Всех пленных согнали во двор к часовне. Как и обещал, первый поднявшийся на стену получил золотой, (единственный, бережно хранимый до сего в кармане куртки) и девку.

– Молодцы орлы! Тащи всё добро во двор, выкатывай из погребов бочки, делить будем!

Подели всё честь по чести, полста наёмников (читай тридцать восемь) радостно скалились распихивая по сумам добро. И потому мой вопрос застал их в расплох.

– Ну, что все готовы второй замок брать?

Первыми заорали смерды, опьяневшие от вина и пролитой крови, да и десятники своё дело знали, а потому рёв получился дружный. Наёмники оторопели на мгновенье и подхватили ор, чуть позже они впали в ступор, догадавшись что их опять провели.

– Бильвуф, Донкаход, Рихардо и Мотыль благодарю за усердие! А теперь родные Вы мои, сдайте все деньги Бильвуфу, и он в город поедет бойцов нанимать.

– Аааа?! Ээээ?! А как же?!

– А так же! Мы то с Вами одна семья, а впереди второй замок…. Бильвуф и мою долю возьми.

Пили и гуляли полночи, потом я всех спать уложил, кого ласковым словом, кого затрещиной, а кому и плетью досталось.

Бильвуф не подвёл, привёл, кого попало и кого смог, бомжи не бомжи, разбойники или пьянь всякая, ладно хоть половина с оружием. Но не таков был синьор Ирон что бы отступать, надо взять второй замок, значит возьмём. У нас ведь как в королевстве, кто на кого поссал тот того и вассал.

В общем, смогу я помочиться на сеньора Годона, значить и быть ему моим вассалом. А что бы помочиться надо вначале второй замок взять….

Пьяные, весёлые и шальные, смерды, наёмники и прочий сброд, длинной рыгающей и поющей лентой, двигались к замку сеньора Годона. Отстающих подгоняли Бильвуф и Мотыль, остальные сотоварищи болтались где-то в середине этой грязной гусеницы.

Хмурился мрачными тучами ранний рассвет.

– Видать к дождю.

Ливень протрезвил и охладил пыл многих, но таран уже бил в ворота, а лестницы стояли у стен. Отступать не стали, пытаясь взять стены скорее по привычке, чем на энтузиазме. Мокрые смерды, привыкшие работать в поле при любой погоде, не обратили на потоки воды и чавкающую грязь под ногами никакого внимания. Наёмники старались не попадаться на глаза Бильвуфу, после того как одного из них, он сломал об колено и бросил в ворота замка, а потому лезли на стены. Прочий, наскоро собранный сброд, просто делал как все.

Осада шла, замок просыпался, ощеривался стрелами и копьями, но кровь только взбударажила и придала остороты, нашей полупьяной, полупротрезвевшей массе.

– Ох не многие вернутся назад, не многие.

Таран, пробил брешь в воротах, и сразу стало веселее. Все разом побежали в атаку, потому что замок обещал выпивку, тепло и отдых. Обещал, но не дал. За воротами сомкнув щиты стояли мечники, второй ряд грозно сверкал наконечниками копий.

– Итить....

– Всё что ли? Может завтра придём?

Наёмники слышавшие излюбленную фразу Мотыля, воспряли духом и приготовились отступать.

– Фигушки Вам. Бильвуф, ломай!

Вот за что я его люблю, так это за мощь и удаль, силушкой его никто не обидел ни бог ни дьявол, крепкий парнище удался и не пугливый. Бильвуф огляделся, присмотрел запорную перекладину от ворот, крякнул поднимая, и ринулся вперёд с громким рёвом (я учил, что бы страшнее было). Мечники дрогнули, но не отступили, потому как копейщики, стоящие позади них испугались чуть меньше и не дали им такой возможности.

Впрочем, не повезло и тем и другим. Бильвуф с разгона проломил строй и развалил его надвое. В образовавшийся прорыв хлынули опомнившиеся наёмники, мои смерды и прочий сброд.

Потом нам ударили в спину, с двух приворотных башен засвистели стрелы и глухо лязгнула упавшая решётка ворот.

– К стенам! Мотыль, Рихардо, взять башни! Бильвуф только вперёд!

Падали мои смерды, падали и умирали. Наёмники бежавшие за Бильвуфом даже не оглянулись, им повезло больше, да и сброд набранный позавчера, мало пострадал, успев прижаться к башням.

