Пока ехала к себе домой, смахивала бессильные слезы и морально настраивалась на вечерний скандал. Этот сильный шторм будет трудно пережить…

ГЛАВА 2

ИГОРЬ

Я подходил к кабинету, где должна пройти наша сделка. Матвей встречал меня, как и всегда, с высокомерной улыбкой. Мы поприветствовали друг друга, пожали руки и зашли к нотариусу. Мужчина сидел в центре стола.

– Я продаю тебе компанию раньше только лишь потому, что меня попросила Милена, – мы усаживались за стол друг напротив друга, каждый рядом со своим юристом.

– Что она пообещала за это?

– Это не так важно, – усмехнулся тот.

Нотариус разложил документы передо мной, а юрист показал пальцем на строчку, наклонился и шепнул, что акций не хватает.

– Какого черта сорок шесть процентов акций? Где еще пять? Ты с ума сошел?! Мы так не договаривались! – резко поднялся со стула, повышая голос.

– Но и ты вроде как не разведен? Мы тоже так не договаривались, – дерзко ответил он и тоже встал, но не спеша.

– Кому ты их продал? – гневно рявкнул я.

Мы игнорировали вопросы, сверля друг друга взглядами.

– Мне предложили солидную сумму, и я решил продать их, – сдержанно сказал Игнатьев.

– Игорь Александрович, давайте успокоимся, – услышал я недовольный голос нотариуса, но не обратил на него внимания.

– Кому? – резко обошел стол, схватил Матвея за воротник пиджака и крепко прижал к стене. – Говори: кому?! Где мои пять процентов? Кому ты их продал?

– Давай ты сначала отпустишь меня, – друг схватил мои запястья ладонями. Я неохотно убрал руки и теперь внимательно смотрел на него, ожидая объяснений. – В документах числится имя девушки, но со мной приходил договариваться мужчина, – поделился тот новостью.

Я дернулся.

– Успокойтесь! – почти одновременно воскликнули юристы, стоящие позади нас.

– Если вы сейчас же не успокоитесь, я вызову охрану, и сделка не состоится, – нервно выкрикнул нотариус.

Я развернулся, снисходительным взглядом скользнул по мужчинам, выставил ладонь, давая понять, что нам нужно разобраться. Они хотели что-то сказать, но лишь молча прикрыли рты.

– Сука! Зачем ты это сделал? – понизил я голос.

– За них предложили огромную сумму. Я подумал: а почему бы и нет. Но если ты хочешь их вернуть, то сам и разбирайся, – он растянул губы в ехидной улыбке.

– Разберусь. Продавай мне сорок шесть процентов и расходимся, только теперь еще жду контакты того мужчины, – добавил я, понимая, что он больше ничего мне не скажет, и мы вернулись на места.

– Хорошо, скину. Потом поедем ко мне, отметим сделку, – Матвей развалился на стуле, сложив руки на стол.

– Я не поеду к тебе, у меня вечером планы с женой, – мельком взглянул на него и взял в руки документы, чтобы прочитать.

– Милена приготовила ужин в честь этой сделки. Давай не будем огорчать нашу подругу, тем более, туда уже едет Виктория.

– Вика? – от удивления я отложил бумаги.

– Да-да! Открою тебе маленький секрет, – он вжался грудью в стол, наклоняясь ко мне.

– Какой же? – нахмурился я.

– После ужина я сделаю Милене предложение. Хочу, чтобы она стала моей женой.

– И поэтому ты продаешь контрольный пакет акций раньше?

– Именно, – он не смог сдержать довольной улыбки. – Хочу, чтобы наш ужин в качестве друзей был последним в этом доме, а потом мы начнем готовиться к свадьбе.

– Я буду счастлив, если вы поженитесь, – слегка улыбнулся я и продолжил изучать документы.

Через час я снова стал владельцем контрольного пакета акций, правда неполного, и это, откровенно говоря, сильно напрягало.

Пока я ехал к коттеджу Игнатьева, созвонился с Марком, поделился информацией о сделке, и мы поговорили о рабочих моментах.

Наконец-то грани игры разрушены, я победил.

Завтра я распахну двери своей компании и вновь переступлю порог как владелец. Но самый главный приз – Вика. Я так сильно люблю ее… Помимо этого, безумно рад, что моя сестра оказалась жива, и теперь у меня есть еще и племянница…

Прекрасный день. Я счастлив.

Надеюсь, мы быстро поужинаем и поедем домой наслаждаться друг другом.

