Руку поднял полковник Воронцов – новоиспеченный командир двадцать четвертой дивизии.

– Слушаю вас, Сергей Павлович.

– Зона ответственности моей дивизии граничит с Прибалтикой и Финляндией. Мои действия в случае перехода границы военнослужащими или гражданскими лицами этих стран?

– Осуществлять силовую поддержку пограничников. Исключительно по их запросам. Это же касается и двадцать пятой дивизии. Еще вопросы?

– Время, отводимое на развертывание и передислокацию?

– Двенадцать часов с момента подачи сигнала «Сбор». Оно, кстати, уже идет. Всё, остальные вопросы по команде и в рабочем порядке. Все, кроме Куприянова и Беймарта, свободны.

Генерал-лейтенант упруго спрыгнул со сцены и присел на освободившееся кресло в первом ряду.

– Александр Викторович, – обратился Константин к начальнику штаба, когда зал совещаний опустел почти полностью. – Вот документы из конверта. Переведите все в электронный вид и скиньте карты зон ответственности соединений и частей на планшеты их командирам. И нас с Яковом Абрамовичем не забудьте. Мне сбросьте всё, а Якову Абрамовичу – в части касающейся. Потом зарегистрируете и подошьете все документы. Занимайтесь, я вас больше не задерживаю.

Закончив с начальником штаба, Константин переключился на полковника Беймарта – командира бригады материально-технического обеспечения. Тот был на семь лет старше комдива – в прошлом году разменял шестой десяток, успел обзавестись небольшим животиком и залысинами, но физически был все еще крепок и, при желании, мог выиграть спарринг с двумя-тремя первогодками. Внешне о его происхождении свидетельствовал только массивный «паяльник», но, как только он открывал рот, у собеседника сразу же пропадали последние сомнения в национальной принадлежности полковника. Дело в том, что Беймарт намеренно утрировал свой одесский акцент и постоянно пересыпал речь характерными словечками. При этом хозяйственником Яков Абрамович был от бога. Мог выбить все и еще немножко сверху. И Константин не мог на него нарадоваться. Но постоянно держал в тонусе, еще с юности запомнив выражение, услышанное в компании отцовских товарищей: «Солдата надо жучить ежесекундно, а прапорщика – по семь раз на секунду».

– Садитесь, Яков Абрамович, у нас будет долгий разговор.

– Таки сесть я всегда успею, – пошутил тыловик, но приглашением, разумеется, воспользовался.

– Вы понимаете, для чего я вас позвал?

– Ой, генерал, я вас умоляю, если бы Беймарт был в чем виноват, вы бы его не звали, а гнали. Шо, грузить будете?

– Буду. Ваша бригада сейчас стоит на критическом пути и может испортить нам всю обедню. В первую очередь меня интересуют те большие десантные носители, которые стоят на консервации. Они полностью укомплектованы?

– Константин Николаевич, вы шо, хотите меня обидеть? У меня все, как в аптеке.

– Хорошо, если так. Сейчас надо будет организовать их ускоренную и беспрепятственную передачу вновь формируемым ротам. Сможете это организовать таким образом, чтобы не возникало заторов и проволочек? У нас очень мало времени.

– Вы шо, таки сомневаетесь? Я вас когда-нибудь подводил?

– Пока нет, но я не хотел бы подобного именно сегодня. Поэтому очень рассчитываю на то, что вы проникнетесь особой важностью момента. Второй вопрос. Мне нужно, чтобы ваши транспортники вылетали одновременно с первыми партиями ротных носителей. Тут у нас уже тепло, но на Кольском полуострове еще местами лежит снег. Поэтому жилые модули нужно разворачивать сразу. Да, последнее: всех прибывших запасников в первую очередь надо накормить, и только потом переодевать и обеспечивать амуницией.

– Таки вы думаете, что они так долго летели, что успели проголодаться?

– Я полагаю, что большинство из них, как и мы с вами, сегодня не завтракали.

– Ой-вей, виноват, не подумал. Сейчас распоряжусь.

Перед входом в штаб Константин остановился буквально на одну минуту, чтобы окинуть взглядом площадку перед КПП, на которую одно за другим садились такси с запасниками. Космодесантники, отслужившие в дивизии два года срочной службы, через каждые три года приезжали туда на месячные военные сборы для ознакомления с новыми образцами техники и освежения подзабывшихся навыков. И сейчас, после получения сигнала «Сбор», они сразу слетались по известному им адресу, не тратя времени на бюрократические заморочки и посещение военкоматов.