Мотыль не подвёл, лучники вскоре полетели вниз, и лишь стрелы продолжали лететь из узких бойниц, поражая гридней сеньора Годона. Когда солнце показалось во внутреннем дворе замка, нам удалось полностью занять все его башни по внешней стене.

– А замок и впрямь хорош.

Полюбовавшись содеянным я объявил перерыв на обед. Моя маленькая, но боевая армия, принялась жрать колбасы из погребов сеньора Годона, запивая их дорогим вином и неустанно щупая дворовых девок. Я медленно отрезал кинжалом небольшие кусочки от окорока и отправлял их в рот.

– Погода на редкость дивная нынче, вы не находите?

Сеньор Годон, беспрестанно выглядывавший из башни, но до сего времени не проронивший не звука, ответил.

– Вы правы сеньор Ирон, и правду хорошая, а Вас скоро повесят.

– Да что Вы? А ну, как король узнает, что Вы доходы с рудника утаивали?

– А.... Ничего к вечеру он лично прибудет с гвардией и разберётся.

– Ну, ну, к вечеру мне думается замок мой будет.

Вот так и общались словно старые знакомые, впрочем, так и было. А король, пусть его приезжает, я с ним всё равно первый переговорить успею.

– Хватит жрать свиньи ненасытные! Слышали что многоуважаемый сеньор сказал. Не возьмём его замок всех повесят.

Похоже меня поняли все, а сеньор Годон прикусил я зык поняв что сболтнул лишнего. Наёмники побросали кувшины с вином, смерды сжали в мозолистых руках весь металлолом и даже пьяный сброд набранный второпях, заорал и бросился в атаку.

– На приступ! Порвём их!

И порвали, в аккурат в полдень. Запихали сеньора Годона и его домочадцев в погреб, и принялись стаскивать сундуки с барахлом на площадь.

– Мотыль, Донкаход, Рихардо, Бильвуф ко мне. Остальным не стоять, тащим всё вниз и наверх (это смотря откуда), узнаю если утаили что и припрятали – повешу на воротах.

Собрав своих верных соратников в небольшой круг я зашептал, – бумаги ищите, записи по рудникам, писцов потрясите, мне компромат на сеньора Годона нужен и деньги конечно, лучше золото.

– Ворота закрыть, живее!

И постарались мои ребятки, потрясли и перетрясли. И нашли и бумаги какие надо и золото и монету, самим сеньором Годоном чеканенную. Все сеньоры конечно чеканят, но только железную, так король приказал, а вот у него кое что из серебра и злато нашлось и станочки чеканные. Теперь правда на моей стороне будет, король он не только золото, но и аргументы любит. А я ему и то и другое.

– Всем отдыхать, привести себя в порядок, девок не мять по углам, больше не пить. Бильвуф проследи, что б исполнили. Мотыль, Рихардо, смердов отвести за стену, приблудных туда же. Донкаход, наёмников привести в приличный вид, пусть щиты разберут бесхозные и доспехи одинаковые оденут. Ничего что в крови, ототрут.

Мне банда разбойников перед светлым взором короля ни к чему. Всё должно быть прилично и респектабельно. Один сеньор, поругался с другим, всё честь по чести, прилично. А поругался хороший сеньор (это я) с плохом (это он), потому что за честь короны и короля радел, что бы доходы никто от казны не утаивал и не мошенничал.

– А, вот ещё что, тащите что из явств поприличнее и вино не забудьте, столы в главной зале накрыть, короля как никак ждём.

И дождались таки, в аккурат к вечеру, как и обещал сеньор Годон, мною лично пленённый (что бы никаких нареканий от короля не было), и мною лично посаженный в отдельный погреб.

И поговорили мы с королём, с глазу на глаз ибо только высокородные дворяне, не раз и не два доказавшие свою верность короне, удостоины такой привелегии.

– Сукин ты сын, да как ты посмел!?

– Никак нет Ваше высочество, моя мать была высокородной дворянкой, Вашей троюродной тётей кстати.

– А, ну, да, припоминаю. Но как ты мог, не по этикету брать два замка подряд, без нашего милостливого соблаговоления.

– Дык, Ваше высочество, налицо была государственная измена и я как верноподданный, счёл своим долгом вмешаться.

– Измена говоришь? Не перегибай палку сеньор Ирон, сеньор Годон, такой же верноподданный короны как и ты. Оба Вы хороши короче. Так что возвращай ему оба замка, проси прощения, и я обратно поеду.

