2

Открыв глаза, я почувствовал жуткое зловоние. Запах серы и фекалий резко ударили мне в нос. Я лежал на старой скрипучей кровати, на которой ещё недавно просыпался без памяти в доме своей матери. Немного приподнявшись, я огляделся. Я вновь находился в доме матери, всё на той же кровати. Всё произошедшее ранее казалось мне каким-то сном, всё было как в тумане. Спустив ноги с постели на пол, я потёр лоб рукой. Чувство было такое, что внутри моей головы железная дорога, по которой движется локомотив. Чуть погодя ко мне вернулись все воспоминания начиная с того времени, как я проснулся здесь впервые, но я всё ещё не помнил того, как сюда попал. Посмотрев в окно, я увидел утреннюю зарю.

«Неужели я был без сознания почти сутки?», – недоумевал я.

Что вообще произошло? Я помнил, как мне стало дурно, но, невзирая на это, я попытался покинуть родительский дом и отправиться автостопом в город. А дальше?

Меня очень раздражал запах, который стоял в комнате, отчего я решил выйти на улицу. Я встал на ноги и направился к выходу. Распахнув дверь на кухню, я почувствовал резкое облегчение, ведь там не было того зловония, которое вызывало у меня большое отвращение и, возможно, ту самую головню боль, мучающую меня после пробуждения. Облокотившись на дверную лутку и глотнув немного чистого воздуха, я почувствовал облегчение.

Прямо из кухни был проход в комнату, где жила моя мать. Двери там не было, а сама комната отделялась лишь неплотной занавеской, поэтому мне не составило труда удостовериться в том, что моя мама спит, и при этом не потревожить её. Мною было решено незамедлительно отправиться на трассу и попытаться поймать попутку до Зализняка. Мне не терпелось оказаться там, дабы открыть завесу тайны того, как я покинул город, зачем я это сделал, а главное, почему я ничего из этого не помню.

Я направился к двери, ведущей на улицу. Как только я протянул руку к замку, чтобы отворить дверь, мне вновь почувствовалось то самое зловоние серы и фекалий, которое так мучило моё обоняние в комнате.

– Молодой человек, куда же Вы? – вдруг услышал я за своей спиной низкий командный мужской голос.

В тот момент меня напугал бы и легкий шорох в полумраке рассвета, а мужской голос, за моей спиной в доме матери привёл меня в неописуемый ужас.

«Кто это!? Ведь дверь на замке!» – в одну секунду пронеслось в моей голове.

Резко повернув голову назад, я увидел перед собой человека в белом халате и чепчике. Это был доктор. Но форма у него была достаточно странной. Он был одет старомодно по образу докторов старых советских фильмов. На тот момент я не придал этому значения, ведь это была деревня и здесь многое было старомодным.

– Кто Вы? – явно испуганно спросил я.

– Я фельдшер Тихонов, – ответил незнакомец, – Галина, Ваша мама, позвала меня, дабы я осмотрел Вас. Вы потеряли сознание и упали прямо перед воротами.

Фельдшер Тихонов показал пальцем в окно, прямо туда, где я упал. Это произошло аккурат за забором возле ворот, ведущих во двор дома. Я помню, как мне стало плохо и я упал на одно колено.

После того, как незнакомец представился, я уже не боялся и вполне уверенно решил завязать с ним диалог.

– Вы осматривали меня всю ночь? – укоризненно заметил я, – Что Вы ещё здесь делаете?

– Галина, Ваша мама, была крайне встревожена Вашим обмороком и попросила меня задержаться на ночь на случай, если что случится, – ответил фельдшер.

– Я очень благодарен Вам, фельдшер Тихонов, но я очень спешу, – я говорил это фельдшеру уже открывая замок входной двери, – мне срочно нужно попасть домой, передайте маме, что как только я решу все свои вопросы, я обязательно проведаю её.

