Заиграла композиция в стиле ритм-н-блюз известной американской певицы. Официант принёс на подносе министроне и большую пиццу. Алёна не спеша съела суп и выпила бокал вина. Платон поймал себя на мысли, что она от него прячется. Что это была за загадочная женщина? Она собиралась грустить на юбилее его издательства?

Алёна слышала живую музыку, но не двигалась, оглядывая зал. Он застал её врасплох, коснувшись ладони.

– Давайте доедим пиццу, и я отвезу вас домой. Или за вами приедет муж? – спросил он.

Она прикрыла глаза, пережидая нахлынувшую эмоцию, и ответила с видимым усилием:

– Недалеко от вас ходит автобус от Большого театра. Пройдусь и доеду сама. Зато вино выветрится.

Платон предложил:

– А давайте я уговорю вас на коктейль? Лимончелло с мороженым и шампанским.

– Вы пришли на смену председателю МГО ВФСО «Динамо»?

– Нет. Вы хрупкая женщина, а не пират.

– Ой. Он утверждает, я Цербер Аида в юбке. Он прав. Спортсменам светила дисквалификация. Ладно, давайте коктейль. Скажу спасибо вашему племяннику. Буду на «Лего» зарабатывать. У Егора теперь с дедушкой разговоры о строительстве.

– Секундочку. Не ешьте пиццу. Я должна запомнить ингредиенты.

– Зачем вам запоминать ингредиенты?

– Порядок. Вольно. Оказывается, курица, колбаса, шампиньоны, томатная паста и помидоры наличествуют. Всегда интересовало, добавляют ли в неё грибы. Они здесь есть. Мясная итальянская пицца из итальянского ресторана.

– На завтраке Егорка мне поаплодирует, – с улыбкой произнесла собеседница.

– Пиццу же долго готовить? – озадачился Платон.

– Почему? Полчаса. Вот пицца с ананасом – это какая-то странность. Паша где-то её отведал, Егору очень захотелось пиццу с ананасами, курицей, сыром Моцарелла, репчатым луком под сливочным соусом. На прошлой неделе он с бабушкой заранее купили ананас. Всё лучше компота из банки. На завтрак с чаем – самое то. Заодно мы с ним повторили, как называются ингредиенты на обоих языках.

– На обоих языках?

– Да. На испанском и русском.

– Вы описываете очень вкусно. Некоторые твердят о том, что современные женщины в XXI веке не готовят.

– Выходит, я не настолько современна. У Егорки будет время наесться диковинных яств и блюд лет в десять, в средней школе. Заодно будут прояснённая голова и окрепший желудок, – Платон улыбнулся.

– Вашему мужу с вами повезло, – Алёна молча откусила пиццу.

– Вам нравится пицца?

– Мяса не пожалели. С сыром и грибами очень вкусно, – вдруг она отодвинула от себя тарелку и резко встала.

– А коктейль?

– Мороженое не приводит к хорошей фигуре. Съешьте моё, – она убежала в сторону дамской комнаты, взяв сумочку.

Он не спеша доел пиццу и выпил свой коктейль. Алёны всё не было. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце, предупреждая о чём-то важном. Платон поморщился. До командировки он чувствовал себя здоровым человеком, но теперь его здоровье пошатнулось.

Беспокойство нарастало. Он направился к дамской комнате. В зале уже начали собираться сотрудники, готовясь к выходу. Платон попросил официанта присмотреть за входом в уборную и вошёл внутрь. Все кабинки с белеющими дверями были плотно закрыты.

– Алёна, вы здесь? – в последней кабинке послышалось отчаянное всхлипывание.

– Алёна, я знаю, что это вы. Если вы не откроете, я вскрою дверь. Вы зашли в уборную больше часа назад, – она не отвечала, и Платон выполнил своё обещание.

Она сидела не на сиденье, а на холодном кафельном полу. От сдерживаемых рыданий её трясло, а щёки пылали. Сглотнув ком в горле, она сжалась и подняла на него глаза.

– Надо уходить, да? – прошептала она.

– Вам никуда не нужно уходить. Просто объясните мне, что случилось, – Платон присел на корточки рядом с ней.

