2

– Тридцать седьмая, – вырвалось у меня с негодованием.

Без лишних слов Райден двинулся в сторону комнат. Я поплелась следом.

– Дружеский совет: плачь только там, где никто не видит. Не стоит давать остальным лишнего повода тебя сожрать.

– Угу, – угрюмо откликнулась я, отводя взгляд от его фигуры.

– Сколько ты в Дарквейле? Десять минут, и уже рыдаешь? Должен тебе сказать, этот рекорд вряд ли кто побъёт.

Я обиженно поджала губы. Интересно, ему по уставу полагается быть таким мерзким?

– Что у тебя случилось?

– Не твоё…

Райден остановился так резко, что я чуть не впечаталась в его спину. Затем развернулся, позволяя мне полюбоваться тем, как красиво сходятся его брови, когда он сердится.

– Послушай, светлая! Мне всё равно, что у тебя случилось. Главное – дисциплина в моём крыле. И если кто-то провоцирует конфликты, я должен с этим разобраться, поняла? Кто тебя обидел?

Чёткая линия его подбородка прямо-таки требовала, чтобы к ней немедленно прикоснулись и нежно обвели кончиком пальца. Фантазия уже нарисовала, чем может закончиться такой маневр. Я поспешно отвела взгляд, чувствуя ползущую по спине испарину. Это всё моя новообретённая тёмная магия, нужно к ней привыкнуть.

– У меня здесь жених, теперь уже бывший. Мы только что расстались.

– Понятно.

Парень отвернулся и пошёл дальше.

– Слышала поговорку "В Академии тёмных нет любви"? Сущая правда, привыкай.

В Академии тёмных нет любви. Так говорили, потому что тёмные предпочитали выбирать жён из носительниц противоположной магии. Чистокровные светлые не любили делиться своими секретами и не очень легко шли на сотрудничество. Так что вероятность того, что в семье родится свой светлый маг, делала такие союзы ценными. Но только в глазах тёмных.

Светлые предпочитали хранить чистоту магии, ведь считалось, что чем дольше продолжается род, тем могущественнее его потомки. Однако, будем честны, несмотря на все предрассудки многие студентки Лайтона не могли устоять перед очарованием тёмных. И теперь я понимала почему.

Правящий род Хагенов был, наверное, единственным из тёмных, кто тоже хранил чистоту своей магии. При этом король-дракон поощрял союзы противоположностей, как способствующие миру и процветанию в королевстве. Так что мы с Патриком были со всех сторон замечательной парой. До недавнего времени.

Райден довёл меня до двери и вернул сумку, которая немедленно оттянула мне плечо.

– Ну всё, пташка. Надеюсь, ты не доставишь мне проблем. Постарайся не отсвечивать.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно убеждаясь, что я всё поняла. А меня от его калабмура прямо затрясло. Обалдеть, как смешно! Просто умираю. Ха-ха.

– И кстати! – уже уходя, он обернулся. – Если что-то случится, я сам тебя найду. Не люблю, когда девушки бегают за мной.

Я вошла в комнату и с силой захлопнула за собой дверь, кривясь и бормоча себе под нос.

– Больно надо! Смотрите, я Райден Кроу, самый сногсшибательный тёмный в этой части королевства! Да ты ещё сам побегаешь за мной!

Из-за угла послышался язвительный смешок и холодный женский голос.

– Я бы на твоём месте губу не раскатывала.

Только теперь до меня дошло: мало того, что я теперь студентка Дарквейла, так ещё и буду жить в одной комнате с тёмной.

3

Райд

Вести из дома приходили одна тревожнее другой. Вчера отец сообщил, что сила покидает его, и воплощения больше не могут видеть и слышать, как раньше. Теперь они лишь управляемый сгусток энергии, как у обычного мага. А это значит, что Райдену в скором времени, возможно, потребуется вернуться.

"Впрочем, тебе виднее, что делать, чтобы сохранить за собой наследство. Если для того, чтобы удержать его, нужно убить ещё тысячу тварей Ночи, надеюсь, ты не теряешь время, читая мои письма", – писал отец.

Райден усмехнулся, сжигая письмо. Все мужчины в его роду достигали полной магической зрелости именно так – позволяя воплощениям окрепнуть в сражениях. Но похоже, что в его случае этот способ был не очень действенным.

Из тяжёлых мыслей его вырвал вызов к ректору. Старый генерал Йонн Леандер с лицом, перечёркнутым шрамом, был львом на поле боя и хитрым лисом в кабинетах. Уже по одному тому, как ректор поздоровался с ним, Райден понял, что дело будет касаться не сражений.

