Услышав необычный призыв, Антонов окончательно растерялся и, только собрав волю в кулак, сумел стронуться с места. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он, как подкошенный, рухнет на утоптанный песок, не выдержав изучающе-насмешливых взглядов новых товарищей. Даже негромкий окрик командира «не боись, солдат!» не приободрил Володю, а подействовал как дополнительный тормоз. К вящему ужасу паренька, он вдруг почувствовал сильнейшие позывы в области мочевого пузыря. «Этого мне ещё не хватало! – С мольбой глядя на офицера, думал Володя. – Ну почему именно сейчас? Как же так? За что мне всё это?!»

Взводный, не без тревоги следивший за своеобразной походкой новичка, нутром почувствовал надвигающуюся катастрофу.

– Эээ, Володя, да тебе никак приспичило? – Протянул он, предупреждающе зыркнув на строй. – Давай-ка бегом за хибару. Там в углу отхожее место по всем правилам оборудовано. И не спеши, боец. У меня есть о чём поговорить с личным составом.

– Короче так, парни! – Дождавшись, когда Антонов завернёт за угол, угрюмо оглядел полуголых подчинённых Загибин. – Вы меня не первый день знаете. Слов на ветер не бросаю. Если кто-то из вас вздумает чморить пацана, то я с таким деятелем разберусь быстро и крайне жёстко. Вернее, жестоко. Для начала пусть забудет о мечте дембельнуться с первой партией. Списки ротный уже составил, но ведь их всегда можно подкорректировать в нужную сторону. Я доходчиво объяснил ситуацию? Глупые вопросы есть?

Первым отреагировал Копылов. Младший сержант понимал, что угрозы старшего лейтенанта обращены именно к нему. Понимал, но промолчать не мог. Бывают в армейской жизни моменты, когда авторитет командира становится важнее долгожданного дембеля. С показным равнодушием пожав плечами, спросил напрямую, без оглядки на субординацию:

– Товарищ старший лейтенант! А нафига нам этот чушок сдался? Если он сейчас чуть штаны не промочил, то, что с ним на выходах будет? Сами знаете, какая у нас работа. Мы на сто процентов друг в друге должны быть уверены. Некогда сопли вытирать. А как на этого чудика положиться можно? Не порядок, товарищ старший лейтенант. Пусть лучше на стройке работает. Как-нибудь справимся.

– Погоди, Юра. Не спеши, родной, с выводами. – Расцвело ехидной улыбкой монголоидное лицо офицера. – Или тебе напомнить, как ты, будучи почти что дедом, дизентерию подхватил? С каким «багажом» в штанах тебя в медроту сопроводили? Так что сопи и помалкивай в тряпочку.

Даже через плотный загар было видно, как краска стыда залила лицо младшего сержанта:

– Так это ж совсем другое дело! Я же реально забо…

– Не «другое» Копылов, а самое настоящее, «тоже самое». – На полуслове перебил Загибин. – И вообще. Ты просил меня нового вожатого для Братана подыскать? Просил. Я твою просьбу выполнил? Выполнил. Кстати, на все сто процентов: и запах другой, и человек новый. Всё как заказывали. Короче, мужики! – Помолчав несколько секунд, продолжил серьёзно и уважительно. – У Антонова, конечно, опыта маловато. Но даже если бы у него этого опыта было выше крыши, то всё равно без вашей помощи он не справится и кобеля к жизни не вернёт. Помрёт Братан без вашей помощи, мужики! Да что я вас тут уговариваю? Сами кашу заварили, сами расхлёбывайте. Глупые вопросы есть? Нету. Значит, вы всё правильно поняли…

Ребята, по достоинству оценив прочувствованно-уважительную речь командира, тут же загудели, напрочь позабыв и о своём нелепом виде и, о недавнем разгоне:

– Да, мы за Братана …

– Никто и не собирался чморить…

– Не обидим пацана…

– Товарищ старший лейтенант…

– Всё, товарищи сапёры! – Дирижёрским взмахом руки остановил подчинённых взводный. – Я вас понял. Будем считать митинг законченным. Копылов, организуй уборку в помещении, а заодно определи место для Антонова. Я сам Штыренко займусь. Вставлю ему штырь куда надо, чтоб на всю жизнь запомнил. – Старший лейтенант уже было развернулся в сторону калитки, но вдруг замер, словно вспомнив что-то чрезвычайно важное, а затем негромко окликнул сержанта. – Слушай, Юра! Может, снимем пост? Одна головная боль от всяких «штырей». Собаки, опять же есть. Что скажешь?

