Глава

IV

Наступил понедельник. Он всегда приходит не вовремя, хоть и следует сразу же за воскресеньем, начиная наступать на пятки последнему выходному еще вечером. «Вот уж никогда не задержится!» – часто говорил папа. Нужно было спешить на совещание. Опаздывать Аня не любила.

Еще у дверей штаба она вновь почувствовала предательские трепыхания сердца. Дверь в кабинет Николая Павловича была открыта, оттуда раздавались бурные приветствия. Бросив через плечо: – Здрасьте, Ольга Викторовна! – Аня влетела в кабинет. Биение в груди усилилось. И только окинув взглядом присутствующих, Аня поняла в чем дело. Она хотела видеть Константина и боялась встречи с ним. А он сидел как всегда уверенный и невозмутимый. На этот раз Ане достался последний стул по тому же ряду, где сидел Костя. Она с облегчением вздохнула: можно будет не встречаться с ним взглядами.

Николай Павлович начал совещание. Вскоре монотонные доклады сменились бурным обсуждением предстоящего праздника. Подготовка ко Дню части шла полным ходом. Аню же не особо прельщала перспектива оказаться одной с незнакомым коллективом на массовом гулянье, поэтому вникать в план готовящихся мероприятий она не стала.

Дальше полетели активные трудовые будни. Аня начала потихоньку знакомиться с коллективом, который теперь не казался ей таким уж чужим. Те же люди, что и везде, со своими заботами, надеждами, но чуть другим каким-то жизнеутверждающим чувством юмора и дикой самоотверженностью, которую трудно было угадать в сердцах, израненных войной. В части царило абсолютное понимание и взаимоуважение. И если уж они дружили, то чувство это было настоящим.

В середине недели в кабинет в свойственной ей стремительной манере ворвалась Альбина Исмаиловна. Лихорадочный блеск ее глаз не понравился Ане еще с порога.

– Анюта! Хорошо, что я застала тебя на месте. Понимаешь, – прямолинейно начала она, – я не была в отпуске уже больше года. А тут дочке путевку на море дали. Я внуков год не видела. Вот мы и решили с Верочкой, что пока она еще здесь, ты можешь заменить меня в кадрах на пару недель. Ты девочка умная, со всем справляешься, там для тебя не будет ничего сложного. Если что, Вера всегда на подхвате.

Вопроса согласна Аня или нет не последовало. Похоже, что они с Верочкой действительно уже все за нее решили. Ане даже рот не пришлось открывать, видимо Альбина Исмаиловна решила беречь ее силы для своего поприща.

– Ну, тогда я пишу заявление. Николаю Палычу все объясню, он будет не против. Спасибо тебе огромное! – она с чувством пожала Ане руку и также молниеносно покинула кабинет.

А скучно здесь действительно не будет! Со стола вихрем взметнулась стопка бумаг. Аня протяжно вздохнула. Работы кадровика она не боялась, на предыдущем месте ей часто приходилось заменять свою коллегу, которая с завидным постоянством удалялась на больничный с маленьким ребенком.

Через несколько минут зазвонил телефон.

– Аня, зайди к Николаю Павловичу! – услышала она зевающий голос Ольги Викторовны.

«Вот фурия! Уже и у Палыча побывала. Не женщина, а танк!» – мелькнуло в голове у Ани.

Николай Палыч явно был чем-то расстроен, но виду не подавал, лишь его густые серые брови напряженно упирались в переносицу. Быстров протянул Ане заявление Альбины Исмаиловны, машинально кашлянул.

– Ну что? Отпустим ее?

– А у нас есть другие варианты? Человек в отпуске год не был. И Вера Николаевна еще здесь. Справимся, Николай Палыч! – с улыбкой ответила девушка.

Ей хотелось расспросить его о причинах его расстройства, но она не осмелилась. Отец с детства приучил: о таких проблемах не спрашивают. Вопрос «Что нового на работе?» никогда не звучал за семейным столом. Хотя в последние дни и до Ани долетали слухи о неудачных вылазках наших и срыве давно готовящейся контртеррористической операции.

– Да все у меня готово! – за дверью кабинета дребезжал голос Альбины Исмаиловны. – Ей останется только приказы подготовить. А вот и она…

Аня была тут же усажена на стул, а дверь за ней плотно закрыта. Пути отступления блокированы.

– Значит, Анечка, вот здесь трудовые книжки и личные дела. Как обычно ко Дню части несколько грамот и два звания. С ними, наверное, не успею разобраться. Сможешь подготовить сегодня без меня? А я завтра все проверю. Ну, я побежала. Завтра жду тебя в кадрах, – все это она успела уложить в полминуты, надевая пиджак и подкрашивая губы одновременно.

Уже в дверях Альбина Исмаиловна резко затормозила.

– Еще раз огромное тебе спасибо. Ты – моя спасительница!

– Действительно спасибо тебе, Анюта, – повторила Вера Николаевна, когда порыв ветра, свойственный любому передвижению ее подруги, наконец, стих. – Это такое счастье встреча с детьми, с внуками!

Женщина вздохнула так, как не хотела бы при постороннем человеке, но сердце заходилось тоской. Аня собрала папки, оставленные Альбиной Исмаиловной на столе, и переложила на тумбочку. На самом верху оказалось одно из личных дел. Вера Николаевна взяла его в руки.