– Это что за свинство? Зачем мне об этом напоминать? Он уже восьмой месяц лежит на федеральном военном мемориальном кладбище. Как я могу вести Егора на день рождения? – её голос дрожал от боли и горечи.

– Война не закончилась! С какой стати ей заканчиваться? – голос Алёны срывался от ярости и боли. – Что это был за человек? А я? Откуда я знала, что более дешёвые полёты опаснее дорогих! Он меня не отговаривал…

Она с горечью сжала кулаки:

– Заплатил за дом без помощи, молодец. Ни рубля я на ремонт из его пяти миллионов не возьму. Весь остаток, оба золотых обручальных кольца продала. Знать его не хочу! Ненавидеть, думал, буду его, размечтался!

Пытаясь встать, она хотела убежать от Платона, резко дёрнулась, но внезапная конвульсия изменила её движение, и Алёна начала падать.

– Тихо-тихо… Я вас держу, – Платон успел подхватить её, не давая удариться о холодный кафельный пол.

В его глазах читалась тревога и искреннее беспокойство за эту измученную горем женщину, которая пыталась скрыть свою боль за маской гнева и отчуждения.

– Знать не хочу его бессовестного, ни его родителей! – припечатала Алёна. – Пусть мне только посмеют заикнуться, что мы с сыном захотели жить рядом с парком в квартире шестьдесят семь метров. Чемпионка мира захотела жить рядом с парком! Лёша попросил меня жить рядом с его родителями. Исдумал ипотеку! Он что, не мог одуматься и найти работу в миру? Выдающийся лётчик ! Она задыхалась от гнева и слёз:

– Я с двух лет устроила Егора в ясли, чтобы работать! Для чего мне пять миллионов за его труп? Его мать меня не принимала, а сейчас, верно, считает, что я захотела жить как индусская принцесса и её сына убила!

– Чш-ш-ш… Идите ко мне, – Платон развернул её к себе.

Слёзы градом катились по щекам Алёны, набухали в туши и скатывались, превращаясь в чёрные дорожки. В памяти Платона всплыл образ Лизы, которая всегда тщательно следила за собой, всегда оставалась писаной красавицей рядом с ним. Чтобы остановить женскую истерику, Платон решился на отчаянный шаг. Он никогда прежде не целовал заплаканных женщин, но сейчас это казалось единственным способом достучаться до её израненной души. Платон усмехнулся про себя и нежно поцеловал её в приоткрытые, манящие губы.

Алёна поддалась его уверенности, ответила на поцелуй и постепенно начала успокаиваться в его объятиях.

Платону совсем не хотелось её отпускать, но объятия в туалетах не входили в список его притязаний. Он с усилием заставил себя оторваться от неё. Алёна зачарованным взглядом проводила его губы.

– А куда мы? – спросила она жалобно.

– Ко мне в кабинет. Во второй комнате есть душ и кровать, чтобы вы могли прилечь.

– Ладно. Мне надо позвонить свекрови и сказать, что я в Москве.

– Конечно. Умоетесь, выпьете успокоительное из аптечки и позвоните. Я заберу ваш телефон с поста охраны.

– Я покраснела?

– Щеки, – Платон улыбнулся. – Нестрашно. Красавицы тоже расстраиваются.

Она оробела и спряталась на его плече:

– Скажете тоже. Я краснею на нервной почве. У меня блашинг-синдром. Пью таблетки для укрепления нервной системы. Вроде как то самое успокоительное из аптечки, о котором вы сказали. Слава милостивому Богу, Егорка не унаследовал синдром. Я могу встать на ноги.

– Не можете. Я чувствую, вас штормит на моих руках.

– Неважно, – Платон теснее прижал её к себе, не отпуская.

Выйдя из туалета с Алёной на руках, Платон спокойно остановил официанта, уточнив время работы и сказав, что подойдёт позже. С ней на руках он забрал телефон Алёны с зарядки, проехал вместе с ней на лифте на пятый этаж и занёс её в отдельную комнату при кабинете.