– Нельзя! – Не задумываясь, категоричным тоном возразил Копылов. – Сами знаете: стройбат неподалёку. Без тормозов пацаны. Как кишмишовки переберут, так к собакам лезут. А животные алкашку на дух не переносят. Нервничают. Себе дороже выйдет.

– Ну, смотри. – Легко согласился Загибин. – Вам виднее.

***

– Что замер, как не родной? – Натянуто улыбнулся сержант, с трудом скрывая раздражение от унылого вида новичка. – Устраивайся у буржуйки. Это теперь твоё место. Не боись, местечко реально козырное. Тебе его Кроха лично уступил. Он пацан с понятием. Мы все здесь с понятием. По-другому нельзя. Располагайся, короче.

– Спасибо, товарищ младший сержант! – Благодарно взглянул на командира Антонов. Он не успел снять вещмешок с плеча, как комнатушка зашлась смехом.

– Ты, эта… братишка! – Дождавшись тишины, солидно произнёс Копылов. – Забудь про учебку. Мы здесь не по уставу живём, а по совести. Все свои, короче. У тебя, кстати, какая кликуха в учебке была?

Антонов смущённо потоптался на месте. Ему очень не хотелось начинать с вранья, но сказать правду он тоже не мог. Как можно признаться, что сослуживцы звали его Респиратором?

– По фамилии. – Решив ограничиться полуправдой, небрежно пожал плечами Володя. – Иногда ещё Москвичом называли. Они не про машину, а про Москву …

– Не катит! – Переглянувшись с товарищами, отрезал сержант. – Щас что-нибудь сообразим. Давай, Кроха, – обратился он к сидящему на приступке широкоплечему полноватому парню с татуировкой на правом плече, – шевели мозгами. Получается, вроде твой подшефный. Ты у нас самый начитанный, тебе и карты в руки.

– Варум? – Блеснул знанием иностранного языка Кроха. – Потому что свою койку ему уступил? Хорошо. Я не возражаю.

Поднявшись во весь рост, новоиспечённый наставник критически осмотрел Антонова, почесал затылок и лишь затем вынес вердикт:

– Пацан младше всех, значит, его надо звать Малым. – Переждав одобрительный гул, продолжил. – Всё путём, пацаны. Мы дембельнёмся, молодые из учебки придут и Малой автоматом в «Старшого» превратится. По-моему, клёво.

– Реально клёво. – Одобрил Копылов и перевёл взгляд на Антонова. – Ты когда собираешься со псом знакомиться? Братан, бедняга, походу, всерьёз собрался ласты склеить. Как бы не опоздать. Ротный реально всем нам матки наизнанку вывернет. Короче, Малой. Слушай сюда: как распакуешься, так сразу и пойдём.

Владимир и сам не понял, откуда в нём вдруг возникла уверенность, граничащая с нахальством. С детства привыкший во всём полагаться на родителей, Антонов безропотно соглашался с чужой точкой зрения и никогда не настаивал на своей. Но именно сейчас, в эту секунду что-то перевернулось в его душе. Уняв противную дрожь в теле, Антонов-Малой решительно поднял глаза на командира и неожиданно твёрдым голосом заявил:

– Я один к Братану пойду. Сам.

В тесном помещении, насквозь пропахшем солдатским бытом, мгновенно воцарилась тишина. Ребята молча поглядывали то на осмелевшего новичка, то на ошеломлённого дерзкими словами сержанта.

– Лады, Малой. – Задумчиво произнёс Копылов. – Согласен. Ты только растолкуй поподробнее. Что-то я не совсем въезжаю в идею. Ты что делаешь? – Воскликнул сержант, тревожно глядя на Антонова. – Ты голым к собаке пойдёшь? Совсем охренел?

– Товарищ капитан говорил, что вы ему говорили, что моему псу нужен новый запах. – Затараторил Володя, продолжая стаскивая с себя одежду. – Если мы пойдём вместе, то Братан не сможет почувствовать мой запах. У него в голове все запахи перемешаются. Как бы природные настройки собьются. А от голого тела сразу запах почувствует. Мне отец говорил, что такое бывает. Он в погранвойсках проводником служил. Братан ждёт своего прежнего вожатого, а мы всей толпой к нему заявимся. Пёс однозначно не поверит, что мы вылечить его хотим. Окончательно в себе замкнётся, а потом умрёт от тоски.

