.

Боги на поляне были не одни. Возле идолов бродила странная девица, которая неестественно бледной кожей и распущенными чёрными волосами походила на нечисть. На ней была надета лишь белая нательная рубаха почти до пят, а босые ноги были испачканы землёй, потому казалось, что она парит в воздухе. Её можно было принять за русалку или мавку, но Яра чувствовала, что перед ней обычная человеческая девица. Хотя как обычная? Колдунья или жрица, но, главное, не нечисть из навьего мира.

Ворожея шевелила губами, однако как бы Яра ни пыталась расслышать её шёпот, получалось разобрать лишь отдельные слова: чаще всего «кровь», «жертва» и «Ярило²». От её плавных движений и ледяного голоса по коже рассыпались мурашки. Девица с нервным любопытством рассматривала ворожею. Та до сих пор не показала своего лица, всё бродила перед богами, вознося им молитвы и хлопая ладонями по небольшому бубну. С каждым ударом с её рук сыпались искры, которые, достигнув земли, превращались в дым. Из-за этого низкий туман, словно навий ковёр, покрывал поляну. Ворожея выкладывала перед кумирами требу: кому кусок хлеба, кому плошку мёда, кому канопку, из которой доносился хмельной запах. Сделав круг, жрица наконец повернулась в сторону Яры, и та обомлела. Ворожея оказалась слепа. Её глаза застилала белая, как туман, пелена, но она легко управлялась на поляне, будто зрение было при ней.

Что она делала посреди леса? Зачем приносила жертву богам, почему ночью? Не боится ли она оборотней или лесных хищников? «Нет, – покачала головой Яра. – Волки сами должны обходить жрицу стороной».

При мысли об оборотнях девица припомнила следы, которые в прошлый раз видела на капище. Они и сейчас густо усеивали поляну, будто волки полчищами бродили здесь каждую ночь. Яра вмиг покрылась липким потом: хищники могут прийти сюда снова. И они точно учуют человека подле поляны. Девица попятилась назад, но резко остановилась, услышав за спиной шипение мар. Они всё ещё сторожили свою жертву и тянули к ней когтистые руки. Яра сглотнула, замерев между нечистью и поляной оборотней. Спрятаться негде, везде поджидает опасность. Она глубоко вздохнула и только тогда заметила, что ворожея «смотрит» прямо на неё. Жар ужаса пробрал девицу до костей, словно раскалённое масло. Ни единой эмоции не отразилось на лице жрицы, она прислонила палец к губам, призывая незваную гостью к тишине, и отвернулась. А Яра застыла на месте, не веря своему счастью. Ворожея заметила её, но не причинит вреда.

Девица прижалась к дереву, стараясь не двигаться и не издавать ни звука. Жрица ещё недолго кружила по капищу, а после присела у подножия богов, но Яра подозревала, что странный обряд пока не закончен. И не ошиблась. Вскоре лес отозвался быстрыми шагами, кусты напротив зашевелились, и на поляну выпрыгнул волк. Чтобы не вскрикнуть от неожиданности, девица зажала рот рукой. Пасть зверя была испачкана в крови, он скалился, глядя на ворожею, но та не пугалась. Напротив, она спокойно встала, как боярыня перед склонившимся перед ней крестьянином, а волк опустил голову.

– Принёс? – спросила жрица.

Вместо ответа зверь нырнул обратно в кусты и через несколько мгновений вернулся, волоча по земле человека. Яра плотно сжала губы, запирая рвущуюся наружу тошноту. Тело несчастного было искусано, он лежал ничком, но судя по редким стонам, оставался жив. Волк сел рядом с жертвой, горделиво глядя на ворожею. Та принялась обматывать ноги мужчины верёвкой, и Яра невольно вспомнила, как в прошлый раз увидела на капище подвешенного вниз головой человека с перерезанным горлом. Такая судьба ожидает и этого несчастного. Девица неосознанно помотала головой. Хотелось позабыть и больше никогда не видеть жертвоприношения, но её взгляд был словно цепью прикован к ворожее и волку. Волку ли? Или оборотню? Тот подчинялся жрице и понимал человеческую речь, но был не похож на того перевёртыша, которого Яра встретила в свою последнюю ночь в лесу. Тот был со светлой шерстью, а этот – с тёмно-серой. Оба крупнее, чем обычные волки, или девице так казалось со страху.