Около двери в кабинет генерала ждал дневальный по офицерской столовой, бережно удерживающий двумя руками поднос с чашкой горячего кофе и свежеиспеченной булочкой. Яков Абрамович туго знал свое дело.

* * *

В ПВО дело обстояло примерно так же, как в ВКС. По сигналу «Сбор» их запасники тоже слетались в свои дивизии, которые мгновенно вырастали до корпусов. Аналогичным, но не совсем таким. Здесь, ввиду летной специфики, основной упор делался на офицеров запаса. И не все из них пользовались такси.

Капитаны-лейтенанты запаса Шамиль и Жак Песке были близнецами. И работали на Ульяновском истребительном заводе конструкторами-испытателями. Получив сообщение, они плотно позавтракали и направились прямиком на завод, где у них состоялся короткий разговор с генеральным директором. Братья почти не повышали голоса, но были чертовски убедительны и спустя буквально пару минут стали обладателями кодов доступа от двух «Стрижей 55М» из экспериментальной партии.

Расконсервация, доукомплектация и зарядка накопителей заняли около получаса. Взлетев, истребители сразу ушли за линию Кармана, дали по газам и через пятнадцать минут уже снижались над аэродромом Елизово в тридцати километрах от Петропавловска-Камчатского, где базировалась тридцать первая дивизия третьей армии ПВО, к которой братья были приписаны.

Потом обнимались и ругались с командиром полка. Тот пытался их поставить командирами эскадрилий, но коса нашла на камень. В конце концов командир понял, что «не можно впрячь в одну телегу коня и трепетную лань», и в штате истребительного авиаполка появилась шестая эскадрилья всего из двух «Стрижей 55М», а Шамиль, который был на целых пять минут старше Жака, стал ее командиром. На бумаге, естественно. Фактически близнецы всегда работали в паре, а поскольку они оба являлись сильными телепатами, синхронизация и слаженность их действий были запредельными.

А потом офицеры двинулись смотреть новые машины. Серебристый зализанный блин семидесятипятиметрового диаметра не имел ни одного выступа. Швы между бронеплитами были почти неразличимы. Внезапно небольшой фрагмент корпуса провалился внутрь, Шамиль рыбкой прыгнул в образовавшееся отверстие, после чего оно сразу закрылось.

– Теперь смотрите вон туда, – анонсировал предстоящее действие Жак.

В следующий момент в борту истребителя открылось еще одно отверстие, и оттуда вымахнула почти на десяток метров некая продолговатая конструкция, внешне напоминающая шестиствольную авиапушку Грязева-Шипунова, но значительно толще и во много раз длиннее. Покрутившись вправо-влево и вверх-вниз, при этом отклоняясь в стороны практически на сорок пять градусов, сборка стволов крутнулась вокруг своей оси и мгновенно убралась обратно в корпус. После окончания демонстрации Жак дал пояснения:

– Данная авиапушка выполнена по схеме Гатлинга. Но в полете находится под защитой корпуса, выдвигаясь наружу только на время стрельбы. Калибр пятьдесят семь миллиметров, скорострельность девять тысяч выстрелов в минуту. Скорость снаряда на вылете тысяча шестьсот метров в секунду. Прицельная дальность стрельбы превышает двадцать километров. Всё полностью автоматизировано и не требует участия человека. На истребителе их восемь, поэтому слепые зоны отсутствуют. И точка прицеливания не зависит от направления полета. Можно одновременно стрелять вперед, назад и вбок.

Тем временем люк снова открылся, выпуская наружу Шамиля.

– А как у вашей машины обстоит дело со скоростью? – спросил командир полка. – И какие допустимы ускорения?

– В плотных слоях атмосферы – до пяти Махов. Недолго можно и быстрее, но начинает выгорать корпус. А за линией Кармана вообще без ограничений. Теоретически вплоть до субсветовых скоростей. Но мы, разумеется, пока не пробовали. Ускорение до пятидесяти же. В противоперегрузочном коконе, естественно.

– Вот за что я вас люблю, парни, так это за такие оговорочки по Фрейду, – рассмеялся командир полка. – Ты ведь не просто так вставил это «пока».

А потом уже серьезно добавил:

– Сразу предупреждаю, у меня тут чтобы без этих ваших фокусов! Я вас ставлю в океанский патруль. В паре. Тихий океан – это почти полшарика. Есть где развернуться. Отрывайтесь по полной. Но выше мегаметра не лезть! Это приказ. Ваша задача – уничтожение десантных носителей. Вы хорошо меня поняли?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга! – хором проорали близнецы.