– А тебе, выходит, поверит? – Недоверчиво передёрнул плечами Кроха. – Типа, сразу за своего примет?

– Поверит. – Скользнув взглядом по лицу наставника, ответил Володя. -Обязан поверить. Он же у меня немец? Немец. А у немецких овчарок так заведено: кто первым взял поводок, тот и хозяин. Ему бы только водички свежей… что бы напился …

Он продолжал говорить, одновременно укладывая форму на свою кровать. Наконец, на парне остались только сатиновые, не по размеру большие трусы. Ребята непроизвольно отвели глаза в сторону. Настолько комично и жалко выглядел Антонов в эту минуту.

– Грамотно излагаешь. Тапочки дать? – Первым опомнился Кроха. – Песок нагрелся, как сковородка. Реально ожоги получишь.

– Перетерплю. Мне только свежая вода нужна и немного соли.

– Зачем?

– Поваренная соль аппетит возбуждает. Пёс воды напьётся и есть захочет. Тем более, что соль из него вместе с потом вышла. Без соли нельзя.

– Откуда знаешь? – Вмешался в разговор Копылов. – Или на ходу придумал?

– Мама так говорила.

– Мама?! – На мгновенье лицо командира перекосилось судорогой. – Соль возьми на полке. Где чай и сахар. А вода в бачке у двери. Может, ещё что надо?

Закончив приготовления, Антонов вздохнул и, оглядев товарищей, спросил чуть севшим голосом:

– Я пошёл?

– Иди. – Скривился в болезненной улыбке Копылов. – Иди, а мы приглядим за тобой в окошко. Разрешаешь?

– Ага…

– Слышь, Юрок? – Подозрительно покосился Кроха на сержанта. – Ты по правде кэпу про новый запах сказал? Или прогнал? Типа, чтоб отстал?

– Откуда я знаю?! – Неожиданно вскипел Копылов. – Задолбал уже! Инструктор в учебке говорил… наверное… не помню я. Пошли лучше на Малого позырим. Нам бы вовремя подскочить, если кобель рвать его начнёт.

Володя сразу узнал Братана. Пёс вытянувшись лежал на полу с безучастным видом, положив огромную лапу на перевёрнутую алюминиевую миску. В правом углу клетки стояла средних размеров кастрюля, доверху наполненная засохшей кашей. «Кажется, всё. – Подумал Антонов, чувствуя, как песок обжигает босые подошвы. – Папа мне говорил, что чужой собаке ни в коем случае нельзя прямо в глаза смотреть. Но ведь теперь это мой пёс? Как Братан об этом узнает, если я буду глаза прятать? Бедненький! Совсем ему плохо. Даже пошевелиться не может. Только левый глаз приоткрыл. Эх! Была не была…»

Пёс равнодушно смотрел на приближающегося к клетке человека. Ему было всё равно: несколько дней назад люди, которых он считал своими товарищами, прогнали его друга. Костя шёл рядом, потом вскрикнул и упал. Упал и сразу уснул. Это было очень странно. Пёс пытался разбудить его: тыкался носом в крепко сжатые губы, облизывал побледневшее лицо и кровоточащую рану на сгибе руки, но всё было напрасно. Затем прибежали другие люди, хозяева других знакомых ему собак, и забрали у него Костю. Пёс тогда подумал, что ничего страшного не произошло. Хозяин выспится и обязательно вернётся, чтобы в положенное время принести воды и пищи. А потом они снова будут бегать по площадке, преодолевать препятствия и вместе бродить по дорогам, разыскивая под землёй предметы с особым тонким запахом, который не может уловить даже самый чуткий человеческий нос. Но люди коварно обманули его. Они спрятали Костю и на целый день забыли про воду и еду. Правда, на следующий день один из них принёс и то, и другое. Но пёс крепко обиделся и напрочь отказался принимать пищу из рук человека, который не пускает к нему Костю. Братан решил дождаться своего друга.

***

– Слышь, старшой? – Шепнул Кроха, подтолкнув сержанта локтем. – Наш косяк.

– О чём базар? – Зло огрызнулся Копылов.

– Поводка-то нету. Малой сказал, что ему поводок нужен. А мы, блин, забыли!

– Башкой подумай. Как бы мы на Братана поводок надели, если он кидался на нас, как бешеный? Какой, нафиг поводок?