ВИКТОРИЯ

На террасе дома Игнатьева с фальшивой улыбкой меня встретила Милена, скрестив руки на груди.

– Привет, дорогая!

– Привет, Милена, – я старалась держаться от нее отстраненно.

– Рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста, – она развернулась и распахнула для меня панорамную дверь. Я вошла в гостиную, Милена последовала за мной.

Я огляделась. Комнату заливал дневной свет. Через стеклянную стену виднелась высокая изгородь из туй, и сквозь нее пробивались солнечные лучи, рассыпаясь полосками на мраморном полу.

Посреди стоял шикарно накрытый стол.

– Присаживайся!

Она прошла к нему и гордо села на кресло как королева, а я опустилась напротив.

– Угощайся, – предложила Милена, театрально взмахнув рукой над столом.

– Спасибо, я не голодна.

– М-м-м, наверное, кусок в горло не лезет после той новости, которую тебе сообщила Злата, да? – с едким «умилением» произнесла та.

– Очень рада за вас! – с тем же видом ответила я.

– А я буду рада, когда вы разведетесь! – по-прежнему фальшиво улыбаясь, она плеснула в стакан апельсиновый сок.

– Не переживай, скоро этот день настанет! – усмехнулась я, положила руки на стол и сплела пальцы.

Мы обменивались презрительными взглядами, пока не хлопнула дверь, и я не услышала голоса Игоря и Матвея.

– Девушки, поздравьте Покровского с шикарным приобретением, – на позитиве сказал Игнатьев, и обхватил одной рукой шею моего мужа. – Будем праздновать! Наливайте виски! – они подошли к середине стола.

Матвей скинул руку и подхватил бутылку. Пока он откупоривал односолодовый напиток, Игорь присел рядом со мной.

Он взял мою руку, дотронулся до нее губами и прошептал:

– Все будет хорошо.

– Да ни черта не будет ничего хорошо! —вспыхнула я, отдернув руку, и стремительно поднялась с кресла. – Как же я устала от этого цирка! Может, ты уже расскажешь, Милена, всю правду? – выпалила я. Игорь сидел ошарашенный, желваки нервно заиграли на его лице. Игнатьев свел брови и поставил бутылку обратно на стол, а потом они посмотрели на Милену. – Наверное, ты хотела грациознее сообщить такую невероятную новость? – я продолжала говорить на повышенном тоне, сдерживая бурлящий гнев внутри.

Милена метнула в меня негодующий взгляд.

– Я думала, что для начала мы поужинаем и выпьем, – старалась она говорить хладнокровно и невозмутимо.

– Да хватит уже этих игр! Либо скажу я, – возмущение нарастало с непреодолимой силой.

– Друзья! – она сделала театральную паузу. – Я собрала вас на этот ужин не только отметить возвращение компании Игоря, но и сообщить о том, что у нас с ним будет ребенок.

Девушка самодовольно улыбнулась.

Я по очереди наблюдала за каждым. Матвей смотрел на Милену, и в его потемневших глазах рушились надежды о воссоединении, а на моих подкрадывались слезы. Я изо всех сил старалась сдерживать их, чтобы не разрыдаться.

Игорь находился в полном смятении, и извиняющимся взглядом смотрел на меня.

– Что—о—о? —протянул Матвей, прерывая зависшее молчание.

– Последствия волшебной ночи в Питере, – ехидная улыбка не сходила с лица Милены.

– Сука! – прорычал Матвей, и направил указательный палец сначала на Милену: – Ненавижу тебя! С этого момента забудь дорогу ко мне! – а потом перевел жест в сторону Игоря: – Ты же клялся, что ничего между вами никогда не было! Ты ответишь за это. Я убью тебя! – заорал он на всю комнату.

Матвей обхватил край стола двумя руками и в порыве злости опрокинул его вперед. Фарфоровые тарелки и хрустальные бокалы с грохотом разбились о пол. Звук трескающегося стекла прорезал пространство и теперь эхом колыхался в воздухе. Я вздрогнула, закрыла глаза и плотно прижала ладони к вискам. Внутри меня до сих пор откликался этот разрушительный звон.

Не успела я приоткрыть веки, как в одно мгновение, словно хищник, Игнатьев накинулся на Игоря с кулаками. Он быстро повалил его со стула и резко нанес удар по лицу. Замахнулся снова, но Игорь увернулся и попытался скинуть обезумившего друга.

– Ненавижу! – в гневе кричал Игнатьев, продолжая размахивать кулаками.

– Какого черта! – взорвался мой муж, хотел скинуть его с себя, но Матвей крепко вцепился в плечи, и они перевернулись.