– Хулиганы, – поморщился командир полка. – Когда вы, наконец, повзрослеете и остепенитесь? Впрочем, можете не отвечать, это был риторический вопрос. Вы лучше скажите, бомболюки у вас тут штатные?

– Да, а что?

– Я сейчас пришлю техников, подвесьте каждый по два десятка пятисотых глубинок. И поставьте взрыватели метров на двадцать.

– А это еще зачем?

– Для гарантии. В десантных носителях может оказаться инопланетная живность. Поэтому сопровождайте сбитые носители до воды и делайте контроль. Эх, нам бы еще десяток таких машин.

– Их всего десять было. Экспериментальные. В серию еще не пошли. Они все были предназначены для первой армии ПВО.

– А как вы тогда их для нас выцарапали? Хотя я снимаю свой вопрос, и так понятно.

Близнецы сделали виноватые лица и потупились.

– Нас тоже не хотели сюда отпускать, – признался Шамиль. – Дело в том, что эти машины не всякий сможет пилотировать. Там мысленное управление.

– Так что же вы в первую армию не пошли?

– Мы же морские летчики, – удивился вопросу Жак. – Что нам там делать? Нет уж, мы ваши. С потрохами. Тут служили, здесь и воевать будем.

* * *

– Воевать будут русские, китайцы, французы, индусы и американцы, – заявил президент Швейцарской конфедерации Вальтер Майер членам Федерального совета, завтракающим в западном крыле дворца за большим овальным столом из полированного камня перед окном, выходящим на Бундесплатц как раз напротив здания Национального банка. – А наша страна придерживается постоянного нейтралитета уже шестое столетие, и кто мы с вами такие, чтобы ломать эту славную традицию?

Вопрос был риторическим, и никто из членов правительства даже не подумал на него отвечать.

– Поэтому у нас сейчас имеется только одна задача – эвакуация населения, – продолжил свое выступление Майер, отхлебнув из полупрозрачной фарфоровой чашечки кофе, хорошенько забеленный сливками. – Русские предупредили, что в нашем распоряжении имеется двенадцать часов. Это было около часа назад. Я полагаю, что уже пора предупредить руководство кантонов. Господа, никто не возражает?

Согласно швейцарскому порядку старшинства, президент Конфедерации является высшим должностным лицом Швейцарии, но фактически он просто председательствует на заседаниях Совета. В течение одного года. Потом ему на смену приходит вице-президент, а следом за ним поочередно пять остальных членов совета. Кроме канцлера, естественно, который, не являясь членом совета, имеет в нем лишь совещательный голос. Власти над остальными членами совета президент не имеет, и все решения принимаются коллегиально.

Члены совета не возражали, но и заканчивать завтрак не спешили. Они вообще никуда не торопились. Считалось, что каждый из них избирается только на четыре года, но потом обычно следовало переизбрание, следом еще одно. МЁханизма отзыва не существовало. Невозможно было ни вынести члену совета вотум недоверия, ни объявить импичмент. МЁханизмы отсутствовали. Обычно члены совета сами принимали решение о своей отставке. Это, как правило, случалось не ранее окончания трех сроков полномочий. А иногда и после пяти.

Наконец, покончив с очередным рогаликом, глава федерального министерства обороны, гражданской защиты и спорта заявил, что пойдет отдать соответствующее распоряжение. Никто не возразил.

Подземные убежища, рассчитанные на всех граждан страны, были построены в Швейцарии еще лет за пятьдесят до описываемых событий. С тех пор эти убежища неоднократно перестраивались и расширялись. А в последнее время в них были существенно увеличены запасы провианта. Гномы никогда не экономили на своей безопасности.

А вот армия Швейцарской конфедерации, по сути, представляла собой хорошо вооруженное ополчение и предназначалась исключительно для обороны собственной территории. За исключением, разумеется, сотни гвардейцев, защищающих Ватикан. К 2055 году армия Швейцарской конфедерации сократилась до пятидесяти тысяч человек, распределенных по гарнизонам подземных крепостей, ощетинившихся тысячами артиллерийских установок, предназначенных для ведения как зенитного огня, так и стрельбы по целям на поверхности. Почти все они были роботизированы и управлялись операторами с удаленных пультов. В воздушное пространство при необходимости поднимались беспилотные аппараты, а на поверхности действовали боевые роботы.

Поэтому никакой мобилизации в Швейцарии не проводилось, как и призыва резервистов. Только эвакуация. Но на нее тоже требовалось время. Особенно с учетом того, что надо заглушить ядерные реакторы и куда-то деть племенных коров. А на все про все оставались считаные часы.