Цитаты из книг автора «Михаил Зыгарь»

Для всего окружения Собчака его провал становится личной драмой. Вместе с ним уходит его команда: первый вице-мэр Владимир Путин, вице-мэр по экономике Алексей Кудрин, вице-мэр по социальным вопросам Виталий Мутко, а также Алексей Миллер, Дмитрий Козак, Игорь Сечин и другие тогда еще малоизвестные чиновники.

За три месяца до поражения на Майдане Владимир Путин был застигнут врасплох терактом в Беслане и инстинктивно обвинил в нем врагов, которые хотят нанести России удар исподтишка. Поражение на Украине не оставляло у него никаких сомнений.

«Слушаю я вас, евреев, и думаю: наебете вы меня, наверное. Но и отказаться не могу», — так, по словам Чубайса, после долгих раздумий отвечает Лебедь.

Однажды разочаровавшись, Путин с годами лишь углубился в свое разочарование. Однажды решив, что западные партнеры его предали, он уже не прощал их и всегда продолжал лишь укрепляться в этой мысли. Так и с диссидентами — однажды назвав их «предателями», Путин продемонстрировал, что никогда уже к ним не прислушается.

28 декабря Путин подписал «Закон Димы Яковлева». По иронии истории этот день оказался христианским днем памяти младенцев, убитых царем Иродом, и в российском Интернете закон немедленно назвали «законом царя Ирода». Хештег «путинестдетей» стал самым популярным в русскоязычном твиттере.

Ни химическое, ни бактериологическое оружие в Ираке обнаружить так и не удалось. Тогдашний госсекретарь США Колин Пауэлл несколько лет спустя даже публично попросил прощения за то, что по ошибке дезинформировал мировую общественность.

Какой вывод делал крупный госчиновник, рассказывавший эту историю? «Опять американцы нас обманули, — резюмировал он. — У них, конечно, тоже было биологическое оружие, просто мы его не нашли». «Откуда такая уверенность? — спросил я. — Неужели нельзя допустить, что американцы были честны и договор не нарушали?» — «Нет, конечно. Что они, лучше нас? Если мы его тайно нарушали, почему они должны были его соблюдать?»

Человек, плохо знающий психологию российского общества, мог бы предположить, что это компенсация того чувства вины, которое россияне испытывают за страдания чеченского народа в 1940-е или 1990-е годы — наподобие вины американских белых перед американскими черными или вины немцев перед евреями. Но это скорее чувство другой природы. Смесь страха с неведением, которую в России принято называть аполитичностью: «Меня не интересует политика, я не знаю, что происходит в Чечне».

Толстой, еще в 1870-м начавший изучать древнегреческий, меньше чем за два года, в 1880–1881 годах пишет собственную версию Нового Завета: «Соединение и перевод четырех Евангелий». По сути это психологический роман о юноше Иисусе, который, конечно, не сын Бога, — просто Мария родила его не от своего мужа Иосифа, а «неизвестно от кого». Это не секрет для самого героя, но причина глубокой внутренней драмы. Все разговоры Иисуса с дьяволом — это внутренние диалоги, спор героя с самим собой. Толстой исключает из текста все чудеса, поскольку не верит в них, а заканчивает свое Евангелие смертью Иисуса на кресте — ни о каком воскрешении речи нет. Христос для Толстого — обычный человек, но при этом учитель, философ, моральный ориентир. Главный завет Христа, по версии Толстого, состоит в любви к людям, умении прощать и отказе от насилия, а вовсе не в церковных обрядах.

Возможно, эта риторика была нацелена на то, чтобы Обама вообще не приезжал на саммит в Петербург. Он приехал, но это была дежурная встреча, в ходе которой Обама был максимально сдержан, а Путин вновь сорвался на грубость. В кулуарах американцы сообщили остальным участникам саммита, что иметь дело с Путиным невозможно и бесполезно. Он настолько неконструктивен, что Вашингтон перестает даже пытаться. Путина для Америки больше нет, говорили они.