Читать книгу «Технология возврата» онлайн полностью📖 — Николая Семашко — MyBook.
agreementBannerIcon
MyBook использует cookie файлы
Благодаря этому мы рекомендуем книги и улучшаем сервис. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с политикой обработки персональных данных.
cover

Я машинально отпил из протянутой фляжки и закашлялся. Хороший самогон, крепкий. Надо же – заныкал от меня такую «весчь». Наверняка Валет подкинул. Немного отпустило, и я завалился на спину, глядя в синее до безобразия небо. Никаких чувств, кроме обиды и опустошенности. Только этим моментом я жил целый год рабства – жил и надеялся, что все-таки доберусь до этого непонятного места, найду прибор и вернусь домой. Теперь надежда иссякла, а старик уверился, что я ненормальный. Я еще смогу, наверное, его убедить, но какой теперь в этом смысл? Остаток жизни я проведу в этом сумасшедшем мире, единственный нормальный из всех. Ученые мужи будут ломать головы над возможностью существования параллельных миров, прыжков во времени, а я – настоящее, живое доказательство их наличия – могу оказаться в «психушке» за одну только свою историю…

До Минска решили идти своим ходом. Я плелся сзади за турком, невесело топая по лужам, оставленным недавним дождем. Остаток вчерашнего вечера и всю ночь мы провели на старом кострище, и я высосал всю фляжку, пытаясь смириться со злой шуткой, которую сыграла со мной судьба. Мне удалось забыться, и теперь я мысленно подстегивал тяжелое похмелье. «Ну, давай, прибей меня окончательно. Чтобы жизнь медом не казалась. Мало тебе рабства в чужом времени? Вот, сдохни сейчас на этой дороге!»

Я увлекся самобичеванием и не заметил, как турок уже некоторое время тревожно оглядывался, замедляя шаг. Затем он совсем остановился и потянул носом воздух.

– Ты ничего не чувствуешь?

– Вроде нет. Воздух, как воздух. Пованивает немного, но я думал, что это ты…

Напарник хмыкнул и показал мне кулак.

– Дымом пахнет, не слышишь? Пожар где-то.

Мы прошли еще немного вперед, и действительно увидели поднимавшийся из-за деревьев столб черного дыма. А это что – женские крики, или мне показалось?

Деревня была пуста. Крики и дым исходили из поселкового центра, на котором очередные сборщики дани «наказывали» несогласных сельчан. Горел жилой дом с настежь распахнутыми окнами, а на улице девица с кулаками бросалась на бандитов, заталкивающих в «бобик» сильно помятого мужика. Больше на улице никого не было – крестьяне самоустранились от разборок, проявив исконно белорусскую толерантность. Короче говоря, струсили.

Затолкав мужика в машину, один из боевиков повернулся, заломал девахе руки и начал срывать платье. На нас они внимания не обращали. Чего можно ждать от двух оборванцев, неизвестно как оказавшихся в деревне? Банды все боятся. Прикрикнешь разок – отвалят, а нет – пулю промеж глаз… Не, брат. А «превышение полномочий» не хотел?

– Только не вздумай… – начал турок, обращаясь ко мне. «Пах»! «Пах»! У ближнего бандита на футболке появились красные пятна и он завалился на деваху. Та екнула – и закричала еще сильней. «Пах»! Следующий. Выпустив на бегу несколько пуль по стеклам, я обежал машину и двумя выстрелами добил сидящих в кабине, с запоздалым раскаянием вспомнив про мужика в салоне. Вроде его не зацепило.

– Чего стоишь? – крикнул я продолжающей вопить девахе. Господи, заткните же ее кто-нибудь! – Забирай своего мужика и проваливай!

Мгновенно перестав реветь, крестьянка уцепилась в своего мужчину, и оба, не оглядываясь, юркнули в ближайший двор.

Черт! Опять подступило похмелье. Дожидаясь, пока перестанет мутить, я оперся на раскрытую дверку.

– Что ты наделал? – подскочил турок. – Их же хватятся, и за нами отправят погоню! И от деревни камня на камне не оставят.