Теперь Матвей лежал на спине, а мой муж сидел на нем, они, не останавливаясь, наносили кулаками увечья по лицу и телу друг другу.

– Хватит! – Милена вскочила с кресла и закричала в полный голос. – Остановитесь!

Но они, погруженные в драку, не слушали ее.

Когда их пыл стал угасать, я решила подойти. Игорь поднял было руку и хотел нанести очередной удар по красному и окровавленному лицу Матвею, но я положила ладонь ему на плечо.

– Успокойтесь оба! – приказала стальным голосом.

Он развернулся ко мне. Повисший в воздухе кулак разжался, а вторая мускулистая рука отпустила глотку Матвея. Тот тоже отпустил его шею. Градус ярости, окутавшей их, понижался, давая одуматься. У каждого капала кровь из носа, и на лице выступали синяки. Игорь слез с Матвея и молча ушел в ванную, а тот медленно поднялся на ноги.

– Выметайся… – процедил он сквозь зубы Милене.

– Может, поговорим?

– Выметайся! – рявкнул он, вытирая салфеткой кровь с лица.

– До встречи! – она сделала вид, будто ничего не произошло, подхватила сумочку с дивана и скрылась.

Игнатьев поднялся на второй этаж, накрывая ладонью распухший окровавленный нос. Игорь появился в гостиной, прошел на кухню и вернулся с пакетом льда, завернутого в салфетку. Он приложил его к переносице.

Покровский сел на пол, прижался лопатками к стеклянной стене, откинув голову назад. Я опустилась рядом и оперлась спиной о стену, смотря вперед.

– На этот раз мы точно разводимся!.. – тихо заявила я.

– Я не отпущу тебя! – выдохнул он.

– Отпустишь, если любишь, как бы банально это не звучало.

– Ты останешься моей женой!

– Потому что ты так хочешь? А про мои чувства ты забыл? – с негодованием произнесла я и посмотрела на него: – Ты не представляешь, как мне больно!

– Мы переживем это! – он с надеждой посмотрел на меня, убирая лед.

– Мы ни хрена не переживем это. Ты соврал мне, и у вас с Миленой будет ребенок, – отрицательно качала я головой. – А самое омерзительное, что ты развлекался с ней в номере рядом, совсем как Влад!

– Прости. Я знаю, что должен был признаться сразу, но я так боялся тебя потерять. Я готов заслужить твоё прощение и доверие любой ценой. Все будет хорошо! Но для начала нужно удостовериться, что отец именно я.

– Будешь папашей выходного дня?! – усмехнулась я.

– Тебя не должно это заботить, я уверен, что мы разберемся с Миленой.

– У тебя все так просто… А что мне прикажешь делать с твоим очередным враньем?

– Если любишь, то простишь, как бы банально это не звучало.

– На днях я подам документы на развод.

– Ты не сделаешь этого.

– Игорь, все! Мы разводимся! Я не могу больше терпеть твое вранье, извини! – с горечью в голосе произнесла я.

– Я люблю тебя! – сладкий шепот ловит мой слух.

– Я тоже, но этого, как оказалось, мало, – с сожалением ответила я и поднялась. – Больше не ищи со мной встреч, мне очень больно тебя видеть, – со слезами на глазах прошептала я.

– Пожалуйста, – поймала его извиняющийся взгляд, – давай успокоимся и все обсудим…– Он тоже поднялся и хотел прикоснуться к лицу, но я отстранилась.

Я собралась с мыслями и твердо ответила:

– Нет, наша история закончится восьмого июня, как и прописано в брачном контракте.

С каждым шагом я отдалялась от него, и это заставляло мое сердце стучать сильнее. Я растворялась и задыхалась от любви к нему, и, возможно, в будущем я бы смогла проигнорировать наши родственные связи и поверить, что с Миленой в ту ночь не было близости. Я бы не допустила нашего развода, а тем более их свадьбы. Но теперь это все бессмысленно. Он станет отцом.

ИГОРЬ

Пока я провожал жену взглядом, спустился Матвей и прошел к выходу на другой край гостиной. Я сходил на кухню, выкинул окровавленный лед в мусорное ведро, прихватил со стола две бутылки виски и направился за ним.

Игнатьев сидел в кресле перед камином в летнем домике, пил водку прямо из бутылки и безжизненно смотрел на разгорающийся огонь. Я поставил виски на стол, опустился в кресло рядом и тоже отрешенно смотрел на пламя. Мы молчали, оба погруженные в свои мысли и боль. Время словно застыло…

– Извини. Поэтому я и не хотел тебе говорить про ту ночь в Питере, чтобы не разрушить твои чувства, – сказал я едва слышно, обрывая тишину.