– Несомненно Ваше высочество, но только я доходов от королевской козны не утаивал (ну, как все дворяне в общем), и фальшивых денег не чеканил.

– А он утаивал?

В глазах короля, до сих пор лениво ведшего светскую беседу, наконец то возник неподдельный интерес.

– И много утаивал и чеканил?

Лицо короля побагровело, впрочем только слегка, и задумчивый вид сменился гримасой недовольства и нетерпения.

– Выкладывай.

– Мотыль бумаги и печатные формы!

И я выложил и расписал как надо, да так расписал и подмазал, что король обещал мне оставить оба замка, рудники и прочие земли сеньора Годона в вечное и неделимое пользование. Впрочем, так скоро и просто дела у нас в королевстве не делаются, должен же он выслушать вторую сторону. Так что я не сомневался, контрибуцию мне сильно урежут.

– Ну, пусть сеньор Годон придёт, а ты погуляй пока....

О чём они общались, не могу сказать, но крики были слышны явно чаще, чем во время нашего разговора. Да и сама беседа протекала быстрее. Крики смолкли, мольбы были почти не слышны, но я не сомневался, что сеньор Годон слёзно молит короля о снисхождении, упирая на прошлые заслуги. Пусть умоляет, лишь бы многого не выпросил.

Наконец король свернул аудиенцию и вся знать, что прибыла с ним, я, сеньор Годон, бледный, но достаточно бодрый, отправились за стол. Король произнёс тост, дворяне произносили тосты, пили, закусывали, затем, как положено по этикету король начал речь.

Я опускаю витиеватые и пышные фразы, а так же прочую пургу, про незыблемость и могущество короны, привожу только заключительную, самую короткую часть речи.

– …а посему, мы наше Величество, даём слово, что не далее как перед праздником освещения (читай через десять дней), пожалуем сеньора Ирона за заслуги перед короной (читай за лесть и взятки), титулом графа и оставим ему во владение, старый замок сеньора Годона, прилегающие к нему угодья и (тут король слегка замялся), половину пая на владение железным и серебряным (вот это новость и плохая и хорошая сразу) рудниками. Хау, я всё сказал.

В целом неплохо, жаль, что железа только половину, зато неожиданно серебро само приплыло в руки. Кто бы знал, что сеньор Годон такой зажиточный дворянин, давно бы напали.

Выпили ещё по одной и король стал собираться, а когда ещё возвращаться в резиденцию как не поздним утром. Да и мне было пора, а посему, пожав друг другу руки, мы с сеньором Годоном поспешили расстаться.

Пришёл намеченный срок, и мы все собрались во дворце. Добрался я хорошо, хотя не без приключений, пара покушений, сломанное колесо у кареты и одна павшая лошадь. Но разве сеньор Ирон обращал внимание на мелочи? Да никогда!

Король, как и полагается королю, давшему слово при дворянах, не обманул, пытался, конечно, но я ещё денег дал и всё уладил.

– Отныне и навеки, нарекаю сеньора Ирона графом де ля Круз!

Король слегка поморщился, но нашел в себе желание закончить речь.

– Да будет так.

А куда бы он делся то, столько земель и все подо мной, опять же доход с рудников, лес, да и прочее всё. Я поднялся ещё на одну ступень выше, ближе к своей детской мечте.

Империя…, но, короля трогать нельзя, негоже, да и дворяне уж тогда точно не поймут. А значит идти мне на восток? Хорты, их берег, вот моя цель.

Тростник на ветру….

Она стояла одна, тоненький стебелёк бамбука среди голодных до женского тела, грязных и в дым пьяных мужиков. Наёмники с побережья. Сеньор Ирон не раз встречал таких и не два скрещивал с ними клинки.

Но не сегодня. Сегодня не стоит ввязываться в драку, посох мага не лучшее оружие против кривых и широких сабель, а хламида послушника не заменит кольчугу. Ирон привык учиться, но три дня тому назад закончился срок его служения школе стихий и он торопился домой в родовой замок.

– Ха, какая цаца!

Интуиция редко подводила Ирона, но он всё ещё недоумевал, за каким думхом она завела его в эту непристойную придорожную забегаловку. Ради худосочной девки? Это вряд ли, я сам выбираю себе баб.

– Грым, зырь какая тощая!

Тростинка молчала, жёстко сжав губы, и лишь слегка покачивалась, словно на ветру. Не моё дело, дюжина сабель…, многовато, даже для сеньора Ирона.

– Ха, Грым, давай оприходуем!