– Знаете, Алёна, – он спустил её на кровать, – ребёнок, живущий в семье, не задумывается о любви. Она безусловна. Когда моих родителей не стало в аварии, я, в мои четырнадцать лет, их возненавидел всей душой. В детдом, спасибо дяде, я не попал, но их страстно ненавидел за то, что они меня бросили. А потом осознал, что они были не виноваты. И любили меня взаимно. Тогда потихоньку меня стало отпускать.

– Я его любила, – тихо ответила Алёна. – Часть меня вместе с ним отрезали. Был инструктором и лётчиком экстракласса. Военным лётчикам платят по пятьсот тысяч за их опаснейшие и крайне нужные полёты.

Она помолчала, собираясь с мыслями:

– В прошлом году Егора приняли в ясли, и когда Лёша приехал в увольнительную, я ему сообщила, что кроме работы в клубе, меня взяли ведущей новостей. Я к тому времени за полгода накопила миллион триста рублей, была очень горда собой. Мой Лётчик мог снизить ответственность, а мы рефинансировать долг у банка.

Платон внимательно слушал её рассказ, не перебивая.

– Извините за истерику, – покачала головой Алёна.

– Простите меня за поцелуй, – улыбнулся Платон. – Мой дядя говорит, что мои родители хотели бы, чтобы я прожил счастливую жизнь. И ваш муж наверняка хотел бы того же для вас. Наш поцелуй мне понравился. Поэтому я приглашаю вас на первое свидание.

Алёна молчала, обдумывая его слова.

– Пока вы отдыхаете, я сооружу нам десерт, – добавил Платон.

– Десять минут, и я позвоню Ларисе Анатольевне.

Платон кивнул, давая ей время прийти в себя. Он наблюдал, как она берёт себя в руки, как возвращается к жизни после эмоционального всплеска.

– Вы работаете в новостях? – спросил он.

– Да, – ответила Алёна. – Я старший тренер-преподаватель и главный судья «Динамо». Клуб арендует в школе площадку. «Танцы со звёздами» были разовые частные съёмки, а полтора года назад меня взяли вести новости на Первом канале. Неделя через неделю. Совмещаю с тренерской работой и уроками.

– Впечатляет, – искренне сказал Платон. – И вы ещё преподаёте в школе?

– Между прочим, я старший преподаватель, хоть и не кандидат наук. Мои родители озаботились моим образованием, и, además, soy profesora de español en el Instituto Cervantes del Ministerio de relaciones exteriores de la nación y presentadora de noticias de canal uno, – произнесла она без малейшего акцента.

– Вы говорите на испанском языке? – удивился Платон.

– Даже преподаю, не поверите. Мои родители озаботились: я билингвал. Родилась в Москве, но начала танцевать в Испании. Я сказала по-испански, что вдобавок я преподаватель института Сервантеса под эгидой Министерства иностранных дел Испании и ведущая Первого канала. Кстати, испанцы не очень жалуют англичан. На английском я говорю хуже. Хотя в школе преподаю на трёх языках – русском, испанском и английском. Иногда думаю, что могла бы вести уроки и на английском, но пока не решаюсь.

Платон смотрел на неё с восхищением. Эта женщина была полна талантов и жизненной силы, и он чувствовал, что не может просто так отпустить её.

– Принимайте моё приглашение, – сказал он твёрдо. – Иначе я вас снова поцелую.

Алёна растерянно посмотрела на него, не зная, как реагировать на такое откровенное предложение.

– По мне, без десерта из-за стола не уходят. После одного супа нельзя насытиться. Я переписал ваш телефонный номер и буду за вами ухаживать. Потому что вы мне нравитесь и вы умеете готовить. Егор и его дедушка с бабушкой не помеха. Он – ваша часть. Как и я – часть семьи моего дяди. Дверь в кабинете я закрою, а потом отвезу вас домой.

Она проводила Платона удивлёнными глазами, огляделась в комнате с деловым интерьером. Не торопясь умылась в ванной и села ждать спутника на кровати. Позвонила домой.

– Мама, ты плиехала? – спросил Егор.

– Я подожду. Спроси правильно. РРРРР. Ты же мой тигр.

– РРРРР, – попробовал Егор. – Мама, ты приехала?

