Мария Шестакова
ЗВОНОК

– Миша…

Её голос узнал сразу. Закололо в кончиках пальцев и жаром обдало щёки. В телефонной трубке послышались всхлипы:

– Миша, вернись, я так больше не могу.

– Случилось что-то?

– Я жду тебя.

Столько времени прошло, а я опять побежал, как мальчишка, по первому её зову. Издевается? Проверяет, не разлюбил ли? С работы ушёл без предупреждения, правила нарушил, гнал на красный. Около двери замялся. Знал, что замок не поменяла, и она знала, что ключи я всегда с собой ношу. Дверь скрипнула, вошёл осторожно.

На кухне плакала Вика перед моим фото с чёрной лентой.

– Дорогая, что это? Посмотри на меня! Я живой, я вернулся…

Андрей Лоскутов
БАГАЖ ПРИЕХАЛ БЕЗ ЛЮДЕЙ

Рейс опять задержали. Уже в третий раз переписывают табло.

«Вот уроды, – думаю я, который час сидя в зале ожидания. – Точно жалобу напишу. За такие деньги они пассажиров облизывать должны, а они рейсы переносят».

Спустя почти день ожидания, наконец, падаю в кресло. Смотрю в иллюминатор. Темнотища – хоть глаз выколи. От реки к самолёту набегает густой туман.

Двигателя не слышно. Пилоты тоже молчат. Динамик надо мной хрипло повторяет одно и тоже слово, но какое, разобрать трудно.

Оборачиваюсь, а сзади никого. Оказывается, я в самолёте один. Мимо проходит стюардесса в чёрном и шепчет на ухо:

– Мы упали три дня назад, только багаж уцелел.

Сергей Круглов
ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА

– Ты правда пойдёшь вместо меня?

– Да, я уже решил.

Она – прелестная девушка, которую должны были принести в жертву великой богине. Он – стражник, которому было поручено отвести её в целости и сохранности кровожадной богине. Но за время пути он так привязался к девушке, что добровольно решил стать жертвой вместо неё…

Врата отворились, он вошёл в полумрак огромного помещения. Над полом вился дым, из черноты которого выползло несколько щупалец. Они змеями обвили мужчину, подняли в воздух. Тысячи мелких иголок пронзили его плоть, ядовитая слизь с щупалец обожгла огнём его кожу. Перед смертью он увидел зубастое лицо, прошептавшее:

– Молодец, дочка, снова хорошо постаралась.

Ольга Решетина
ХОЛОДНЫЕ ПАЛЬЦЫ

Виктор обездвижен.

«Где я? Что со мной?»

Вокруг желтоватое марево. Ни стен, ни дверей. Рядом смутные шорохи перемежаются шагами и клацаньем когтей.

Пульс учащается, на теле выступает испарина. Из марева показываются существа, обтянутые серой кожей. При ходьбе они опираются на длинные руки с суставчатыми пальцами и загнутыми когтями.

Обступив Виктора, существа протягивают руки и перебирают по его влажной коже холодными и тонкими пальцами. Вслед за прикосновением по телу пробегают мурашки.

Неожиданно когти рассекают кожу, и существа жадно приникают к надрезам.

– А-а-а! – кричит Виктор и открывает глаза.

«Сон? Это просто сон?»

– Ты проснулся? – раздаётся скрипучий голос, и кожи касаются холодные пальцы.

Максим Ишаев
РОЖА

– Трудно быть таким красивым?

– Очень. На самом деле я выгляжу так.

Федя скорчил рожу. Люба рассмеялась. Но потом помрачнела – ей стало страшно.

– Спокойной ночи, – сказала она.

Он потянулся за поцелуем. Его лицо сделалось прежним – очень красивым. Но она поморщилась, когда губы коснулись щеки. Перед глазами стояла рожа. Любовь не могла прогнать из мыслей это видение.

Наконец она уснула. Ей снились большие жёлтые клыки, жирные губы, глаза навыкате и веки с длинными ресницами, похожие на лепестки голодных мухоловок…

Любу разбудил собственный крик. Она растолкала Федю, чтобы он обнял её и утешил. Чтобы посмотреть на его красивое лицо.