– Да я не о нас. Я щас про Малого. У него поводка с собой нет.

– Молчи уже! Самому стрёмно…

***

Пёс продолжал безучастно смотреть на голого человека и вспоминал, как почти сутки назад, решив подкрепить угасающие силы, подошёл к мискам и обнаружил их пустыми. Он просто не помнил, что сам выгнал людей из клетки и назло перевернул посуду. Но именно тогда Братан возненавидел всех людей и решил, что жизнь потеряла смысл. Зачем ему жить, если хозяин забыл про него? Братан лежал, положив тяжёлую голову на холодеющие лапы и чувствовал, как жажда и голод постепенно уходят, забирая с собой последние собачьи силы.

Чем ближе Володя подходил к клетке, тем сильнее в его душе крепла уверенность, что ему удастся не только войти, но и вернуть к жизни умирающего пса. Он вдруг почувствовал, как исчезли боязнь, тревога и даже противная дрожь в теле. Вопреки наказу отца, Антонов не стал прятать взгляда от безучастных глаз служебного пса. «Ничего, Братан! Всё будет хорошо. – Тихо нашёптывал парнишка. – Сейчас я дам тебе напиться, и ты обязательно захочешь поесть. Все собаки любят поесть. Иногда даже без всякой меры. Как Фрося, например. Ты поправишься и мы вместе с тобой будем служить в сапёрных войсках. Ты и я», – Володя остановился у двери и осторожно перевёл дыхание.

– Сейчас я открою засов. – Сказал он вслух, по-прежнему не отводя глаз. – Но ты не прогонишь меня. Потому что друзей нельзя прогонять. А я не только друг, но ещё твой хозяин. Правда, ты пока об этом не знаешь, но я потом тебе всё объясню. Только, пожалуйста, не кусайся. Договорились?

***

– Всё, пацаны! – Не выдержав напряжения, отпрянул от окошка Копылов. – Сил больше нет. Пойду страховать Малого. Не дай божок, порвёт его псина, а мне потом отвечать. Где этот долбаный поводок?

– Остынь, старшой! – Заступил дрогу Кроха. – Пацан уже к Братану в клетку зашёл. Чесслово, не вру! Гадом буду!

– А ну-ка разойдись, братва! Сам гляну…

***

Братан не стал реагировать на лязг щеколды. Ему было всё равно, кто и зачем заходит в клетку. Слегка приподняв левое веко, пёс лишь покосился на тощего, почти голого человечка, совершенно не похожего на высокого и статного Костю. Правда, сначала Братан хотел зарычать на незнакомца, но потом передумал. Зачем ему тратить последние силы на существо, от которого не исходит ни малейшей опасности?

Володя, не думая о возможных последствиях, опустился на корточки и осторожно положил руку на клинообразную голову.

– Да ты у меня вообще молодец! – Ладонью ощутив живое тепло, произнёс он. – Я у тебя тоже молодец. Давай я тебе сейчас водички дам? Тебе непременно надо попить. Только немного. Тебе сейчас ни в коем случае нельзя много пить. Я точно знаю. Мне папа так говорил. Затем мы поговорим, и я тебе ещё немного воды дам. Всего несколько глотков. Хорошо? Ты только голову ко мне поверни, чтоб пить было удобнее. А лучше ко мне на коленки положи. Я тебе помогу …

Немного оправившись, Братан попытался разобраться, почему он сразу и безоговорочно поверил чужаку. Не получилось. Он с наслаждением вдыхал незнакомый запах и с не меньшим удовольствием вслушивался в неторопливую, успокаивающую речь, в которой не было команд. Только слова и фразы, без какого-либо намёка на угрозы. Незнакомец не испытывал страха, и это полностью устраивало Братана. А в том, что его голова лежит на коленях нового хозяина, пёс уже не сомневался. Ему ли не знать? За свою службу он успел сменить нескольких хозяев. Или они передавали его друг другу? Впрочем, какая разница? Главное, чтобы этот худой парнишка стал надёжным товарищем и верным другом…

***

Напряжение внутри хибарки достигло такого предела, что, казалось, она вот-вот развалится.

– Секи, пацаны! – Голос Копылова вибрировал тревожным восторгом. – Малой рядом сидит, а тот ноль внимания. Неужели принял?

– Может, подох?