– Не-а-а, порвём пожалуй.

– Да и хрен с ней, на раз то чай хватит!

– А-а-а, вали её на пол по быстрому.

И вот уже две дюжины рук потянулись со всех сторон к хрупкому девичьему тельцу. Но, похоже, барышня не разделяла их стремлений. Коротким росчерком сверкнула голубых кровей сталь. Капнула кровь.

– Э-э-э-э! Да сучка огрызается!

Сталь воткнулась в кольчугу по рукоять, наёмник охнул, осев на пол.

– Стерва! Грым, падла! Не смей подыхать!

Странно, откуда у простой девчонки такой прекрасный стилет? Либо она совсем не проста, либо сложней чем кажется.

– У-у-у-у, сука-а-а! Зажимай её в кольцо! На куски покрошим!

Попалась, мелькнула мысль. Так ли мне необходимы её проблемы? Нет.

– Стоять! Медленно убивать будем суку, по кусочку отрезать!

Одиннадцать здоровых мужиков ощетинились железом, больше не помышляя о сексе. Уроды. И лишь хрупкая фигурка в плотном кольце потных рож, вызывала уважение.

– Что ж, уже не дюжина.

Ирон не редко говорил вслух. Придётся попотеть.

– Эй Вы, отребье!

– Ха маг!

Я осмотрел себя критическим взглядом и пришёл к выводу, что да, но не так что б очень.

– Отвали!

Конечно, все испытывают страх перед магами, наёмники с побережья не исключение. Но, не в питейных и обжорных заведениях. Указы королей и императоров, пусть и покойных, продолжают выполняться неукоснительно. Магия здесь не действует.

И я знаю об этом. Знаю и всё одно лезу на рожон, сам не ведаю почему. Глупо? Да….

– Оставьте девчонку.

– Чё?! Маг ты не понял!? Мы во двор не пойдём, здеся тя уроем!

Ну, даже здеся урыть меня будет трудновато, и хотя послушники магических школ не носят мечей, а посох немного жаль, драться придётся. Нравится она мне чем-то. Чем? Нравится!

А началось всё в настолько древние времена, что не многие уж и помнят. Так вот, король либо император пострадал от магии в обжорном доме. С тех пор никто из магов не пытается применять чародейство в их стенах. И это не просто слова, больно…, невозможно больно это сделать.

В подполе, глубоко под землёй в каждой питейной обжорке скрыт кристалл боли. Он кара и бич для любого мага. Он боль и запрет на магию. В доме, где есть кристалл боли, ни один маг не решиться колдовать, будь он послушник или магистр.

Чем сильнее твоя магия, тем сильнее его удар, говорили можно умереть, сойти с ума или просто навсегда устрашиться применять магию. Так было, и я не хочу так.

И всё же она чертовски хороша, тонкая, словно натянутая струна измученной души, прелестная, словно масенькая пичужка на ветке. За такую стоит подраться.

И я подрался, или я не сеньор Ирон!? Мелькнул оглоблей посох по широкой дуге, жалостно и смачно хрустнула лобная кость, серые брызги разлетелись далеко вокруг. Один есть.

Посох повторил заход, выбивая челюсти, ломая руки и перешибая ноги.

– Га-а-ад!

– Ага!

У меня хватало времени пошутить, драка складывалась, наёмники не ожидали такой жестокости от послушника мага. О-о-о, у сеньора Ирона много талантов.

Жадной осой просвистела калёная сталь, находя цель. Послушники магических школ не носят мечей, но пара ножей за голенищем сапог…, это у меня с детства.

– Аа-а-а!

– На-а!

Вновь хрястнул, проминаясь, череп, посох в умелых руках вполне приличное оружие.

– Сс-су-ука!

Девочка тоже не теряла времени даром, к её ногам рухнул уже третий незадачливый поклонник.

Я вновь раскрутил посох и, наконец, сталь его окантовки встретила достойный отпор. Четверо. Эти поматёрее остальных будут.

– Прижмите суку к лестнице, я разберусь с магом.

Он мог. Здоровенный бугай, закованный по горло в броню, наёмники редко носят сплошные доспехи. Этот носил. Мне стало жалко посох, оставался последний нож, острый словно жало Оскиры.

Собственно он и был из него сделан. Мой талисман, редко кому удаётся убить Оскиру.

– Ну что маг, поговорим?

– Отчего же не поговорить, лишь бы слова не разошлись с делом.