Но увидела только рожу.

Михаил Загирняк
В ПРЕДВКУШЕНИИ КИНОШЕДЕВРА

Все люди – актёры. Просто не догадываются об этом.

Скрытые камеры, расставленные по городу, запишут всё, как надо. А дальше – гений монтажа не подведёт меня.

Я обожаю слэшеры. И мой фильм станет вершиной жанра. Я-то знаю, чего ждёт зритель. Он хочет видеть боль, кровь, страдание. Он хочет видеть настоящий страх, слышать вопли смертельного ужаса.

Лучшая игра – это импровизация. А что такое свободная жизнь, как не ежедневная импровизация?

Я вложу весь свой актёрский талант в главную роль – маньяка-убийцы. Буду работать каждую ночь. Надеюсь, горожане сыграют жертв правдоподобно. Настоящее искусство требует жертв.

Завидую землякам белой завистью: они даже не догадываются, что станут кинозвёздами.

Софья Маркелова
ПРОКЛЯТИЕ НЕВЕЗЕНИЯ

За отказ дать денег цыганка на улице прокляла Ксюшу, но девушка только посмеялась и выбросила случившееся из головы.

Домой ей пришлось подниматься пешком из-за сломанного лифта. Между этажами Ксюша услышала слабое мяуканье из мусоропровода. В глубине дыры, оставшейся от выломанного вандалами ковша, виднелся мусорный затор и сидевший на нём котёнок.

Девушка по пояс залезла внутрь, пытаясь достать зверька. Не дотянувшись, она сползла ниже, но руки заскользили по стенкам, и Ксюша с криком провалилась в трубу.

За её тщетными попытками выбраться бусинами глаз наблюдал игрушечный котёнок с неисправным звуковым модулем.

Сверху донеслось угасающее эхо голосов:

– Михалыч, надо пробить затор. Бросай гирю.

Кассандра Тарасова
КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ

– Как жил, так и умер, – прошептал Гас, перешагнув через труп бывшего хозяина особняка.

Обескровленная мумия его дяди лежала на ковре, окружённая пыльными фолиантами. Гас поднял книгу, за которой потянулась высохшая рука покойника.

– Не верится, что дядя выложил за эту рухлядь столько денег. Кроме того, книга вся в плесени! «Пособие книжного червя»? А, чёрт!

По бумаге потекла тонкая струйка крови.

Гас ругнулся, отбросил книгу – та раскрылась. Юноша, облизав порезанный палец, пошёл вглубь библиотеки. Наверное, ценные экземпляры дядя держал подальше.

Нарисованный книжный червь причмокнул ртом и пополз к краю страницы.

Кровь вкусная.

Книга чихнула пылью.

Дверь захлопнулась, и полки библиотеки заходили ходуном.

Джей Арс
L’ATTENTE DE LA MORT

Мария протягивает руку – неприятное, покалывающее ощущение в кончиках пальцев. Мелкую дрожь перебивают ритмические сокращения гулко бьющегося сердца. Она ещё не знает, что место, где сейчас оказалась, совсем не похоже на её уютную, тёплую спальню. Она стоит посреди комнаты, слыша, как кто-то приближается к ней.

Проходит ещё пара-тройка секунд, прежде чем её окутывает нарастающий страх, и она видит неизвестного мужчину, стоящего в глубокой тьме.

– Пошли! Тебя все заждались, – он кладёт холодную ладонь на обнажённое плечо несчастной. Тонкие вытянутые пальцы стискивают кожу.

Она пытается кричать, но из горла вырывается лишь тихий надсадный стон.

– Куда ты меня ведёшь?

– На эшафот! – вкрадчиво сообщает стражник.

Лилия Гогошко
ЗАХЛЁБЫВАЯСЬ В ТИШИНЕ

Волосинка девятьсот два, три… Сосредоточенно наматываю на палец и вырываю из собственной головы, запихиваю в рот, с трудом глотаю.

Младенец орëт день и ночь. Плачет и плачет! Пищит до хрипа, захлëбывается, задыхается, но не замолкает. Изводит. Отвлекает! Волосинка девятьсот… пять?