– Типун тебе … сам ты… Ладно. Забей. Живой псина. Точняк! Видишь? Голову на колени положил и воду из фляжки лакает. Наш пацан! Зуб даю!

– Да кто ж спорит-то?

– А я в него сразу поверил. Без подляны…

– Может, к ним пойдём? Чего сидим?

– Совсем опух? У них только понятки завязались, а мы такие припрёмся. Нет. Подождём пока…

– То-то Тунгус обрадуется, когда узнает! Жаль, что ушёл…

– «Тунгус», говоришь? – Негромкий голос взводного произвёл эффект взрыва. – Ну-ну! Спасибо, что хоть чукчей не назвали. Хотя без разницы. На одних Северах живем, однако.

Бойцы, заслышав насмешливо-грозный голос взводного, развернулись к двери и замерли в ожидании неминуемой расплаты. Первым, как ни странно, нашёлся Кроха.

– Товарищ старший лейтенант! – Изобразив невинное лицо, отрапортовал парень. – Личный состав отделения по распоряжению младшего сержанта Юры занимается изобретением позывного для новичка Антонова. В настоящее время мы обсуждаем позывной «Тунгус».

– Нагородил невесть что. Самому не смешно? – Скривился Загибин. – По-вашему, я не в курсе своего «внутреннего позывного»? Ладно, босяки! Пока вы незаслуженным отдыхом тут бездельничаете, я псу доктора привёл. Он, правда, животных никогда не лечил, но я уверен, что док пропишет Братану правильные пилюли. А про ваши «пилюли» я на досуге подумаю. Алё, эскулап, входи потихоньку. – Развернувшись вполоборота, негромко окликнул кого-то, стоящего за дверью. – Нечего на солнцепёке торчать. Не боись, док. Моя детвора смирная и воспитанная. Практически.

В узкую дверь бочком протиснулся невысокий, довольно полный лейтенант в роговых очках с толстыми линзами и добродушной улыбкой на потном лице без загара.

– Здравия желаю, товарищи сапёры! – Произнёс доктор, осматривая помещение. – Дааа, уважаемый! – Недовольно протянул он, обращаясь к Загибину. – В тунгусской урасе мне побывать не пришлось, но в ярангах у чукчей бывал неоднократно. Потому что родился на Чукотке. Не обижайся, конечно, но должен сказать, как комсомолец коммунисту: во всех трёх жилищах дух шибает одинаково. Вы хотя бы проветривали почаще. Если до влажной уборки руки не доходят. Вам повезло, что у меня сегодня настроение хорошее. Но предупреждаю категорически: как только оно испортится, сразу сюда отряд из роты химзащиты пришлю. Что бы они вашу халабуду дустом обработали.

Младший сержант Копылов, взглянув на ухмыляющегося взводного, решительно вступился:

– Не стоит, товарищ лейтенант медслужбы. Влажную уборку мы каждое утро делаем. И не только здесь. У собачек в клетках тоже ежедневно моем. Это мы после выхода маленько расслабились. И с Братаном у Малого нескладуха вышла. Одно к одному.

– Будем считать, что уговорил. – Солидно кивнул медик. – Так и быть. На слово поверю. Только ты меня совсем с толку сбил. Разговор вроде об одном Братане шёл, а теперь ещё и Малой объявился. Может, разъяснишь?

– Лечить нужно Братана. Это пёс. – Охотно пояснил сержант. – Малого лечить не надо. Малой – это наш новенький. Вожатый Братана. Они сейчас в клетке меж собой разговаривают. Мы даже не думали, что Братан пацана к себе подпустит.

– На влажную уборку времени не хватило, – ехидно заметил Загибин, – а косточки промыть командиру – это всегда пожалуйста. Как у тебя всё просто, Копылов.

Между тем лейтенант, мельком взглянув на товарища, вдруг стал стягивать с себя одежду.

– Ты чего, Игорёк? – Встревожился командир взвода. – На солнышке перегрелся?

Громкий шёпот Загибина ещё не успел затихнуть, а доктор уже стоял в дверях в точно таких же сатиновых трусах, как у рядового Антонова. Только сидели они в обтяжку, в готовности вот-вот треснуть по швам, а резинка тёмно-синего белья скрывалась под бесформенными складками жира.

– Ну ты даёшь, док! – Казалось, что старший лейтенант сейчас не выдержит и зайдётся гомерическим смехом. – Красавчик! Ни дать ни взять – штангист-тяжеловес. Только росточком не вышел.