Слова не разошлись. Посох несколько раз тупо ткнулся в броню, затем затих, успокоившись. Бугай стоял и смотрел мне в лицо, редко среди наёмников встретишь такого славного и умелого бойца.

Тростинке то ж изменила фортуна, стилет перестал быть грозным оружием. Зажатая в угол она затравленно оглядывалась.

– Ну что маг?

– Ничья?

– Ха, ты самоуверен, ну, да ладно. Сделка?

– Сделка…, но не иначе как к обоюдному удовольствию сторон.

Я задумался, наёмникам с побережья в полной боевой экипировке абсолютно нечего делать в этих местах. Но они здесь и это факт.

Можно полоснуть вожака по горлу, затем прорваться, либо, если повезёт, убить оставшихся троих. Ей не жить при любом раскладе.

– О чём разговор?

Бугай ощерился.

– Эт другой базар.

– Если в цене сойдёмся.

– Сойдёмся.

– Слово?

Я выдержал паузу, лишь посвящённый знал что ответить.

– Слово. Когда слова становятся просто словами – умирает любовь.

Он одобрительно хмыкнул. Странная фраза, но я уже имел с ними дела и не мог ошибиться.

– Эй ты, сопливая! Спрячь стилет, и топай к своему защитнику, мы договорились.

Мы действительно договорились.

Чудная компания собралась за одним столом. Бугай с ног до головы в железе, три суровых, бородатых варвара в кольчугах, я в жалкой хламиде послушника и она – ангел, масенький ангел с тёмными крыльями и крепкими кулачками.

– Разносящий! Пойла на всех! И жрачки. Армен платит!

Я лишь кивнул в знак благодарности. Он потерял восьмерых, но не скорбит и не алчет мести, для таких дело прежде всего.

– У нас контракт, бойцов как видишь, уже не хватает. Дичь жирная, а ты парень не промах, да и девка в схватке сгодится.

Сеньор Ирон кивнул, не дело благородному сеньору спешить с расспросами. Любопытство для дураков. А я таковым себя не считал.

– Звать то как?

Она провела тоненькой, словно детской ладошкой по непослушным волосам и застенчиво улыбнулась.

– Угадай.

Словно не было этой безумной драки, луж крови и мёртвых тел на полу. Тела были, кровь и мозги, всего хватало, но она была выше всего этого, выше и чище всей грязи, что доводилось мне встречать.

– Правильная девочка.

Сеньор Ирон кое-что знал об эльфах. Знал и потому рискнул назвать её имя.

– Покажи ладонь милая.

Рука развернулась, обнажая хитросплетение линий папиллярных узоров и мелких точек, нанесённых в детстве.

– О-о-ка…Саана. Так?

Она, казалось, нисколько не удивилась, однако с изумлением посмотрела на свою ладонь.

– Ты умеешь читать?!

– А то!

Впрочем, мало кто умеет по-настоящему читать в нашем мире, особенно по эльфийски. Сеньор Ирон не умел, но разве мог я в этом признаться.

Мы сидели, пили и ели, я О-о-ка…Саана, Армен и трое его пацанов с бородами. Мясо, после рыбы, сухое Аранское, после белого Гумждрони. Первым, вытерев жирные руки и морду, о заботливо поднесённую разносящим тряпицу, заговорил Армен.

– Барон значит…, при деньгах, но это не главное, мне заплатили вперёд. Охрана хорошая, барон нет.

Ну, на слово сеньор Ирон уже давно никогда и никому не верит. Однако, на дело уже подрядился, пересдавать карты не в моих правилах, на месте разберёмся.

– Когда?

– Здесь рядом, сегодня.

– Хорошо, замётано.

– Я в этом не участвую!

– Цыц малявка!

– Погоди, Ара не горячись, я с ней поговорю.

– Я сама по себе, и не просила Вас вмешиваться.

– Может и так, да только Ты должна ему три трупа, взамен его людей. А это закон для всех, даже для эльфов.

– Усекла!?

Она усекла, в нашем мире принято отдавать долги.

– Только троих.

– Конечно.

– Вот и хорошо.

Армен явно радовался, странно, зачем ему мы двое, он и без тех восьмерых, что лежат тряпичными куклами на полу, укрошит любую охрану в капусту. Подстава?

А вот это вряд ли. У сеньора Ирона нюх на опасность, но бугай похоже искренен, груб, но честен. Такие, не редкость среди наёмников. Эльфийка, миленькая конечно, не спорю, но с другой стороны, худа словно спица.