Не могу сосредоточиться. Волосинка девятьсот…

Проклятый вой! Плавлю свечи, парафин кипит. Лью в уши, визжу, катаюсь по полу. Тишина. Мир вокруг перестаёт существовать. Волосинка девятьсот четыре…

…сто две тысячи пятнадцать, шестнадцать. Последняя, ура!

Плетусь в ванную, жадно лакаю воду: очень давно не пила, вообще не вставала с дивана.

В раковине рассыпаны таблетки. Мои? Забыла их принять?

Что ещё я забыла?..

Евгений Аликин
ПРЕДСМЕРТНАЯ ЗАПИСКА

Мы осматривали посёлок целых три дня. Тревожный сигнал поступил от путешественника, что случайно заехал в эти края. Ни единой зацепки. Все как сквозь землю провалились.

Один из моих людей предложил осмотреть морозильные камеры местной скотобойни. Там мы нашли её – мёртвую девушку лет шестнадцати. Бедняжка лежала в позе эмбриона, закутавшись в обрывки картона. В руке она сжимала маркер и предсмертную записку:

«Огненный человек забрал маму и папу. Они растворились в нём, словно в раскалённой лаве. От него не скрыться, он проходит сквозь стены. Его может остановить только холод. Как жаль, что я не успела надеть куртку! Но я согреюсь. Должна согреться».

Лариса Потолицына
ЛИСТЬЯ

Отец говорил шёпотом, словно боясь нарушить хрустальную тишину этого места. Устилавшие землю листья радовали осенней пестротой.

– Старик Равиц рассказал, что сюда можно вызвать умершего.

– Ты виделся здесь с мамой?

– Да. Но год назад она перестала приходить. Значит, родилась заново.

– А можно забрать умершего отсюда?

– Да.

– Почему же ты не забрал маму?!

– Взамен нужно привести живого. И… сделать так, чтобы он остался.

Слова отца надолго засели в моей голове…

Сегодня вечером в дверь постучали недавно переехавшие соседи: искали дочь, не вернувшуюся с прогулки.

Потом пришёл отец. Я смёл с крыльца листья, принесённые им на подошве. Глянцевые, пёстрые.

Живые и мёртвые одновременно.

Гриборий Богданов
ПРЫГ

Есть игры, в которых тупо убиваешь время. Иногда я залипаю в такую: смешная обезьянка прыгает по камням.

Из камней временами торчат шипы – уколовшись, некоторое время бежишь быстрее, и становится труднее не упасть. Попадаются также связки бананов – они не дают ничего. Хочется верить, хоть обезьянке приятно.

Постепенно скорость увеличивается, и рано или поздно падаешь. Game over.

Сегодня мне приснился сон, что я – смешная обезьянка. Мчу куда-то. Прыг – школа-камень, прыг – технарь, армейка, работа, шип – кредит на машину, прыг – свадьба, шип – ипотека, дети… Прыг, прыг, прыг…

Проснулся весь в поту. Первым делом удалил игру. Хотелось «прыг» в окно, но начальник обещал аванс. Банан.

Ника Сурц
МАГИЯ ЧУВСТВ

Свет ярких фар ретро-автомобиля выхватил из темноты низенький деревенский дом.

– Это здесь живёт твоя бабушка? – удивилась симпатичная пассажирка на переднем сиденье, с интересом разглядывая дом сквозь плотный туман.

– Пойдём, она, наверное, уже заждалась, – тревожно ответил молодой человек.

Бревенчатая дверь протяжно скрипнула, и девушка вошла в безмолвную темноту.

– Ну, поздоровайся, – прошептал парень, разводя огонь в закопчённом камине.

Она подошла к длинному деревянному столу и дотронулась своей изящной ладонью до костлявой руки неподвижно сидящей женщины в остроконечном тёмном капюшоне.

– Она же мертва! – закричала девушка.

– Пока мертва, – загадочно улыбаясь, ответил ей парень.

Из камина медленно поднялось густое серое облако, и девушка потеряла сознание.