– За деревню не волнуйся. У крестьян оружия нет, да и что они видели? Налетели, постреляли… На нас выйдут по следам, да и местные покажут, но я надеюсь, что к тому времени будем уже далеко. Зато мы постреляли бандитов, разжились провизией и «колесами». Да не кисни ты! – я хлопнул напарника по плечу. – Мы действовали по ИХ законам, а топать пешком до самого Минска я не хочу. Помоги лучше трупы вытащить.

Разобравшись с телами, я слил бензин в бак из запасной канистры. Взревев мотором, «уазик» сорвался с места, подняв столб пыли. Да уж, следов мы оставим предостаточно. Единственное, что не может не радовать – их обнаружат не скоро.

Погоню мы обнаружили на подъезде к Привольному. Объезжая очередную воронку, оставшуюся со времен недавней войны, я увидел в боковое зеркало поднимающуюся пыль. Бандиты гнали по ухабистой дороге, не снижая скорости. То ли их гнала месть за убитых товарищей, то ли приказ «пахана» – было уже неважно.

– Держись крепче! – прокричал я напарнику, нажимая педаль газа. Многострадальный «бобик» зарычал прогоревшим глушителем и начал набирать скорость. Увидев, что их заметили, бандиты начали стрелять. В задней двери появилось несколько дырок. Мда, ответить нечем – два трофейных «макарова» не в счет. Поэтому пригнулись – и газуем дальше.

Выскочив на поворот, я увидел картину, от которой волосы встали дыбом. Еще бы – по обе стороны дороги стояли две БМП, повернутые дулами пушек в сторону дороги. Стояли брустверы из мешков с песком, а дорогу перекрывали бетонные блоки, образовывая так называемый «лабиринт контроля».

– Из машины! – я резко дал по тормозам, и мы «ласточкой» прыгнули в кюветы. Сзади выскочил «пикап» с боевиками, палящими по бедному «уазику», и на БМП заработали пулеметы. Обе машины превратились в решето, я изо всех сил вжимался в землю, как будто это могло спасти от пули из крупнокалиберного пулемета. Не прошло и минуты, как все было кончено.

– Мужики, не стреляйте! – крикнул я из кювета, предусмотрительно не высовываясь наружу. В ответ раздалась еще одна очередь. Там, где я только что лежал, расцвели фонтанчики пыли.

– Офонарели, блин? Мы свои, не стреляйте, говорю!

Мне ответил мегафон.

– Медленно поднимайся, чтобы я видел!

Медленно подняв руки, я поднялся на колени, затем встал и, держа на пальце «макаров», пошел к блокпосту. Несколько человек, укрывшись за бруствером, держали меня на мушке.

Навстречу вышел один человек с автоматом наперевес.

– А теперь скажи, почему я не могу пристрелить тебя прямо здесь?

– Мы не бандиты. Были в рабстве, вырвались, идем в Минск. По дороге нарвались на бандитов, захватили машину, они следом. Финал вы видели.

– Ладно, стрелять пока не буду. Убедил… почти. А «мы» – это кто?

– Напарник со мной, турок по национальности. У него в Минске родственники.

Человек поднял мегафон.

– Эй, турок, – разнеслось над дорогой. – Выходи, руки над головой.

Над развороченным асфальтом выросла всклокоченная голова, и напарник присоединился ко мне. Убедившись, что больше никто не выйдет, нас обыскали бойцы и определили в местный «обезьянник» – небольшую комнату с небольшим зарешеченным окошком.

– Опять «нары», – я завалился на» кровать» и вытянул ноги. – Дядя Паша, ну тебя, допустим, пробьют по базе и выпустят. А я? Потеря памяти, документов нет, даже проверить не смогут. Назад, на ничейные территории?

– Хрен его знает. Точнее сказать не могу.

Я предполагал, что будет дальше. Со сменой караула нас отправят в так называемый «отстойник», где будут держать до выяснения личности. А там, если докажут связь с бандитами – к стенке, если нет – иди работай на восстановление страны. Меня пробить не смогут даже по отпечаткам пальцев, несмотря на то, что в Беларуси проводили поголовную дактилоскопию. А как получить новые документы, я не знаю, ни разу с этим не сталкивался. Вот такой вот коленкор… Ладно, что гадать. От бандитов избавились, а со своими все одно полегче будет.

