«ЛУЧ СОЛНЦА ЗОЛОТОГО…»^[3]

Сотовый зазвонил, когда Сергей созрел, чтобы послать собеседницу к чёрту. Дёрнувшись, принес извинения, отключил скайп и поднял трубку.

– Привет, Мишка. Представляешь, вечер понедельника в разгаре, а меня тут грузят невесть чем! Статью, говорят, давай, а я ведь на среду договаривался!

Приятель ответил в том смысле, что работа любит работящих, но развить эту философскую мысль не успел – зачирикал дверной звонок.

– С ума все сошли, что ли?! – Сергей ругнулся. – Я перезвоню.

Он поднялся из-за стола и как был в красных спортивных шортах, так и пошёл открывать. За дверью стояли двое незнакомцев – коротко стриженый белобрысый детина в жёлтой футболке и светлых брюках и невысокий чернявый крепыш в серой рубашке и джинсах. Обоим было лет под сорок. Кроме возраста, их объединяла жёсткость взгляда, будто перед ними нечто, достойное не то наказания, не то снисхождения в силу нищеты духа.

– Ничего не покупаю и в бога не верю, если вы от этих… свидетелей чего-то там, – недовольно произнёс Сергей, не дав им раскрыть рта.

Крепыш повернулся к детине и протянул:

– Он думает о том, как сберечь своё время, и, к сожалению, совсем не думает о вечности.

В его тоне Сергею послышались менторские нотки, что утвердило в правильности предположения. Однако озвучить направление, куда следует двигаться придуркам, не успел.

– И ещё считает, что у него есть интуиция, – кивнул второй и спросил: – Шевелёв? Сергей Максимович?

Хозяин квартиры слегка удивился, с любопытством глянул на него и поинтересовался:

– Из какой конторы будете?

– Ничем его не проймёшь, мин херц! – деланно восхитился крепыш. – Неужто совесть чиста?

– Относительно криминала, пожалуй, да, – добродушно согласился детина, затем неожиданно нахмурился и сменил тон на угрожающий: – Но в детстве отрывал жукам лапки! Отрывал ведь, а?

Шевелёв поиграл мышцами торса, недвусмысленно сжал кулаки и недовольно произнёс:

– Или вы, клоуны, говорите, что надо, или…

С лица крепыша исчезла ухмылка, он шагнул вперёд и ткнул Сергея в лоб. От неожиданной силы удара тот отлетел вглубь коридора, а когда собрался ринуться в бой, то натолкнулся на руку детины, упёршуюся ему в грудь. Второй здоровяк легко блокировал попытку Шевелёва достать его заморским приёмом. Причём так, что повторять не хотелось.

– Тихо, тихо. Успокойтесь, мы не драться пришли. Просто мой напарник очень не любит, когда его называют клоуном.

Сергей вырвался, отступил в комнату и поискал глазами предмет потяжелее, чтобы в случае чего…

– А какого чёрта тогда пожаловали?

Ничего серьёзнее хлипкого журнального столика поблизости не было, гитара же – оружие весьма сомнительное, – лежала на диване у дальней стены.

– Ты поосторожней-то со словами, – подал голос чернявый, намекая, что упоминание нечистого всуе ему тоже не по душе.

– Да кто вы такие?! – возмутился Шевелёв, не понимая, что происходит. Незваные гости и на бандюков не похожи, и уж точно не менты. – Что вам надо?

– А что говорит твоя интуиция? – недобро осклабился крепыш.

– Ну-ну, не перегибай палку, – придержал его детина. – Сергей Максимович, не зря проживши в добром здравии двадцать восемь лет, уже осознал ошибку и обещает быть приветливым и понятливым, не так ли, сударь?

«Что он плетёт? Какие-то они совсем не того…» – мелькнуло в голове у Шевелёва.

Тот тем временем продолжал:

– Он приглашает нас войти и обрисовать ему положение вещей.

Сергей кивнул и посторонился. Крепыш с детиной прошли и непринуждённо расположились на диване, хозяин квартиры настороженно присел в кресло напротив телевизора.