Я взял бутылку виски, откупорил и сделал глоток.

Матвей медленно перевел пустой взгляд с камина на меня.

– Извини? – с затаённой обидой усмехнулся он. – Ты не обо мне беспокоился, а о себе. Ты не хотел, чтобы Вика узнала. Хватит лгать.

Матвей встал, подошел к комоду в углу и вытащил маленькую черную коробку. Присел обратно, поставил ее на колени и небрежно скинул крышку на пол. Игнатьев смотрел внутрь коробки как пират на сундук с сокровищами. Он не спеша вытащил фотографию.

– Знаешь, этой фотографии двадцать лет, – он развернул ее и показал мне. На ней улыбалась восьмилетняя Милена в розовом платье. – Столько же я люблю ее. – Задумавшись он поправил себя: – любил, – смял фотографию в комок и бросил в камин. Она мгновенно превратилась в пепел.

– А здесь… – вытащил новый снимок, показывая мне. Они стояли вместе около фонтана в саду моего дедушки. – Нам по двенадцать лет, в этот день она поцеловала меня в щечку.

Фотография повторила судьбу предшественницы.

– Не надо. Оставь их, – полушепотом попросил я.

– Нет. Мне больше не нужны эти снимки. Ты разбил все надежды на отношения с ней и поставил жирную точку. – Его голос дрогнул, но каждое слово звучало с непреклонной решимостью. Он достал еще одну фотографию, глубоко вздохнул и передал мне: – А здесь нам шестнадцать…

Матвей с Миленой сидели на диване на одной из домашних вечеринок, девушка смотрела в камеру, а он – на нее. Я вернул снимок, а Матвей порвал его на мелкие кусочки и подкинул в воздух.

– Оказывается, так просто расставаться с прошлым, – он старался говорить уверенно, но получалось только с содроганием и надрывом.

Друг обхватил ладонью бутылку с алкоголем, сделал несколько глотков, сморщился и поставил обратно. Вытащил из коробки еще одну фотографию:

– А здесь нам двадцать два года. Я приехал поздравлять ее с окончанием университета.

Он смял фото в руке и выкинул в огонь к остальным, уже превратившимся в пепел. Достал последнюю фотографию…

– А эта сделана в прошлом году на вечеринке. Нас снимал мой брат Алекс, ты тогда путешествовал по Азии. Тем вечером мы в первый раз переспали. Она не помнит этого, но запомнил я…

Он мельком медленно разорвал снимок на две части и отправил в камин.

Матвей перевернул коробку.

– Больше никаких воспоминаний о ней, – прошептал он и швырнул ее в пламя, затем подхватил бутылку и отпил. – Ты уничтожил во мне любовь, самое прекрасное чувство… Как и в себе. Хотя бы это согревает мою искалеченную душу.

Я глубоко вздохнул и вспомнил Вику. Мы с другом одновременно откинулись на спинки кресел и смотрели на догорающий огонь в камине, каждый думая о своем. Мое тело болело, но не так сильно, как сердце.

Веяло прохладой из приоткрытого окна, а из соседнего коттеджа ветер доносил отголоски песни:

В камине в шесть утра

Фотография твоя

Горят воспоминания

О тебе

У камина в шесть утра

Разбитая душа

И все твои обещания – пустота…²

Делая последний глоток виски из бутылки и глядя на камин с оставшейся горсткой золы и дыма, я вытащил телефон из кармана брюк и вызвал такси. Матвей допил остатки алкоголя и быстро вырубился, положив голову на изголовье кресла.

Покидая дом, я с грустью посмотрел на друга еще раз.

Да, в этом доме состоялся последний ужин, как ты и хотел…

В середине ночи я вернулся домой и обнаружил неприятный сюрприз в спальне. На тумбочке лежали кольца и ключи от подаренной машины, на моей подушке – конверт. Не ожидал, что Вика так быстро соберет вещи.

Я нерешительно подошел, опустился на край кровати. С грустью взглянул на письмо. Медленно вытащил лист бумаги с аккуратным почерком:

«Я хочу признаться тебе. Вчера на свадьбе твоя мать сообщила о беременности Милены. Я до последнего не хотела верить в это… Думаю, что наша история окончена. В любом случае я благодарна тебе за самые счастливые мгновения в моей жизни.

Пожалуйста, прошу, больше не ищи встреч – не причиняй мне боль. Надеюсь, в последний раз мы увидимся на разводе.