К вечеру захотелось есть, но, сколько я ни барабанил в дверь, ответа не добился.

– Отдыхай, пока время есть, – философски заметил напарник, не вставая с нар. Все это время, пока я мучался в раздумьях, он бессовестно продрых, закинув ногу за ногу. Эпикуреец, блин. Я начал стучать еще громче. Наконец загремел замок, и в дверях показались несколько человек, но без еды, а с какими-то документами.

– Четинкая Павел… м-м-м… Аазиз-оглы? – с трудом выговорив незнакомые слова, спросил один из них. Турок спрыгнул с нар, потянулся и подошел к вошедшим.

– Это я.

– Пройдемте с нами. Вещи заберете в коридоре.

Ни говоря ни слова, мы крепко обнялись. Дядя Паша ушел с военными, а я взял оставленную кем-то миску с борщом и снова поднял шум.

– Ну, чего тебе? – лениво поинтересовались за дверью.

– Ложку хоть дайте, что ли!

– Может, тебе еще и заварки налить? – выдал невидимый собеседник бородатейшую шутку и ехидно засмеялся, довольный собой. – На, держи.

В дверную щель просунули гнутую алюминиевую ложку. Вот крахоборы! Даже здесь зажмотили. Кое-как выровняв прибор, я быстро опустошил миску. Чем же еще заняться? Непривычно скучно. Ни стрельбы, ни работы, ни гонений. Я плюхнулся назад, решив последовать мудрому совету турка и «надавить на массу».

Утром загремела дверь, и меня попросили на выход. В коридоре я столкнулся с дядей Пашей, который обнял меня так, что хрустнули ребра. Ничего не понимая, я пошел следом за ним и сел в тонированный микроавтобус с дипломатическими номерными знаками, где нас встретил пожилой мужчина азиатской наружности в костюме «от кутюр».

– Здравствуйте, Роман Александрович! – поздоровался он. – Позвольте представиться. Четинкая Мехмет, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Анатолия в Польше.

В голове начали складываться кусочки мозаики. Значит, это и есть «родственник» дяди Паши. Недаром напарника так быстро выдернули из «отстойника», да и меня следом. Я благодарно кивнул бывшему рабу, тот довольно ухмыльнулся, мол – знай наших!

После обмена любезностями ехали молча, а я во все глаза смотрел на окрестности. Улицы Минска не подвергались бомбежкам, поэтому вокруг было чисто и ухожено. Изредка глаз цеплялся за патрули в военной форме, но и те никого не останавливали, а прогулочным шагом меряли мостовую. Здесь жизнь текла своим чередом.

Доехав до площади Независимости, мы свернули куда-то во дворы и остановились возле одного из жилых домов.

– Приехали, – сказал Мехмет, по дороге не проронивший ни слова. – Выходите, ваши вещи принесут.

Квартира, в которую мы поднялись, немного меня удивила. Я ожидал турецких ковров, кальяна и еще чего-то в этом роде. В фантазиях промелькнули наложницы, демонстрирующие танец живота. На самом деле все было по-офисному строго, не считая кожаных диванов.

– Что-то не так? – спросил посол, заметив мой обескураженный взгляд. Я, немного замявшись, высказал свои мысли.

– Ну, что вы, – засмеялся он. – Я же не могу демонстрировать гарем всем посетителям. Они пудрят носики в соседней комнате.

– Да шутит он, – спас меня дядя Паша. – Весь его гарем вон, на кухне, ужин готовит.

– Что вы там про меня говорите? – с сильным акцентом сказала пожилая турчанка, выглядывая из дверей. – О, у нас гости. Сейчас ужин будет. А это… Павел?!

Минут десять слезы радости лились ручьем, затем хозяйка снова захлопотала и потащила нас ужинать.

– Накрывай пока на стол, а мы покурим на балконе, – распорядился Мехмет, приглашая нас на выход. А то – во все времена серьезные разговоры велись либо на кухне, либо на балконе. Либо в другом, таком же подходящем месте.

Достав из ящика какие-то коробочки, посол подключил их к сети, пощелкал тумблерами. Затем наглухо закрыл ставни стеклопакетов.

– Все, готово.