– Ну, что там у вас с этим… положением? – хмуро поинтересовался он.

Детина улыбнулся краешками губ и произнёс:

– Предлагаю, уважаемый Сергей Максимович, забыть о неприятном инциденте, причиной которого стала ваша нетерпимость к служителям цирка. Поверьте, их труд тяжёл и неблагодарен. А мы, как вы наверняка догадались, совершенно других полей ягоды, и цель нашего визита не совсем обычна, хотя и весьма благородна. Мы пожаловали к вам, дабы известить, что завтра утром вы станете причиной несчастного случая, а я и мой коллега призваны этой неприятности не допустить.

– Чего? – Услышанное Шевелёва неожиданно развеселило. «Точно! Два идиота, страдающие ясновидением! Как же мне только их сегодня не хватало!» – подумал он, но вслух, памятуя о горячности чернявого, спросил: – И давно вам это откровение свыше было?

Двоица переглянулась, крепыш хмыкнул:

– Этак минут двадцать назад. Пока собрались, пока прибыли…

«Ого, да они, небось, склонны себя ещё и пришельцами считать! Тяжёлый случай!.. А ты теперь ломай голову, как от них избавиться без тяжких увечий…»

– Вижу, что мой коллега невольно подвигнул вас на непотребные мысли, поэтому повторюсь: вы всенепременно станете причиной несчастного случая, в результате которого серьёзно пострадает наша подопечная. Произойдёт это в двадцать минут девятого завтра утром…

– Быть того не может, – скривился Сергей, – хотя бы потому, что в это время я собираюсь…

– Не имеет никакого значения, что вы собираетесь, – детина подчеркнул последнее слово, – делать. Дабы обсудить выгодное предложение, о котором не успел рассказать Кравченко, вы с утра помчитесь на встречу, рискнёте на красный сигнал светофора, и водитель такси будет вынужден выехать на тротуар. Это повлечёт за собой наезд на пешехода и как следствие тяжёлые переломы таза…

«Не Мишка ли всё это подстроил, шутник хренов? – подумал Шевелёв, услышав фамилию приятеля. – Подговорил двух кретинов и… А на кой чёрт ему это надо? Знает же, что за такую шутку недолго и схлопотать, или я зря айкидо занимаюсь? Да ведь чушь несут, а я тут уши развесил! Таксисты, светофоры, переломы, тьфу!»

– Бред! – безапелляционно заявил Сергей, вскакивая. – Понятия не имею, откуда вы знаете Мишку, но…

– Сидеть! – рявкнул крепыш.

– …я ему устрою… – промямлил Шевелёв, чувствуя, как подкашиваются ноги, а тело послушно опускается обратно в кресло.

«Что за фигня? Гипноз, что ли? Эх, не стоило дверь открывать…» – запоздавшая мысль показалась на диво правильной и настолько же никчёмной.

Лица визитёров превратились в маски, не сулившие ничего хорошего. И тут детина, словно подслушав мысли, изрёк ни много ни мало как приговор:

– Ваша душа должна покинуть тело до восьми двадцати завтрашнего дня.

– Ч-что?! – вскрикнул Шевелёв. – Я должен умереть?!

– Я понимаю ваше состояние, но боюсь, милостивый сударь, – белобрысый развёл руками, – что-либо изменить не в ваших силах. Посоветую лишь не злиться, ибо смерть требует смирения.

Настроение Сергея сделало крутой разворот, и ярость сменилась отстранённостью. Это отнюдь не было признаком покорности, но наоборот – отчётливого понимания, что никакое айкидо сейчас не поможет. Если и удастся спровадить этих уродов, то уж точно не силой. По-доброму надо, с шутками-прибаутками – с психами, говорят, самое то.

Он деланно улыбнулся, выставил перед собой ладони и произнёс:

– Видите, какая у меня линия судьбы? Цыганка нагадала мне лет не сто, конечно, но где-то под семьдесят точно.

– Ну да, гадать они могут, было бы только на чём. – Собеседник повернулся к крепышу. – Покажи ему.