Как только он сел в кресло, Леандер протянул ему бумаги о переводе ученика из столицы.

– Принимай пополнение. Определяю в твой отряд, – проскрипел он.

Райд поджал губы. Притворяется сварливым стариком, значит, дело нечисто. Значит, ждёт споров и возражений.

Кроу бросил взгляд на бумаги. Брови сами поползли вверх, в груди заворочалась неприязнь – рефлекс, выработавшийся с годами. "Алекса Макинтайр, девятнадцать лет, Лайтон, второй курс", – значилось в досье.

– Светлая? Из Лайтона? Это вообще как?

– Перерождённая, – угрюмо прокряхтел ректор, зыркая на него.

Райд задумчиво запустил пальцы в густую чёлку. Перерождение магии – случай редкий, но не исключительный. Обычно это происходило в раннем детстве, ещё до школы или во время полового созревания. В девятнадцать было немного поздновато.

– Теперь она будет учиться у нас. Понимаешь, что это значит?

– Потребуются дополнительные тренировки, – кивнул Райден, бегло просматривая характеристику девушки. – Сомневаюсь, что в Лайтоне она поднимала что-то тяжелее хрустального шара.

– Тренировки – это полбеды, – раздосадованно проскрипел Леандер. – Ты представляешь, что тут сейчас начнётся?

Девочке грозило, если корректно выразиться, пристальное внимание и чрезвычайно предвзятое отношение остальных. Райден хмыкнул.

– Вот именно! – рявкнул ректор, выходя из образа. – Если что-то случится, светлые этого так просто не оставят. Мигом донесут во дворец, что студентку из Лайтона затравили тёмные.

Генерал наставил на него указательный палец.

– Ты, Кроу, отвечаешь за неё головой.

Парень поднялся с места, бросая бумаги обратно на стол. Этого ещё не хватало!

– Серьёзно? Быть нянькой для светлой?

– Ты командир крыла!

– Хант тоже командир крыла!

– И не пропускает ни одной юбки. Это как доверить козлу капусту. Сядь, Райден. Я выбрал тебя, и это приказ.

Всё ещё часто дыша от негодования Райд вернулся в кресло.

– Я знаю, что твои способности намного больше, чем ты нам показываешь. Ты справишься без ущерба для основных обязанностей. Теперь иди, проследи, чтобы она разместилась в общежитии.

Резко выдохнув Райден оттолкнулся от подлокотников, вставая.

– Тёмные боги, – пробормотал ректор ему вслед, – Светлые подкинули нам проблем. Надеюсь, у неё хотя бы уже потемнели волосы.

Алекса Макинтайр нашлась в холле общежития, на этаже, где размещались младшие курсы. И нет, волосы у неё не потемнели. Сияли, как маяк для всех желающих поглумиться.

"Проследить, просто проследить, а не вмешиваться", – сказал себе Кроу, собираясь пройти мимо. Но почему-то всё равно затормозил у тонкой светленькой фигурки, замершей в напряжённой позе.

Оглядев её, Райден с силой втянул воздух. Больше всего на свете он ненавидел две вещи: светлых и женские слёзы.

Светлые вечно плели интриги, прикидываясь святошами. Подкапывались под Драконий трон, мечтая сместить династию Хагенов. Ну, а слёзы просто раздражали, потому что никогда не было понятно, как их остановить.

Так что он должен был просто пройти мимо хнычущей в коридоре блондинки. Но почему-то не прошёл. Остановился, мрачно изучая изящную фигурку и тонкие черты лица, которое не портили ни покрасневшие глаза, ни слегка припухшие губы. Даже наоборот, видеть их было как-то волнительно. Может, потому что светлые обычно старались не показывать своих чувств.

Как бы там ни было, теперь девушка была тёмной. И ей явно требовалась помощь. Правда, оказать её было не так уж просто. Как же любят эти светлые всё усложнять!

Маленькая пташка Макинтайр оказалась дерзкой. Провожая её до комнаты, он не удержался от того, чтобы сказать пару колкостей. Но когда дверь позади него захлопнулась, ощутил лёгкое сожаление.

Бедная перерождённая. Тёмная академия – не место для слабых. Её здесь просто сожрут. Затопчут. Хотел бы он сказать, что это не его проблема. Но к сожалению, теперь его.