– А что это? – указал я на ящик.

– «Глушилки», для защиты от прослушивания. Мне Павел кое-что рассказал про тебя, и в голове это не укладывается. Хотелось бы услышать первоисточник. Я слушаю.

Подумав, с чего начать, я мысленно махнул рукой и выложил все, как есть. А что скрывать? Если обращаться к нашим спецслужбам, то сначала меня закроют, как бы для обеспечения моей же безопасности, мои вещи с «прибором» отдадут в Академию наук, там его сломают в поисках истины, а обломки забетонируют, чтобы никто не нашел. И, боюсь, мое тело окажется рядом с обломками в том же фундаменте. Нет человека – нет проблемы. У государства и так после войны забот выше крыши. Зачем безопасникам лишний геморрой? А так – нет прибора, и никто его не находил, и спросить некого. А сам я с этим не разберусь. Что за камни? Почему прибор не сработал? Турки могут помочь, тем более, поддержкой посла я уже заручился. Не факт, что гладко пойдет и дальше – я белорус, а моей страны нет на карте. Я жил в Бобруйске, а на месте моего города руины. Короче, посмотрим по ситуации.

Беседа плавно перешла за стол, где уже Павел рассказывал о своих приключениях. Затем продолжали уже вместе. К концу нашего повествования окружающие молча сидели, завороженно глядя на нас.

– По вашим рассказам можно фильмы снимать, – покачал головой посол. – Ладно. Я в посольство, а вы осваивайтесь тут. Единственная просьба – не выходите наружу. Эта квартира принадлежит посольству, а значит, здесь территория Анатолии. Так меньше проблем с властями. Войти сюда можно только с моего разрешения, а все, что попросите, доставит охрана.

Мы остались одни. Напарник с хозяйкой ушли на кухню – им было о чем поговорить, а я удобно устроился на диване, взял пиво, пульт и начал переключать каналы.

День пролетел незаметно. Я успел еще раз выспаться, принять ванну и посмотреть очередную экранизацию «Бэтмена», посмеиваясь над» суперкрутым» главным героем, когда наконец приехал посол. Переодевшись, он позвал нас на очередное мини-совещание.

– Значит, так. Вы двое будете пока жить в соседнем доме, посольство арендует там квартиру. Так будет лучше и нам, и вам.

Конечно, я его понимал. Когда живешь с семьей, хочется чувствовать себя комфортно, походить беспрепятственно по квартире в трусах, наконец. И ясное дело, двое свалившихся на голову беженцев будут мешать.

– Павел, с твоими документами проблем не будет. Я уже отправил запрос в Анатолию на подтверждение твоих данных. С тобой, Роман Александрович, посложнее. К счастью, ситуация в твоей стране нам на руку. После бомбежек не осталось архивов, и невозможно определить, существовал ли ты вообше. Общая схема такая. Орган, принявший тебя, как беженца, с твоих слов составляет досье и отправляет по месту названной тобой прописки, где должны подтвердить информацию об этом. Милиция проверяет по базе отпечатки твоих пальцев, и, если все чисто – данные отправляются в паспортный стол, где делают новый паспорт. Только не забудь, что страны «Беларусь» у нас уже нет. Будешь поляком, или русским. Поляком проще – меньше геморроя.

Опа. Поверил, значит! Ффух. Можно расслабиться. Я и не заметил, в каком напряжении сидел с начала этого разговора.

Мехмет заметил мою реакцию, но проигнорировал.

– По готовности ваших документов вы принимаетесь на работу в посольство в качестве рабочих высокой квалификации. Большей защиты организовать пока не могу. Роман, я заметил, как ты отреагировал на мои слова. Да, я тебе верю. Сейчас объясню, почему. В молодости у меня был друг-историк, защищавший кандидатскую по теме «необъяснимые явления древних мифов и сказаний». Он видел во мне благодарного слушателя, и тренировался в докладе. Смысл такой: некоторые мифические герои по результату выполнения своих подвигов либо уносятся в волшебную страну богов, либо в Валгаллу, отмечать свои победы с былыми соратниками, либо уходят в неизвестную пещеру, где засыпают «вековым сном», ожидая возникновения новой вселенской проблемы – исчезают непонятно куда с возможной технологической подоплекой вопроса. Случай, примерно похожий на твой. В общем, нашел я его. Сейчас это уважаемый человек, доктор наук. Историк-археолог. Именно он убедил меня в подлинности твоего рассказа. И, как крайне заинтересованное лицо, просит тебя поговорить с ним.