Закончив говорить, я открыл замок и уже пытался переступить порог, как…

– Галина Матвеевна! Он снова пытается бежать! – во всё горло заорал фельдшер.

Ор фельдшера был настолько громким и пронзительным, что мне показалось, у меня лопнут барабанные перепонки в ушах. Непроизвольно я закрыл уши руками и чуть согнул ноги в коленях. Такого дикого рёва, каким мне казался крик фельдшера, я никогда в жизни раньше не слышал. Фельдшер Тихонов кричал так протяжно и противно, что казалось, это не закончиться никогда. От боли в ушах мне пришлось закрыть и глаза.

Когда рёв Тихонова, наконец-то, закончился и я открыл глаза, в которых, наверняка, читался нескрываемый ужас, я увидел, что рядом с фельдшером уже стоит и моя мать.

– Куда ты собрался? – строго по-матерински спросила она меня, – тебе снова станет дурно!

– Я прописал Вам постельный режим, – уже спокойным голосом говорил фельдшер Тихонов, – Скорее возвращайтесь в свою комнату и не расстраивайте свою маму.

– Как только я попаду в город, то обязательно схожу к доктору, – попытался я договориться с мамой и фельдшером, – но мне срочно нужно домой! Меня нет уже второй день, Оксана меня ищет.

– Твоя Оксана совсем тебя не ищет! Не нужен ты ей! – вдруг несдержанно крикнула мама, – Тебя нет уже столько времени, а она даже не пыталась со мной связаться! Она первым же делом должна была приехать сюда!

Я был шокирован последней маминой репликой. Она всегда была сдержанным и тактичным человеком, а сейчас она так высказывается о моей жене. Через мгновение шок превратился в обиду, а ещё через секунду – в агрессию.

– Почему ты так себя ведёшь? – возмутился я, – Я возвращаюсь домой и это не обговаривается!

Я повернулся к своим собеседникам спиной и попытался сделать шаг в сторону выхода.

– Дима, вернись! Ты должен остаться здесь! – не снижая тона, кричала мать.

В этот момент она крепко схватила мою руку и потянула в сторону дома.

– Останься! Как только тебе станет легче, мы тебя отпустим! Обещаю! – продолжала она.

Когда я обернулся к матери и хотел было одёрнуть свою руку, чтобы освободиться, мой взгляд пересёкся со взглядом фельдшера Тихонова. Его глаза были наполнены яростью, он смотрел на меня так, что мне показалось он сию же минуту готов накинуться на меня с кулаками. Он не мог отвести от меня взора, а с каждой секундой времени его дыхание становилось всё громче и громче, пока не превратилось в хрип или даже рык ненавистного зверя.

– Я сказал постельный режим, – чуть слышно прохрипел он.

– Да что здесь происходит? Я сам себе хозяин и сам могу решать какого режима придерживаться, – говорил я это уже с опаской, ведь и в самом деле я опасался, что фельдшер силком затащит меня в дом.

Фельдшер был достаточно массивен и скорее всего сильнее меня. Весил он явно более ста килограмм.

«Но не накинется же он на меня! С чего вдруг?» – подумал я и немного осмелел.

Я освободил свою руку от руки матери и решил покинуть дом, во что бы то ни стало. Но как только моя рука оказалась на свободе, лицо фельдшера перекосила гримаса ненависти. Его злоба, казалось, сейчас польётся из него наружу.

– Миша, не дай ему уйти! – сказала мама фельдшеру.

В тот же момент фельдшер резко пошёл на меня. От человека с таким выражением лица явно ничего хорошего ждать не приходилось и я, недолго думая, бросился бежать. Почему-то мне казалось, что самое главное покинуть двор дома и выбежать на улицу, а там я уже буду в безопасности.