– Правильно. Ты молодец. Я приехала. Зашла в гости к тёте Гуле. Помнишь дядю Платона? Он обещал привезти меня домой после десерта.

– Что такое…

– Ты тигр. РРРРР, – напомнила Алёна.

– Десерт. Что такое?

– Это последнее блюдо за столом. Сперва супчик, потом гарнир с мясом или рыбкой, а на десерт – сладенькое.

– Ты будешь есть сладкое?! – восхитился мальчик. – А мы с бабушкой?

Алёна засмеялась серебряным переливом. В этот момент Платон вкатил внутрь столик.

– Хорошо. А спросить у дедушки? Спроси и у бабушки, и у дедушки, будут ли они пирожные и тирамису. Помнишь, ты пробовал глоточек кофе? Тирамису – десерт с кофе по составу.

– Да. Я спрошу. Подожди, пожалуйста, – в трубке Алёны зашумело, а потом мальчик спросил:

– А Платон там? Ты сказала, он тоже будет есть сладкое? Бабушка будет тирамису, а дедушка нет.

– Думаю, да, сынок. А что? Сейчас его спрошу.

– Платон? – он поднял голову.

– Сынок спрашивает, что вы будете есть из сладкого?

– Чай с пирожными.

– Платон, а какие? – Алёна улыбалась.

– Канноли. Сицилийское пирожное с начинкой из сыра и сладким сиропом.

– Егор, сицилийское пирожное.

– Я тоже такое хочу.

– Мальчики, как и девочки, едят разные пирожные. Всё и попробуешь. На завтрак я завтра к вам приду, – она положила телефонную трубку.

– Вы живёте не со свёкрами? Вы сказали, что придёте к сыну в гости, я снова ошибусь?

– Нет, вы всё правильно поняли. Я живу отдельно, но часто прихожу к свёкрам и сыну в гости. У меня сломан балкон, поэтому, чтобы Егор не замёрз, он живёт со свёкрами.

Платон внимательно слушал её объяснение, отмечая про себя каждую деталь. В его глазах промелькнуло сочувствие:

– Понимаю. Ремонт – это всегда неприятно. Тем более когда речь идёт о безопасности ребёнка.

– У свёкров своя квартира, в пятом подъезде, а у нас в третьем. Лёша выплатил ипотеку для нас. Кредит я не возьму из-за высоких процентов. Нам ипотеку под восемь и четыре давали, мы были вдвоём, одной ремонт мне не потянуть. С балкона дует. Это не жильё для мальчика.

– Моё издательство для сотрудников выдаёт беспроцентные займы.

– Я не сотрудник вашей компании.

– Мне понравилось с вами целоваться, – Платон улыбнулся.

– Дайте мне подумать, – Алёна хмыкнула. – Если предложение будет актуально, я им воспользуюсь. Оно сократит моё накопление на год. Я возьму займ на два миллиона пятьсот тысяч рублей. У меня будет пять миллионов. Это возможно?

– Вполне.

– Беспроцентный займ – нет никаких подводных камней?

– График платежей. За его несоблюдение предусмотрена неустойка 0,01. То есть со ста рублей рубль. Но это не процент, а гарантия соблюдения сроков. Берётся займ, как правило, на год.

– Понятно, я смогу выплачивать сумму, что откладывать, и за это мне не нужно будет доплачивать? Главное – не пропускать сроки.

– Именно. Можно уточнить, для чего вам пять миллионов?

– Ремонт. Я в этом мало понимаю, капитальный – это с проводкой и водоснабжением, да?

– Например. Можно предусмотреть также звукоизоляцию и утепление лоджии, например.

– Сколько, вы думаете, может стоить ремонт квартиры шестьдесят семь метров? Свет есть, канализация проведена, но при виде сантехники и ободранных обоев хочется плакать. Кое-где обломана плитка и линолеум. Потолки потрескались. С балкона сильно дует. Духовка Bosch – единственная услада. Мы арендовали эту квартиру, а потом у хозяйки сложились обстоятельства, потребовались деньги и уехать. Сбросила нам пять миллионов.

– Смотря какой ремонт.