4

Алекса

Моей соседкой оказалась стройная девушка с чёрными волосами, не доходящими до плеч. Я увидела её, сделав пару шагов по крошечной прихожей и повернув за угол. Она сидела за столом и переписывала что-то из книги в тетрадь. Спина у неё при этом была до того прямая, что сразу стало ясно – меня поселили к тёмной аристократке.

– Меня зовут Кэрри Дэлар.

На секунду девушка оторвалась от своей работы, бросив в мою сторону отстранённый взгляд. Глаза у неё оказались серыми и холодными, как грозовая туча.

– Надо же, и вправду светлая, – хмыкнула она. – Твоя кровать вон там, располагайся. Не чувствуй себя, как дома. Всё равно скоро вылетишь или сама заберёшь документы.

– Ну, спасибо, – пробормотала я, протискиваясь со своей сумкой мимо неё.

Как ни хотелось сейчас огрызнуться, а ссориться с соседкой по комнате – прямой путь к проблемам.

– К твоему сведению, Райден Кроу никогда ни за кем не бегает. Скорее, наоборот, все студентки Дарквейла бегают за ним.

– И ты тоже?

Вопрос вырвался у меня как-то неожиданно, и я тут же о нём пожалела. Впрочем, моя соседка только безразлично пожала плечами. Интересно, что бы это значило? Поколебавшись, я всё-таки уточнила как можно более равнодушным тоном.

– И что, многие добегают?

 Кэрри прервалась с раздражённым вздохом, бросая на меня неприязненный взгляд.

– Я не собираю сплетни. Но если хочешь знать, на тебя я бы не поставила и десяти лум. Все знают, что Кроу ненавидит светлых. У него с ними какие-то личные счёты.

– Отлично! Видимо, поэтому меня определили в его крыло.

Соседка усмехнулась, возвращаясь к записям.

– Ты в Чёрном крыле? Поздравляю. Можешь даже не разбирать вещи, светлая.

Я устало уселась на кровать. После предательства Патрика и пикировки с Райденом сил защищать себя не осталось.

– Меня зовут Алекса.

– Да всё равно.

Я вздохнула.

– Ну, а ты за что меня ненавидишь?

Серые глаза вновь обратились ко мне. На этот раз они смотрели с удивлением.

– Ненавижу? Я с тобой знакома меньше минуты. За что мне тебя ненавидеть?

– Да, ну просто ты… – я неопределённо махнула рукой. – Не очень-то дружелюбна.

Кэрри снова усмехнулась.

– А разве вы, светлые, относитесь к нам по-другому?

Крыть было нечем. Я отвела взгляд. Соседка вернулась к своей тетради. Меня ждали неразобранные вещи.

– Между прочим, у меня жених из тёмных. Был. До перерождения.

Снова раздражённый вздох.

– Заткнись и дай мне поработать, све… Алекса.

Я улыбнулась за её спиной, вытряхивая всё из сумки на кровать. Будем считать, почти подружились.

Кэрри отвечала не очень любезно, но прямо, и это мне понравилось. Если в Академии тёмных нет любви, то у нас в Лайтоне не бывает дружбы – только альянсы. И то – на время, пока это выгодно одной из сторон. И теперь, когда Патрик так легко от меня отказался, дружба казалась мне куда более выгодным приобретением, чем какая-то там любовь.

Я вздохнула, вспоминая своего приёмного отца и его жену Тору. Вот, где была настоящая любовь.

Пальцы неосознанно скользнули к груди – к медальону, который когда-то давно подарил мне Стюарт Макинтайр. Он говорил, что этот артефакт помогает ему знать, что со мной всё в порядке. Раньше я не снимая носила медальон для спокойствия отца, теперь – в память о нём.

На самом деле я не была знакома с его женой. Тора умерла в родах, и Стюарт удочерил меня, чтобы не сойти с ума от одиночества. Портрет жены всегда стоял у него в кабинете. Отец так часто рассказывал, какой она была, что теперь мне казалось, будто я лично знала эту хрупкую женщину со смуглой кожей и копной чёрных вьющихся волос.

 Тора была тёмной. Почему я раньше не задумывалась об этом?

Стюарт Макинтайр, подаривший мне свою фамилию и оставивший наследство, казался чистокровным светлым из тех, что делают головокружительную карьеру при дворе. Но он предпочитал жить вдали от столицы и растил меня там же, подальше от предрассудков света и двора. Это уже позже, в Лайтоне, мне объяснили, кто занимает какое место в этом мире.