Вика»

Я сглотнул, перечитал письмо еще раз и еще раз. Мне было сложно осознать, что наш развод состоится чуть меньше, чем через две недели.

От слова «развод» мое сердце разрывалось на части. В груди отдавалось мучительной, рвущей болью. Неужели я вновь теряю ее? Обессиленный, я опустил голову на подушку, лег на бок, прижимая к груди ее письмо. В сознании кружились счастливые моменты с Викой, медленно погружая в сон.

Поздним утром проснулся с пульсирующей головной болью и позвонил семейному терапевту – через час она обещала заехать ко мне, осмотреть и обработать синяки и раны.

Не успел я отключиться после разговора с врачом, как мне позвонил Марк:

– Доброе утро! Почему ты еще не в компании?

– Доброе, – сделал паузу, собираясь с мыслями. – В таком разбитом состоянии и паршивом настроении я точно не появлюсь в компании.

– Что случилось?

– Милена вчера за ужином сообщила, что беременна от меня.

– Ого-о-о, – удивленно протянул Марк.

– А Вика подает документы на развод…

– Как у тебя получается вляпываться в такие истории? – недовольно усмехнулся он.

– Да черт его знает! Я перенесу собрание акционеров на следующую неделю.

– Хорошо, тогда вечером мы улетаем в Питер, а как будет известна новая дата, я вернусь.

– Ладно.

– Но мы заедем к тебе перед аэропортом…

– Ок. Пока, – челюсть ужасно болела после вчерашней драки.

Не откладывая телефон, я набрал номер Виктории, но он оказался недоступен. Я позвонил в цветочный бутик и попросил доставить к двери ее квартиры разных сортов орхидей в горшках.

Я не должен ее потерять. Нам нужно поговорить в ближайшие дни. Какой развод? О чем она говорит? Я добьюсь ее прощения. Добьюсь!..

После того, как еле поднялся с кровати, принял душ и выпил кофе, пришла врач. Она осмотрела и обработала мои синяки, оставила лекарства и удалилась. Не успел закрыть за ней дверь за ней, как вновь постучали. На пороге стояла семья Разумовских.

– Привет, – бросил им, вальяжно прошел в гостиную и устроился на диване.

– Привет! – поздоровалась сестра. – Мы ненадолго заехали.

– А где Мия?

– Она осталась в машине с няней.

Полина присела рядом.

–До сих пор не могу поверить, что ты жива.

Она кротко улыбнулась.

– Марк рассказал, что произошло с Матвеем. Как ты? – спросила сестра.

– Нормально все.

– По твоему лицу не скажешь!

– Немного повздорили с Игнатьевым.

– Милена правда беременна от тебя?

– Не знаю, сделаю тест на отцовство.

У Марка зазвонил телефон, и он ушел разговаривать на террасу.

– Ты не уверен, что он может быть от тебя? – Полина проводила мужа взглядом.

– Не уверен…

– Она столько лет тебя любила.

– Поэтому я и не верю.

– То есть ты думаешь, что она могла забеременеть от другого и сказать, что ты отец?

– Не исключено.

– Я знаю, что Милена еще та стерва, но, кажется, она бы не смогла тебе солгать. Она любила тебя и ждала этого момента всю свою жизнь.

– Даже если это и мой ребенок, я не женюсь на ней.

– И не разведешься с Викой?

– Нет, я не дам ей развода. Я смогу отпустить ее только в одном случае, когда пойму, что она охладела ко мне.

– Ты надеешься, что она тебя простит?

– Да. Когда это произошло, мы не находились в отношениях. Это случайность…

– Игорь, ты тоже должен ее понять.

– Я понимаю.

– Родители знают?

– Знают. А ты разговаривала с ними?

– Нет, для этого нужно время. Никита вчера вечером приезжал в гости.

– С женой?

– Нет, она на неделю улетела в Эмираты, развеяться.

– И как тебе наш новый брат?

– Отличается от нас, но быстро учится.

– Да, он и правда быстро учиться, особенно сарказму и хладнокровию, – приподнял я уголок губ, вспоминая наш диалог на дне рождении компании папы в Питере.

– Этому не нужно учиться, это «похоже» у нас в крови, – усмехнулась Полина. – Но отца он очень уважает.

– Конечно, он обрел его спустя тридцать лет…

– Но меня больше интересует ни наш брат, а Стелла. Не подпускай эту стерву близко, она до чертиков влюблена в тебя.

– Я все же надеюсь, что у них с Никитой завяжутся отношения.