Волнение вымотало её. Ступни болели, стоять было тяжело, но приходилось терпеть. Девица привалилась к дереву, тихо вздыхая и мельком поглядывая то на капище, то на мар. Лес молчал, и Яра, наверно, от усталости опустилась бы на корни и провалилась в сон, но наконечник тревоги неизменно колол грудь. Первый оборотень упоминал, что их много. И на поляне она видела кучу волчьих следов. Этих крох знаний девице хватило, чтобы предугадать, что случится дальше, потому она оставалась настороже. И не зря.

Ещё один перевёртыш выскочил на капище. За ним – следующий. Ворожея не обратила внимания на их появление, хотя точно слышала шаги и прыжки. Волки расселись напротив богов и терпеливо ждали, пока жрица закончит обвязывать ноги мужчины, а после тот, кто приволок жертву, ухватился зубами за конец верёвки, перекинутой через высокий сук, и потянул за неё. Будущий мертвец начал подниматься ввысь. Он застонал, задёргался, и из ран засочилась кровь, окрашивая одежду. Мужчина повис вниз головой, безвольно опустив руки к земле. По коже, прямо в подставленный под него сосуд, потекли багровые змейки.

Яра покачнулась от увиденного. Она неосознанно отступила на шаг, и под стопой хрустнула ветвь. Все – и волки, и ворожея – повернули головы в сторону звука. Звери потянули носами, и девица рванула с места. У неё был лишь один выход: бежать, молясь всем богам и духам, через чащу, пока на пути не попадётся подходящее дерево, на которое она сможет забраться. Волки не смогут её достать, но если же они обернутся людьми, то…

Яра вскрикнула, когда зверь повалил её на землю. Она инстинктивно закрылась руками, но он не начал рвать её, а сжал зубами подол и под истошный визг потащил обратно к капищу. Кожа сдиралась о жёсткие ветки и камни. Девица хваталась за землю и корни деревьев, но лишь ломала ногти. Ткань трещала, и как бы Яра ни надеялась, что та порвётся и волк хотя бы на миг выпустит её из своих зубов, подол оставался цел. Боги – ни прежние, ни Единый – не отвечали на её молитвы.

Зверь выволок девицу на поляну. Почти прямо над собой она увидела подвешенного мужчину, с которого стекала кровь, и её крик сменился на мольбы. Волки безжалостны, но хотя бы ворожея могла смилостивиться.

По капищу пронеслась светлая, как отблеск луны, тень. Над головой послышался сначала скулёж, после грозный рык, и когтистая лапа опустилась на спину Яры. Девица замолкла, сглатывая слёзы. Волки решали её судьбу. Она не смела поднять взгляд, но по светлому силуэту, который мельком увидела прежде, догадалась, что на её защиту встал первый волк. Остальные окружили его и скалились, медленно подбираясь к жертве. Они готовы были вот-вот наброситься на оборотня, но тот не отступал, заслоняя собой девицу. Дрогнули ветки, и на поляне появилось ещё два зверя. Сколько их всего в лесу? Яра начала сбиваться со счёта.

Светлый волк оказался один против всех. Он пнул девицу лапой, заставляя её откатиться в сторону, и схватился с ближайшим противником. Ворожея потянула Яру за руку, помогая встать.

Мельтешение на поляне исчезло. Весь мир погрузился во тьму, среди которой существовали лишь звуки, запахи и ощущения. Девица, не веря этому, со стоном потёрла глаза. Чернота осталась на месте. Дыхание стало прерывистым, Яра дрожащими руками трогала лицо, с ужасом осознавая, что ослепла после прикосновения ворожеи.