– А как я это сделаю? Без документов меня никуда не пустят. Конечно, я хочу встретиться с человеком, который мне верит, тем более, с доктором наук. Но…

– Зачем куда-то ехать, если за окном двадцать первый век? Поговорим по Скайпу, всего и делов. Можно это сделать прямо сейчас, я буду переводчиком…

– Костян, помоги! – прохрипел я, обливаясь потом. Руки дрожали, пот заливал глаза, и штанга никак не хотела подыматься. Накачанный парень подхватил гриф, и я облегченно сполз с лежанки.

– Зря ты себя до изнеможения доводишь, – с осуждением сказал Костян, снимая с грифа «блины». – Есть же проверенная система, которой нужно следовать.

– Ничего, все нормально.

Я с некоторым самодовольством посмотрел на себя в зеркало. Благодаря хорошему питанию, от худющего «сдохлика» не осталось и следа. В зеркальной стене отражался мускулистый «жлоб», весь мокрый от пота. Немного отдохнуть, и продолжим.

Подхватив тренировочную палку, я отошел в дальний угол, чтобы никому не мешать, и повторил комплекс упражнений, с которых когда-то начал мое обучение турок. Эх, Костян. Не понимаешь, что тренироваться нужно именно после таких физических нагрузок – мышечная память эффективнее на триста процентов, а эффективность тренировок повышается вдвое. Хорошо! Мышцы звенели от удовольствия. Спасибо Мехмету, приобрел абонемент в спортзал для работников посольства.

Жизнь моя, в общем-то, наладилась. В тумбочке у кровати лежал польский паспорт на мое имя; на основании этого нас с Пашей приняли на работу в посольство. Работы было немного, даже стыдно было получать зарплату, эквивалентную полугодовой на «Агромаше». Турок всегда сидел на работе, давая мне возможность заниматься своими делами. Объяснял это возрастом и хромотой. Поэтому я часами висел в спортзале, поднимая свои навыки, и плотно общался с профессором из Академии наук. После нашего разговора через сеть он развил бурную деятельность и организовал «обмен опытом» с Академией наук Польши. Группа студентов и ученых исторических направлений с радостным удивлением отправилась в далекую Анатолию, дав возможность прилететь профессору и его группе. Я тоже сильно удивился, узнав, сколько стоила эта затея, но потом решил не брать в голову. С меня денег не требуют, и ладно.

Присутствуя на профессорских лекциях, я сильно расширил свой кругозор. Оказывается, камни, перебросившие меня сюда, подходили под общее название «мегалиты» – доисторические сооружения из больших каменных блоков, либо глыбы со следами древней обработки. Где-то они были просто навалены в кучу, где-то в виде строений определенного назначения. Сейчас я сидел на очередном таком слушании, где совместно с турецкими учеными выступали их коллеги из Вильнюса.

– Все мы знаем, – доносилось с трибуны, – что официальная история в той или иной степени лжет. Точки отсчета времени постройки большинства мегалитов приняты «на глазок» матерыми учеными в сороковых годах прошлого века. Даже радиоуглеродный анализ невозможно провести без примерного указания временного интервала постройки. А сколько таких сооружений без нормальной датировки разбросаны по всему земному шару? Фундаментальная наука в упор не хочет видеть противоречия своего учения с фактическим знанием, подтверждение которого лежит буквально на поверхности. Как известно, мегалитические сооружения Малой Азии датируются девятым тысячелетием до нашей эры, и авторство тут же приписывается народу, населяющему эти места. Вдумайтесь в эти слова: как человеческое сообщество, находящееся на заре развития земледелия и скотоводства, смогло возвести такие циклопические постройки? Да они землю палкой копали! В шкурах ходили! А объем проведенных работ возможен только при наличии сложных современных станков. Еще сто лет назад мы были не в состоянии сделать что-либо подобное. История врет!