Выскочив из дома на улицу, я направился в сторону ворот, которые должны были меня освободить от плена, в котором я оказался. У меня было чёткое понимание того, что если я выбегу на улицу, то преследование прекратится. Почему-то мне казалось, что ни фельдшер, ни, тем-более, мама, не будут преследовать меня по сельской улице, а останутся в пределах дома. Подняв голову, чтобы посмотреть, куда я бегу я увидел, что улица, которая должна была меня освободить начала покрываться туманом. Туман садился конкретно на улицу, но не проникал во двор дома и на приусадебные участки моей матери. Он становился всё гуще, пока и вовсе не скрыл от моих глаз улицу.

Я был решителен и густой утренний туман не мог остановить меня. Я продолжал убегать от преследовавшего меня фельдшера. Его шаги были близки и я их слышал. Фельдшер Тихонов был мощнее меня и если бы он меня поймал, то шансов на победу в единоборстве с ним у меня не было. Но его массивность сыграла мне на руку, так как я легко убегал от быстро устающего Михаила Тихонова.

Свобода была очень близка. Я был в шаге от калитки, которая вывела бы меня на улицу и я уже начал тянуть к ней руки, чтобы незамедлительно открыть перед собой. Как вдруг передо мной выскочил пёс. Он выскочил так неожиданно, что, резко останавливаясь, я чуть не сел на пятую точку. Это был Зефир. Так звали дворнягу, которая долгое время жила у мамы. С детства я любил играть с этим забавным и игривым щенком. Он был на привязи возле ворот, верно охранял калитку от непрошеных гостей. Каждого незнакомца, входящего во двор, он встречал звонким лаем, а меня никогда не забывал, даже, когда я покинул родительский дом и переехал жить в Зализняк. Всякий раз, когда я приезжал он становился на задние лапы, вилял хвостом, а в его глазах читалась радость от встречи с другом, с которым он вырос.

Вот только незадача… примерно два года назад я собственноручно выкапывал ямку и клал туда бездыханное тело Зефира. Он умер от старости, когда ему было 17 лет. Как же он мог появиться передо мной сегодня?

Это был явно не Зефир. Не тот Зефир, который поднимался на задние лапки и вилял хвостом, как только видел меня. Передо мной стояло озлобленное существо, оскал которого сопровождался громким рыком зверя. Казалось, такой рык никак не может выдавать маленькая дворняга. С клыков пса стекала слюна и пена. Он был готов кинуться на меня, если я сделаю ещё хоть полшага в сторону выхода. Я с ужасом смотрел на пса, ведь это был точь-в-точь мой любимый друг Зефир, но Зефир так бы со мной не поступил. Он дал бы мне освободиться и убежать. А это озлобленное существо не только преградило мне путь, но и готово было в любой момент вонзить свои клыки в моё горло.

Я остановился и замер, глядя на пса. Я не знал, что делать дальше, а в моей голове не было никаких мыслей, я был напуган и не понимал, что происходит. Пока я мешкал и пятился от неожиданно воскресшего Зефира, в мою спину последовал сильнейший удар, от которого я упал. Фельдшер Тихонов настиг меня и всей своей массой завалил на землю.

– Я сказал постельный режим, значит, будет так! – злобно, но с ликованием от своей победы надо мной прошипел ненавистный фельдшер.

– Зефир! Фу! – послышался голос матери.

«Какой Зефир? Это не он!» – пронеслось у меня в голове, – «это не может быть он!»

Лёжа на земле, я оглянулся по сторонам. Фельдшер Тихонов сидел верхом на мне и скрутил мои руки за спиной. В этот момент я не мог пошевелиться, ведь он был очень сильным, гораздо сильнее меня. К нам подошла моя мать и что-то говорила фельдшеру, но что конкретно я уже не слышал. Я снова терял сознание. Я ещё видел, как мама махнула рукой Зефиру, и тот убежал в будку. Из будки он смотрел на меня. На мгновение мне показалось, что на его глазах появились слезы, и он сожалел, что поступил со мной таким образом.

Оглядевшись дальше, я увидел, что всё, кроме владений моей матери, было покрыто густым туманом. Это стало последним, что я увидел, моё сознание отключилось.