– Вот уж кто действительно заслуживает всех наград на свете! – с чувством произнесла она.

«Зверев Константин Владимирович» – прочитала Аня наклейку. Константин! Она непростительно резко схватила папку. После описи документов шла анкета с фотографией владельца. На нее со своей неизменной усмешкой во взгляде смотрел ОН!

– И за что же вы его хотите так облагодетельствовать, Вера Николаевна? – с неприкрытой дерзостью поинтересовалась Аня.

– Мое отношение к нему всегда останется неизменным, чтобы там не говорили другие. После того, что он для меня сделал, я ему до конца своих дней обязана.

Взгляд женщины остановился, потух, будто порыв ветра задул в нем искру жизни. Аня поняла, что любая реплика здесь будет неуместной. И выждав минуту, видимо собираясь с мыслями, Вера Николаевна начала свой грустный рассказ.

– В девяносто седьмом они вместе с моим мужем участвовали в «зачистке» одного села, а попали в качественно спланированную засаду. Их окружили и открыли шквальный огонь. Многие погибли на месте. Витю тоже серьезно ранили, и если бы не Костя, то добили бы там же. Константин на своих руках вытащил его из-под обстрела, получив при этом сквозное ранение, потом еще долго отбивался с остатками наших ребят, пока не подоспело подкрепление. Я тогда была на пятом месяце беременности. Витя очень хотел второго ребенка, мальчика. Я не могла выносить несколько лет, четыре выкидыша, и вдруг такое счастье. В общем, после всего пережитого и нескольких перенесенных Витей тяжелых операций, я потеряла ребенка. Да и сама чуть на тот свет не отправилась. Когда муж пошел на поправку, несмотря на уговоры наших родственников, мы решили остаться в этой части. Так и дослужились до пенсии. Теперь пора и честь знать, два месяца осталось. Вот передам тебе все дела и к дочке в Тулу, – закончила Вера Николаевна уже более спокойным голосом. – Так что Константин для меня, – она снова взяла в руки увесистую папку, – можно сказать Ангел-Хранитель! Всегда, когда в церковь иду, свечку за его здоровье ставлю и молюсь, чтобы не один на свете остался. Ему семья нужна, но кто же решится на судьбу жены военного. Тем более такого солдата как он. Он как будто родился на войне, всегда там, где стреляют, первым на передовой. Сколько молоденьких солдат от смерти уберег, не кидая их необстрелянных в бой. Но и спуску им не дает, не зря, наверное, прозвище «Зверь» получил.

Аня слушала как зачарованная. Хотелось вздохнуть, но было нечем. В маленьком кабинете воздух сгустился, зачерствел. Кажется, все время этого печального рассказа, Аня не дышала. Вера Николаевна давно замолчала, а девушка все сидела, уставившись неморгающим взглядом в белую папку в руках женщины. Наконец, она решилась задать давно мучивший ее вопрос.

– А разве он не женат?

Аня прикусила губу от злости на саму себя. Ну что за девичье любопытство?! Нужно было исправляться и быстро.

– Просто я видела его в семейном общежитии и решила, что он живет там с семьей.

– Нет, у него своя квартира в поселке, но в общежитии он частый гость, – печально улыбнулась Вера Николаевна. – Видно уж такая участь – быть в почете у женщин. Ни одна еще наверное не устояла, но ни одна его и не зацепила. Марина вон даже после развода с мужем решила ради Кости в части остаться, три года вокруг него вьется, а он только в гости заходит.

– Марина – это продавщица в местном магазине? – с напускным безразличием поинтересовалась Аня.

– В магазине работает Лена, молодая, глупая, влюбленная во всех офицеров сразу. А Марина – врач нашей части, красивая женщина. Приехала сюда с мужем четыре года назад, ну и влюбилась сразу же и без памяти. Константин, конечно, избегал отношений с ней, пока она была замужем, но та поступилась всем ради него: семью свою разрушила, чуть мужу карьеру не загубила. Хорошо, что Николай Павлович, чтобы не афишировать скандал, замял все быстро и выхлопотал для парня перевод.

– Санта-Барбара просто какая-то!

– А ты думала, у нас тут только война? Еще какие страсти бушуют, Санта-Барбаре и не снилось! – неожиданно развеселилась Вера Николаевна. – Ну что идем домой?

– Вы идите, Вера Николаевна, а я еще посижу, подготовлю приказы, раз уж Альбине Исмаиловне обещала.

Прошло несколько долгих минут, во время которых Аня рассматривала облупившуюся краску на деревянных рамах окна. Она думала о людях, с которыми волею судьбы ей пришлось познакомиться. Аня выросла среди мужчин, солдат, офицеров, но сейчас ей казалось, что она снималась в каком-то фильме, реалистичном, иногда пугающем, но все же фильме. Здесь царила другая жизнь и люди были другие. От одной только мысли о том, что она может хоть чем-то быть полезной им, у Ани в груди алой гвоздикой расцветала гордость. Свои собственные переживания тонули и растворялись в героизме этих доблестных людей.

Аня с энтузиазмом вставила в компьютер дискету, любезно оставленную кадровиком, и принялась печатать приказы и представления. Не так-то уж и много для человеческого подвига. Через полчаса она взяла в руки последнюю папку, личное дело Константина. Листая страницы, Аня уверяла себя, что ничего предосудительного в ее любопытстве нет.