– Обойдусь пятью, – Алёну стало клонить в сон. Истерика её умотала.

– Алёна, давайте я отремонтирую вам балкон?

– Давайте. Спасибо за предложение. Ничего не буду у вас спрашивать. Надоело жить в холодине и затыкать раму. Мне сказали, что утеплитель, который у нас стоит, какой-то дорогой, хоть и прохудился в паре мест, а местный выбирать – нужен мастер. Иван Захарович, дедушка Егора, приходил и смотрел балкон. Он сказал, дом сталинский сорокового года прошлого века. Работы по остеклению следуют начинать с укрепления или замены балконной плиты. Балкон застелен, но не утеплён. По закону, в виду наличия стекла, переделать застекление можно. Несущая способность балконной плиты невысока, поэтому самое лёгкое остекление, а то она грохнётся на головы кому-то. В любом случае тысяч пятьсот из моих накоплений – это балкон. Но я учтите, ни на что не замахиваюсь и не ставлю никаких рамок. Когда вы сможете и зачем это?

– Затем, что я за вами ухаживаю и не хочу, чтобы вы жили в холоде. Я понял о чем сказал Иван Захарович. Четырнадцатого ноября у вас выходной?

– Да.

– На пятнадцатое и шестнадцатое ничего не намечайте. Я приду к вам с мастерами. Вы любите цветы?

– Договорились. Напишите мне, когда договариваться насчёт дней, я перенесу занятия, а то вечно, как выходной, я всем очень нужна. Платон, женщина может не любить цветы? – засыпающая Алёна изумилась.

Он, разливавший чай, был вынужден поставить чайник на столик:

– Знакомые мне женщины предпочитают бриллианты, – не упомянул он Лизы.

– У меня были серёжки с бриллиантами. Ноль целых, три десятых карата за два камня. Я их в ломбарде продала за сто восемьдесят пять тысяч в счёт ипотеки. Когда Лёша летал в Ташкент, он привёз мне на юбилей саженец Ташкентского лимона. У нас стукнуло пять лет брака. Мы с Егором лимон растим, удобряем, поливаем. Он у нас цветёт, плоды нам принёс. На Новый год к нам приезжали мои родители. Мы всей семьёй их пробовали, кисло-сладкие, оранжевые, с тонкой кожурой.

– Откуда приезжали?

– Из Санкт-Петербурга.

– Я на самом деле взял все пирожные, которые мы заказывали. Здесь тирамису, несколько шоколадно-ореховых, ягодный песочный пирог и несколько сицилийских канноли. Я не буду выбирать пирожные из коробки. Всех их в коробке и забирайте.

– Сколько я должна?

– Выпейте чаю и улыбнитесь.

– Ну, хорошо, – Алёна улыбнулась. – Спасибо большое.

– Ваши родители живут в Санкт-Петербурге?

–Да. Учёный и врач. Я не понимаю, как я у них уродилась. Всё ушло в ноги, – она усмехнулась, сняла туфли и покрутила ступнями.

– То есть?

– Моя мать – главный врач филиала Санкт-Петербургской неврологии и эпилептологии, профессор, доктор медицинских наук по орфанным, то есть крайне редким заболеваниям. А папа… Романов Михаил Александрович, – она захихикала. – Он слишком умный. У меня всё в ноги ушло. Зато я симпатичная. Да-да, без вариантов. Я папина дочка. Папенька – учёный в области прикладной математики и кибернетики, учёную докторскую степень по физико-математическим наукам ему дали до развала СССР, в девяносто втором году. Папа – профессор в Санкт-Петербургском политехническом университете, национальном исследовательском ядерном университете. Занимается математическими проблемами тысячелетия. Он что-то там доказал, и с мамой они уехали в Лос-Анджелес. Он бы не посмел отказаться от приглашения. Награда наградой, а Лос-Анджелес в штате Калифорния. Диснейленд в городе Анахайм, тоже в штате Калифорния. Мы хотим с Егором коллекцию уточек из Диснейленда, комиксов и DVD о геройской утке. Любимая я дочка или нет?

– Алёна, вы в девичестве Романова?

– А?

– У вас царская фамилия, а то и императорская.